Крестьянская сага

Дмитрий Александрович Галанин (1915-1990) родился в селе Алтайское, в большой крестьянской семье. Жизнь села в первой четверти ХХ века - это типичная история хлебопашцев из числа переселенцев, которые своим трудом способствовали росту и процветанию сибирских деревень. "В 1893 г. в селе Алтайском было 519 дворов, 3082 жителя, волостное правление, две церкви (православная и единоверческая), сельское училище, церковно-приходская школа, 9 мельниц, 3 маслобойных и 2 кожевенных завода, винный склад и 7 торговых лавок. В 1926 г. в селе Алтайском насчитывалось 1557 хозяйств и 7595 жителей".

Традиционный уклад жизни зажиточной сибирской деревни, вольно раскинувшейся в живописных предгорьях вдоль старого Чуйского тракта, был разрушен трагическими событиями 1930-х гг. В официальных документах о проведении коллективизации на Алтае особенно страшные цифры приходятся именно на 1930-1932 гг. По "Списку кулаков Алтайского района 1932 года" статистика была следующей: Алтайский сельсовет - 79, Нижне-Каянчинский - 28, Верх-Айский - 3, Сарасинский - 17, Нижнекаменский - 84, Нижне-Комарский - 26, Верх-Устюбинский - 18, Айский - 34, Макарьевский - 1, Казандинский - 10, Лежановский - 7, Куячинский - 12, Куяганский - 15, Никольский - 22, Тоуракский - 21, Россошинский - 59, Старо-Белокурихинский - 116. Среди самых зажиточных сел района было и Алтайское".

Из воспоминаний односельчанки Дмитрия Галанина, Серафимы Михайловны Некрасовой: "Моего отца, Тупикина Михаила Федоровича арестовали в 1930 году. Мне было тогда три года. Срок он отбывал на поселении. Дом и все имущество отца конфисковали. Вернулся он больным, сильно на него подействовало то, что дом его был отдан под поливочный цех. Вскоре после прибытия отца отправили в психическую больницу".

Коллективизация, раскулачивание, арест отца органами НКВД, высылка семьи в еще более суровые края - крепко до мельчайших подробностей врезались в память подростка. В скупых строчках воспоминаний вдовы художника В.Е. Галаниной изложена биография "сына раскулаченного", во многом похожая на судьбы сотен тысяч людей того поколения: невозможность получить образование, вместо действующей армии, куда рвался в годы войны молодой парень, запасная дивизия (не доверяли). Способности к рисованию, проявившиеся еще в детстве ("картинки", нарисованные мальчиком, были единственным украшением родительского дома), позволили Галанину найти работу в родном селе, чтобы прокормить семью. Наглядная агитация - столь необходимые в советское время лозунги, "диаграммы роста производительности труда и благосостояния сельских тружеников" и в маленьких деревенских конторах, клубах, и в столичных учреждениях на долгие годы стали единственной возможностью заработка и доказательством лояльности и человека с "нечистой" анкетой. К 40-й годовщине Октябрьской революции, 7 ноября 1957 г. Галанин по просьбе сельчан создал памятник борцам, павшим за Советскую власть, а в 1961 г. по его инициативе был установлен обелиск покорителям космоса.

Интенсивно заниматься живописью он начал после ухода на пенсию в конце 1970-х - 1980-х гг., когда появилось свободное время. До 1990 г. им написано около 50 картин. Благодарность односельчан, уважение к дарованию "своего" деревенского художника, выразились в том, что, не рассуждая о "художественности и высоком предназначении искусства", они бережно сохранили его картины в районном краеведческом музее села Алтайское.

Творчеству художника присущи большие темы, в которых условно можно выделить три сюжетные линии: автобиографические сюжеты - воспоминания автора о жизни села и трагических событиях прошлого - "Страда" (1987), "Осень в деревне" (1987), "Клубника горькая" (1988), "В Нарым. 1930" (1988), "1930 год. В Нарыме" (1988); сюжеты с общественно-политическим звучанием, во многом перекликающиеся с предыдущими работами - "Как жить дальше?" (1988), "Колоски" (1988), и третья линия - лирические мотивы родной природы.

Одной из ключевых тем в произведениях Галанина, всегда сложных по замыслу, но пронзительно простых по сюжету, является тема коллективизации и раскулачивания. Не выболевшие за давностью лет воспоминания воплотились в серию из семи картин.

Сюжетом первой работы цикла "В Нарым" (1988) является сцена высылки, библейского исхода из мира, соприродного русской крестьянской душе в мялки и жернова грядущей перековки. В сизой дымке осеннего утра змеится вереница подвод с обреченными и отринутыми людьми. На первой подводе, въезжающей на мост через извилистую речку, художник изобразил себя и свою семью. Вожжи в руках "мрачного Харона", приневоленного односельчанина. Мост как некий символический рубеж фигурирует в воспоминаниях еще одного уроженца села Алтайского, ныне москвича В.Н. Покровского, как будто озвучивая немую сцену исхода: "Простучали копыта по деревянному настилу моста через речку Каменку, проскрипели колеса на крутом спуске на черную разбитую дорогу под обнаженным склоном крутой горы с осыпями серого щебня".

Продолжение крестьянской саги в сюжете картины "1930 год. В Нарыме" (1988) - переход с баржи (вновь по мосткам), группы высланных на поселение "кулацких элементов" на берег.

Многофигурная композиция четко по диагонали полотна поделена художником на планы. Передний план - край баржи, далее черная полоса воды с мостками и дальний берег с длинным рядом условно обозначенных шалашей на опушке леса. Колонна прибывших на поселение - женщины, дети, старики - является смысловым центром композиции. Пятьдесят прошедших лет не стерли в памяти художника горькую сцену, он пишет стоящую на коленях женщину с младенцем (мама и брат), нехитрую поклажу (деревянный короб - чемодан, корзина, немасштабная детская бутылочка и т. д.). Воссоздавая образы ушедших близких ему людей, Галанин стремится к максимальной достоверности, скрупулезно выписывая детали одежды (пуговицы на хлястиках, бахрому платка), лица прибывших (преимущественно в профиль), пытается передать эмоциональное состояние, и даже, смешивая цвета, моделирует объемы фигур и предметов. В то же время изображения конвоиров условны, лица как бы стерты (особенно у тех, что на берегу), а темными точками ("тычок" кисти) обозначены глаза и раскрытый рот. Сумрачный, холодный колорит, выбранный художником, усиливает ощущение неприветливости даже по сибирским меркам северного края. Стоит отметить, что вопреки законам пространственного построения в пейзаже Галанин не пишет даже фрагмента неба, дальний план - сплошная, беспросветная, коричнево-зеленая стена тайги.

При всем реалистическом наборе изобразительных средств - использование линейной перспективы, старательное моделирование формы, сложный цвет, стремление к передаче динамики и свето-воздушной среды картина производит впечатление замкнутого и статичного изображения. Однако именно эти черты, фотографическая застылость, монументальная замкнутость, признаки неопытности живописца в сочетании с художественным талантом и огромным чувством, возводят наивную живопись Галанина в ранг горькой крестьянской летописи, обостряя образную выразительность произведения без изощренных иносказаний и профессиональных приемов.

В сюжетах некоторых картин художник прибегает к прямому высказыванию, "лобовому" решению темы. Эта черта свойственна наивной жанровой живописи. В таких случаях язык его произведений приобретает плакатное звучание. В работах "Колоски" (1988), "Как жить дальше" (1988), "Но-но, Буренка" (1988) личная история жизни Галанина отражает историю колхозного крестьянства в СССР 1930-х гг. Трагедия сибирских землепашцев, изложенная сухим языком нормативных документов 1930-х гг. ("о трех колосках", о неурожайном 1939 годе) обретает зримое воплощение в образах и красках произведений, создаваемых художником на склоне лет.

Характерной особенностью картин сельского художника-самоучки является смысловой контекст его произведений - проявление бессознательного дуализма: величественная и беспристрастная природа в его картинах как воплощение добра противопоставляется человеку, творящему зло. Это крестьянское мироощущение отчетливо проступает в работах автора "Первый прокос" (1988), "Страда" (1988). Земля-кормилица и труд на ней, лес, река и даже животные прописаны с огромной любовью и тщанием.

В феврале 2003 года в зале Государственного художественного музея Алтайского края состоялось открытие краевой выставки художников-самоучек. В экспозиции впервые отдельным блоком, как скорбная летопись алтайского крестьянства начала ХХ века, были представлены картины Дмитрия Александровича Галанина.