Непокорённые

АД ЗА ОГРАДОЙ

Австрия. 20 километров от чудесного города Линц, знаменитого в том числе тем, что Гитлер мечтал перенести сюда столицу из ненавистной ему Вены.

Кругом зеленые луга и перелески с живописно разбросанными игрушечно-милыми домиками. На вершине огромного холма - тяжелая каменная стена, похожая на ограду средневекового замка. Но за оградой - не замок.

Ад.

С 1938 по 1945 год здесь, в концлагере Маутхаузен, только по официальным данным было уничтожено 122 766 человек, из них 32 180 советских граждан. О, это был хорошо организованный, логистически безупречный ад!

Но даже внутри него была особая, с невероятным усердием охраняемая преисподняя. 20-й барак. Блок смерти. Он же блок "К", от слова "кугель" - пуля. Хотя как раз пуль на этих узников жалели.

Сюда привозили советских пленных, в основном офицеров, политруков, которые были признаны неисправимыми. За каждым - по несколько побегов, саботаж, диверсии. Дотошные эсэсовцы даже не регистрировали их при поступлении. Зачем? Расходный материал, ходячие мертвецы. В 20-м бараке люди выдерживали не больше двух-трех недель.

Рейх считал их особо опасными.

И не ошибся.

20-й БАРАК

Испанский фотограф Франсуа Буа, заключенный, помогавший в лагере проявлять фотопленки, рассказывал на Нюрнбергском процессе: "Это был как бы внутренний лагерь. В нем находились 1800 человек, которые получали менее одной четвертой того рациона пищи, который получали мы. У них не было ни ложек, ни тарелок. Из котлов им выбрасывали испорченную пищу прямо на снег и выжидали, когда она начинала леденеть. Тогда русским приказывали бросаться на пищу..."

Вот он, ровный прямоугольник земли, на котором стоял барак. Время стерло его следы. Но я знаю, что внешне он был таким же, как сохранившиеся соседние. 50 метров в длину, 7 - в ширину. В центре - две чаши, похожие на мини-фонтаны, для умывания. Заключенные должны были добежать до них и плеснуть себе воды на лицо. Кто не успевал - жестоко избивали. Кто чуть задерживался - могли убить. На крючьях, вбитых в стену, узников подвешивали на ремнях, чтобы посчитать, сколько продержатся без воздуха. Ремни потом оставляли: хотите - вешайтесь сами. Некоторые не выдерживали.

Две комнаты: они кажутся большими. Для средней семьи. Но чтобы разместить 1800 человек?! Здесь не было нар, люди спали на полу друг на друге в три, четыре слоя. Летом в жару форточки заколачивались - и пленные умирали от удушья. Зимой их выгоняли на целый день на мороз, заставляли ползать гуськом на коленях в снегу, а вечером поливали пол ледяной водой, в которую заключенные ложились спать - отопления не было.

От холода умирали быстрее, чем от пыток.

Хотя именно для пыток летом 1944 года был затеян этот эсэсовский "проект". Особые узники выполняли роль живых манекенов в школе зверств. Здесь отрабатывались все виды пыток и убийств голыми руками. Эсэсовцы из смежных лагерей приезжали сюда для повышения квалификации. Смотрели с вышек, как умело калечат пленных местные мастера. Потом шли отрабатывать удары под их чутким руководством.

С утра до ночи обитатели соседних бараков слышали душераздирающие крики. По утрам телеги увозили в крематорий такие растерзанные тела, что на них даже "печники" боялись смотреть...

Всматриваюсь в фотографии особо отличившихся садистов. Ищу печать дьявола. Не-а. Никакой печати, обычные лица - такие увидишь в любом местном пабе. Усатый сливоносый дядька, похожий на неудачливого крестьянина. Гладколицый ясноглазый юный херувим - мамочкин любимчик - он отличался особой жестокостью и забивал заключенных дубинкой с мальчишеским азартом.

За год в 20-м бараке были зверски убиты около 6000 советских офицеров. По всем законам у тех, кто еще был жив, не должно остаться ни разума, ни воли.

Но именно эти "живые мертвецы" совершили то, что больше не удалось никому в кровавой истории Маутхаузена.

ПОДГОТОВКА К ПОБЕГУ

В январе 1945 года в лагерь привезли новеньких - в основном летчиков. Летчиков вообще было много в 20-м бараке, может, потому, что сама профессия отбирала особо смелых.

В местном музее (бывшем лазарете), сделанном на европейский манер с интерактивными стендами, нахожу скромную тумбу с надписью "20-й блок". Включаю наушники. И слышу будничный голос Михаила Рыбчинского - одного из новичков. И немногих выживших:

- Нас определили в 20-й барак... Мы посмотрели - страшное дело. Там уже был комитет из политруков. Мы рассказали обстановку: среди нас были те, кто недавно с фронтов. Обсудили. Решили делать побег...

... Летчик, красавец-богатырь Николай Власов был легендой. В 1941-м он протаранил вражеский самолет - и выжил. В 1942 году ночью под шквальным огнем сел в тылу врага и забрал раненого товарища-летчика. 220 боевых вылетов, звание Героя Советского Союза. Его ценили даже немцы, и когда в 1943 его все же сбили и раненым взяли в плен, разрешили носить Звезду Героя. Надеялись склонить аса на переход к однофамильцу - генералу Власову. Когда убедились, что не получится, отправили в один лагерь, другой. В каждом из них Власов готовил побег.

Наконец, как неисправимый, попал в Маутхаузен. И взялся за свое: организацию сопротивления.

Ему помогали знаменитый командир 306-й Краснознаменной штурмовой авиационной дивизии Александр Исупов, за голову которого была когда-то назначена награда, полковник Кирилл Чубченков, о чьих летных подвигах ходили легенды...

Ждать было нельзя - это они понимали. Красная Армия уже вступила в Польшу и Венгрию, американцы скоро могли подойти к Линцу. Обитателей блока смерти эсэсовцы должны были ликвидировать первыми.

Совещались о побеге во время игры в "печку": после издевательств на морозе охранники разрешали узникам погреться. Кто-то один кричал: "Ко мне!". И его плотно обступали, согревая друг друга. Через несколько минут другой кричал: "Ко мне!" Печка собиралась снова.

Я оглядываю крошечный двор перед бараком: все как на ладони. Как удалось Власову, Исупову и товарищам "заседать" здесь незамеченными? Безоружные, изможденные - на что они надеялись в схватке с элитной эсэсовской охраной?

На мужество и смекалку.

Нет оружия? Разобьем умывальники, выломаем из мостовой булыжники, сорвем с себя деревянные колодки, а еще вооружимся ... кусками мыла, которые валяются в комнате у блокового. По проволоке идет ток? Накинем на нее одеяла, грудой хранившиеся в той же комнате. Будут стрелять пулеметы с вышек? А мы ударим по ним струей из огнетушителей - их в бараке целых два!

Штаб поделил барак на шесть групп, в каждую назначил старшего.

Осталось договориться со всеми. Ведь ясно: если убежит часть узников, остальных тут же расстреляют. Несколько югославов и поляков, попавших в "русский" барак, согласились сразу. Человек 70, которые уже не могли ходить, со слезами поддержали товарищей. В день побега они отдадут свою одежду, оставшись голыми: только выберитесь отсюда, только расскажите о нас!

Все было готово. Назначена дата - 29 января, час ночи. И вдруг... За несколько дней один из узников, когда эсэсовцы вносили баланду, вырвался наружу с криком:

- Я хочу жить! Я что-то знаю!

Ночью 26 января эсесовцы вывели из барака 25 человек. Власова, Исупова, Чубченкова и всех других руководителей восстания. Неизвестно, пытали ли их. Но больше никого из барака не забрали. Их всех сожгли в крематории заживо.

Восстание не отменили. Его перенесли. В ночь со 2 на 3 февраля заключенные обнялись на прощанье. Дали клятву: рассказать о тех, кто не вернется домой, обменялись адресами. И поднялись в атаку.

Их было 419 человек.

ПОБЕГ

Штурмовые бригады выскочили из окон и с криком "ура" бросились к вышкам с кусками угля, мыла, разбитых умывальников. Это удивительно, но поначалу им все удалось. Разбили прожектора, захватили один из пулеметов, ударили из него по двум другим. Вдоль стены узники образовали живую лестницу, по которой карабкались вверх, набрасывали на проволоку одеяла и скатывались вниз. В лагере выли сирены, отряды охранников врывались на территорию блока и расстреливали восставших, но все новые группы заключенных вырывались наружу и, как и было заранее договорено, разбегались в разные стороны по заснеженному полю. На ногах намотаны тряпки из одежды, которую отдали умирающие...

Вон к тому леску - он ближний, кажется, совсем рядом - двинулась самая большая группа. Им в спины стреляли, эсэсовцы с собаками бросились в погоню. Тогда от товарищей отделился небольшой отряд и, запев "Интернационал" , пошел на фашистов, чтобы дать время уйти остальным.

Группа полковника Григория Заболотняка наткнулась на зенитную батарею, голыми руками расправилась с артиллеристским расчетом, захватила оружие, пушки, погрузила на грузовик всех раненых. А когда была окружена, дала последний яростный бой (из всей группы чудом выжил лишь паренек по прозвищу Лисичка).

20 эсэсовцев погибли в день восстания...

По степени самопожертвования и личного бесстрашия этот бой беспрецедентен. Фашисты действительно собрали в блок "К" самых лучших. Цвет советского офицерства, доказавший: не только у зверства нет дна. Но и у мужества...

Нет, они не были зайцами - вырвавшиеся на свободу узники 20-го барака.

Хотя именно "Мюльфиртельской охотой на зайцев" (термин "Muhlviertler Hasenjagd" вошел во все военные энциклопедии) шутливо назвали эсэсовцы то, что стало одной из самых черных и позорных страниц в истории Австрии.

... Я смотрю сквозь колючую проволоку на идиллические поля, ухоженные фермерские домики...

В тот день 100 человек погибли сразу. 75 больных, оставшихся в бараке, были тут же расстреляны. А чуть больше 300 разбежались. И многие устремились туда - к домикам, к людям. К спасению.

Как же они ошиблись...

"ОХОТА НА ЗАЙЦЕВ"

Сразу после побега взбешенный комендант Маутхаузена штандартенфюрер СС Цирайс отправил бригады эсэсовцев прочесывать леса, а местным жандармам отдал приказ: бросить на поиски беглецов народное ополчение, гитлерюгенд и все местное население.

Жителям было объявлено: бежали опасные преступники, их надо уничтожать на месте. За каждого убитого - премия...

И население с энтузиазмом вышло на охоту. "Все были в большом азарте, - записал потом жандармский майор. - Везде, где находили беглецов: в домах, телегах, скотных дворах, сенниках и подвалах, - их убивали..."

В 1994 году режиссер Андреас Грубер снимет об этих событиях художественный фильм "Охота на зайцев". Фильм побьет все рекорды по количеству просмотров. А милая добрая Австрия замрет в потрясении. Она не ожидала увидеть себя такой. Хотя Андреас пощадил чувства соотечественников, не показав и крохотной доли творимых ими зверств.

Вот карикатурно толстый лавочник сладострастно убивает нескольких заключенных из пистолета (прототипом, скорее всего, послужил владелец продуктового магазина Леопольд Бембергер, который застрелил семерых беглецов во дворе ратуши). Но на самом деле расстреливали редко. У кого-то не было ружей, кому-то жалко было пуль. Обнаружив у себя во дворе, в хлеву, в стоге сена умиравших от холода, голода и ран, хозяева забивали их вилами, палками, топорами - подручными средствами. И тащили тела - или волочили сзади за машинами - к школе в деревушке Рид ин дер Ридмаркт в четырех километрах от лагеря.

Там на черной грифельной доске эсэсовцы палочками отмечали убитых - чтобы сошелся счет.

И все же, как поет Высоцкий, "был один, который не стрелял".

Репутацию округи спасла женщина с библейским именем Мария. Она и стала главной героиней фильма Грубера. Двое ее сыновей воевали на стороне вермахта. Она молилась, чтобы они вернулись. И когда два изможденных умирающих парнишки попали к ней во двор, решила, что, может, Богу будет легче исполнить ее просьбу, если она спасет жизнь этих двух...

Она и ее семья 92 дня прятали Михаила Рыбчинского и Николая Цемкало, рискуя своими жизнями. Дважды дом Марии обыскивали эсесовцы. Но она не выдала пленников. Рыбчинского ей потом пришлось спасать еще раз, уже из советского фильтрационного лагеря: прислали запрос, правда ли то, что он рассказывает. После войны они снова встретились: Михаил с Николаем приезжали в гости к Марии, она - к ним. Все эти годы они называли ее мамой. Об этой истории написана книга, множество статей, президент Австрии вручил Марии высокую награду...

Через три недели кровавой охоты эсэсовцы объявили, что счет сошелся.

Они соврали. Кто-то утверждал, что выжило 20 человек, кто-то - что 11. Найти удалось лишь девятерых.

После войны они встретятся в Новочеркасске по приглашению журналистки Ариадны Юрковой. Виктор Украинцев, Иван Битюков, Владимир Соседко... Расскажут о товарищах. Попытаются восстановить события.

Ни один из героев 20-го барака не стал Героем своей страны. Никто из участников восстания не удостоен медалей и орденов. О них не снимали фильмы и не писали книги. Понятно - в сталинские времена само пребывание в лагере считалось позором. Но и сегодня у большинства из них нет даже имен...

ПАМЯТЬ

Семьдесят лет спустя я стою во дворе, где был 20-й барак. Земля с дырами от кротовьих нор. На небольшом стеклянном стенде - несколько слов о восстании. И это всё.

- Узники 20-го блока - это люди, чьими именами надо называть улицы. Таких солдат не было ни в одной армии мира. А мы их забыли! - с горечью говорит кинорежиссер Вячеслав Серкез. Он первым из россиян решил сделать документальный фильм о подвиге наших соотечественников. Пять лет собирал материал. Успел записать интервью с уцелевшими узниками 20-го блока - сейчас все они умерли. Потом долго искал деньги на съемки. И только в этом году по каналу "Культура" сможет показать свою работу.

- Я был зимой в Маутхаузене, в день 70-летия восстания, - вспоминает режиссер. - Кроме моей съемочной группы, россиян на церемонии не было. А их ждали...

Узники 20-го барака не боялись смерти. Страшнее для них было забвение. Отдавая свою одежду тем, кто еще мог бежать, прощаясь перед атакой, прикрывая собой товарищей, они просили об одном: расскажите о нас. Умирая, шептали свои фамилии и протягивали заранее написанные листочки с адресами.

Они не хотели быть перечеркнутыми палочками.