"Революция... это не то, что нужно"

Объект насмешек

Перед Февральской революцией солист Его Императорского Величества Ф.И. Шаляпин занимал исключительное положение в артистическом мире России. Согласно последнему контракту с Дирекцией императорских театров, заключенному с 23 сентября 1912 г. по 23 сентября 1917 г., певец получал неслыханный в анналах русского театра гонорар - 1500 руб. за одно выступление в абонементном спектакле и 2000 руб. - во внеабонементном (при этом оговаривалось право Шаляпина выступать не более 10 раз в месяц)¹. Условия контракта фактически ставили артиста в положение гастролера. В 1915 г. один из посетителей Большого театра допытывался у дирекции, состоит ли Шаляпин у нее на службе (газетная заметка об этом даже попала в личное дело певца²). Восхищение публики шаляпинским талантом было непреходящим, но отношения его с левыми кругами были испорчены в 1911 г., когда во время представления оперы "Борис Годунов" в Мариинском театре хористы, требовавшие в то время прибавки к жалованью, неожиданно встали на колени перед царской ложей, исполняя гимн, растерявшийся Шаляпин также встал на одно колено, после чего надолго превратился в объект насмешек оппозиционной прессы³.

После Февральской революции этот случай много раз припоминали артисту. 18 марта 1917 г. влиятельный социалист Н.Д. Соколов, беседуя с А.Н. Бенуа, "коснулся нежелательности сохранения Шаляпина" в составе "Особого совещания по делам искусства" (в котором певец принимал активное участие с 4 марта - дня исторического заседания представителей художественного мира в квартире М. Горького и был избран в две из восьми комиссий совещания - театральную и комиссию торжеств) ввиду "его скомпрометированности в рабочих кругах после знаменитого коленопреклонения в 1911 году"⁴.

В театральной прессе тем временем начала подниматься тема отчужденности Шаляпина от "театрального пролетариата". Журналист московской газеты "Театр", скрывшийся под псевдонимом Диез, не без иронии отмечал, что Шаляпину теперь придется "более определенно выразить свою "политическую платформу" как артисту, который "до грехопадения"⁵ - революционно и пролетарски настроенный", а "после грехопадения" - солист величества и буржуа". Впрочем, отмечал автор заметки, "истинный демократизм проявляется главным образом не в декларациях, а в отношении к низшей артистической братии. А относительно Шаляпина это отношение хорошо известно всем". Указав на данное обстоятельство, Диез прогнозировал: "Можно в этой области опасаться очень определенных эксцессов по адресу знаменитого артиста со стороны артистического "демоса". И как ни велик Шаляпин, но "они" будут правы, ибо уважение к человеку должно стоять на первом плане... Как бы великому Шаляпину не пришлось значительно сократиться и забыть свою роль "верховного главнокомандующего" в театрах. Демократия не любит генеральства подобного сорта"⁶. Любопытно, что это выражение много лет спустя вспомнилось самому Шаляпину, написавшему в мемуарах о своей жизни в 1917 г.: "Меня прозвали "генералом". Так просто и определили: "генерал"! А генералы в то время, как известно, кончили свое вольное житье, и многие из них сидели арестованные. По новому русскому правописанию писалось "генерал", а читалось "арест"...⁷

---

Шаляпина - к ответственности!

Уже в марте 1917 г. певцу пришлось испытать обструкцию со стороны хора Мариинского театра, отказавшегося исполнить сочиненную Шаляпиным "Песню Революции", которую он предлагал сделать гимном новой России⁸. В начале апреля последовал новый инцидент, связанный с этим театром: в печати появилось письмо группы солдат запасного батальона гвардии Петроградского полка, жаловавшихся, что Шаляпин, обещавший принять участие в концерте 6 апреля (на Мариинской сцене) в честь семей погибших "жертв революции" из личного состава батальона, "в день концерта оказался по обыкновению больным" и тем самым показал, что "в этот великий исторический момент не сумел подняться выше своих эгоистических интересов"⁹. Неприятности ожидали артиста и в Москве. Вскоре после революции в газетах появилась информация, что суфлер Большого театра В.П. Овчинников "привлекает к судебной ответственности Ф.И. Шаляпина за оскорбление словами на представлении оперы "Дон-Карлос" 10 февраля". Автор заметки отмечал, что "это первый случай привлечения Шаляпина к законному суду за хулиганскую выходку"¹⁰. В прессе тогда не вспомнили, что спектакль 10 февраля устраивался Шаляпиным с благотворительной целью. Все заработанные деньги (42 600 руб.) были позднее распределены певцом на нужды различных организаций¹¹. Неудивительно, что бывший "солист Его Величества" (после Февраля звание было упразднено) признавался своему другу, художнику К.А. Коровину: "Я не понимаю. Революция. Это улучшение, а выходит ухудшение... ведь это не то, что нужно..."¹²

 

---

Прощание с Мариинским театром

Вероятно, эти события подтолкнули артиста к окончательному разрыву с бывшими императорскими театрами, ставшими теперь государственными. По его воспоминаниям, главной причиной ухода стало установившееся в театре "двоевластие", когда наряду с "художественным советом" "утвердился за кулисами как бы "Совет рабочих депутатов" - из хористов, музыкантов и рабочих, вообще из театрального пролетариата. И вот этому пролетариату я пришелся не по вкусу". Непосредственным же поводом к расставанию с казенной сценой якобы послужили обращенные к коллегам по Мариинскому театру требования Шаляпина репетировать "не формально, а с душой", после чего, вспоминал артист, "мне определенно дали понять, что мое присутствие в театре не необходимость... Контракт со мной кончился, а новый род дирекции другого не предлагал. Я понял, что мне надо уходить. Насилу мил не будешь. Бросив грустный прощальный взгляд на милый мой Мариинский театр, я ушел петь в частную антрепризу, в Народный дом"¹³.

По некоторым сведениям, Шаляпин к этому времени (вероятно, основываясь на "гастролерских" условиях своего контракта) уже не считал себя служащим в Дирекции государственных театров. Возглавлявший последнюю директор театров В.А. Теляковский записал 14 марта в дневнике о состоявшемся в этот день разговоре с Шаляпиным, который "рад, что покончил с Дирекциею и что ему не приходится тратить время на бесплодную болтовню, ибо он находит, что все, что выработала до сих пор труппа Мариинского театра, имеет мало практического значения"¹⁴. Спустя два месяца в прессе появилась информация о том, что контракт артиста с Дирекцией театров окончился (хотя формально он должен был действовать до 23 сентября)¹⁵, а на вопрос о будущих гастролях в Мариинском и Большом театрах певец сможет дать ответ лишь "в первых числах сентября"¹⁶.

Художественно-репертуарный комитет оперной труппы Мариинского театра еще весной начал переговоры с Шаляпиным, проходившие напряженно из-за высоких финансовых требований, выдвинутых последним (не соглашавшимся, по сведениям журналистов, получать менее 4000 руб. за спектакль)¹⁷. Только в начале следующего театрального сезона была достигнута договоренность о нескольких выступлениях знаменитого баса на Мариинской сцене¹⁸. Тогда же, после долгих переговоров, артист пришел к соглашению и с Большим театром, руководство которого решило объявить особый абонемент на оперы с участием Шаляпина и его вечного конкурента Л.В. Собинова¹⁹.

---

"Невеселое время переживаем мы сейчас в искусстве"

Не всегда театры шли навстречу пожеланиям самого высокооплачиваемого российского гастролера. Так, в бывшей московской "Опере С.И. Зимина", превратившейся в 1917 г. в "Театр Совета рабочих депутатов", планировали привлечь на свою сцену Шаляпина, но затем, ознакомившись с требуемым им гонораром (неизбежно подразумевавшим подорожание билетов), комитет театра "высказался против особо возвышенных цен в театре, непосильных для рабочего класса, ибо по таким ценам пение артиста доступно будет только буржуазной публике"²⁰. И все же подобные случаи оставались исключением: Шаляпин по-прежнему был всероссийской знаменитостью и собирал на оперы со своим участием тысячи поклонников - от Севастополя, где он пел в "простой матросской солдатской куртке", до Кисловодска и Петрограда, где артист продолжал с успехом выступать в Народном доме²¹. В Крыму Шаляпин отдыхал с мая по июль 1917 г., 23 июля приехал в Кисловодск, а 24 сентября вернулся в столицу²².

В летнее время настроение певца оставалось тревожным, что отразилось в его письмах дочери, И.Ф. Шаляпиной: "Работать нужно, потому что жизнь становится невыносимо дорогой, и думаю, чем дальше, тем будет хуже и хуже" (10 августа), "О русских делах говорить не стану, очень тяжело и стыдно, но будем уповать на бога и ту часть людей, у которых еще не совсем пропала совесть" (7 сентября); в последнем письме артист, угнетенный происходящим в стране, просил дочь сказать С.В. Рахманинову, "что я очень был бы рад поехать вместе с ним зимой в Америку"²³. Осенью 1917 г. Шаляпин выступил в печати, обратив внимание читателей "театрально-литературного и сатирического" еженедельника "Бинокль" на проблемы, существовавшие не только в общественной, но и в художественной жизни: "Невеселое время переживаем мы сейчас в искусстве. Все, кто говорит об упадке искусства в театре, к сожалению, правы. Искания искусства еще продолжаются. И вообще, искания - это хорошая вещь. Но до каких пор это будет продолжаться? Было бы уже пора начать работу"²⁴.

Октябрьскую революцию Шаляпин встретил, выступая в роли Филиппа II в опере "Дон Карлос" на сцене петроградского Народного дома, недалеко от Петропавловской крепости, из которой велся обстрел Зимнего дворца. Во время спектакля чуть не началась паника; как вспоминал певец, "хористы и статисты двинулись к кулисам и, забыв про еретиков, стали громко обсуждать, в какую сторону им бежать. Немалого труда стоило королю Филиппу II Испанскому убедить своих робких подданных, что бежать некуда, ибо совершенно невозможно определить, куда будут сыпаться снаряды"²⁵. К.А. Коровину запомнилась "растерянность" Шаляпина после Октября²⁶. Впрочем, это не означало отсутствия политической позиции, которая совпадала, судя по имеющимся данным, с господствовавшими тогда в среде интеллигенции настроениями. Газетчики отметили ноябрьскую речь Шаляпина, произнесенную перед посетителями Народного дома, в которой певец "обратился к публике с напоминанием о выборах в Учредительное собрание. Артист прибавил: "Извиняюсь, я потому говорю это вслух, чтобы самому не забыть об этом". Публика ответила на это напоминание громом аплодисментов"²⁷. В письме дочери, написанном 10 декабря, Шаляпин признавался: "Вот и сейчас все время читаю о гражданской войне на Юге, и если правда хотя половина, - ужас охватывает, и волосы шевелятся на голове"²⁸.

---

Компромисс с "театральным пролетариатом"

В это тревожное время певец совершил ряд шагов, которые должны были примирить его с "театральным пролетариатом". 27 ноября, в день торжественного представления в Мариинском театре "Руслана и Людмилы" (в честь 75-летия премьеры оперы М.И. Глинки), Шаляпин написал письмо управляющему оперной труппой А.И. Зилоти, в котором отметил, что ему "выпадает счастливый вечер" и возможность выступить в этом спектакле "в тяжелый час, когда все кругом звереет". Желая "чем-нибудь ознаменовать память великого композитора", Шаляпин просил Зилоти "сегодняшний мой гонорар шесть тысяч рублей передать "Музыкальному фонду", ибо мне известно, что там есть тяжелые нужды"²⁹. Щедрое пожертвование не ускользнуло от внимания прессы³⁰ и показало, что артист, бывший, как известно, весьма прагматичным в финансовых делах человеком, старался теперь уйти от образа "барина" и "театрального генерала", сформировавшегося у него накануне Февраля.

В этом же контексте, вероятно, следует рассматривать и его выступление 17 декабря в Кронштадте - бастионе революционного радикализма, и участие 19 января 1918 г. в концерте в пользу театральных рабочих Мариинского театра³¹. В новых условиях, создавшихся в стране после Февральской и в особенности после Октябрьской революции, подобная "демократизация" была необходима даже для такого исключительно талантливого певца, как Шаляпин. Она помогла ему сблизиться впоследствии с большевистской властью и превратиться из "солиста Его Величества" в первого "народного артиста Республики".

---

• ^{1. РГИА.Ф. 497. Оп. 10. Д. 1895. Л. 7.}
• ^{2. Там же. Л. 67 об.; Неизвестный. Миниатюры // Московские ведомости. 1915. 09.12.}
• ^{3. Теляковский В.А. Воспоминания. Л.-М., 1965. С. 393-406.}
• ^{4. РГИА.Ф. 472. Оп. 60. Д. 2345. Л. 9 об.; Летопись жизни и творчества Ф.И. Шаляпина. Кн. 2. М., 1985. С. 116; Бенуа А.Н. Дневник 1916-1918 годов. М., 2010. С. 207-208.}
• ^{5. Имеется в виду эпизод с вставанием на колено.}
• ^{6. Диез. Нюансы // Театр. 1917. 15-16.03.7. Шаляпин Ф.И. Маска и душа: Мои сорок лет на театрах. М., 1991. С. 175.}
• ^{8. Гордеев П.Н. Хор против Шаляпина: эпизод из жизни великого артиста в эпоху революции // Музыковедение. 2015. N 7. С. 3-9.}
• ^{9. Баранов П. и др.. Письмо в редакцию // Русская воля (утренний выпуск). 1917. 08.04.10. Привлечение Шаляпина // Раннее утро. 1917. 12.03.}
• ^{11. Шаляпин - о сборе с концерта // Петроградская газета. 1917. 07.04.}
• ^{12. Коровин К.А. Шаляпин. Встречи и совместная жизнь. СПб., 2013. С. 143.}
• ^{13. Шаляпин Ф.И. Маска и душа. С. 173, 175.}
• ^{14. Архивно-рукописный отдел Государственного центрального театрального музея им. А.А. Бахрушина. Ф. 280. N 1325. Л. 64 об.}
• ^{15. Театральное эхо // Петроградская газета. 1917. 14.05.}
• ^{16. Гастроли Ф.И. Шаляпина // Раннее утро. 1917. 26.05.}
• ^{17. Театральное эхо // Петроградская газета. 1917. 14.05; Цикл Шаляпина // Там же. 25.05; Театр и музыка // Речь. 1917. 03.09. К декабрю требования певца, по сведениям прессы, выросли до 6 тысяч за выход на сцену: Театральный курьер // Петроградский голос. 1917. 21.12.}
• ^{18. Театр и музыка // Речь. 1917. 03.09; Театр и музыка // Вечернее время. 1917. 14.10.}
• ^{19. Гастроли Л.В. Собинова и Ф.И. Шаляпина // Раннее утро. 1917. 13.09.}
• ^{20. Ф.И. Шаляпин // Там же. 02.09.}
• ^{21. Шаляпин в Севастополе // Там же. 02.08; Народный дом // Вечернее время. 1917. 06.10; Федор Иванович Шаляпин. Т. 1. М., 1976. С. 449, 496.}
• ^{22. Летопись жизни и творчества Ф.И. Шаляпина. Кн. 2. С. 119-122.}
• ^{23. Федор Иванович Шаляпин. Т. 1. С. 494, 496.}
• ^{24. Шаляпин Ф. Искания в искусстве // Бинокль. 1917. N 1. С. 4.}
• ^{25. Шаляпин Ф.И. Маска и душа. С. 177.}
• ^{26. Коровин К.А. Шаляпин. С. 143.}
• ^{27. Хроника // Новости сезона. 1917. 18-19.11.}
• ^{28. Федор Иванович Шаляпин. Т. 1. С. 497.}
• ^{29. РГАЛИ. Ф. 2658. Оп. 1. Д. 879. Л. 1.}
• ^{30. 75-летие оперы "Руслан и Людмила" // Наш век. 1917.30.11.}
• ^{31. Театр и музыка // Там же. 20.12; Выступление Ф.И. Шаляпина в пользу театральных рабочих // Новая Петроградская газета. 1918. 11.01; Летопись жизни и творчества Ф.И. Шаляпина. Кн. 2. С. 124 - 125.}