Андрей Рублев и Даниил: Делили келью, творили и умерли в один год

Им выпало расписывать Успенский собор во Владимире, остававшийся главным храмом Русской церкви. Своими фресками иконописцы возвещали высшую радость: конец страданий и зла человеческого, начало Царства Любви, где "всякое дыхание хвалит Господа". Они звали в это Царство, пронизанное светом и теплом.

"Я Свет миру, кто последует за Мною, тот не будет ходить во тьме" (Ин. 8:12) - главная мысль владимирской росписи. И всего творчества Андрея Рублева и Даниила.

Иконописцы

"Сказание о святых иконописцах" XVII века сообщает, что Андрей и Даниил неразлучно совершали свои иконописные труды. Их дружба длилась по меньшей мере четверть века. И умерли они почти одновременно.

Нельзя определенно сказать: вот это писал Андрей, а здесь творила рука Даниила. Они не заботились о том, чтобы запечатлеть свою художественную индивидуальность. Разве что непохожие темпераменты - более созерцательный Андрей, более экспрессивный Даниил - позволяют наметить приблизительные черты творческой манеры. Потому говоря об иконописи Андрея Рублева как вершине древнерусского искусства, нельзя подтачивать ее основание и вырывать Даниила из рублевского творчества. Мы даже вправе задать себе вопрос: состоялся бы гений Рублева без подпитки талантом Даниила? Без его вдохновляющих идей, ежедневного дружеского общения, общих молитв, взаимного духовного обогащения?

Бог весть.

Подвижники

Сведения источников об Андрее Рублеве скудны. Впервые он упомянут в летописи под 1405 год, когда расписывал под руководством Феофана Грека Благовещенский собор в Москве. Последней его работой стала роспись Спасского собора в родном Спасо-Андрониковом монастыре около 1427 года.

Еще более скупы знания источников о Данииле, который в XVII веке ошибочно прозван Черным. Помимо совместной с Андреем владимирской работы 1408 года он оформлял вместе с ним фресками и иконами Троицкий собор Троице-Сергиевой обители.

Но этого хватило, чтобы войти в легенду.

Неизвестно ни происхождение иконописцев, ни даты рождения, ни то, когда они начали работать в Москве, ни время их монашеского пострига, ни даже где это случилось - в Спасо-Андрониковом или в Троице-Сергиевом монастыре. Оба появляются в летописях уже монахами, крупными мастерами, работающими на великого князя. Даниил, очевидно, был старше, возможно, не только годами, но и монашеским опытом. И когда судьба свела с Андреем, стал для него учителем. Вероятно, на первых порах это было духовное попечительство над новоначальным иноком. Но не исключено, что Даниил какое-то время был и художественным наставником Рублева.

"Служебные" отношения очень скоро переросли в крепкую дружбу - насколько вообще можно говорить о дружбе между монахами. Ведь эмоциональная привязанность к людям для инока - обуза, а иногда и помеха на пути спасения. Скорее нужно говорить не о дружбе, а о братской духовной любви, которая вмещала в себя доброе товарищество и сподвижничество.

Они "нашли" друг друга, разделив на двоих монашескую келью, вместе трудились, постничали и молились - до конца жизни.

Братья

Даниил смиренно укрылся под сенью славы Андрея, превзошедшего наставника не только в иконописи, но и в духовном делании. Это сознавали и современники, и потомки, чаще упоминавшие Рублева в письменных источниках. Ко временам Стоглавого собора середины XVI века, повелевшего писать иконы по образцу рублевских, имя Даниила стало подзабываться. Не упомянут он и в Житии Сергия Радонежского, тогда как о Рублеве там сообщается в главе об Андрониковом монастыре: уже маститый, достигший духовных высот Андрей входил в число соборных старцев, управлявших вместе с игуменом жизнью обители. Да и единственным создателем шедевра древнерусской культуры - иконы "Троица" источники называют именно Рублева. Хотя вовсе не исключено: "Звенигородский чин", вероятно входивший в один иконостасный ансамбль с "Троицей", мог быть создан с участием Даниила.

Но им самим нечего было делить.

Иосиф Волоцкий в своей "Духовной грамоте" оставил уникальное свидетельство о жизни иконописцев. Со слов человека, знавшего обоих, он рисует картину абсолютного единства душ, совершенной чистоты и боговдохновенности Андрея и Даниила. Иосиф называет их чудными, сподобившимися божественной благодати, преуспевшими в добродетели любви. Они не заботились ни о чем земном, но "всегда ум и мысль возносили к невещественному Божественному свету, созерцая очами рукотворные образы Владыки Христа, Пречистой Его Матери и всех святых. И на светлый праздник Воскресения Христова, взирая на божественные иконы, исполнялись великой радости и светлости; и не только в этот день так делали, но и в прочие дни, когда не были заняты живописанием".

Эта картина сама по себе как икона, очищенная от всего суетного.

Воображение современного человека не в силах представить такую дружбу. Ведь отношения между людьми - это обязательные конфликты, непонимание, пылающие прочерки разладов, борьба самолюбий, зависти, ревности к успехам другого. Было ли все это в отношениях Андрея и Даниила? Возможно. В фильме Андрея Тарковского "Андрей Рублев" есть эпизод: Даниила обижен на Андрея за то, что тот решил все сам, не посоветовавшись с ним.

Но в фильме показано и примирение. Андрей встает на колени и целует руку Даниилы, в волнении просит прощения; он страшится разлада. Сцена еще более малопонятная для нашего прагматичного тысячелетия, в котором дружеские связи так часто рвутся из-за отсутствия смирения друг перед другом.

Около 1428 года, во время эпидемии, оба мастера ушли из земной жизни. Сохранилось предание об их кончине: "Владыка Христос прославил их в час смертный. Прежде преставился Андрей, потом разболелся и товарищ его Даниил, и на последнем издыхании увидел он своего сподвижника Андрея, в сиянии славы и с радостью призывающего его в вечное и бесконечное блаженство".

Андрея и Даниила похоронили рядом.

Печальна участь одинокого,

А нелюдимого - вдвойне

Во время странствия далекого,

В дни испытаний,

На войне.

Пусть радости необычайные

К тебе вдруг хлынут на порог -

Покажется еще печальнее,

Что ты друзей нажить не смог.

Все не под силу:

Дом не выстроить,

Хорошей песни не сложить,

В нужде и в горе дня не выстоять...

Как без друзей на свете жить?

Александр Яшин

1946