В 1807 году русская эскадра вошла в Эгейское море. Все тамошние острова и все побережья материка в ту пору принадлежали Османской империи. Эгейское море, в сущности, являлось "турецким внутренним озером". Эскадра с небольшим десантом выглядела как маленький Давид, идущий биться с чудовищным Голиафом.
Турецкие адмиралы дважды выводили главные силы империи в море. И были обращены в бегство у пролива Дарданеллы, а затем разгромлены наголову между островом Лемнос и Свято-Афонской горой.
Давид сразил Голиафа!
Командовал соединением российского флота вице-адмирал Дмитрий Николаевич Сенявин.
Командный характер
Он был, несомненно, харизматичной личностью. С юности проявлял непокорный, независимый характер. Бешено конфликтовал со знаменитым флотоводцем Федором Федоровичем Ушаковым. И в то же время имел яркий талант командира. Тот же Ушаков дал ему лучшую рекомендацию: "...Он отличный офицер и во всех обстоятельствах может с честию быть моим преемником в предводительствовании флотом".
Историк Д.Н. Бантыш-Каменский писал о характере Сенявина, уже получившего известность: "Он... со строгостью по службе соединял справедливость; подчиненными был любим не как начальник, но как друг, как отец: они страшились более всех наказаний - утраты улыбки, которою он сопровождал все приказания свои и с которою принимал их донесения. Кроме того, он был исполнен преданности к престолу и дорожил всем отечественным". Чудесный человек, блистательный командир! Но для того, чтобы выковать подобный характер, Сенявин много ломал себя. В юные годы Дмитрий Николаевич вел себя как сущий буян. Родня смиряла его юную дурь побоями.
С годами из драчливого гадкого утенка вырос прекрасный лебедь военно-морского искусства.
К началу кампании в Архипелаге Сенявин имел за плечами колоссальный боевой опыт. Он участвовал в двух эскадренных баталиях с турками - при Фидониси (1788) и Калиакрии (1791), захватил французскую крепость на острове Лефкас (1798), успешно командовал действиями русской эскадры против наполеоновской Франции в Адриатическом море (1806). Но помимо собственного тактического дарования Сенявин располагал еще одним сильным козырем, который помогал побеждать. Этот козырь - блистательное содружество офицеров его эскадры, отличных профессионалов, командиров, которые держались законов морского братства.
В их тесном дружеском кругу, по отзыву современника, "...Дмитрий Николаевич казался быть окруженным собственным семейством. Беседа его была разнообразна и для всех приятна, каждый в ней участвовал, ибо он разговорами своими обращался к каждому, так что казалось, забывая себя, помнил только других... Когда же разговор переходил к России, взор его оживлялся; все слушали со вниманием и, казалось, только в сем случае опасно было противоречить его мнению"1.
Подарок солдату Ефимову
Один из младших офицеров эскадры, Владимир Броневский, оставил воспоминания о своем вице-адмирале.
Однажды простой солдат Иван Ефимов получал от командующего неприятельскими силами французов Мармона 100 золотых наполеондоров как награду за то, что выкупил у турок за 13 червонцев французского офицера (тому собирались отрезать голову). Ефимов отсчитал свои 13 червонцев, прочее же забирать отказался. Тогда Сенявин заменил отвергнутые наполеондоры на российскую золотую монету, добавил своих и сказал: "Возьми, не французский генерал, а я тебе дарю; ты делаешь честь русскому имени", - а сверх того пожаловал солдату унтер-офицерский чин.
В другом случае Сенявин оплатил долг врачу, излечившему самого Броневского от тяжелой раны, которую тот получил при обороне от турок русской базы на острове Тенедос. Дав денег, Дмитрий Николаевич счел это недостаточным и подарил лекарю перстень с бриллиантом. Восхищенный доктор сейчас же попросился на российскую службу. Адмирал принял его. "Такими средствами, - пишет Броневский, - Дмитрий Николаевич приобрел любовь от своих подчиненных, и сия любовь, нелегко приобретаемая, вопреки превратности случаев, сохранит ему то уважение, которое заслужил он делами добрыми и заслугами знаменитыми. Внимание к подчиненным, всегда готовая от него помощь... никогда не истребятся из памяти всех, имевших честь и счастье служить под его начальством"2.
Подчиненные отвечали преданной службой и безусловным доверием к начальнику. Они выполняли даже те приказы Сенявина, которые полностью противоречили их боевому опыту. И это отношение к вице-адмиралу как к отцу и другу оказалось спасительным в кровавой битве у Афонской горы 19 июня 1807 года.
Одиннадцать надежд Сенявина
В тот день у Сенявина под командой находилось 10 линейных кораблей. Роль младшего флагмана исполнял контр-адмирал Алексей Самуилович Грейг. Список командиров кораблей состоял из капитан-лейтенанта Александра Малыгина и девяти капитанов 1-го и 2-го рангов. Это Дмитрий Лукин, Роман Шельтинг, Вильям Кровве, Петр Рожнов, Михаил Ртищев, Даниил Малеев, Федор Митьков, Иван и Михаил Быченские. Таковы 11 высших офицеров эскадры. На них Дмитрий Николаевич Сенявин должен был возлагать главную свою надежду.
И всем им - всем до единого - недоставало боевого опыта.
Никто из этих 11 персон не командовал линейным кораблем в эскадренном сражении. Да и никаким другим кораблем - тоже. Кровве и Грейг вообще ни в каких сражениях не участвовали. Михаил Быченский имел лишь негативный опыт - в Гогландской битве корабль, где он служил, оказался пленен шведами; это, конечно, лучше, чем совсем никакого опыта, но все же могло оставить скверный след на его боевой подготовке...
Что же касается остальных, то все они имели однотипный опыт участия в больших сражениях. Будучи молодыми лейтенантами, они сражались со шведами в морских битвах 1788-1790 гг. Но какие это были баталии? Медленно-величавые менуэты, неспешные движения эскадренных линий, стрельба, главным образом, со средних и больших дистанций. Сенявин должен был действовать в совершенно других условиях. Оборонительная тактика не могла привести его к успеху: турки бы просто ушли, избежав баталии. Следовательно, требовалось атаковать. Более того, гарантированную победу Дмитрий Николаевич мог обрести, лишь сблизившись на короткую дистанцию с неприятелем.
До 1807 года никто, кроме Сенявина, не вступал в бой с султанским флотом. Тактическим планам вице-адмирала могли даже помешать навыки офицеров-балтийцев: опыт сражений при Гогланде, Эланде, Ревеле, Красной горке и Выборге учил их совсем не тому, чего желал от подчиненных Дмитрий Николаевич. Но он верил в них. И они не подвели командира и друга.
Главный козырь
Перед Афонской баталией эскадра получила приказ вице-адмирала Сенявина: "Покуда флагманы неприятельские не будут разбиты сильно, тогда ожидать должно всегда сражения весьма упорного. И так по сим обстоятельствам предполагаю я сделать атаку следующим порядком. По числу неприятельских флагманов, чтобы каждого атаковать двум нашим, назначаются корабли: "Рафаил" с "Сильным", "Мощный" с "Ярославлем", а "Селафаил" с "Уриилом"... Спускаться прописанным кораблям на флагманов неприятельских и атаковать их по назначению двум одного со всевозможною решительностию. Прошедшее сражение 10 маия (Битва при Дарданелльском проливе. - Д. В.) показало нам: чем ближе к неприятелю, тем от него менее вреда, следовательно, есть ли бы кому случилось и свалиться с неприятельским кораблем, то и тогда можно ожидать вящаго успеха. Впрочем, по множеству непредвидимых случаев невозможно на каждой сделать положительных наставлений; я не распространяю оных более, надеюсь, что Вы почтитесь выполнить долг Ваш славным образом..."3
Ставя перед своими офицерами задачи на бой, Сенявин вновь рискнул: он избрал тактический рисунок, предполагавший очень большую самостоятельность для младших флагманов и командиров кораблей. Командующий эскадрой отчетливо понимал, что не сможет жестко контролировать ход баталии от начала до конца: разработанный им план предполагал действия несколькими самостоятельными отрядами, притом часть их должна была вести бой в отдалении, а значит, отдать ей какой-либо приказ с помощью флажных сигналов представлялось затруднительным.
Столь же хорошо Сенявин понимал, в какое опасное положение ставит себя самого и флагманский корабль: ему предстояло сражаться на изрядном расстоянии от основных сил эскадры. Следовательно, Дмитрий Николаевич рассчитывал на то, что его распоряжения будут выполнены офицерами даже в тот момент, когда он не сможет контролировать их выполнение; его замысел на бой будет реализован, даже если он сам погибнет; его офицеры проявят достаточно инициативы и командирских навыков, если сражение пойдет "не по плану".
Рассчитывал не напрасно!
Сработал главный козырь Сенявина: офицерское братство, которое он создал вокруг себя, пошло за ним как за истинным вождем и вырвало победу у турок.
Примечания
1. Бантыш-Каменский Н. Словарь достопамятных людей русской земли. Т. 5. М., 1836. С. 200.
2. Броневский В.Б. Записки морского офицера. М., 2015. С. 487.
3. РГА ВМФ. Ф. 194. Оп. 1. N 104. Л. 61-61об.
Читайте нас в Telegram
Новости о прошлом и репортажи о настоящем