Агент 2017. Мягкая сила.

Михаил Борисович, последняя новость с лент: вчера отозвана лицензия у Европейского университета. Решение суда принято не в пользу университета, Попечительский совет которого вы возглавляете.

Михаил Пиотровский: Очень хорошо, что новость оказалась в первых строках новостной ленты. Вначале этой истории в первые строки она не попадала: ну, какой-то там Европейский университет... Как слово "музей" перестало быть презрительным, благодаря нашей драке за музеи, точно так же и Европейский университет поднялся сейчас до статуса вуза, про который все знают. Это уже хорошо. Мне кажется, что сейчас идет проверка всех систем нашего правового государства, где все должно решаться через суд. Например, ликвидация неэффективных вузов, проверка частных вузов - все это происходит в правовом поле. И это хорошо, это дает надежды, что произвола не будет... Но иногда, как в случае с Европейским университетом, это превращается в проверку самой правовой системы на справедливость. Европейский университет, безусловно, замечательное явление. Он образец того, как нужно было бы нам всем начать действовать еще 20 лет назад. Нам нужно создавать российскую культуру и российское образование, не уступающее западному. Нужен университет, дающий европейское образование в России, и тем самым останавливающий "утечку умов".

И мы 20 лет назад  придумали и создали такое конкурентное образование. А именно Европейский университет, который  во многом остановил "утечку  умов". Сначала нам помогали иностранные фонды, созданные для этого. Сейчас ни одной иностранной копейки в бюджете университета нет. (Интересно, что при переходе от чужого финансирования на  российское был создан второй по величине эндаумент в России,  выше только целевой капитал у МГИМО).

Европейский университет прошел  правильную эволюцию. Но на пройденное теперь оглядываются и по формальным основаниям пытаются навязать нам статус "иностранного агента".  Хотя мы дали образец того, как создать конкурентный, не уступающий западному вуз со множеством оригинальных подходов.

Они могут кому-то не нравиться, но это не перечеркивает суть дела.

Университет скорее агент влияния нашего отечества, чем иностранный агент?

Михаил Пиотровский: Да, на самом деле Европейский университет - инструмент "мягкой силы" и агент влияния России в мире. Потому что для преподавания в нем к нам вернулись замечательные ученые, учившиеся и работавшие на Западе. Студенты не  уезжают, получая образование здесь. (Несколько сотен замечательных студентов - главное достояние университета, говорю это со знанием дела, потому что часто встречаюсь и "пью с ними чай", рассказывая им про ислам и музеи). Плюс к нам приезжают иностранные преподаватели и иностранные студенты. Собираются ли они потом любить или ненавидеть Россию, мы не знаем, но они получат наше образование, и это не может не сказаться на их судьбе и мировоззрении.

Европейский университет не филиал одного из сомнительных частных вузов, расположенный где-нибудь в подвале в райцентре, он находится в Петербурге и защищен известными  именами, включая ваше. И вдруг ему  инкриминируется то, что у него нет медпункта. И поэтому его надо закрыть? Вряд ли в этом суть конфликта.

Михаил Пиотровский: Думаю, вы, журналисты, больше разбираетесь в сути конфликтов. Мне же  пока кажется важным подчеркнуть, что в демократической стране и правовом государстве все должно решаться по законам. А громкие депутатские требования расследования истории Европейского университета возможны тоже, но это и хорошо, и не хорошо одновременно. Мы будем решать проблему  всеми способами, но сейчас  нам самым ясным кажется правовой - последуют новые суды, апелляции, получение новой лицензии,  имущественные переговоры.

2017-й - год столетия революции. Расположенный в Зимнем дворце Эрмитаж мы воспринимаем и как царский дворец, и как колыбель революции. Революцией или переворотом видятся музею события столетней давности?

Михаил Пиотровский: Конечно, в 1917 году произошла революция. Слово "переворот"  было придумано для негативной  оценки этого события. И эта  революция, изменившая общественный строй и  отношения собственности, конечно, была главной революцией XX века.  Не слушайте тех, кто говорит, что она ни на что не повлияла или повлияла гораздо меньше, чем, например,  французская. Она сильно повлияла  на мир и как раз строилась - это одна из главных идей нашего музейного рассказа о ней - по мифологии Французской революции.  Императора после отречения арестовали,  хотя его не было нужды арестовывать, но хотелось по прототипу арестовать и судить, как когда-то французского короля.  Никакого штурма Зимнего тоже не нужно было делать.  Он же тогда был по сути проходным двором, туда все входили, выходили… Можно было послать 5 человек и арестовать Временное правительство. Но Дворец штурмовали опять же по прообразу Французской революции.  Ну а потом уж штурм поставил  Эйзенштейн. Одна из наших выставок будет посвящена ему и тому мифу, который он создал. Мы обязательно покажем и выставку "Романовы и революция", которая только что открылась в Амстердаме. Кстати, мы ее открыли, несмотря на то что отношения с Голландией у нас сейчас достаточно  плохие. И все время идет разговор "давайте не возить выставки в страны, с которыми у нас плохие отношения". Но, по-моему, такая позиция большая ошибка.  Наша выставка в Голландии успешна и принимается "на ура". Надо сказать, что мы вообще-то не собирались ее делать, думали: да бог с ней, с этой революцией. Но  как раз наши голландские друзья сказали: как это мы не будем делать большую выставку о революции?!

Какой опыт полезнее всего извлечь из 1917 года?

Михаил Пиотровский: Единственный опыт, который  реально может и должен быть извлечен из тех событий - хватит революций. Мы плохо их переживаем. Я сделал телефильм  "Осколки революции".  Революций было много, но все  быстрее нас выходили из  их негативных последствий. Так что нам хватит надолго этой революции. У меня есть надежда и ощущение, что этот психологический урок нами усвоен.

Полностью разговор с Михаилом Пиотровским читайте в ближайших номерах "РГ"