Дилемма "Двенадцать". Спустя 100 лет после выхода поэмы не найдена разгадка последней строфы

В белом венчике из роз - Впереди - Исус Христос.

После смерти Блока, оборачивая на него фразу, сказанную им о Пушкине, - погиб не от пули Дантеса, а от "отсутствия воздуха", - говорят: Блок задохнулся от Советской власти.

Из его текстов это не следует.

Хотя даже близкие, искренне сочувствующие ему старые друзья испытывали удивление, испуг и даже полное неприятие неожиданной, выпадающей из своего круга позиции поэта. Не раз Блок слышал от них предостережения - и осуждение своему "левому повороту". Правда, поэма "успела пробить брешь в широкую толпу, ту толпу, которая никогда раньше Блока не читала, - писал Юрий Анненков. - Поэму "Двенадцать" эта толпа опознала по слуху, как родственную ей по своей словесной конструкции, словесной фонетике, которую вряд ли можно было тогда назвать "книжной" и которая скорее приближалась к частушечной форме".

Но как бы в ответ Анненкову звучит голос той толпы - и самого Блока - из уст известного литературного критика Корнелия Зелинского, а тогда - двадцатилетнего юнца, одержимого левыми идеями:

"Ранней осенью 1918 года я встретил на Невском проспекте Александра Блока. Поэт стоял перед витриной продовольственного магазина, за стеклами которой висели две бумажные полосы. На них были ярко оттиснуты слова: на одной - "Мы на горе всем буржуям мировой пожар раздуем", а на другой - "Революцьонный держите шаг! неугомонный не дремлет враг!" Под каждой из этих строк стояла подпись: "Александр Блок". Поэт смотрел на эти слова, словно не узнавая их, круглыми спокойно-тревожными глазами...

- Признаюсь, для нас радость и неожиданность, что и вы вошли в нашу борьбу, - по-мальчишески самоуверенно продолжал я, показывая на плакаты за витриной.

- Да, - смутился Блок, - но в поэме эти слова произносят или думают красногвардейцы. Эти призывы не прямо же от моего имени написаны, - и поэт будто с укоризной посмотрел на меня".

Загадочную концовку поэмы современники пародировали на все лады: "В белом венчике из роз впереди Абрам Эфрос", "в белом венчике из роз Луначарский-Наркомпрос". Но и это тоже - на языке красногвардейцев. А языку и душе Блока в непредсказуемом междоусобии понадобился Иисус Христос. Только ведь он понадобился и власти, чтобы окончательно не развалилась страна. И Блок вошел в советские школьные учебники как поэт революции.

Верование неотменимо, как неизбежно движение вперед. Но мы и через сто лет гадаем, что нас ждет. И кто должен идти впереди.