Заложники чести

К Зимнему моряки шли пешком, толпа осыпала их цветами. Император встретил их на Дворцовой площади, во время приема он поднял за них тост. Все они были награждены и получили подарки. Командовавший крейсером капитан 1 ранга Всеволод Руднев стал флигель-адъютантом, а потом и контр-адмиралом.

О том, что война с Японией может быть проиграна, тогда никто не думал. Экономический и военный потенциалы двух стран были несопоставимы, русский флот - намного сильнее японского. В 1904 году он считался третьим в мире. Базировавшаяся в Порт-Артуре и Владивостоке Тихоокеанская эскадра примерно равнялась всему японскому флоту, а был еще Балтийский, где входили в строй новейшие броненосцы типа "Бородино", был запертый в своем море Черноморский.

Почтовая открытка

48-летний капитан 1 ранга Руднев был обычным моряком своего времени, дельным, исполнительным, подготовленным. А вот его спущенный на воду в Филадельфии на верфи "Вильям Крамп и сыновья" корабль являлся не вполне обычным судном. Морское ведомство хотело получить суперкрейсер, быстрый, великолепно вооруженный, построенный по последнему слову техники. Сроки строительства были определены самые короткие, и Крамп их принял, хотя на его верфи уже строился крейсер для Японии. С "Варягом" Крамп взялся за невыполнимое: сроки утрясались, в проект вносились коррективы, переплата составила около 10 процентов контрактной стоимости, котлы Никлосса оказались ненадежными - позже Руднев уверял, что крейсер не давал проектную скорость. Орудия не были защищены, задуманный как рейдер и разведчик, крейсер не годился для эскадренного боя.

Русский флот должен был господствовать на Балтике, где его противником был флот Германской империи, и вести рейдерскую войну с англичанами в Атлантике. Победить огромный Гранд-флит было невозможно, оставалось наносить удары и убегать, а в конце XIX века список противников пополнил быстро растущий японский флот...

В феврале 1904 года на рейде корейского порта Чемульпо стоял великолепно задуманный и дурно построенный крейсер в компании с канонерской лодкой "Кореец", устаревшей и медленной. Попробуем представить, какой груз ответственности лежал на капитане 1 ранга Рудневе.

Ему было приказано оставаться в Чемульпо. О разрыве дипломатических отношений Японии с Россией он узнал стороной. Новые приказы не приходили. Он попросил инструкций у русского посланника в Корее, которому был подчинен, и тот велел ему не трогаться с места. Некоторые современные исторические писатели упрекают Руднева в том, что он не расстрелял высаживавшие десант в Чемульпо японские транспорты и прикрывавшие их эсминцы, - по этой логике капитан крейсера должен был начать Русско-японскую войну. В вину ему ставят, что он не попытался прорваться из Чемульпо, бросив тихоходного "Корейца", но представления о чести в 1904 году были другие, для офицера императорского флота это было психологически невозможно. Он выполнял приказы и следовал долгу, а когда Чемульпо заблокировала японская эскадра и ему предложили сдаться, пошел на прорыв.

9 февраля 1904 года "Варяга" и "Корейца" поджидали 2 броненосных, 4 бронепалубных крейсера и 3 миноносца, шансов прорваться не было. Последовало страшное избиение, во время которого на "Варяге" погибли 33 человека, больше 100 были ранены, было сбито около половины орудий. Оценки ущерба, нанесенного японцам, разнятся - "Варяг" стрелял неточно, в ту войну это было большой проблемой русского флота. Оказавшись в безнадежном положении, русские моряки защитили честь флага - взорвали "Корейца" и затопили "Варяг".

У русских кораблей была меньшая площадь бронирования, чем у построенных в Англии и Италии японских, чуть меньшая скорость, но в целом они им не уступали. После того как погиб адмирал Макаров, ниже было качество командования. И несравненно ниже уровень ответственности высшего политического руководства. В японском строю во время Цусимы стояли построенные в Италии броненосные крейсера "Ниссин" и "Касуга". У фирмы "Ансальдо" их могла купить и Россия, но, если верить записям в дневнике владельца "Нового времени", влиятельного и осведомленного Алексея Суворина, глава Морского ведомства, генерал-адмирал, великий князь Алексей Александрович запросил у итальянцев 500-тысячный откат, а те на это не пошли.

О династии в то время говорили и не такое. Россия не простила ей поражения, в стране заполыхала революция.

Во время Русско-японской войны Россия потеряла корабли, но возрождение флота началось незамедлительно. К началу Первой мировой подготовка русских моряков была превосходной. Высоко стояло минное дело - на минном заграждении погибла целая флотилия германских эсминцев, Александр Колчак обучал применению мин и торпед британских моряков. На Черном море наши старые броненосцы "перестреляли" новейший линейный крейсер "Гебен", и тот вышел из боя...

А произведенный в контр-адмиралы и ставший командиром новейшего броненосца Руднев вышел в отставку, безвыездно жил в имении и умер перед Первой мировой. Поднятый японцами "Варяг" плавал под их флагом. Остаться на службе Рудневу не позволила честь.

Почтовая открытка

Попытка сохранить лицо

Эта ситуация повторилась как в кривом зеркале, когда на Дальний Восток шла 2-я Тихоокеанская эскадра Зиновия Рожественского. 1-я эскадра к тому времени была потеряна, шансов добиться превосходства над японцами уже не было, но корабли все равно шли во Владивосток. Дело было в общественном мнении, от которого, как ни странно, очень зависело императорское правительство.

Тяжелобольной командующий мечтал сложить с себя ответственность и просил Петербург о замене. Команды не практиковались в стрельбе, а им противостояли имевшие огромный опыт японские экипажи. На перегруженных броненосцах ушел под воду главный броневой пояс, корабли стали уязвимы. А впереди была Цусима. Рожественскому повезло. Он был тяжело ранен, в плен попал без сознания, военный суд его оправдал. А контр-адмирал Николай Небогатов, сдавший японцам 4 броненосца, был приговорен к смерти (в результате - 10 лет заключения). Небогатов опозорил флаг, но возможности победить у изуродованных русских кораблей не было. На суде адмирал говорил, что не смог взять на себя ответственность за молодые жизни.