Эрмитаж и журнал "Родина" продолжают совместный проект (ведущий рубрики - кандидат культурологии Виктор Файбисович), в рамках которого мы знакомим читателей с малоизвестными раритетами из запасников главного российского музея.
Из Царскосельского Арсенала. Инв. N З.О.-181, 5998. Дар Наполеона Александру I при заключении Тильзитского мира в июне 1807 года.
После тяжкого поражения, которое Наполеон нанес 2 (14) июня 1807 г. русским войскам под предводительством Л.Л. Беннигсена при Фридланде, цесаревич Константин Павлович заявил императору Александру: "Государь, если вы не хотите заключить мира с Францией, ну, что же!.. Дайте заряженный пистолет каждому из ваших солдат и скомандуйте им пустить себе пулю в лоб; вы получите тот же самый результат, какой вам даст новая и последняя битва".
Наполеон предоставил Александру I несколько пистолетов, ружей и по меньшей мере одну шпагу, но вовсе не для того, чтобы русский самодержец свел счеты с жизнью...
Курьер из Парижа
Встреча в Тильзите вчерашних противников была весьма неожиданно ознаменована необыкновенным взаимным дружелюбием. Исходя из самых прагматических соображений, и Наполеон, и Александр желали очаровать друг друга, и оба в своем намерении преуспели. Разумеется, такое обольщение не могло быть долговечным, но в мировой истории франко-русский союз оставил весьма яркий след.
В Государственном Эрмитаже и в Государственном музее-заповеднике "Царское Село" хранятся великолепные образцы оружия, изготовленного на версальской оружейной мануфактуре выдающимся мастером Николя Ноэлем Бутэ. Эти шедевры оружейного искусства традиционно считаются дарами, полученными Александром I от Наполеона во время переговоров в Тильзите, длившихся с 13 по 25 июня (с 25 июня по 7 июля н. ст.) 1807 года.
Возможно, превосходные плоды трудов версальского оружейника действительно были вручены императором французов в дар русскому императору в Тильзите, но никаких документальных подтверждений этому мы не имеем...
Однако о таком даре, состоявшемся семь месяцев спустя, сообщает выдающийся французский историк А. Вандаль (1853-1910). По его сведениям, 6 февраля 1808 г. в Петербург прибыл курьер из Парижа, доставивший А.О.Л. Коленкуру депеши от министра иностранных дел Ж.Б.Н. Шампаньи. "Вместе с тем, - отмечает Вандаль, - он привез для Его Императорского Величества коллекцию драгоценного оружия". На другой день Коленкур видел императора на разводе караула. "К вам прибыл курьер, - сказал ему император. - Сожалею, что сегодня воскресенье. Я обедаю в семейном кругу, но приезжайте завтра ко мне обедать".
Разумеется, Вандаль сообщает даты по григорианскому календарю: в России, жившей по календарю юлианскому, прибытие курьера из Парижа датировалось 25 января. В понедельник 27 января 1808 г. камер-фурьерский журнал констатировал, что "по приглашению с Высочайшей ЕГО ВЕЛИЧЕСТВА воли к Императорскому обеденному столу приезд имел французский посол Коленкур".
"После обеда, - писал Коленкур Наполеону, - я прошел в его кабинет и поднес ему от имени Вашего Величества оружие. Он подробно осматривал его, ежеминутно восторгался тонкой работой и изяществом отделки, часто повторял мне, что Ваше Величество осыпает его любезностями и что он глубоко ценит каждый знак внимания Вашего Величества, хотя каждый курьер привозит ему новые".
Судьбы версальских шедевров
Через неделю, 4 февраля 1808 года, Кабинетом Его Императорского Величества была принята резолюция, в соответствии с которой в Императорскую рюст-камеру (собрание оружия) были переданы "присланные Его Императорскому Величеству от Французского Императора" "штуцер о двух стволах", с прибором, в ящике розового дерева, и пара пистолетов, с прибором, в таком же ящике - эти сведения любезно сообщил нам ведущий научный сотрудник Оружейной палаты В.Р. Новоселов. И штуцер, и пистолеты были изготовлены в Версале Н.Н. Бутэ с сыном (на их замочных досках выгравировано: "Boutet et fils"); остается однако гадать: исчерпывалась ли этими тремя предметами "коллекция драгоценного оружия", которую упомянул Вандаль?
Скажем сразу: ни ружье, ни пистолеты из собрания Эрмитажа не соответствуют описанию инвентаря Рюст-камеры. Штуцер, помещенный в Рюст-камеру, в отличие от одноствольного эрмитажного был "о двух стволах", а пистолеты из собрания Эрмитажа в отличие от переданных в Рюст-камеру исполнены Н.Н. Бутэ без участия его сына, Пьера Николя Бутэ. Нынешнее местонахождение штуцера и пары пистолетов из Рюст-камеры неизвестно: по сведениям В. Новоселова, вскоре их послали на Сестрорецкий оружейный завод для исполнения с них копий. В 1810 г. собрание Императорской рюст-камеры было передано в московскую Оружейную палату, но штуцер и пистолеты из Сестрорецка в Москву не поступили...
В то же время следует отметить, что прекрасный набор из четырех дорожных пистолетов в оригинальном несессере, исполненный Н.Н. Бутэ и благополучно сохранившийся в Государственном музее-заповеднике "Царское Село", также не упомянут в описи Рюст-камеры. Между тем, по сообщению И.К. Ботт, заместителя директора ГМЗ "Царское Село", этот гарнитур числится в Описи имущества Александра I "во II апартаменте Старого <Екатерининского - В.Ф.> дворца", составленной в 1861 году. В послевоенной инвентарной карточке помечено, что это дар Наполеона.
Очевидно, что вопрос об оружейных дарах Наполеона Александру нуждается в дальнейшем изучении: местонахождение штуцера и пистолетов, преподнесенных Александру Коленкуром в Зимнем дворце 27 января 1808 г., неизвестно, как неизвестны место, время и способ получения Александром сохранившихся в Эрмитаже и ГМЗ "Царское Село" произведений Н.Н. Бутэ.
Две шпаги
Между тем Александр получил в дар от Наполеона не только огнестрельное, но и холодное оружие. Осенью 1808 г., во время Эрфуртского конгресса, русский император обнаружил при встрече с Наполеоном, что забыл надеть шпагу. По свидетельству Вандаля, Наполеон предложил ему свою. "Я никогда не обнажу ее против Вашего Величества", - сказал царь, принимая ее. "Эта шпага, - свидетельствовал французский историк, - хранится теперь в Петербурге, в музее Эрмитажа, недалеко от трофеев, взятых у императора и Франции во время русского похода".
Разумеется, Александр надевал эту шпагу лишь в Эрфурте. Весьма строгий во всем, что касалось воинского устава, по возвращении в Россию он не мог позволить себе носить шпагу французского образца. Он сдержал слово, данное Наполеону: не обнажал против императора французов подаренной им шпаги, но в 1812 г. обнажил против него отечественный клинок, и 31 марта 1814 г. вступил в Париж в кавалергардском вицмундире с русской кавалерийской шпагой образца 1798 года.
Автор выражает искреннюю благодарность Василию Рудольфовичу Новоселову и Ираиде Куртовне Ботт за сообщенные ими сведения.
Читайте нас в Telegram
Новости о прошлом и репортажи о настоящем