Во второй половине 1980-х гг. "белые пятна" истории, среди которых заметное место занимали события кануна Второй мировой войны, вышли далеко за пределы научной сферы и стали активно использоваться в информационных кампаниях по демонтажу Советского Союза. Важные подробности этого процесса в отношении республик Прибалтики содержатся в документах РГАСПИ.
Сергей Гунеев/РИА Новости
Эффект мобилизации
Негативный образ ситуации конца 1930-х гг. в отношении Латвии, Литвы и Эстонии был сформирован из нескольких пропагандистских тезисов: советско-германский договор 23 августа 1939 г. стал сговором двух диктаторов; нацистская Германия и Советский Союз, подписав дополнительные протоколы, поделили Европу; Советский Союз оккупировал прибалтийские государства, при этом сам факт их присоединения к СССР в 1940 г. якобы был обусловлен дополнительными протоколами.
Уже осенью 1987 г. в прибалтийских республиках вспомнили о провозглашении независимости в 1918 г. Когда 18 ноября 1987 г. в Риге собралось небольшое число горожан, "спорили и о 23 августа 1939 года [...] националисты пытаются развести спекуляции вокруг этого пакта, сконструировать связь между ним и восстановлением Советской власти в республике"1.
Через несколько месяцев вспомнили и о договорах начала 1920-х гг. Советской Россией. В феврале 1988 г. в Тарту и Таллине прошли манифестации в память о заключении 2 февраля 1920 г. Тартуского мирного договора. Однако выступления в отдельных республиках не позволяли мобилизовать максимально широкое число жителей всей Прибалтики. Самостоятельное предъявление претензий Вильнюсом, Ригой или Таллином снижало мобилизационный эффект. Поэтому адресация к договору 1939 г. в 1988-1989 гг. постепенно стала доминирующим лозунгом при демонтаже Советского Союза на территории Прибалтики. 50летие этих событий в августе 1989 г. упрощало актуализацию процесса.
Стереотип мышления
В Прибалтике, в отличие от "горячих точек" в других регионах СССР, крови не было, поэтому демонстрации и политическая активность здесь воспринимались отчасти как проявление гласности, отчасти - как выступление небольшой группы националистов. При этом, по мнению последнего пресс-секретаря М.С. Горбачева А.С. Грачева, первоначально генсек планировал использовать возникавшие Народные фронты как ресурс для борьбы с местной партийной бюрократией, т.е. отводил им роль "второстепенной, обслуживающей его политический проект роли [...] еще одного его союзника в борьбе против партийной номенклатуры"2. Эта ставка себя не оправдала, а нерешительность и противоречивость официальной позиции по поводу событий предвоенной истории только разжигали страсти на уровне массового сознания.
К примеру, на страницах "Правды" тема исторических претензий в Прибалтике долгое время специально не затрагивалась, а лишь косвенно упоминалась. Так, в феврале 1988 г. академик АН ЭССР В. Маамяги3 отмечал, что "события 23 августа и накануне, когда несколько месяцев западные "радиоголоса" активно разогревали националистические настроения, для многих идеологических работников и коммунистов были неожиданностью. Проявился стереотип мышления: этого не может быть, потому что не было. Вот и оказались неготовыми не только к отпору демагогической пропаганды так называемых правозащитников, но и к прямому разговору с людьми".4
Сторонники центростремительного развития событий пытались переломить ситуацию. 16 августа 1988 г. в АПН прошла важная пресс-конференция, посвященная ситуации в Европе и Прибалтике накануне Второй мировой войны5. Были приглашены зарубежные и советские журналисты, историки из прибалтийских республик. Отвечая на вопрос о протоколах, председатель правления АПН В.М. Фалин отметил, что несмотря на отсутствие подлинников, нет оснований считать секретные протоколы к договорам 1939 г. фальшивкой. Это было серьезное изменение официальной советской позиции - молчать дальше уже было невозможно, к примеру, 10-11 августа 1988 г. в эстонской советской газете "Рахва Хяэль" ("Голос народа") опубликовали ту часть секретных протоколов, которая касалась прибалтийских государств (см. док. N 1).
"Встаем на путь правды"
"Неготовность" местных партийных работников объяснялась отсутствием выработанной линии в интерпретации пакта и протоколов в Кремле. Не появилось этой линии и позже. Например, на заседании Политбюро ЦК КПСС 31 июля 1989 г. обсуждался жгучий для того времени вопрос о политической и правовой оценке советско-германского договора 23 сентября 1939 года. О результатах работы комиссии, созданной на Первом съезде народных депутатов, докладывал ее председатель А.Н. Яковлев. В выступлениях секретаря ЦК КПСС В.А. Медведева и Горбачева остро и по-своему логично поднимался и прибалтийский вопрос: "Медведев: Надо разграничить оценку августовского и сентябрьского договоров, а также договоров и секретных протоколов к ним. В Прибалтике все это свалено в кучу. Оценка договоров 1939 года должна даваться не только и не столько с прибалтийского угла зрения, а в общем мировом и европейском контексте. Можно подумать, что и договоры 1939 года заключались только для того, чтобы прихватить Прибалтику. Безапелляционное осуждение договоров означало бы, что мы принимаем на себя основную вину за развязывание Второй мировой войны. Что касается протоколов, то необходимо разграничение юридической и историко-политической сторон этого дела. Юридическая сторона такова, что оснований для их аннулирования нет. А историко-политическую сторону, по моему мнению, можно и нужно анализировать. Нет жесткой связи между протоколами 1939 года о разделе сфер влияния и присоединением прибалтийских республик к СССР в 1940 году. Это подтверждается и текстами протоколов (в частности, упоминается о том, что будут признаваться хозяйственные связи Германии с Литвой), и фактическим ходом событий. Ведь секретными протоколами Финляндия также была отнесена к сфере влияния СССР, но сумела отстоять свою независимость. Нельзя не учитывать и того, что советскому ультиматуму прибалтийским правительствам в 1940 году непосредственно предшествовал разгром Франции и вторжение в нее фашистских войск через нейтральную Бельгию.
Горбачев: Продолжать работу в духе состоявшегося обмена мнениями [...]. И не идти на поводу у демагогов. А то получается, что из-за нищенской хуторской Литвы мы воевали во Второй мировой войне. Снечкус (первый секретарь ЦК КП Литвы во время и после войны) вырвал у Москвы 27 млрд руб. только на мелиорацию. У Вилиса Лациса в романе "Сын рыбака"6 читали, какой там "рай" был до присоединения. Встаем на путь правды"7.
На следующий день, 1 августа 1988 г., В.М. Фалин, бывший в то время заведующим международным отделом ЦК КПСС, направил письмо Горбачеву с изложением своей точки зрения как профессионального историка (см. док. N 2).
Устойчивая мифология
Аргументы Медведева, Фалина и самого Горбачева уже в конце того же 1989 г. были отвергнуты. Сообщение комиссии под руководством Яковлева на Втором съезде народных депутатов было опубликовано в "Правде" 24 декабря 1989 г. Секретные протоколы были там решительно осуждены, среди прочего было заявлено, что все последующие события фактически вытекали из них. Формулировки комиссии, как и позднейшая поспешная их трактовка в эпоху Б.Н. Ельцина, обслуживали центростремительные силы на территории СССР и на постсоветском пространстве. Уже в конце 1980-х гг. на уровне массового сознания активно пропагандировалась хорошо знакомая и в наши дни мифологема об уравнивании ответственности нацистской Германии и СССР за развязывание Второй мировой войны и раздел европейских государств8.
В странах Балтии до сих пор успешно используется негативный образ "пакта Молотова-Риббентропа" и дополнительных протоколов как конструкт, поддерживающий риторику обвинения СССР и Российской Федерации как ее правопреемницы. С конца 1980-х гг. проводятся акции, которые позволяют мобилизовать значительное число людей на территории Прибалтики. 23 августа 1989 г. была проведена акция "Балтийский путь", позже вошедшая в книгу рекордов Гиннесса, поскольку она собрала до 2 млн человек9.
Регулярно проводятся мероприятия, обеспечивающие мобилизацию самого широкого числа участников и одновременно закрепляющие определенный динамический стереотип. Фактически они выполняют роль ритуалов: в 2009 г. в странах Балтии в честь 70летия подписания пакта и секретных протоколов был организован массовый забег как символ "спасения от трагического прошлого"10. В сознании населения балтийских государств удалось устойчиво совместить собственно подписание пакта и дополнительных протоколов и всех последующих негативных событий (советизация, депортации и пр.). Намеренная демонизация событий 1939 г. успешно поддерживает и миф о советской оккупации, и легитимацию существующей власти в странах Балтии11.
Мы публикуем документы, которые поступили в РГАСПИ в составе личного фонда В.М. Фалина (Ф. 801. Оп. 1). Фонд находится в стадии описания, поэтому номера дел и листов не проставлены.
Публикацию подготовила кандидат исторических наук, главный специалист РГАСПИ Марина Дацишина.
1. Записка на имя В.Б. Милютенко из Таллина. Август 1988 г.
Таллин
Т. Милютенко В.Б.12
О публикациях периодической печати Эстонской ССР, посвященных подписанию пакта о ненападении между СССР и Германией в августе 1939 года.
В газете "Рахва Хяэль" ("Голос народа") за 10 и 11 августа 1988 года в подзаголовке "Страницы истории" опубликованы комментарии доктора исторических наук заведующего сектором Института истории Академии наук Эстонской ССР Хейно Арумяэ13 "Еще раз о советско-германском пакте о ненападении". Год назад в газете "Рахва Хяэль" впервые в советской печати была опубликована та часть секретного приложения к пакту о ненападении, которая касалась Балтийских стран. Автор дает оценку изменениям, произошедшим в последнее время в общественно-политической жизни страны под влиянием перестройки, демократизации и гласности. Доктор Арумяэ считает необходимым дать новую, более дифференцированную оценку событиям тех лет, обстановке, предшествовавшей подписанию пакта о ненападении и секретного приложения к нему, а также и конкретно данным документам в целости. Это обусловлено в первую очередь и изменившимися требованиями к работе средств массовой информации. Еще всего лишь год назад от авторов, исследовавших историю советского общества, ждали не столько объективной оценки исторических явлений, сколько обоснований и оправданий содеянному. Новым идеям и точкам зрения противопоставлялось старое, привычное мышление. Автор комментария отмечает, что в то время, когда в средствах массовой информации много говорится и пишется о глубокой деформации советского общества в 30-50е годы, критические замечания в адрес сталинской внешней политики публикуются крайне редко. Далее выдвигается тезис об органической связи между внутренней и внешней политикой и невозможности считать внешнюю политику, руководимую Сталиным, всячески корректной. Для подтверждения справедливости данного тезиса автор предлагает обратиться к условиям, в которых был подписан пакт о ненападении между СССР и Германией, так называемый пакт Молотова и Риббентропа.
РГАСПИ. Ф. 801. Оп. 1.
Копия. Машинопись.
2. Письмо В.М. Фалина М.С. Горбачеву от 1 августа 1989 г.
М.С.14
Кажется, Лабрюйеру15 принадлежат слова - "если ваши чувства не будут искренними, весь ваш разум окажется ложным". Так вот, я слицемерил бы, сделав вид, что вчерашние Ваши доводы убедили меня. И не потому только, что приучен строго обращаться с фактами. Не могу избавиться от впечатления, что Вам отлично видна суть, но какое-то пятое или шестое чувство мешает проставить точный диагноз. А где сомнения, там ко двору доносы типа панкинского16 (легко опровергаемые) плюс спасительное "отсутствие оригиналов"17.
1. Доказательств тому, что протоколы существовали, станет с лихвой на всех - и своих, и чужих оппонентов. Как Молотов ни прятал концы в воду, документы сохранились, в том числе в советских архивах. Более того, запись беседы именно Молотова с немецким послом Шуленбургом 17 августа 1939 г. показывает, что идея оформления обязательств Германии в виде протокола принадлежала советской стороне. В памятной записке, врученной в тот день Молотовым послу, говорится: "Правительство СССР считает, что вторым шагом (первый - торгово-кредитное соглашение) через короткий срок могло бы быть заключение пакта о ненападении или подтверждение пакта о нейтралитете 1926 г. с одновременным принятием протокола о заинтересованности договаривающихся сторон в тех или иных вопросах внешней политики с тем, чтобы последний представлял органическую часть пакта18".
Как среагировал Шуленбург? Согласно советской записи, посол "усматривает трудности в дополнительном протоколе". По мнению посла, "центр тяжести" договоренностей будет лежать в протоколе, а "при его составлении всплывут такие вопросы, как вопрос о гарантии Прибалтийским странам и пр.". Шуленбург выразил пожелание получить от СССР "хотя бы эскиз протокола".
Ответ Молотова гласил: вопрос о протоколе "пока не детализируется"; "инициатива при составлении протокола должна исходить не от советской, но и германской стороны"; "естественно, что вопросы, затронутые в германском заявлении 15 августа (о размежевании интересов), не могут войти в договор, они должны войти в протокол; германскому правительству следует обдумать это".
В скором времени с приведенной записью беседы между Молотовым и Шуленбургом, а также другими аналогичными материалами будут знакомиться все желающие. МИД СССР издает сборник документов с сентября 1938 по сентябрь 1939 гг.19.
Можно бы умножить число примеров из 1940 и 1941 гг. И при всем желании нельзя найти документов, опровергающих или хотя бы колеблющих факт - протоколы существовали. Они не миф. Констатируя сегодня, что протоколы были, мы лишь воспроизводим объективную реальность.
2. Теперь об оригиналах и копиях. Отсутствие оригинала нас чуть-чуть выручает, пока мы не пережимаем эту ноту. Во-первых, никто не освобождал советскую сторону от ответственности за поддержание порядка в собственном архивном хозяйстве. С таким же успехом мог пропасть и оригинал договора от 23 августа, после чего по аналогии началась бы дискуссия, а был ли сей мальчик. Во-вторых, подавляющее большинство документов, на основании которых написана история с древнейших времен до XIX в., известна в копиях или даже во фрагментах с копий. "Слово о полку Игореве", "Повесть временных лет" и другие классические памятники дошли до нас в репликах реплик. Но им верят, и поделом.
Вас, думается, не нужно убеждать, что отсутствуют основания представлять копии протоколов к договорам от 23 августа и 28 сентября в качестве фальшивок. Самое большее, что позволительно делать, - это требовать "критического к ним отношения". Другой подход работает против нас и крупно.
Да и вообще не о ту стенку мы бьемся головой. Запад и прибалты давным-давно ушли с поля, на котором мы топчемся, - были протоколы или нет, идентичны копии оригиналам или в чем-то сманипулированы. Ответ утвердительный они дали себе без нас и вопреки нам, и сейчас без помех, вольготно обрабатывают эту ниву, доказывая:
а) что СССР соучаствовал в развязывании Второй мировой войны; б) что заключая договор с Гитлером, Москва думала не о своей безопасности, а об экспансии; в) что 23 августа речь шла о дележе двумя тоталитарными режимами между собой Европы и мира; г) что справедливость и права народов, попранные в начале войны, еще не восстановлены.
Странным образом табуируя тему протоколов, уходя от четкого отношения к ним, мы какой десяток лет связываем себе руки в противодействии куда более серьезным опасностям, касающимся не столько прошлого, сколько настоящего и будущего.
3. Вчера20 Вы подчеркивали настоятельную необходимость отделения историко-политического анализа от оценок юридических. Разделяю эту точку зрения с оговоркой - нельзя сводить дело ни к политике, ни к праву. Они две стороны одной медали, и, стало быть, даже диалектика, которой Вы блеснули в очередной раз, не поможет. Полумедаль та же полуправда, которая лишь приковывает внимание к недосказанному, и выигрыша здесь не дождаться.
Конечно, надо со всей убедительностью показывать, что СССР был в 1939 г. загнан как травленный зверь в западню. За неделю до войны у него не оставалось рационального выхода, кроме как принять данайские дары от Гитлера. Это признают даже польские исследователи.
Можно доказать, что договор 23 августа и протокол к нему и даже договор с протоколами от 28 сентября не является юридической базой для событий 1940 года, закончившихся включением Литвы, Латвии и Эстонии в состав СССР. Звучит почти курьезно, но в меморандуме, которым немцы 22.6.1941 года объявляли нам войну, "большевизация" Прибалтики, ее "оккупация и аннексирование", "вопреки категорическим заверениям Москвы21", называется в числе доводов, призванных оправдать нацистское вероломство и агрессию.
Невозможно, однако, политически оторвать события 1940 года от перемен, случившихся в 1939 году. Еще сложнее натянуть на Сталина мантию правозащитника, пекшегося о соблюдении суверенитета прибалтийских стран, а из Берии сделать опекуна свобод человека. Увы, мы наследили там на 100 лет вперед, и крест некому нести за нас.
4. Из сумбурных высказываний некоторых наших коллег я делаю вывод, что они не дали себе труда вникнуть в разосланные материалы. Но от Вас наверняка не ускользнуло, что проект заключения Комиссии22 не противоречит ходу Вашей мысли. Где-то это выражено прямее, где-то вытекает из логики изложения. Пункт об аннулировании договора от 23 августа 1939 г. с момента нападения Германии на СССР разведен по времени и лексике от протоколов, к ним прилагается различный политический, нравственный и правовой масштаб.
Прозвучавшие при обсуждении мотивы в пользу оправдания договора о ненападении общей обстановкой, да еще в самых категоричных выражениях, оторваны от почвы. Они не будут приняты Комиссией. И еще стоит спросить себя - нужно ли это в контексте решаемой задачи. Ведь мы занимаемся не историографией. Съезд создал Комиссию ради конкретной цели по причине конкретных обстоятельств. Поэтому заключение Комиссии не обязательно должно быть речением академических истин, парящих над актуальной политикой.
И еще. Допустим, нынешняя Комиссия разойдется ни с чем. На этом часы не остановятся. В Верховных Советах прибалтийских республик создаются свои комиссии, которые не станут аккуратничать в оценках и заполнят вакуум сполна. На самом съезде, в Москве, разыграет "принципиальность" межрегиональная группа Б. Ельцина. И прения, Ю. Афанасьев23 об этом позаботится вместе с дружками, можно наперед утверждать, не будут тихими. Большинство на съезде проголосует против Б. Ельцина. Прибалты демонстративно покинут зал. Большинство из них сложит мандаты и призовет народ на референдум о дальнейшем пребывании в составе СССР.
А до этого, готовя фон, 23 августа Прибалтика работать не будет. Вы знаете лучше других, что неповиновение способно стать здесь эпидемией, накал страстей принять крайние формы, когда придется либо применять силу, либо...24 признать факты, кои мы сейчас заключаем в скобки. Дай бог, чтобы обошлось без кровопролития и Прибалтика не превратилась в Северный Карабах.
5. Вы не раз брали на себя политическую инициативу, рассчитанную на упреждение. В сущности вся перестройка и новое политическое мышление зиждятся на понимании того, что лучше быть ведущими, чем ведомыми. Без преувеличения и тени желания сгустить краски - ситуация в Прибалтике не позволяет ждать в бездействии.
Времени на активные шаги почти не осталось. Комментарии в прессе, выступления ученых и политологов погоды не сделают. Они имеют смысл как аккомпанемент к крупным политическим акциям. Отсутствие последних дает себя знать, и с каждым днем все настоятельнее.
1.8.89.25
РГАСПИ. Ф. 801. Оп. 1.
Подлинник. Машинопись,
пометки - автограф В.М. Фалина
1. Емельянов А., Тепляков Ю. Ответ // Московские новости. 1987. 29 ноября. С. 4.
2. Грачев А.С. Кремлевская хроника. М., 1994. С. 123.
3. Маамяги Виктор Андреевич (1917-2005) - академик АН Эстонской ССР (1964).
4. Правда. 1988. 9 февраля. С. 3.
5. РГАСПИ. Ф. 801. Оп. 1.
6. "Сын рыбака" (1933-1934) - популярный роман латышского писателя Вилиса Лациса (1904-1966), экранизированный в Латвии (1939) и в СССР на Рижской киностудии (1957).
7. РГАСПИ. Ф. 794. Оп. 1. Д. 399. Л. 254-254об.
8. См.: Оглашению подлежит: СССР - Германия. 1939-941: Документы и материалы / сост. Ю. Фельштинский. М., 1991. С. 3, 8-10.
9. https://www.svoboda.org/a/26546600.html (дата обращения: 30 апреля 2019)
10. Грибан И.Н. Пакт Молотова-Риббентропа в современном медиаполитическом дискурсе // Политическая лингвистика. 2018. N 1. С. 132.
11. Там же. С. 136.
12. Милютенко Владимир Борисович (р. 1935) - советский журналист, в 1988 г. - заместитель председателя правления АПН.
13. Арумяэ Хейно Тийдович (р. 1928) - эстонский историк.
14. Автограф В.М. Фалина
15. Лабрюйер Жан де (1645-1696) - французский писатель-моралист, многие из его выражений стали крылатыми; В.М. Фалин со студенческих лет выписывал крылатые выражения, пословицы и поговорки, использовал их в публичных выступлениях и в публикациях. Как правило, такой цитатой начинался его текст. Однако в данном случае автор ошибся. В книге "Конфликты в Кремле..." он сам исправил свою ошибку, но приписал цитату уже Ларошфуко. - Фалин В. Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски. М., 1999. https://www.e-reading.club/chapter.php/1019539/5/Falin_-_Konflikty_v_Kremle._Sumerki_bogov_po-russki.html (дата обращения: 12 апреля 2019). На самом деле автор цитаты - древнеримский мыслитель Тит Лукреций (99-55 г. до н.э.).
16. Панкин Борис Дмитриевич (р. 1931) - советский журналист и дипломат, в 1982-1990 гг. чрезвычайный и полномочный посол СССР в Швеции. Фалин позже описывал этот эпизод так: "Один из ретивых наших послов просигналил: признанием существования протоколов "Фалин толкает нас на опасный путь"". - Фалин В. Конфликты в Кремле. Сумерки богов по-русски. М., 1999. https://www.e-reading.club/chapter.php/1019539/5/Falin_-_Konflikty_v_Kremle._Sumerki_bogov_po-russki.html (дата обращения: 12 апреля 2019).
17. Кавычки приписаны от руки. Автограф В.М. Фалина.
18. Подчеркнуто при машинописи.
19. Скорее всего, Фалин знал о подготовке издания: 1939 год: уроки истории / отв. ред. О.А. Ржешевский. М., 1990. Там были опубликованы тексты пакта 23 августа 1939 г. и дополнительных секретных протоколов к нему. По линии МИД СССР тексты были опубликованы в 1992 г.: Документы внешней политики СССР. Т. 22. Кн. 1. 1 января - 31 августа 1939 г.; Кн. 2. 1 сентября - 31 декабря 1939 гг. М., 1992.
20. Речь идет о заседании Политбюро ЦК КПСС 31 июля 1989 г.
21. Подчеркнуто при машинописи.
22. Комиссия по политической и правовой оценке советско-германского договора о ненападении 23 августа 1939 г. была образована на первом съезде народных депутатов 25 мая-9 июня 1989 г.
23. Афанасьев Юрий Николаевич (1934-2015) - в 1986-2003 гг. ректор МГИАИ-РГГУ, в 1989 г. один из лидеров Межрегиональной депутатской группы.
24. Пропуск в тексте документа.
25. Автограф В.М. Фалина.
Читайте нас в Telegram
Новости о прошлом и репортажи о настоящем