Шепни командиру на ушко

Но солдат все равно не хватало, попытка построить армию на условно-добровольных началах не удалась, а Северная война требовала все больше полков. Позже начали проводить "рекрутские наборы". С 20 дворов каждая сельская община должна была выделить в армию холостого парня или даже подростка (от 15 до 20 лет). Уходили служить на всю жизнь.

Всего с первых наборов и до смерти императора Петра провели больше полусотни наборов рекрутов, давших армии 284 тыс. бойцов (1/30 мужского населения страны). С высоты сегодняшнего дня петровские военные реформы кажутся разумными и логичными. Кроме профессиональной армии был создан флот, военная промышленность и военные школы. Военная мощь обеспечила стране достойное место в Европе. Правда, триумф военной реформы достался дорогой ценой.

Рекруту выдавали 45 копеек в месяц на пропитание, плюс деньги на прогон. Но если дороги развезло, а офицеры украли деньги, то рекруты голодали, болели и умирали. В целом от болезней и побегов терялось до 10% личного состава команд. Бывали и случаи пострашнее: весной 1719 года во время переезда из Москвы в Петербург из 2 тыс. рекрутов по пути умер каждый четвертый.

Многие убегали.

Беглых ловили и вешали. Позже царь смягчил: вешать стали троих из 10, по жребию. Остальных били кнутом и отправляли в Сибирь на вечную каторгу. Ссылали и родственников дезертира.

Тем не менее каждый десятый дезертировал. И было от чего. Рекрутов гнали на службу как каторжан: в кандалах. Горожане возмущались, писали в Сенат и царю: это же защитники Родины! Тогда в кандалы стали заковывать лишь на ночь. Но при этом солдат стали клеймить...

С другой стороны: в конце царствования Петра I треть его офицеров были бывшими рекрутами, заслужившими дворянство на войне. Как бы сегодня сказали: это был социальный лифт.

За год до смерти император издает необычный указ: 24 января 1724 года Петр повелевает - подчиненный обязан быть в послушании у своих командиров, но если командир приказывает нечто противозаконное, то этот приказ не исполнять. В этом случае должен тайно сообщить командиру о том, что приказ преступен. Если начальник не одумался, то надо было протестовать и доносить наверх. Вплоть до императора.

Как такое стало возможным в начале XVIII века? Вопрос я задал Геннадию Марштупе, старшему научному сотруднику Государственного исторического музея.

Геннадий Стефанович, указ о возможности оспорить приказ командира - апогей реформ Петра I?

Геннадий Марштупа: Нет, результат петровских реформ - создание мощной армии, закаленной 20-летней Северной войной. Указы Петра I прагматичны и спонтанны, они часто вызваны конкретными обстоятельствами и ситуациями.

Представим баталию Петровской эпохи: батальон штурмует редут, по нему ведет огонь неприятельская артиллерия. Солдат не имеет права укрыться от залпа. Держи строй! И тут какому-то поручику приходит в голову мысль: командир не прав, надо же идти в обход!

Геннадий Марштупа: Такого не могло быть вообще. Был воинский устав, там все расписано. У командира было право убивать на месте тех, кто нарушает строй. И уж тем более отступает. Указ о неисполнении незаконного приказа никакого отношения не имел к тому, что происходило на поле боя.

Ясно. А в войсках нижние чины вообще могли знать о существовании такого указа?

Геннадий Марштупа: Неисполнение любого приказа вызвало бы карательные меры. А что касается требования доносить, то тогда обо всем, что воспринималось в качестве слов и дел против власти, нужно было доносить. Недонесение жестоко наказывалось. Механизм был отработан с допетровской эпохи. Об этом записано еще в Соборном уложении 1649 года. При Петре многое детализировали, а законы стали жестче.

Сегодня заведомо преступный приказ не подлежит исполнению. Но мы живем в XXI веке. А три века назад о подобном в Европе могли подумать?

Геннадий Марштупа: Таких понятий не было вообще! Наш воинский устав создался с учетом европейских. Из шведского, в частности, много переняли. Конечно, ничего подобного не было.

Указ Петра I адресован не только Военной коллегии. Всем, в том числе и Священному синоду. Как будто царь рассматривал Церковь как одно из госведомств...

Геннадий Марштупа: Указ обращен ко всем органам государственного управления. И да, Петр I на Синод так и смотрел: есть командиры, есть подчиненные и есть приказ.

А как оглашались царские указы? Лично у меня обывательское представление: в Москве дьяк "кричал на всю Ивановскую" - в Кремле, с колокольни Ивана Великого, зачитывал народу, собравшемуся на Ивановской площади указы. А в столичном Петербурге? В других городах империи?

Геннадий Марштупа: Тоже зачитывались, особенно те, в которых нужно было сообщить народу что-то актуальное. Указы печатались. Некоторые могли вывешиваться. Но все-таки прежде всего указы царя доводились до тех, кого касались в первую очередь. Например, до тех, кто отправляет правосудие.

О правосудии. В команде одного прапорщика из 400 рекрутов по пути из Москвы в Петербург умер 121 рекрут, а 26 - бежал. Случай возмутил царя: командира конвоя Зверева и его наиболее свирепого унтер-офицера Киндякова колесовали прямо перед Московской губернской канцелярией. Во время следствия выяснилось, что Зверев, как и все его рекруты, были абсолютно неграмотными. Указов читать они не могли.

Геннадий Марштупа: Вообще-то тогда уже велась борьба с неграмотностью, но офицер действительно мог не уметь читать и писать, если он из солдат. Главным источником знаний для него был артикул воинский, т.е. устав. По нему жили и служили. Все было расписано детально. Отягощать умы лишними знаниями никто не стремился. Хоть устав и назывался "воинский", но распространялся и на гражданских служащих, как источник права по уголовным преступлениям.

Президентом Военной коллегии в ту пору был граф Александр Меншиков. В сражениях показал себя талантливым военачальником. Будучи Петербургским генерал-губернатором, показал себя незаурядным администратором. Но, хотя владел огромным состоянием, неоднократно уличался в присвоении казенных средств. Такой "министр обороны" стал бы терпеть возражение от подчиненного? Пусть даже на ушко.

Геннадий Марштупа: Нет, думаю, он бы такое не потерпел. Не отличался терпимостью. Мог прислушаться, только когда император начинал ему что-то внушать.

Порой и кулаком, и палкой...

Геннадий Марштупа: Словесно тоже. Но для лучшего усвоения Петр I бил Меншикова, и неоднократно. Это случалось, когда особо возмущался его злоупотреблениями. Простые были отношения.

То есть провозглашенный в указе гуманизм реально еще не наступил?

Геннадий Марштупа: Что вы, какой гуманизм. Не та эпоха.

А правда, что царь Петр в одном из указов потребовал, чтобы "подчиненный перед лицом начальствующим должен иметь вид лихой и придурковатый"?

Геннадий Марштупа: Конечно, слышал, но мне в источниках не попадался текст с такими словами. Но есть другой указ, обращенный к сенаторам. При выступлении им предписывалось говорить не по писаному, а своими словами, "чтобы дурь каждого была видна". Это вообще было в духе Петра.

История одного приказа

За время срочной службы мне довелось участвовать в чудовищном (по армейским меркам) ЧП: голодовке.

"Бунт" спровоцировал сумасбродный приказ сержанта. Дело было в "учебке". А именно: в камышинской ШМАС - школе для солдат срочной службы, где готовят младших авиационных специалистов для ВВС. Жизнь там расписана по минутам, офицеров мы почти не видели, всем заправляли сержанты. Которые вдруг придумали себе развлечение: по пути в столовую выводили роту на обледеневший участок дороги и приказывали чеканить шаг. Строевой шаг на льду, естественно, приводил к ожидаемым последствиям: все скользили и падали. Сержанты разворачивали роту, и все начиналось по новой. Нам приказали: идти по льду, как по сухому асфальту, не получается, значит, это за счет времени, которое отводилось на прием пищи. Т.е. вместо формальных 40 минут у нас было меньше минуты. Что можно съесть за 40-60 секунд? 90% не успевало даже получить тарелку с кашей.

Решение родилось спонтанно: раз не дают время поесть, то не будем и пытаться.

На следующий день рота после "фигурного катания" зашла в столовую, на минуту села за столы. Но никто ни к чему не притронулся...

Честно говоря, мы и сами не понимали, что сделали. Организованный отказ от пищи - это фактически бунт.

Нагрянуло начальство, офицеры из политотдела и особисты искали зачинщиков. Сержанты ходили бледные.

Никого в итоге не посадили, обошлось выговорами. Роту "лечили" спортом: марш-бросками в противогазах по снежной целине, сотнями отжиманий от пола.

Но приказ о питании за 60 секунд - отменили. Навсегда.