Последняя речь Дзержинского

Он произнес ее на пленуме Центрального комитета и Центральной контрольной комиссии ВКП(б) (14-23 июля 1926 года) за несколько часов до своей смерти

В Президентской библиотеке хранится книга "Три последние речи" Ф.Э. Дзержинского (выступления перед наркомами и аппаратом), вышедшая единственный раз в 1926 г.¹ Предисловие написал Вячеслав Молотов: "Дзержинский прямо бичует недочеты и пороки управления, бюрократизм и душащую дело волокиту. Он горит в работе по исправлению недостатков и, добившись успеха, берет на себя еще более трудную и сложную задачу в другом". Речи произнесены в течение нескольких дней пленума. Со страниц раритетной книги предстает во многом неожиданный "железный Феликс", познакомить с которым хочется читателей "Родины".

ПЕРВАЯ РЕЧЬ

"Маленькая бумажка проходит через 32 руки"

Дзержинский рубит с трибуны: "Когда мы говорим о производительности труда рабочего, измеряем ее тем количеством продукции, которое он нам дал. А производительность труда в управленческих органах сможем ли мы измерить тем количеством продукции, которое даем в нашей работе?" И сам же отвечает:

"Наши измерители определяются длиной наших ведомостей и нашей неслыханной волокитой. У нас в бюрократических органах управления энергии тратится очень много, но толку дает безобразно мало".

Приводит пример, как "маленькая бумажка проходила через 32 руки. Над этой бумажкой работало 32 человека, в аппарате в двух местах заводились дела". И выносит вердикт: "Этот пример характеризует всю нашу систему", предлагая "уничтожить излишние бюрократические звенья, возложив больше ответственности на непосредственно выполняющих". Ведь в противном случае "неизвестно, с кем имеешь дело, не с людьми, которые ответственны, а с учреждением. Поэтому наши аппараты растут неслыханно. Благодаря этому мы имеем в нашей торговле такие неслыханные большие наценки и накидки".

ВТОРАЯ РЕЧЬ

"Мы страдаем организационным фетишизмом"

"Мне недавно говорили, что в одном из крупнейших трестов на содержание аппарата тратится до 40 процентов по сравнению с тем, что платится рабочим", - начинает оратор. И переходит с места в карьер:

"Мы страдаем организационным фетишизмом. Нам кажется, для того чтобы организовать какое-нибудь дело, построить что-нибудь, достаточно взять бумагу, сесть в свой кабинет и написать "принять энергичные меры", "изыскать средства" и прочее. При этом организационном фетишизме стираются живые люди, между тем как работу руководства и управления нельзя механизировать. Это работа мозговая, индивидуальная и вместе с тем глубоко коллективная. Не учреждения работают, а люди работают в учреждениях".

И далее:

- Мы не знаем, что делаем, а знают это бумаги в наших портфелях. Нужно ввести личную ответственность, чтобы было известно, кто чем занимается, что изучает и за что отвечает в какой мере.

- Бесконечная коллегиальность, комиссии, совещания и т.д. превратились в помеху. Согласования вопросов превращаются у нас часто в карикатуру: открываются прения, преют в то время как наперед можно сказать, какое будет решение.

- Надо отходить от системы больших докладов. Таких ваших томов те, кто руководит делом, не могут читать.

Сказано почти сто лет назад. Но как же актуально звучит!

- Ясно, что среди госслужащих есть ряд товарищей, которых мы не видим, которых бюрократический аппарат заволакивает. Есть очень доброкачественный материал, и много его, но мы не умеем использовать.

- У каждого должна быть амбиция, известное честолюбие, каждый имеет свое лицо.

С оратором спорят: мол, излишнее внимание к низовым звеньям приведет к дезорганизации системы. Ответ Дзержинского:

"Если человек не справляется с делом - уходи, дай место другим".

ПОСЛЕДНЯЯ РЕЧЬ

"Мне одному справиться трудно..."

Речь датирована 20 июля 1926 г. И произнесена Феликсом Дзержинским, как указано в книге, "в день его смерти на пленуме ЦК и Центральной Контрольной Комиссии ВКП(б).

Уже в самом начале оратор жестко сталкивается с Л.Б. Каменевым: тот в своем выступлении вместо расчетов "приводит выдержку из статьи в "Экономической жизни". Дзержинский встает на защиту крестьян: "Что значат розничные цены для мужика? Разве неизвестно вам, тов. Каменев, какое отношение между продажными ценами мужика и теми ценами, по которым мужик получает промышленные изделия?"

Дзержинскому противостоят сплоченно. И столь же жестко. Он обращается к залу:

"Я никогда не кривлю душой, если я вижу, что у нас непорядки, я со всей силой обрушиваюсь на них. Мне одному справиться трудно, поэтому я прошу у вас помощи..."

В ответ - гвалт по каждому тезису его выступления. Дзержинского пытаются сломить теми самыми методами, которые он распекает. А "железный Феликс" схлестывается с Л.Д. Троцким по статистике, которую называет лукавой. Заявляет, что "отрасль, которой руководит товарищ Каменев, является наиболее всего неупорядоченной, поглощающей наш доход". В глаза рубит Каменеву, взвинтившему цены на промтовары для деревни и сетовавшему, что он только четыре месяца нарком торговли:

"Вы будете и в 44 года никуда не годны, потому что занимаетесь политиканством, а не работой".

В ночь после пленума Феликс Эдмундович Дзержинский умер.

P.S.

Он много и успешно воевал с контрреволюционерами. Но последний свой бой проиграл бюрократии, не побежденной и сто лет спустя. Грустная ирония Истории...

• _{1. Дзержинский Ф.Э. Три последние речи. М.; Л., 1926.}