"Далеко идущее германофильство Бека..."

До недавних пор последним примером такого творчества была книга Ольгерда Терлецкого, изданная еще в ПНР в 1985 г. И даже во время резких российско-польских дискуссий на историческую тему в декабре 2019 - январе 2020 г. не раз упомянутого в выступлениях Владимира Путина министра Бека никто из польских политиков почему-то защищать не стал. В отличие от предвоенного польского посла в Германии Юзефа Липского (1894-1958), того самого, что в донесении Беку от 20 сентября 1938 г. предлагал поставить в Варшаве "прекрасный памятник" Гитлеру за реализацию его идеи по "решению еврейской проблемы путем эмиграции в колонии"¹.

Но защитник все же нашелся.

Адвокат изгоя

Осенью 2019 г. новая биографическая книга о полковнике в роли главы внешней политики наконец-то увидела свет под названием "Польша прежде всего. Рассказ о Юзефе Беке"². Ее автор, 86-летний исторический публицист и выпускник юридического факультета Варшавского университета Ежи Хочиловский, взял на себя труднейшую задачу - избавить своего героя от многочисленных обвинений в его адрес при жизни и после смерти в 1944 г., которые автор решительно называет уже в самом начале текста "несправедливыми"³. И вправду, в бытность Бека министром его политические противники всех ориентаций не стеснялись в выражениях по его адресу. Так, бывший премьер-министр Винцентий Витос (1874-1945) уверял, что Бек "предатель, проплаченный гитлеровцами". А известная писательница Мария Домбровская (1889-1965) не только именовала в ноябре 1936 г. главу МИДа "гитлеровским прихвостнем", но и пророчески записывала в дневнике еще 24 ноября 1934 г., что "вся наша внешняя политика является политикой солдат и вообще не имеет смысла, она делает назло то Франции, то Чехии, Польша же нелюбима на целом свете, несмотря на глухариные токования мерзостного Бека"⁴.

В противовес "черной легенде" Бека его неутомимый биограф, собравший, к его чести, массу интереснейшей информации из разнообразных источников и новейших публикаций историков, попытался создать положительное жизнеописание. Однако журналистское любопытство Хочиловского внесло в его адвокатские намерения весьма колоритные коррективы. Они и не позволили сотворить излишне светлый образ человека, прямо причастного к тому, что 1 сентября 1939 г. именно Польша стала первым объектом гитлеровской агрессии в начале Второй мировой войны.

Сама структура книги помогает вносить упомянутые коррективы - раннему периоду биографии Бека⁵ посвящены лишь первые две главы из восьми, остальные же подробно повествуют о дипломатической и политической карьере любимца Юзефа Пилсудского. Хочиловский смотрит на межвоенную польскую историю глазами, бесконечно влюбленными в диктатора. Обожание это распространяется и на его молодого соратника, ставшего по воле Пилсудского министром иностранных дел в 38-летнем возрасте 2 ноября 1932 г. Но если "первый маршал Польши" в тексте безгрешен и безупречен, то его выдвиженец изображен с разных ракурсов, в том числе и с весьма неудобных. К некоторым из этих деталей, в которых кроется дьявол, имеет смысл присмотреться подробнее.

Московская пневмония

После того как 26 января 1934 г. Польша подписала с гитлеровской Германией декларацию о ненападении, Бек уже в следующем месяце оказался в СССР "первым европейским министром иностранных дел под стенами Кремля, и принимали его чрезвычайно помпезно"⁶. Его визит 13-15 февраля описан Хочиловским красочно и благосклонно, как и предшествовавший этому путешествию краткий период потепления в отношениях Москвы и Варшавы, наступивший после заключения 25 июля 1932 г. советско-польского договора о ненападении. И Бек, и радушно встречавший его нарком иностранных дел СССР М.М. Литвинов упоминали о специальной поездке в Москву на празднование 16-й годовщины Октябрьской революции эскадрильи польской военной авиации во главе с генералом Людомилом Райским (1892-1977) - тот, по словам наркома, оставил "у нас наилучшие воспоминания"⁷. Бек в своей речи на приеме у Литвинова подчеркнул "спонтанические симпатии, оказанные польской авиации правительством и советской общественностью по случаю трагической гибели нашего летчика капитана Леваневского"⁸. Служивший в польской авиации старший брат знаменитого советского летчика Сигизмунда Леваневского Юзеф (1899-1933) разбился 11 сентября 1933 г. в Чувашии, пытаясь побить мировой рекорд дальности полета для туристических самолетов.

Хочиловский, не проверив свои мемуарные источники, пишет о том, что Бек "на перроне продефилировал перед ротой почетного караула" в сопровождении наркома обороны К.Е. Ворошилова и начальника Штаба РККА А.И. Егорова⁹. На самом деле на тогдашнем Белорусско-Балтийском вокзале Бека встречали командующий Московским военным округом А.И. Корк и начальник отдела внешних сношений РВС СССР В.В. Смагин¹⁰. Не было и подробно описанного польским автором "завтрака, который дал для Бека Ворошилов"¹¹. Польский министр и советский нарком утром 14 февраля присутствовали на завтраке, данном в честь Бека председателем Совнаркома СССР В.М. Молотовым¹². Хочиловский даже усмотрел некую "ревность" Литвинова по поводу якобы излишнего внимания советских военачальников к польскому министру с воинским званием дипломированного полковника артиллерии.

Визит Бека, бывший ответным на пребывание советского наркома Г.В. Чичерина в Варшаве еще в 1925 г., получился удачным. По его итогам по предложению польской стороны диппредставительства обеих стран были повышены в ранге до посольств. Было в пребывании в Москве и то, что больше всего любил Бек на посту главы польской дипломатии - самый высокий уровень приема, совсем не такой, которым огорошил его в 1933-м глава МИДа Франции Жозеф Поль-Бонкур, не приехавший на вокзал встретить польского коллегу. Балетный спектакль в Большом театре, посещение Оружейной палаты, Большого Кремлевского дворца и Центрального дома Красной Армии, регулярное исполнение польского гимна и прочие церемонии в полном объеме, Бек с улыбающейся супругой Ядвигой на первой странице "Известий" от 14 февраля - все пришлось польским гостям по нраву. Все, кроме московской погоды, которая отметилась более чем 30-градусными морозами.

Бек схватил в советской столице, в которую уже не вернется никогда, воспаление легких и по прибытии в Варшаву вынужден был докладывать об итогах визита Пилсудскому у себя дома, рассказывая об успехах "политики равновесия" или "равноудаленности" между Москвой и Берлином¹³.

"Мерседесы" от нацистов и полет с Муссолини

Только вот равновесие и равноудаленность длились очень недолго, если они вообще существовали в природе. Хочиловский блестяще проводит сеанс разоблачения этой политики, подробно описывая визиты Бека в Третий рейх и неоднократные вояжи Геринга в Польшу, где рейхсмаршал страсть как любил охотиться в Беловежской пуще. Читателям становится интересно: а что ж ни разу не приглашали в ту самую пущу столь внимательного к полякам, по версии польского автора, наркома Ворошилова? Мир бы точно не перевернулся от такого жеста дипломатической вежливости.

Охоты же Геринга, начиная с самой первой, в январе 1935 г., включали в себя заманчивое предложение, от которого, как казалось нацистской верхушке, Польше будет невозможно отказаться. Встречаясь в тот раз с Пилсудским, Геринг приманивал перспективой совместного выступления против СССР и последующим присоединением к Польше Советской Украины и получением Варшавой выхода к Черному морю. Эти карты будут у нацистов на столе вплоть до весны 1939 г., когда между Германией и Польшей произошел окончательный разрыв прежней дружбы.

Острый на язык Пилсудский в январе 1935-го, меньше чем за полгода до своей кончины, ответил Герингу вежливым отказом, не желая "спать с винтовкой в постели"[14]. Но и при жизни польского диктатора, и при последующем единоличном руководстве его любимцем Беком внешней политикой у внимательно наблюдавших за Варшавой держав складывалось устойчивое впечатление в прогерманской ориентации польской стороны. В хранящейся в Архиве внешней политики РФ подробной справке НКИД СССР "Жизнь и карьера полковника Иосифа Бека" (1937) особо подчеркивается "далеко идущее германофильство Бека"¹⁵.

Важнее именно такое впечатление, чем сумма в 300 тыс. марок, чек на которую, по словам бывшего авиационного атташе Германии в Польше генерал-лейтенанта А. Герстенберга, Геринг вручил Беку во время очередного приезда на охоту в феврале 1938-го¹⁶. Деньги, как известно, любят тишину, и этот эпизод в отчеты разведчиков, наблюдавших за Беком и его политикой, не вошел, в отличие от широких жестов нацистской верхушки, пользовавшей польского министра.

Вот только два случая с новейшей моделью "Мерседеса", приводимых Хочиловским. Во время визита Бека в Берлин в июле 1935 г. лично Гитлер сначала нахваливал супруге польского гостя Ядвиге ту самую машину, а затем и попытался подарить ей ее во время полностью оплаченного германской стороной отдыха в Бад-Рейхенхале. Осторожный Бек тогда запретил жене пересекать на этом авто польскую границу, и презент не состоялся¹⁷. Но в 1938-м по ходу упомянутой февральской охоты Геринга в Польше рейхсмаршал подарил президенту Игнацию Мосцицкому "Мерседес" G4 повышенной проходимости. Доставленное в итоге в Варшаву в августе 1938 г. авто было очень дорогим и очень редким - всего было произведено лишь 57 экземпляров такой модели. Потрясенный Мосцицкий велел наградить Геринга орденом Белого орла, причем тайно, не оставляя следов в официальной документации¹⁸.

А во время визита в Рим в марте 1938 г., как раз в дни гитлеровского аншлюса Австрии, Бека принимали настолько сердечно, что он окоченел, поднявшись в воздух в легком костюмчике на самолете, за штурвалом которого сидел сам Муссолини. Дуче специально снижал высоту, чтобы показать дорогому варшавскому другу поселения, построенные его режимом на месте осушенных Понтинских болот к юго-востоку от Рима¹⁹.

Не в своих санях

И как после всего этого следящим за Польшей западным и советским спецслужбам докладывать своему начальству об "удаленности" польской политики от держав фашистской "оси"? В представлении же Бека, на самом деле хорошо понимавшего, что в случае союза с Гитлером полякам в перспективе светит незавидная участь "пасти коров на Урале", ситуативное сближение с Берлином и Римом необходимо. Но не ради дружбы с фюрером, а для решения завещанных Пилсудским задач - унижения дерзких соседей, Чехословакии и Литвы. Хочиловский, посвящая каждой из этих стран по отдельной главе, восторженно живописует достигнутые в 1938-м с помощью немцев успехи на этих направлениях, после чего Бек ненадолго становится самым популярным у поляков политиком.

Но отрезвление наступает уже 24 октября 1938 г., когда Гитлер предъявит Польше претензии на Данциг (Гданьск) и коридор в Восточную Пруссию. Торжество национальной гордости обернулось тем, что Польша стала следующей жертвой нацистской агрессии. А также бесславным концом карьеры самого Бека, интернированного в сентябре 1939-го, проклятого новыми польскими властями в эмиграции и скончавшегося от туберкулеза 5 июня 1944 г. на 50-м году жизни в румынских Станештах.

Новая биография польского министра уверенно отвечает и на логичный вопрос, а соответствовал ли артиллерийский полковник в роли "диктатора внешней политики" занимаемой высокой должности. Хочиловский красочно описывает его краткий отдых в Вене в сентябре 1937 г., куда он прибыл после женевских заседаний в Лиге наций. Сбежав после второго акта с оперы Рихарда Штрауса, после чего изрядно покутив весь вечер и всю ночь в обществе своего адъютанта, Бек с радостью повторял одно и то же: "Что за роскошь не быть министром!"²⁰. Под хмельком глава МИДа, похоже, высказал свое заветное желание, но вынужден был с тех пор еще почти два года проводить губительную для своей страны деятельность.

После смерти Пилсудского в мае 1935 г. Бек под угрозой отставки был принужден строго следовать заветам покойного маршала. Когда же с осени 1938 г. этих самых заветов стало катастрофически не хватать в новых тревожных условиях, вынужденный облачаться во фрак и цилиндр дипломата офицер оказался, мягко говоря, не на высоте положения. Когда в варшавском воздухе уже вовсю пахло грозой, министр находил время и для поправки здоровья на 10 дней на Лазурном берегу в Монте-Карло под Новый, 1939 г., и даже для путешествий на яхте в августе 1939-го на польском балтийском курорте Юрата²¹.

Заметим, что в бедах Польши с началом Второй мировой войны Хочиловский винит не только Берлин с Москвой, но и, вопреки нынешней исторической политике властей Польши и Европарламента, также Францию и Великобританию, усилиями которых, по мнению биографа, Бек был обманут и "пал жертвой заранее согласованного предательства"²².

В целом же наследие полковника Бека еще долго не даст спать спокойно польским политикам, ибо гордиться таким наследием в здравом уме и твердой памяти ну очень затруднительно, и новая книга Ежи Хочиловского это доказывает ярко и зримо.

---

^{1. Впервые этот документ был опубликован на русском языке еще в 1948 г.: Документы и материалы кануна Второй мировой войны. М., 1948. С. 208-216.}

^{2. Chociowski J. Najpierw Polska. Rzecz o Jzefie Becku. Warszawa, 2019.}

^{3. Ibid. S. 5.}

^{4. Ibid. S. 87, 89.}

^{5. О его жизненном пути подробнее см.: Борисёнок Ю.А., Кузьмичева А.Е. Министр иностранных дел межвоенной Польши Юзеф Бек // Новая и новейшая история. 2018. N 2. С. 179-196.}

^{6. Chociowski J. Op. cit. S. 81.}

^{7. Прием в честь г-на Бека у тов. Литвинова // Правда. 1934. 14 февраля. С. 1.}

^{8. Там же.}

^{9. Chociowski J. Op. cit. S. 81.}

^{10. Прибытие в Москву польского министра иностранных дел г. Бека // Правда. 1934. 14 февраля. С. 1.}

^{11. Chociowski J. Op. cit. S. 83.}

^{12. Правда. 1934. 15 февраля. С. 1; Известия. 1934. 15 февраля. С. 1.}

^{13. Chociowski J. Op. cit. S. 85.}

^{14. Ibid. S. 93-94.}

^{15. АВП РФ. Ф. 122. Оп. 19. П. 59. Д. 12. Л. 83.}

^{16. Тайны дипломатии Третьего Рейха: германские дипломаты, руководители зарубежных военных миссий, военные и полицейские атташе в советском плену. Документы из следственных дел. М., 2011. С. 581; Егоров И., Макаров В. Тайные агенты Третьего рейха // Российская газета. 2020. 5 февраля. С. 11.}

^{17. Chociowski J. Op. cit. S. 106-109.}

^{18. Ibid. S. 130-131.}

^{19. Ibid. S. 134.}

^{20. Ibid. S. 127.}

^{21. Ibid. S. 187, 203.}

^{22. Ibid. S. 211.}