Про Даманский еще не все сказано: участник боев рассказал о конфликте

После Даманского карьера старшего лейтенанта Бубенина пошла в гору. Он закончил военно-политическую академию и служил в Выборге в должности заместителя начальника политотдела погранотряда, а затем в Заполярье - уже начальником политотдела отряда.

5 сентября 1974 года председатель КГБ СССР Юрий Андропов назначил Виталия Бубенина командиром группы "А" ("Альфа") - первого антитеррористического спецназа в истории отечественных спецслужб.

В 1977 году Бубенин вернулся в погранвойска, был на командных должностях, а в 1981-1983 годах в должности заместителя начальника оперативно-войскового отдела войск Средне-Азиатского погранокруга участвовал в войне в Афганистане. Позже служил в политуправлении, а также в качестве заместителя командующего двух округов.

В 1993 году указом президента РФ он был назначен первым начальником Хабаровского пограничного института.

С 1997 года - в отставке.

- Виталий Дмитриевич, 11 сентября исполняется очередная годовщина подписания советско-китайского соглашения о прекращении враждебных действий на границе, которое было заключено в 1969 году. Сейчас ряд китайских авторов утверждает, что это была чисто советская инициатива и председатель Совмина СССР Алексей Косыгин буквально упросил китайских представителей во время церемонии похорон Хо Ши Мина в Ханое устроить ему встречу с Чжоу Эньлаем. Что вам известно по этой теме?

Виталий Бубенин: Сначала хочу отметить, что бои на острове Даманском стали рассматриваться через пару лет и Китаем, и нами как "бои местного значения", а не как вооруженный конфликт между двумя великими странами, который мог реально привести к тяжелейшим последствиям.

Это значительно понижало их статус и ответственность организаторов провокации. Ведь если рассматривать это как простое боестолкновение... А китайцы ту провокацию именно так и рассматривают, ведь они же сразу заявили, что будто бы советские пограничники напали на мирно охраняющих границу китайских солдат. Да, они не говорили никогда, что на них напал Советский Союз, а напали именно советские пограничники. И тем самым скрывали тот факт, что вооруженное вторжение китайских регулярных войск было задолго до этого тщательно спланировано, подготовлено и утверждено политическим и военным руководством Китая.

Советское правительство, начав работу по урегулированию проблем с Китаем, закрыло глаза на все это и перестало обвинять в содеянном политическое руководство КНР. Понятно для чего: чтобы снять накал и создать более благоприятные условия для переговоров. И это устраивало обе стороны.

В те сложные во взаимоотношениях десятилетия СССР надо было решать главную проблему: урегулировать любым способом пограничные вопросы и отношения с КНР. Это была стратегическая задача внешней политики страны, решение которой с большим трудом продвигались еще почти два десятилетия после окончания конфликта. И, конечно, "даманская проблема" тогда на официальном уровне не поднималась. Видимо, это считалось политически нецелесообразным. Ведь всегда был реальный риск срыва переговоров и с таким трудом достигнутых договоренностей. Кстати, Китай тогда очень болезненно реагировал даже на косвенное упоминание о сражениях на острове Даманском.

В то время для СССР, а позже - уже и для России, было очень важно решить главную задачу - узаконить прохождение государственной границы и восстановить нормальные отношения с Китаем любым путем. Что и было сделано. Я имею ввиду, что в результате заключенных и ратифицированных договоров о прохождении госграницы в 1991 году и последующих решений в 1990-х годах, государственная граница была установлена окончательно. Китаю тогда были переданы 300 квадратных километров российской земли (островов на Амуре под Хабаровском). А также часть территорий в Приморском крае. В том числе и остров Даманский. Кстати, тогдашние руководители страны на рубеже 1990-х заодно подарили шельф Берингова моря США и даже готовили сдачу Японии Южных Курил.

В итоге после подписания договоров о прохождении госграницы между Россией и КНР все пограничные проблемы были сняты. А Китай официально заявил, что он не имеет к России территориальных притязаний. Значит мы достигли главного - исключили всякие поползновения на нашу территорию, вооруженные столкновения и гибель защитников границы.

О детальных подробностях контактов правительства СССР и КНР ничего сказать не могу - это сфера дипломатии, нас на эту тему не информировали.

- А как лично вы восприняли решения руководства СССР, а позже - России, Казахстана, Киргизии и Таджикистана о передаче "спорных территорий" Китаю. Не было ли чувства, что это несправедливо по отношению к памяти погибших в приграничных конфликтах солдат и офицеров?

Виталий Бубенин: Считаю, что учитывая и понимая приоритет интересов государства и высших его целей, надо всегда находить в себе силы быть выше личных амбиций, чувств и переживаний, а иногда - и обид. Пусть даже самых праведных и острых. Чтобы не навредить Отечеству, которое ты защищал.

К слову, за 50 с лишним лет, прошедших после вооруженного столкновения на границе, ответственно говорю, что участники боя (я имею ввиду реальных участников боя, а не просто участников событий или свидетелей) никогда не выражали сожаления по поводу того, что, мы, мол, зазря воевали, зазря кровь проливали. Мы не рвали на себе рубахи, не горланили, что наши подвиги забыты. Не было такого ни разу. Да и самого официального "забытья" не было как такового. О нас всегда помнили и по достоинству чествовали. А мы, в свою очередь, всегда были скромны, сдержанны и ответственны.

Решение Казахстана, Киргизии и Таджикистана о передаче "спорных участков" - дело этих стран. Не имею права вмешиваться в их внутренние дела.

- Давайте вернемся к событиям 1969 года. Велась ли психологическая борьба на советско-китайской границе? Какие методы применялись обеими сторонами?

Виталий Бубенин: Да, велась. Но главным образом с китайской стороны. Это была довольно интенсивная обработка личного состава. Призывали наших солдат связывать и убивать офицеров и переходить на их сторону. Велись и специальные радиопередачи для населения Приморского и Хабаровского краев, где людей агитировали немедленно покинуть места проживания, а то китайские "освободители" скоро придут. Звучали и прямые угрозы населению. И это действовало - мы наблюдали заметный отток людей из приграничных поселений.

Начиная с ноября 1967 года на участках 1 и 2 погранзастав Иманского (Дальнереченского) погранотряда, одной из которых командовал я, а второй - старший лейтенант Иван Стрельников, шли бесконечные провокации, организованные китайскими властями.

Причины обострения обстановки на границе и отношений между КНР и Советским Союзом в те годы я не буду сейчас рассматривать. Это отдельная очень важная тема, которая вот уже 52 года ждет своего официального расследования, научного анализа и политической оценки (не путать с художественными домыслами некоторых литераторов).

В целом это был четырехлетний период (1965-1969 г.г.) постоянных провокаций на границе, кульминацией которых стал факт китайской вооруженной агрессии в марте 1969 года на Даманском, а также вооруженная провокация китайских войск в августе этого же года на участке госграницы СССР в районе озера Жаланашколь (Казахстан). И там, и там мужественно сражались и героически гибли наши пограничники.

Если проанализировать этот период, то следует рассматривать два аспекта. Первый - сама вооруженная провокация (вооруженное вторжение) как таковая. Второе - ее политические и военные причины и задачи. При этом надо обратить внимание - в каких конкретно исторических условиях она была подготовлена и с какой целью была проведена Китаем. Со всем этим до сих пор нет ясности!

Сегодня мы больше знаем о том, какие наступили последствия: был нанесен огромный ущерб не только братским отношениям двух великих стран ("русский с китайцем - братья навек"), пострадали обе экономики. Мало того: тогда мир стоял на грани Третьей мировой войны. Эта тема, безусловно, требует глубокого компетентного подхода, и в данном случае мною глубоко не рассматривается.

И если бы не героические, самоотверженные, решительные действия пограничников и воинов Советской армии, то неизвестно чем бы вообще все закончилось. Пять человек тогда были удостоены звания Героя Советского Союза. Помимо меня и младшего сержанта Юрия Бабанского, это звание было присвоено полковнику Д. Леонову, старшему лейтенанту И. Стрельникову и мотострелку, младшему сержанту В. Орехову. Последним троим - посмертно.

Если же говорить о том, о чем вообще стараются не вспоминать, то мне представляется, что без официального признания Китаем совершенного им акта вооруженной агрессии 2 и 15 марта 1969 года против Советского Союза, без глубокого исторического и политического анализа, трудно будет верить в искренность и долговременность партнерских отношений. Они выстроены большим совместным трудом во имя реального блага наших стран. А без такого признания наши отношения, какими бы они позитивными не казались, всегда будут оставаться в тени недомолвок.

- Пограничный конфликт на Даманском стал боевым крещением для бронетранспортеров БТР-60ПБ. Как проявили себя эти машины?

Виталий Бубенин: Что касается этой машины... Она в то время только-только поступила на вооружение. Эти БТРы прибыли к нам в соответствии с решением правительства об усилении дальневосточных рубежей. И мне выпала честь впервые применить БТР-60ПБ в бою, поскольку до этого случая испытать ее в боевых условиях не было, ибо просто не было вооруженных столкновений с момента запуска этой машины в серию. И надо сказать, что модель 60ПБ прекрасно себя проявила. Мощная, мобильная, хорошо защищенная и отлично вооруженная. При умелом ее применении - достаточно грозная сила.

Я тогда вел бой с применением этих двух БТРов. И если бы не они, то все могло обернуться для нас по-другому. Хотя у них был один важный недостаток, который проявился во втором боестолкновении - 15 марта. Антенна радиостанции была установлена на передней части корпуса, на носу. Когда велся огонь с башенных пулеметов, она попадала в сектор огня и ее "срубало". Так, например, случилось на БТРе подполковника Е. Яншина, возглавлявшего атаку своей мотоманевренной группы. И он потерял связь и управление боем. Однако в последующих модификациях этот недостаток был устранен.

- Как был вооружен противник? Было ли что-то такое в снаряжении и экипировке китайцев, что удивило пограничников?

Виталий Бубенин: Все вооружение подразделений НОАК - это было старое советское оружие. И стрелковое, и артиллерийское. Оно было в свое время либо передано Китаю, либо изготовлялось по советским образцам. Китайцы были вооружены автоматами и ручными пулеметами Калашникова, карабинами Симонова, гранатометами РПГ-2, полевыми орудиями калибра 45 мм и старыми советскими минометами.

Удивляла не экипировка, она была нам знакома, как я уже сказал. Удивляло то, что китайских военных было избыточно много. К слову, китайские солдаты в бою стойки, жестоки и беспощадны. Достойный противник. Но, однако, подвержены панике при отсутствии жесткого руководства. Например, если командир убит или уничтожен командный пункт. Так было в бою 2 марта.

Об "Альфе"

- Где и по какому принципу отбирали первых сотрудников "Альфы"?

Виталий Бубенин: Отбирали из офицеров КГБ. Кандидат в группу "А" должен был обладать высокими морально-психологическими качествами, быть устойчивым к стрессовым ситуациям, подготовленным в боевом и физическом отношении. Кроме того - быстро ориентироваться в сложной ситуации, чтобы принимать адекватные решения. Обращали внимание и на характер. Кандидат должен был быть дружелюбным и скромным. Смелость, честность и решительность - это тоже обязательно. Образование - высшее, хотя принимали и обучающихся в вузе. Особенностью набора первого состава было то, что кандидату сразу задавали вопрос: готов ли он служить в подразделении, где рисковать жизнью - это норма. Отказов, как правило, не было.

- Как были вооружены и экипированы бойцы "Альфы" в первые годы существования подразделения? Применялась ли исключительно отечественная экипировка или приходилось покупать что-то за рубежом? Изучался ли вообще зарубежный опыт при создании спецподразделения?

Виталий Бубенин: Естественно в таком подразделении с самого начала применялись и специальные вооружения, и экипировка. А началось с того, что по нашей заявке доставили иностранные образцы вооружения, средства защиты и прочее снаряжение. Мы все это испытали и пришли к выводу, что нас это не устраивает. Стрелковое и специальное оружие по боевым характеристикам было слишком слабым, а бронежилеты вообще никуда не годились. Это были американские и английские средства защиты, которые производились из стеклопластика. При испытании пули пистолета "Кольт" застревали в них, но динамического удара они не держали. А "Макаров" прошивал эти бронежилеты насквозь. И мы перешли на наше вооружение: АК-47, СВД и ПМ. Лучше него ничего тогда не было. Что касается бронежилетов, то оказалось, что самым прочным был разработанный еще во время Великой Отечественной войны. Весил он 9 килограммов - вполне приемлемо.

Если говорить о зарубежном опыте, то при создании "Альфы" мы его не изучали. Потому что его не было. Это касается и отечественного опыта, ведь спецназы были и во времена Великой Отечественной. Но они создавались под определенные задачи. Однако нигде не было спецподразделений по борьбе с терроризмом. Он только начал себя проявлять в мировом масштабе. В частности, в 1972 году на Мюнхенской олимпиаде, где террористы захватили и убили израильских спортсменов. А у нас в стране к тому времени уже было несколько попыток захвата заложников и угона самолетов.

Так что начинали с чистого листа, с глубокого анализа каждой попытки совершения теракта. Проводили "мозговой штурм". Скажем, разыгрывали угон самолета. Личный состав делился на "террористов" и "спецназ". А ребята все были из чекистов, они такого могли напридумывать, что заранее и не угадаешь. После этого разрабатывали тактику действий и отрабатывали ее на учениях с использованием реальных объектов - самолетов, зданий и т.д. На таких учениях обязательно присутствовали высокие чины КГБ, а о результатах докладывали лично Андропову.

- Известно, что сотрудники "Альфы" не только принимали участие в боевых операциях, но и выполняли более деликатные задачи межгосударственного характера - к примеру, сопровождали Буковского при обмене на Луиса Корвалана. Чем были трудны такие операции для командира "Альфы" и ее бойцов?

Виталий Бубенин: Группа "А" не сопровождала диссидента Буковского, а непосредственно участвовала в его обмене на Корвалана. Операция разрабатывалась совместно с МИД СССР. Руководил ею я, а мой заместитель Р. Ивон вместе с другими сотрудниками занимался непосредственным исполнением. Все это происходило в Цюрихе. Могу добавить, что операция была тайная - как для наших спецслужб, так и для спецслужб США. Проводили мы ее согласованно. Сложность операции была в ее государственной значимости, что налагало на нас высокую ответственность. Ожидали возможных провокаций, поэтому была поставлена задача обеспечить полную безопасность для Корвалана, его нужно было доставить живым. Но мы уже были готовы решать подобные задачи. Решили и эту.

Надо сказать, что нам удалось создать не только суперспецназ, способный выполнить любые боевые и антитеррористические задачи, но и разработать некоторые методики, которые используются и сейчас. Считаю, что группа "А" впервые продемонстрировала все свое мастерство в 1979 году при штурме дворца Амина в Кабуле. Хотя это было через год после того, как я принял решение вернуться в погранвойска.

- Кстати, а почему вы приняли решение оставить "Альфу" и вернуться в погранслужбу?

Виталий Бубенин: Если коротко: я выполнил задачу, которую поставил передо мной председатель КГБ Юрий Андропов. Другими словами, создал и подготовил группу "А". В 1977 году во время нашей очередной встречи с Юрием Владимировичем, он спросил, какие у меня есть просьбы и пожелания. И я сказал: хочу вернуться в погранвойска. Андропов уточнил: "Снова хочешь на передовую? Ну что ж, не возражаю. Дам поручение подобрать тебе соответствующую должность".

О личном

- Чем вы сейчас занимаетесь? Видитесь ли с кем-либо из "даманцев"?

Виталий Бубенин: Я уже давно в отставке, но свободного времени все равно мало. Часто езжу по стране, бываю в погранчастях, училищах, военных институтах и кадетских корпусах. Встречаюсь с ветеранами, действующими сотрудниками и офицерами погранвойск, ФСБ и спецназа. Участвую в работе Совета ветеранов пограничной службы стран СНГ.

Помимо прочего, пишу уже третью книгу. И еще нахожу время для занятий спортом.

Что касается общения с сослуживцами по Дальнему Востоку, то раз в пять лет мы собираемся в нашем погранотряде. А в обычной жизни часто перезваниваюсь с бывшими солдатами, ветеранами Даманского. Очень приятно слышать голоса Аркадия Шамова, Ивана Ларичкина, Валерия Захарова и других. Тех, кто тогда были мальчишками, призванными в погранвойска и служившими на моей заставе.

- Виталий Дмитриевич, вы уже почти четверть века живете в Сочи. Каким-то образом участвуете в общественной жизни города?

Виталий Бубенин: Да, конечно. Активно работаю в городской ветеранской организации, являюсь членом военно-географического общества. Часто бываю на встречах в школах, с молодежью, в местных воинских частях. Не скрою, приятно, что юношеский военно-спортивный клуб "Гренадер" носит мое имя. Эти ребята, можно сказать, и мои воспитанники.

Кроме того, здесь проводятся соревнования среди юных спортсменов на "Приз героя Советского Союза В. Бубенина". Принимаю участие во многих общественно-политических мероприятиях города. Мое имя занесено в "Книгу почета города-курорта Сочи"и размещено на памятной стене. Награжден многими местными знаками почета.