Счастлив, кому знакомо щемящее чувство дороги...

Петр Чайковский

12/24 августа. Симаки, 8 ч[асов] веч[ера] [...] На лодке в первый раз я катался сейчас, а именно, ездил в Тартаки. Гребцами были Ефим и Алексей. Было очень приятно, - но ещё приятнее было в лесу. Что за прелесть этот лес! Я исходил его вдоль и поперёк. Пил чай, привезённый в лодке. Назад я предпочёл идти пешком. Против самого дома остановился, дождался лодки и был перевезён на наш берег.

Александр Гольденвейзер

В Ясную Поляну я приехал 6 июля. [...] Вечером делали далекие прогулки в лес. Л. Н. [Толстой] любил всегда выбирать "сокращенные" тропинки и заводил всех в чудные лесные места. Надо сознаться, что эти "сокращения" почти всегда очень удлиняли прогулки.

Однажды мы с ним на прогулке сильно отстали. Л. Н. предложил мне:

- Давайте догонять.

И с полверсты мы с ним, я - 21 года, а он - 68-ми, бежали как равные.

Сергей Петров

8 августа. Встали ночью, при свете луны. Было свежо, невольно пришлось одеться потеплее. Дорога шла вдоль речки, виляя с одной стороны на другую. Ущелье кончилось, началась горная долина, сплошь зеленеющая сенокосами. На поворотах дороги открываются всё новые и новые пейзажи. Вот показалась белая вершина вечно снежной Тютю-Баши и снова закрылась. Баксан бурлит, грызя своё каменное ложе, от воды поднимается туман.

Селение Нижний Баксан. Делаем большую остановку и отдых. В селении достали ведро айрана (кислое молоко), причем балкарки здорово нас накрыли. Дали для пробы хорошего, густого айрана, потом в ведро ухитрились набухать воды, что обнаружили уже после того, как уплатили деньги. Но голод не тётка. Хоть и с водичкой, а пошёл за первый сорт.

Евгений Абалаков

13 августа. [...] Принесли письма. Но лучше бы их не было. Краткое и бестолковое сообщение о том, что с ребра Дых-тау при осмотре пути сорвался московский художник, мастер-альпинист Александр Малейнов. Труп был найден вечером у подножья.

Погиб Шурка?!! Глаза застилает, а рука невольно сжимается в кулак. Шурка!..

Тут же целая пачка соболезнований Андрею.

Пришел Птенец. Молча передаю письмо с горестным известием.

Опять погибла прекрасная молодая жизнь! Тяжело и дико... И наверняка, почти наверняка, по ошибке, по глупости окружающих.

Есть послание от топографа Константина Дмитриевича, просит поставить вехи на вершине Стены. Уже поздно, да и охоты после тяжелого известия нет никакой. Однако и сидеть невозможно...

Взял ледоруб и пошел рубить ступени. Рубил долго и исступленно. Руки намозолил так, что плохо гнутся. Уже совсем темно. Птенец кричит: "Кончай". Кончил. Вырубил около 90 ступеней.

Долго сидим у костра, ожидая запоздавший ужин (он же и обед). Эх, Шурка!..

Михаил Пришвин

25 мая. [...]Сегодня я вдруг понял душу альпиниста, оглядывая ту вершину, которая приковала меня при въезде в АдылСу. Я стал примериваться к ней, чтобы взойти, я даже представил себе, что взошел на нее и она, эта недоступная вершина, стала моей, и я через это стал каким-то другим человеком, чем был: я стал <зачеркнуто: героем> высоким, сильным, щедрым и милостивым.

Но это ведь только минутный полет воображения, вот я вернулся к действительности: я, разгуливающий по горам в московских ботинках с галошами - какой же я альпинист. И вот все-таки нет, осталась в памяти глаз моих четкая до мельчайших подробностей изломанная линия вершины и такая белизна ее, такая белизна, какой нигде не увидишь. Там и тут хожу я в ботинках, и все в глазах моя та белая вершина, я стал маньяком, мне туда непременно надо взойти, сломаю себе шею и взойду...

Елизавета Малахова

10 июля. Еще довольно свежо, капельки росы блестят на траве, солнышко только что встало. Я с мамой стою на терассе в нетерпеливом ожидании. В конце-концов мама больше не может ждать и будит Галку. Она моментально вскакивает, одевается, приготавливает кувшины, и, кажется, все готово для дальнего похода за малиной.

Вступаем в молодняк. Это не что иное, как молодые сосенки, стройные и необычайно хорошенькие. Между сосенками тянется длинная, убегающая вдаль песчаная дорога. По этой дороге и шагаем теперь мы. Ноги вязнут в песке, он засыпается в туфли, но это как-то не замечаешь, и идти так же приятно и легко, как на первомайской демонстрации по гладкой асфальтированной мостовой ранним утром.

Наш быстрый шаг задерживает изгородь, которая далеко уходит в обе стороны. Это, наверное, сделано для того, чтобы отделить друг от друга различные лесничества. Здесь Галя заявляет, что теперь малина уже совсем близко. Это придает нам новые силы, и все идут так быстро, словно у всех неожиданно выросли крылья на пятках.

Наконец, пришли. Надо сказать, что хотя мы и вышли из дома довольно рано (в 5 час[ов]), но в малиннике было уже порядочно много народу. Малину мы собирали часа 3, но вот кувшины у всех наполнены до краев.

Идем обратно, совсем уже не бодро. После прогулки я довольно долго отдыхаю, а потом иду с Ирочкой купаться.

Владимир Чивилихин

12 января. Вчера вечером, приехав с углем, я стал на лыжи и в лес... Так хорошо было одному, и так спокойно было внутри. Я оперся о палки и минут 15 порол импровизированную блажь. Говорил медленно и тихо, чтобы следить за рифмами и гармонией стиха. Когда очнулся, заметил, что получалось что-то хорошее.

Лев Аннинский

6 августа. На завтра задумал я однодневный маршрут: выходим после завтрака и держим вправо вдоль Березовского плеса, потом вдоль берега же круто к югу. На полуострове Троица-Переволока отдыхаем, потом идем на юг, наверное до деревни Неприй, там смотрим группу Журавских островов, возвращаемся на Переволоку, обедаем, отдыхаем и - обратно к ужину.

Состав: мы с Вадимом, Таня Петрова и та девица, с которой мы познакомились еще в поезде.

Сдаю заявку методисту. Получаю записку в бухгалтерию, чтоб дали продукты, и на водную станцию, чтобы обеспечили "группу Аннинского" двумя лодками, кастрюлей, парой котелков, ложками и ножом. Сдаю четыре обеденных талончика, получаю накладную, иду на кухню, беру продукты, и завтра...

Завтра будет таки-интересно.

[...]

Вышли в четыре. За бортом знакомый селигерский вид: косогор, деревенька, перелесок... На плесе - волна. Ветер, по небу летят серые клочья, солнце рябит. Как красив лес, к которому мы правим! Тень от узенькой тучки пересекает его и зелёную пену леса делит надвое извилистой темной полосой.

Речка сильно петляет. Солнце то слепит в глаза, то жарит в затылок. Лес то приближается, то отступает. Стога сена возникают то справа, то слева. Такова луговая Картунь.

Лесная - совсем другая. Ракиты по берегам. Ивы отражаются в воде фантастическими пауками. Зелень выше, выше, и вот она справа и слева двумя стенками, и только узкая полоска неба остается над головой. Потом зелень смыкается, все темнеет, река вьется по волшебному коридору, и поверхность воды обозначается лишь золотыми блестками упавших сухих листьев. Берега сужаются, лодка все чаще скользит вдоль мокрых ветвей, иногда ветки мостиком перекинуты над водой, и мы пригибаемся, чтобы проплыть под ними.

Лодка скребет по дну, дальше плыть нельзя, мы даем задний ход, на первом повороте с трудом разворачиваемся и через полчаса выходим в залив. Волны кидают лодку, наши слабые удары веслами кажутся бесполезными, но вот уже зеленеет впереди согнутая под ветром трава. Мы сходу врезаемся в нее. Стебли бьют по лицу.

- Нажми! Нажми! На...

Ух!! Сели на мель!!

Вылезаем, тащим лодку.

Наконец, вода. Гребем... Пристань!

Десяток километров за спиной.

Константин Филоненко

14 августа. 17.00. Хорошим, только хорошим вспомню я Северный Кавказ. Теберда. Прекрасное курортное местечко. Наши трудные, но замечательные радиальные маршруты. На Бадукские озера... через ущелье Ходжи-Бей. Выше и выше. Вот первое маленькое озеро. Вот второе и третье. Они все рядом. А выше снег. Мы поднялись до него (200 м над озерами). Чудесно. Жаркий солнечный день и снег... а в низу, среди деревьев бирюзовые озера. Изумительной красоты цвет. А подыми глаза свои и перед тобой дикие отвесные скалы. Подымаются вокруг, нависают, давят громады гор.

Обратно мы не идем а летим, бежим, срываются камни из под ног, но нам некогда особенно и под ноги смотреть, выбирать место, где ставить их. Кажется кончился крутой спуск. Почти ровно. Мы вздохнули свободно. Но увы, снова обрыв. Вот уже шумит Теберда. Рядом долина. Мы чувствуем среди деревьев её дыхание. Снова ровная площадка. Кажется 30 метров - и мы на шоссе. Но... впереди снова спуск. А мы уже палки бросили. Пришлось лететь на 4 точках. Только успеваешь руками и ногами перебирать. Пыль такая, что не видишь впереди "идущего". Жарко до невозможности.

Темнеет. Как будто спускаешся в какую-то бездонную пропасть. Шум реки все сильней. И неожиданно лужайка, домики и... шоссе.

Ольга Сухова

22 мая. [...] В субботу мы не учились и ходили на туристский слет в Кабардицкий (Ковардицкий) лес. Поход прошел сравнительно хорошо. У нашего класса была самая лучшая палатка. Эту палатку достал муж нашей классной руководительницы. Палатка голубая, голубая, а внутри даже светится. Все учителя и ребята ей любовались.

Мы подметали свою территорию, готовили обед, катались на велосипеде, играли в волейбол, участвовали в соревнованиях, выкладывали из шишек девиз: "Один за всех - все за одного!"

Олег Амитров

3 декабря. Ходили в приятный лыжный поход от Старо-Калужского шоссе (35-й км, за Десной) до Передельцев.

Было очень здорово: день довольно тёплый, но не таяло, светило солнышко, ветра не было, снег свежий и чистый, все деревья в снежных шапках - в общем, идеальная погода. Мы шли через лес, прокладывая лыжню, переходили по мостикам Десну и Незнайку, смотрели развалины храма в Филимонках и усадьбу в Валуеве. В середине пути в лесу устроили привал с костром, ели бутерброды, пили вино и кофе с коньяком (я осрамился: выпил случайно три глотка вместо одного - порцию Мера и Мананкова). У Игоря сломалась лыжа и он отделился от нас, сел на подвернувшийся автобус, - это единственное, что немного омрачило поход.

В знакомых Передельцах сели на автобус и в пятом часу были уже дома.

Наталья Воронина

26 июля. Ущелье Адыл-Су открыло целую цепь невиданных раньше вершин: Шхельда, Чегет-Кара, пик Гермогенова, Джан-Туган, Виа-Тау. Какой-то особенной показалась на фоне ледника Джан-Тугана вершина Виа-Тау. Может быть это потому, что она - первая высота наших первых школьных альпинистов, высота, о которой мечтали они и мечтаем мы. Если подняться по песчаному гребню от палаток гляциологов, то Виа-Тау как на ладони, чуть заснеженная в скальных складках. Похоже, что она охраняет мерное движение отступающего ледника.

---

Публикация подготовлена М.А. Мельниченко за счет гранта Российского научного гранта Российского научного фонда (проект №19-18-00221).