"Комиссары в пыльных шлемах" против "господ офицеров"

Попробуем разобраться в некоторых из них.

За белых воевали профессионалы, а победили их дилетанты-комиссары, не знакомые с военным делом

На самом деле по различным подсчетам в Красной армии оказалось от 75 до 100 тысяч бывших офицеров (их называли военными специалистами или военспецами), в том числе более 2500 бывших генералов, полковников и подполковников (для сравнения: через белые армии могли пройти от 110 до 130 тысяч офицеров). Многие военспецы надели офицерские погоны только в Первую мировую войну. Про таких тогда шутили: "Раньше был я дворником, звали все Володею, а теперь я прапорщик - ваше благородие!" Офицерами военного времени были первый советский Верховный главнокомандующий прапорщик Н.В. Крыленко, известные советские военные деятели С.Г. Лазо, И.Ф. Федько, Н.А. Щорс.

Военспецами с высшим военно-академическим образованием были все главнокомандующие советскими вооруженными силами, начальники Полевого штаба Реввоенсовета республики, Всероссийского главного штаба, более 52% командующих фронтами Красной армии, более 93% начальников фронтовых штабов, более 40% командующих армиями. Одних только выпускников академии Генерального штаба через Красную армию прошло не менее 1580 человек, что примерно сопоставимо с общим количеством генштабистов у белых.

Фото: РИА Новости

За белых воевали "поручики Голицыны" и "корнеты Оболенские", а за красных - простой народ

Многие лидеры белых были выходцами из небогатых семей. Генерал М.В. Алексеев - сын солдата, генерал А.И. Деникин - сын крепостного, генерал Л.Г. Корнилов - сын младшего казачьего офицера. В то же время, например, ответственные посты в Красном флоте занимал бывший князь И.Г. Гагарин, а бывший князь Д.А. Мышецкий впоследствии дослужился в Красной армии до генерала и участвовал в создании легендарной "Катюши".

Что касается состоятельности, и у красных военспецов, и у белых офицеров в массе своей практически никакого имущества не было. Люди жили службой и, как правило, ничего особенного в материальном плане не имели.

С кем был народ? А вот этот вопрос не имеет ответа. Попадание в ту или иную армию чаще всего зависело только от места жительства и, соответственно, мобилизации. Безумие и ужас Гражданской войны как раз в том, что она стала братоубийственной вовсе не по идеологическим причинам - под красную и белую мобилизацию попадали в массе совершенно случайные люди. Они не имели каких-либо политических взглядов, вынужденно стреляя друг в друга в силу стечения обстоятельств и по приказу. Истинную степень заинтересованности рядовых участников конфликта наглядно демонстрируют миллионы дезертиров и уклонистов как у красных, так и у белых.

Михаил Калинин на митинге в Первой конной армии. Фото: РИА Новости

Красные и белые были преданы идее до конца

Все помнят героя "Тихого Дона" Григория Мелехова, метавшегося между противоборствующими сторонами на протяжении всего романа. В реальной истории подобных участников Гражданской войны было очень много.

Например из 65 авиаторов - георгиевских кавалеров Первой мировой войны, служивших у красных, 7 перешли на сторону белых, 2 - в национальные армии, 1 - к зеленым. В то же время из 89 белых летчиков - георгиевских кавалеров 14 сдались красным и служили в РККА.

Еще выразительнее статистика по военной элите - выпускникам академии Генерального штаба. Из 1580 офицеров, пошедших к красным, не переходили из лагеря в лагерь только 854. Честно служили лишь 54% красных генштабистов, 52% деникинцев, 38,1% колчаковцев. "Приливы" и "отливы" были связаны с обстановкой на фронте: побеждали красные - белые шли к ним, брали верх белые - "меняли ориентацию" те, кто шел за большевиками.

Разумеется, были и те, кто дрался убежденно. Опираясь на архивные документы, Гражданскую можно схематично представить войной парадоксов. С одной стороны - ядро противоборствующих лагерей, идейно мотивированные и фанатичные группы, готовые к самопожертвованию. О них ярче всего говорят сухие цифры. За годы войны погибли более 50 000 коммунистов. И свыше 13 000 человек - только в корниловских ударных полках на Юге России, где при этом получили ранения более 34 000.

Люди были готовы идти на смерть за свою правду.

С другой стороны, вокруг идейных ядер мы видим невероятное количество попутчиков, которым все равно кому служить. Одни ищут выгоды и готовы в любой момент предать "своих", другие устроились на содержание и отсиживаются в тылу (таких называли "едоками"), третьих мобилизовали насильно и они просто тянут лямку, стараясь не высовываться.

У советского писателя Бориса Лавренева (тоже человека непростой судьбы - в прошлом офицера Добровольческой армии и военного специалиста РККА) есть повесть "Седьмой спутник". Главный герой, бывший генерал и военспец РККА Евгений Адамов, попав в плен к белым, отказывается у них служить. Осознавая, что подписывает себе смертный приговор, на вопрос о роли бывших офицеров в революционных событиях отвечает: "Вы этого не поймете... не сможете понять... Когда огромное тело пролетает в мировом пространстве, в его орбиту втягиваются малые тела, даже против их воли. Так появляется какой-нибудь седьмой спутник..."

В словах литературного героя много исторической правды.

Ю. Волков. Отряд "Красные каски" в бою с белогвардейцами. 1960 год.

Военспецы в Красной армии служили под страхом смерти, а их родных брали в заложники

30 сентября 1918 года нарком по военным делам Лев Троцкий издал приказ об арестах членов семей командиров - изменников РККА. В конце года он вернулся к этому вопросу и отметил, что ни одного ареста не произведено. Вероятно, борьба с семьями могла вызвать недовольство лояльных красным военспецов и повлечь ответные меры антибольшевистских сил. Все это, по-видимому, привело к тому, что, несмотря на единичные случаи, заложничество семей военспецов в Советской России не стало системой.

Спустя много лет Троцкий, уже живущий в Мексике, оставил об этом документальное свидетельство: "Не будем настаивать здесь на том, что декрет... вряд ли хоть раз привел к расстрелу родственников тех командиров, измена которых не только причиняла неисчислимые человеческие потери, но и грозила прямой гибелью революции. Дело, в конце концов, не в этом. Если б революция проявляла меньше излишнего великодушия с самого начала, сотни тысяч жизней были бы сохранены"¹.

При этом заложничество, как явление Гражданской войны, было широко распространено в отношении рядовых участников конфликта.

_{1.Троцкий Л.Д. Их мораль и наша // Бюллетень оппозиции (большевиков-ленинцев). 1938. Август-сентябрь. N 68-69. С. 14.}