Невысокая сопка, поросшая редколесьем. Парадный лестничный марш, ведущий наверх. Знакомое по фотографиям строение на вершине. Июнь-Корань. Волочаевская сопка...
Михаил Мурый
Впервые я услышал о ней в позднесоветском детстве - благодаря песне про "штурмовые ночи Спасска, Волочаевские дни", которая 25 октября, каждый год, гремела из всех владивостокских репродукторов. В этот день, сто лет назад, Приморье покинули японцы и белые, а Ленин сказал, что Владивосток "далеко, но ведь это город-то нашенский" (эта фраза пережила революции, войны, перестройки и по сей день звучит, к месту и нет, в моем городе). И только много позже, когда прочел воспоминания участников февральских боев, прикоснулся к винтовочной гильзе со старинным полусъеденным ржавчиной клеймом, первый раз поднялся на Июнь-Корань, - только тогда обожгло: все близко, все - наше.
И понятен стал пафос Юлиана Семенова, описавшего волочаевское поле брани в первом романе о Штирлице "Пароль не нужен":
"По бескрайнему полю, среди трупов, идут Блюхер, Постышев, командиры полков, бригад и партизанских отрядов.
- Белый, - кто-то говорит тихо, показывая на труп молоденького паренька. Глаза - стеклянные, удивленные, чистые, как вода.
- Еще белый.
- Каппелевец.
- Семеновец.
- Наш.
- Белый.
- Наш.
- Хватит, - тихо говорит кто-то, - русские все они. Русские".
Поднимаюсь по лестничному маршу на сопку - в пространстве и времени. Сразу по окончании боев здесь положили в братскую могилу 118 народоармейцев. Позже, в 1928 году, построили музей-школу - крепость с бойницами, на крышу которой водрузили фигуру воина, разрывающего колючую проволоку (скульптор-венгр Алексей Бодоньи попал в русский плен на Первой мировой и примкнул к большевикам). Еще через десяток лет приставка "школа" отпала, строение превратилось в полноценный музей Гражданской войны на Дальнем Востоке. На Июнь-Корань водили экскурсии, по выходным приезжал туристический поезд "Волочаевские дни".
А потом распался СССР. Денег перестало хватать на самое необходимое. Да и красноармейская романтика вышла из моды. Все девяностые и нулевые годы бесхозный музей разрушался и разграблялся, окна пришлось заложить кирпичом. С кенотафа (символического надгробья) Блюхера, установленного в 1971 году вдовой Глафирой Безверховой, "металлисты" сорвали бронзовую табличку. Бюст маршала пришлось перенести с сопки в село, подальше от вандалов. Исчезла винтовка из рук скульптурного народоармейца...
Это было второе Волочаевское сражение - необъявленное и незнаменитое. Его красные проиграли. Не белым, а своим же беспамятным потомкам.
Скрипит снег под ногами. Морозно, как и сто лет назад. Высота сопки - всего около тридцати метров. Но она господствует над безлесой низменностью. Обойти нельзя - только штурмовать в лоб. Внизу угадываются дома, улицы Волочаевки. По Транссибу, где сто лет назад громыхали, ощетинясь горячими стволами, бронепоезда, деловито бегут товарняки. Мирно шумит тяжелыми фурами и легкомысленными "япономарками" автодорога "Амур".
На вершине - часовня "Умягчение злых сердец", построенная десять лет назад как символ примирения сторон. А вот и старинное здание музея - все в долгожданных строительных лесах.
С приближением юбилея мемориальным комплексом занялась Москва. По линии российского Министерства культуры выделено почти 25 миллионов рублей на реставрацию скульптуры, восстановление бетонной отмостки, ремонт кровли и фасада. Здание музея - впервые за много лет - отапливается, у подножья сопки заасфальтирована парковка. Задача - восстановить исторический облик мемориала и заново открыть его к 100-летию Волочаевского сражения.
- В новом музее планируется электронная начинка, но должно же быть и то, что можно пощупать руками. Вот наши находки: гильзы, обоймы, головки снарядов, шрапнель, - рассказывает учитель географии, руководитель музея Волочаевской школы № 11 Алексей Зайцев. Он уже много лет ведет с учениками поисковые работы на местах боев (они шли и в районе соседних станций Ин и Ольгохта), уточняет списки участников сражения, закрывает "белые пятна".
По сей день из 118 похороненных на сопке бойцов известны фамилии лишь тридцати семи...
Как объяснить нынешним детям, за что погибли эти люди? Почему с таким ожесточением дрались соотечественники за кусок далекой, промороженной земли? Есть ли герои и антигерои в смертельной схватке Блюхера с Молчановым, Серышева с Ефимовым? Как убедить, что все это - не чужое, не далекое, не абстрактное?
Как-то надо. Обязательно нужно найти верные слова. Хотя бы для того, чтобы она так и осталась - единственной Гражданской.