Рассекреченные архивные документы позволяют проследить прежде неизвестные историкам особенности рассмотрения прошений лиц, приговоренных советскими судами к смертной казни в первые послевоенные годы. Среди этой категории граждан заметно выделялись украинские националисты, не прекращавшие вооруженную борьбу против советской власти. Показательно, что даже самые идейные противники "москалей" своими прошениями в адрес высшего руководства СССР пытались любыми способами сохранить себе жизнь, и некоторым это удавалось.
![](https://cdnstatic.rg.ru/uploads/images/2022/08/22/rasstrel_predatelei667_d80.jpg)
Никто не хотел умирать
Решения о помиловании приговоренных к высшей мере наказания принимало высшее руководство страны. Снисхождения по смертным приговорам желали даже такие подсудимые, смягчить наказание которым было решительно невозможно вследствие тяжести содеянного. Вот совсем не националист, а украинец-орденоносец Николай Куличенко из Донбасса 1899 г. рождения. В 1949-м этот трудившийся до и после войны сменным монтером в шахте работник получил "за выслугу лет в угольной промышленности" не что-нибудь, а орден Ленина. А 2 октября 1952 г. военный трибунал Киевского военного округа приговорил Куличенко к расстрелу с конфискацией имущества.
Следствие выяснило, что подсудимый добровольно выехал из Енакиево, где он проживал, в Германию и с осени 1942 г. по март 1945 г. был комендантом лагеря для советских граждан, угнанных в гитлеровский рейх на каторжные работы. Комендантом он был весьма активным, систематически избивая сограждан резиновым шлангом до потери сознания "за различные нарушения лагерного режима" типа опоздания в строй. В июле 1944 г. Куличенко донес "лагерь-фюреру" на трех советских граждан, которые "похитили у немцев несколько посылок с продуктами питания". Этих людей вскоре повесили, а доносчик-комендант сам принимал участие в церемонии казни: "...подвел Тихомирова со связанными руками к виселице и поставил на подставку, а когда немец набросил на шею Тихомирова петлю, столкнул его с подставки". В конце войны Куличенко удалось бежать из своего лагеря и проникнуть на советскую территорию под видом угнанного в Германию.
Орденоносец свою вину признал, но просил сохранить ему жизнь1.
Отметим, что процедура рассмотрения прошений о помиловании приговоренных к смертной казни в начале 1950-х гг. была оперативной. Уже через три недели после вынесения Куличенко приговора в Киеве, 23 октября 1952 г., его ходатайство с кратким изложением содеянного отразилось в письме председателя Президиума Верховного Совета СССР Н.М. Шверника2 "в Президиум ЦК КПСС И.В. Сталину" вместе с делами еще 35 подсудимых. Высшему руководству страны предлагалось и решение по поводу прошений о помиловании: 21 октября ходатайства "в предварительном порядке" рассмотрели председатель Верховного суда СССР А.А. Волин, председатель военной коллегии Верховного суда СССР А.А. Чепцов и генеральный прокурор СССР Г.Н. Сафонов.
Куличенко в числе кандидатов на помилование не оказалось3.
![](https://cdnstatic.rg.ru/uploads/images/2022/08/22/sud_nad_boevikami_oun_2c7.jpg)
Беднякам скидок не положено
При жизни Сталина ни орден, ни социальное положение из бедняков не считались смягчающим обстоятельством при рассмотрении прошений о помиловании. Не помогло бедняцкое происхождение жителю села Новицы Станиславской области (ныне - Ивано-Франковская. - Авт.) Илье Василиву 1925 г. рождения. И немудрено - этот молодой человек со средним образованием и в дивизии "Галичина" служил и был ранен, и в УПА (деятельность организации запрещена на территории Российской Федерации) командовал взводом, а с июля 1949 г. по апрель 1952 г. возглавлял "провод" (районную организацию. - Авт.) ОУН в Калушском районе своей области. На его совести только в последней ипостаси - сожжение грузовой автомашины в селе Валуй и колхозных построек с десятью лошадьми в селе Голынь, расстрел председателя колхоза Мельника на глазах жены, повешение гражданина Кучерака, подозревавшегося в связях с органами МГБ. Василив в суде все эти эпизоды отрицал, несмотря на многочисленные показания свидетелей, а в прошении о помиловании написал, что "он в молодом возрасте попал под влияние националистов и обещает искупить свою вину добросовестной работой"4.
Добросовестно потрудиться приговоренному 19 сентября 1952 г. военным трибуналом Прикарпатского военного округа к расстрелу с конфискацией имущества Василиву так и не пришлось, равно как и другому выходцу из крестьян-бедняков Петру Колеснику из села Великие Чернокинцы Тернопольской области 1927 г. рождения. Среди деяний этого боевика УПА и ОУН помимо убийств советских воинов и активистов выделяется единоличное убийство в селах Пышники и Барыш на Тернопольщине в феврале 1945 г. 5-6 "советских граждан польской национальности" и сожжение до 20 дворов.
Колесник, схваченный, как и Василив, с оружием в руках, виновным себя признал и пытался в прошении о помиловании давить на жалость таким вот образом: "...он вступил в УПА из-за несправедливого отношения к нему местных жителей польской национальности, которые, являясь бойцами истребительного батальона, преследовали его за предполагаемую связь с оуновским подпольем; во время предварительного следствия отказался от своих националистических взглядов и выдал пособников бандитов; обещает искупить свою вину трудом"5.
![](https://cdnstatic.rg.ru/resize320x240/uploads/images/2022/08/22/dok_fragment_659.jpg)
Фраза об искуплении своей вины трудом встречается в прошениях о помиловании оуновских боевиков часто, а самые дерзкие адвокаты приговоренных к расстрелу добавляли порой и более идеологически выдержанные конструкции, очень далекие от понимания взявшихся за оружие западноукраинских жителей. В прошении в адрес Президиума Верховного Совета СССР Дмитрия Балагурака, приговоренного 17 января 1953 г. военной коллегией Верховного суда СССР к расстрелу с конфискацией имущества, читаем:
"Благодаря следственным органам, а также книгам, которые мне дали прочесть за время пребывания в тюрьме, я понял, какой вред нанес советской власти и советскому народу. Мне хочется заявить вам, законодательному органу, что расстрел не является тем наказанием, которого я заслуживаю, так как расстрел - это минута переживаний, а я хочу весь остаток жизни переживать за свою вину и в то же время осуществлять благородные и мудрые цели великой партии Ленина - Сталина"6.
Изобретательность адвоката, ловко стилизовавшего раскаяние уроженца села Москаливки Станиславской области 1924 г. рождения, в этом случае помочь не могла. У Балагурака, с марта 1943 г. служившего гитлеровцам в частях СС, а с июня 1944 г. воевавшего с советской властью в рядах националистов и схваченного в июне 1952-го на посту руководителя Коломыйского районного провода ОУН, кровавых эпизодов хватило бы на несколько расстрельных приговоров7.
Выдать не значит выжить
Документы о помиловании показывают, что работа на две стороны в стиле инженера Азефа, совмещавшего работу в боевой организации эсеров с сотрудничеством с охранкой, в случае западных украинцев неизменно становилась отягчающим обстоятельством, исключавшим помилование. Так было и с упомянутым выше Петром Колесником, не избежали расстрела и остальные помощники советских спецслужб в борьбе с бандитизмом.
Односельчанин Ильи Василива из села Новицы Николай Король 1922 г. рождения в своем прошении о помиловании упирал на то, что он "явился с повинной в органы МГБ, до ареста активно сотрудничал с этими органами и указал место укрытия банды, в результате чего были ликвидированы два бандита". Из дела Короля явствует, что в рядах оуновцев он обучался "следственному делу", допрашивал подозрительных для националистов лиц, в том числе упомянутого выше гражданина Кучерака, который был повешен по его указанию. Король "проводил активную деятельность по выявлению лиц, оказывавших помощь органам МГБ в ликвидации оуновцев", а с ноября 1951 г. и сам пополнил ряды таких лиц после конспиративной встречи с работниками МГБ, оставившими его на нелегальном положении.
Приложенная к делу справка из управления МГБ по Станиславской области утверждает, что роль советского агента Король исполнял небрежно и "не оправдал доверие органов". В июне 1952 г. он был арестован, а 19 сентября того же года получил смертный приговор по одному делу с Василивым8.
Характерно, что кровавых эпизодов в деле Короля заметно меньше, чем у остальных приговоренных к расстрелу националистов. Не исключено, что его просто убрали с помощью расстрельных статей Уголовного кодекса, чтобы избавиться от человека, который слишком много знал. Таков был и приговоренный 20 сентября 1952 г. военным трибуналом Прикарпатского военного округа к расстрелу с конфискацией имущества студент-медик Петр Иванишин из села Шешоры Станиславской области 1923 г. рождения. Изложенные в приговоре эпизоды его преступной деятельности исключительно коллективные, "в составе группы лиц", а вот работа на органы МГБ после задержания в августе 1951 г. была весьма активной:
"...находясь в течение девяти месяцев на нелегальном положении, содействовал в ликвидации 22 оуновцев, из них 15 человек руководящего состава; вместе с сотрудниками МГБ десять раз выезжал на различные операции против бандитов; передал органам МГБ оуновскую кассу в сумме 25 тыс. рублей"9.
Похоже, сгубила окончившего два курса Львовского медицинского института Иванишина излишняя откровенность в прошении о помиловании. Он честно назвал лично уговаривавших его помогать советской власти больших украинских руководителей во главе с председателем Президиума Верховного Совета УССР М.С. Гречухой10. Такая информация что для киевского, что для областного станиславского начальства была опасной: конспиративную связь с матерым оуновцем вполне могли при случае вменить в вину. С Иванишиным поступили просто: приняв к сведению его работу на органы, управление МГБ по Станиславской области добавило, что "во время сотрудничества с органами МГБ он высказывал недовольство советской властью и зарекомендовал себя как ярый украинский националист, в связи с чем в июне 1952 г. был арестован"11. 12 декабря того же года приговор был приведен в исполнение в Станиславе.
Раскаяние "ягнят"
В отличие от Азефа, основным мотивом поступков которого был авантюризм, оуновцы в начале 1950-х гг. становились двойными агентами из вполне конкретных побуждений. Предварительным условием их работы на советскую власть становилось именно сохранение жизни человеку, сотрудничающему с МГБ. Именно об этом Иванишин разговаривал с номинальным главой УССР Гречухой, об этом же местные оперативные сотрудники договаривались с важными для них фигурами подполья.
![](https://cdnstatic.rg.ru/uploads/images/2022/08/22/grechukha_m_6ee.jpg)
Ничто другое, кроме личного спасения, не могло заставить работать на советскую власть такого, например, боевика, как Иван Андрухив 1923 г. рождения из села Романовка Дрогобычской области. Хорошо владея автоматом и приемами удушения, он был лично причастен к убийству почти 20 человек, а также не раз занимался уничтожением портретов "руководителей КПСС и Советского правительства". При этом с ноября 1951 г. по июнь 1952 г. Андрухив использовался органами МГБ в качестве агента и в прошении о помиловании указал, что помог "ликвидировать окружного проводника ОУН и задержать шесть бандитов".
Управление МГБ по Дрогобычской области эти факты подтвердило, в том числе и участие Андрухива в задержании двух оуновцев в мае 1952 г., а его арест уже в июне того же года мотивировало так:
"...стал вести себя враждебно по отношению к существующему советскому строю, проявлял недисциплинированность, разлагал агентов-боевиков, несколько раз напивался пьяным, а также проявлял террористические намерения по отношению к агентам и оперработникам".
8 января 1953 г. военный трибунал Прикарпатского военного округа вынес Андрухиву расстрельный приговор, прошение о помиловании не помогло12.
В отличие от двойных агентов, у непримиримых борцов с большевизмом из верхушки ОУН шанс сохранить жизнь, как ни странно, был. Понятно, что не у всех. Дипломированный юрист с двумя высшими образованиями, полученными в Люблине и Брюсселе, магистр права Юлиан Матвиив 1914 г. рождения верно служил гитлеровцам в украинской вспомогательной полиции, а после войны сделал карьеру в ОУН с кличкой Недобитый, будучи арестован в мае 1952 г. в качестве главы Буковинского окружного провода. На современной Украине Матвиив почитается как герой и непримиримый борец с большевиками, в прошении же о помиловании он признал свою вину и раскаялся, а также указал, что "помог органам следствия в задержании других членов ОУН и раскрыл все секреты националистов"13.
Помилования не последовало, и 8 апреля 1953 г. подсудимый был расстрелян в киевской Лукьяновской тюрьме.
А вот арестованный в январе 1952 г. глава Львовского краевого провода Евгений, он же Андрей Пришляк 1913 г. рождения, остался жив. 12 ноября 1952 г. военный трибунал Прикарпатского военного округа приговорил его к расстрелу с конфискацией имущества. Подсудимый вину признал, в прошении о помиловании был скуп на слова, просил "сохранить ему жизнь и дать возможность искупить вину честной работой". 8 января 1953 г. Президиум Верховного Совета СССР в помиловании отказал, но 21 февраля МГБ возбудило ходатайство о замене Пришляку смертной казни на 25 лет тюремного заключения "по оперативным соображениям". Они состояли в том, что старший брат подсудимого Ярослав Пришляк (1911-2004) к тому времени обосновался в Бельгии, и советские органы рассчитывали использовать Евгения-Андрея в своей зарубежной работе. Решение о помиловании руководство страны принимало в десятых числах марта 1953 г., уже после смерти Сталина14.
![](https://cdnstatic.rg.ru/uploads/images/2022/08/22/borisenok_100.jpg)
Свои 25 лет Пришляк отсидел от звонка до звонка, в 1987 г. умер советским гражданином, а ныне, после перезахоронения в 2014 г. во Львове, является предметом особого поклонения современных националистов.
...Гордо умирать за идею в начале 1950-х гг. ни лидеры оуновцев, ни боевики поскромнее не считали нужным. Они лихорадочно цеплялись за жизнь уже после вынесения смертного приговора, признавая вину и раскаиваясь в содеянном.
- 1. РГАСПИ. Ф. 3. Оп. 9. Д. 1. Л. 40-41.
- 2. Шверник Николай Михайлович (1888-1970) - советский партийный и государственный деятель, в 1946-1953 гг. - председатель Президиума Верховного Совета СССР, в 1946-1953, 1957-1966 гг. - член Президиума ЦК КПСС.
- 3. РГАСПИ. Ф. 3. Оп. 9. Д. 1. Л. 34.
- 4. Там же. Д. 4. Л. 19-20, 22.
- 5. Там же. Д. 7. Ч. 1. Л. 30-32.
- 6. Там же. Д. 13. Ч. 1. Л. 113, 123.
- 7. Там же. Л. 119-121.
- 8. Там же. Д. 4. Л. 19-22.
- 9. Там же. Л. 22-25.
- 10. Гречуха Михаил Сергеевич (1902-1976) - в 1939-1954 гг. председатель Президиума Верховного Совета УССР.
- 11. РГАСПИ. Ф. 3. Оп. 9. Д. 4. Л. 22.
- 12. Там же. Д. 19. Л. 87-89.
- 13. Там же. Д. 13. Ч. 1. Л. 62-66.
- 14. Там же. Д. 7. Ч. 1. Л. 86-88; Д. 13. Ч. 1. Л. 12, 43-45.
Читайте нас в Telegram
Новости о прошлом и репортажи о настоящем