Николай I: "Чтоб были университеты у нас по делу, а не по одному названию..."

Важность народного просвещения

В XIX в. российские императоры пристально следили за развитием высшего образования: появление целого ряда университетов в начале царствования Александра I должно было способствовать увеличению образованных людей и повышению качества государственной службы. Однако узнать непосредственный взгляд самодержца на текущее состояние системы высших учебных заведений исследователю подчас невозможно - тексты даже самых ярких указов доносят до нас позицию императора в изложении чиновников министерства. В этой связи уникальным источником становятся документы Комитета устройства учебных заведений, образованного в самом начале царствования императора Николая I.

Важность народного просвещения для Николая I стала очевидна после приговора над декабристами. В программном Манифесте 13 июля 1826 г. были изложены основные принципы правительственной политики в области народного образования. Главная вина за происходившие события возлагалась на систему образования, которую надлежало срочно реформировать. Для этого и был в мае 1826 г. учрежден Комитет устройства учебных заведений, призванный выработать единообразные принципы обучения для учебных заведений всех степеней, в том числе университетов, а также унифицировать программы преподавания и учебные пособия, дабы обезопасить народное образование от чуждого влияния. Заседания Комитета проходили регулярно, а его журналы подносились на высочайшее одобрение, после чего министр народного просвещения получал их обратно с императорской резолюцией.

Исследователи и ранее обращались к документам Комитета¹, но журналы заседаний (и особенно императорские резолюции) до сих пор недооценены как документ и полностью нигде не публиковались. Между тем эти резолюции довольно красноречивы. Иногда Николай соглашался с высказанными предложениями, иногда вносил свои замечания, а одна резолюция сильно выделяется из общего ряда. В ней приводится очень четко и ясно выраженное мнение императора об университетах, высказанное фактически сразу после вступления на престол.

Императорская резолюция

На документах, приложенных к журналу XXIV заседания Комитета устройства учебных заведений от 3 сентября 1827 г., Николай I 12 октября собственноручно карандашом написал: "Из всего этого извлекаю я следующее: Чтоб были университеты у нас по делу, а не по одному названию, как ныне, нужно: 1. Уставы, 2. Профессоры, 3. Студенты.

1. Уставы есть, но или нехороши, или худо соблюдаются; стало должно исправить и строжайше М[инистерству] просв[ещения] смотреть за их соблюдением.

2. Профессоры; есть достойные, но их немного, и нет им наследников; их должно готовить; и для сего лучших студентов, человек двадцать, послать на два года в Дерпт, и потом в Берлин или Париж и не одних, а с надежным начальником на два же года; все сие исполнить немедля.

3. Студенты; так как г[осподин] Строганов весьма справедливо заметил, что у нас их нет, а называются такими сволочь шалунов, или мальчишек, не только неготовых следовать курсам университетов, но с трудом годящихся в высшие классы гимназии. Сие не исправится доколе Комитет будет столь медленно заниматься порученным ему делом, а пройдет еще год до появления ожидаемых мной уставов ниж[них] училищ. Я требую непременно, чтоб дело шло поспешнее"².

Уставы: требуется немедленное обновление

Как видно из текста резолюции, император Николай довольно негативно высказался о современном ему состоянии университетов. В первую очередь он раскритиковал существующие уставы: университетский устав и устав учебных заведений, подведомственных университетам. Эти документы были плодом образовательной реформы 1802-1804 гг., создавшей первую единую систему учебных заведений от приходских училищ до университета и определившей основные принципы университетского образования в России³. Но уже через несколько лет как внутри образовательной среды, так и вне ее заговорили о необходимости внесения изменений в принятые постановления.

Одним из главных критиков правительственной политики в области народного просвещения стал российский историограф Н.М. Карамзин. Политика же "двойного министерства" духовных дел и народного просвещения 1817-1824 гг. вообще шла вразрез с идеями начала царствования Александра I и была во многом направлена на замену российских университетов сословно-утилитарными учебными заведениями типа лицеев.

В сложном положении оказались Казанский и Петербургский университеты, попечители которых изменили программу университетского преподавания, полностью исключив чтение немецкой классической философии и естественного права, добились увольнения части профессоров и резко ограничили университетское самоуправление. Министр народного просвещения А.С. Шишков сразу после своего вступления в должность в 1824 г. задумал провести коренную реформу учебной системы на национальных принципах, полностью противостоящих мистическим идеям своего предшественника кн. А.Н. Голицына. Все это не могло не сказаться на состоянии высших учебных заведений в России.

Перед Шишковым была поставлена задача обновить существующие уставы учебных заведений, к чему он немедленно и приступил. Уже на третьем заседании Комитета устройства учебных заведений одному из членов было поручено составить новый проект устава средних и низших школ, а через несколько месяцев началось его детальное обсуждение. Параллельно шел пересмотр учебных книг, конспектов лекций и выпуск новых учебников.

Для разработки нового университетского устава министр активно привлекал профессуру, что стало принципиальным отличием готовившейся университетской реформы от реформы 1804 г. Своими идеями поделились попечители Московского, Харьковского и Дерптского округов, а также отдельные профессора Московского и Петербургского университетов⁴. Но отсутствие быстрых результатов в виде готовых уставов вызвало сильное недовольство Николая I, обратившего внимание на медленность работы Комитета и настоятельно потребовавшего ее ускорить. Как и предполагал император, новый устав гимназий, уездных и приходских училищ будет готов только через год (подписан 8 декабря 1828 г.), а подготовка университетского устава продлится еще несколько лет (высочайше утвержден 26 июля 1835 г.).

Профессора: готовить в Дерпте

На необходимость ускорить подготовку нового поколения русских профессоров обратил внимание императора Николая I академик Георг Фридрих Паррот. Первый ректор Дерптского университета, в течение долгого времени занимавший там кафедру физики, Паррот хорошо разбирался в вопросах народного образования. Своими многочисленными предложениями и записками академик делился как с императором Александром I (с которым на протяжении всего царствования активно переписывался), так с его венценосным братом.

В мае 1827 г. Паррот отправил Николаю I очередное письмо, к которому приложил проект, озаглавленный "Mémoire sur les universités de l'interieur de la Russie"⁵. План Паррота предполагал направить в Дерпт лучших выпускников российских университетов на несколько лет для совершенствования в иностранных языках и научных занятиях, чтобы дать им впоследствии возможность завершить свои труды в заграничных университетах защитой докторской диссертации.

Записку Паррота Николай I передал на рассмотрение в Комитет, члены которого высказали совершенно противоположные мнения о необходимости его осуществления. Окончательное решение оставалось за императором, который, ознакомившись с всеподданнейшим докладом министра, поддержал проект Паррота, сократив в несколько раз количество отправляемых стипендиатов (Паррот предлагал оправить 156 человек). Стоит обратить внимание на то, что приведенная резолюция была написана Николаем I именно на приложенном к докладу мнении членов Комитета о проекте Паррота. Получив одобрение императора, Шишков немедленно занялся подготовкой к открытию Профессорского института в Дерпте, который принял первых "профессорских кандидатов" уже летом 1828 г.

Студенты: усилить надзор

Но наиболее резкий, а потому и наиболее интересный комментарий император высказал о студентах. К моменту написания резолюции (12 октября 1827 г., на что указывает статс-секретарь императора Н.Н. Муравьев в письме А.С. Шишкову⁶) перед Николаем I уже развернулась негативная картина университетского быта. Незадолго до коронации царь приказал флигель-адъютанту графу С.Г. Строганову осмотреть Московский университет и университетский Благородный пансион. Целью осмотра было не просто непосредственное знакомство с учебными заведениями древней столицы, а выяснение - правда ли, что "между воспитанниками Московского университета, и наипаче принадлежащего к нему Благородного пансиона, господствует неприличный образ мыслей", вследствие чего Строганову было предписано обратить "особое внимание на профессоров, учителей и наставников тамошнего университета"⁷.

Из-за найденных при ревизии запрещенных книг и стихов своих должностей лишились ректор университета и одновременно директор пансиона профессор А.А. Прокопович-Антонский, а также инспекторы студентов профессор Ф.А. Денисов и профессор И.И. Давыдов. Через два месяца, в конце июля 1826 г., университет посетил сам Николай I. Это было одно из первых (но далеко не последнее) инспекторское посещение царем учебных заведений министерства народного просвещения. Императора интересовали не знания воспитанников или их учебные успехи, а "чисто внешняя сторона": административно-хозяйственная, или даже больше дисциплинарно-полицейская⁸.

Результат визита оказался еще более плачевным: была найдена тетрадь неподцензурных стихов студента словесного отделения А.И. Полежаева, который был немедленно отдан в солдаты. И это был не единичный случай⁹, что только подтверждало первоначальные подозрения Николая I о влиянии университетского образования с его свободой на распространение "вредных" мыслей и идей, приведших к выступлению на Сенатской площади.

Для исправления "шалунов" нужно было действовать комплексно и, главное, быстро: учащимся было запрещено читать и хранить любые книги, кроме учебных; были разработаны и утверждены образцы форменных мундиров для студентов университета, воспитанников Благородного пансиона и учащихся московских гимназий, "дабы учащиеся, имея единообразное платье, приучались к порядку и к будущему назначению своему для государственной службы"¹⁰; студенты университета, проживающие вне учебного заведения, были подчинены надзору городской полиции¹¹, что противоречило нормам Устава 1804 г., но усиливало контроль за своекоштными студентами. Но усиление внешнего контроля за поведением студентов без реформирования отечественной системы образования не могло дать достойных плодов, к чему настойчиво призывал молодой император.

Итак, император Николай I уже в начале царствования имел свое личное мнение о состоянии российских университетов, и оно было не в пользу этих высших учебных заведений. Испытывая крайнее неудовлетворение существующей университетской системой, выраженное в резолюции 12 октября 1827 г., царь требовал от министерства народного просвещения, в лице Комитета устройства учебных заведений, активной деятельности.

Сам император был готов прилагать усилия для исправления сложившейся ситуации, прислушиваться к поступающим предложениям и даже поддерживать их, несмотря на сопротивление ряда чиновников. Плодом этих усилий стала подготовка плеяды молодых профессоров европейского класса. Но, по мнению Николая I, до появления "университетов по делу" требовалось еще много деятельного труда, в первую очередь, профильного министерства.

• _{1. Наиболее подробно о деятельности Комитета изложено в фундаментальном труде С.В. Рождественского "Исторический обзор деятельности министерства народного просвещения. 1802-1902". СПб., 1902. С. 177-182.}
• _{2. РГИА. Ф. 737. Оп. 1. Д. 151. Л. 95. Подчеркнуто императором.}
• _{3. Подробнее см.: Андреев А.Ю. Российские университеты XVIII - первой половины XIX века в контексте университетской истории Европы. М., 2009.}
• _{4. Петров Ф.А. Формирование системы университетского образования в России. Т. 3. Университетская профессура и подготовка Устава 1835 года. М., 2003. С. 14-53.}
• _{5. Публикацию записки Г.Ф. Паррота на французском и русском языках см.: Грачева Ю.Е. Записка Г.Ф. Паррота императору Николаю I об основании Профессорского института: исследование, публикация источника // Вестник Православного Свято-Тихоновского гуманитарного университета. Серия II: История. История Русской Православной Церкви. 2023. Вып. 112. С. 119-141.}
• _{6. Письмо статс-секретаря Н.Н. Муравьева А.С. Шишкову от 12 октября 1827 г. // РГИА. Ф. 737. Оп. 1. Д. 151. Л. 85-86.}
• _{7. Насонкина Л.И. Московский университет после восстания декабристов. М., 1972. С. 93.}
• _{8. Шевченко М.М. Император Николай I и ведомство народного просвещения // Философский век. Вып. 6. СПб., 1998. С. 105.}
• _{9. Л.И. Насонкина приводит похожие противоправительственные стихи бывшего воспитанника пансиона В.Я. Зубова, студента А.Г. Ротчева, с которыми, несомненно, III Отделение собственной его императорского величества канцелярии знакомило императора. Не стоит забывать, что не все стихотворения А.С. Пушкина были одобрены цензурой, что не мешало им распространяться среди студентов, которые их с удовольствием читали, переписывали, заучивали наизусть.}
• _{10. Указ от 6 сентября 1826 г. // Сборник постановлений по министерству народного просвещения. СПб., 1875. Т. 2. С. 38-39.}
• _{11. Указ от 1 сентября 1827 г. // Там же. С. 73-74.}