Каждому пленному офицеру - по стакану виски в день!

Самый большой лагерь

Сейчас село Медведь, расположенное в Шимском районе Новгородской области, переживает не лучшие времена. Мало что напоминает здесь о богатых купцах, когда-то построивших внушительные особняки на местной Миллионной улице, о военном гарнизоне, привносившем особый колорит. Однако неподалеку от разрушающихся Аракчеевских казарм стоит, пожалуй, единственный в своем роде мемориал - "За мир и дружбу между Россией и Японией". Предыстория его, однако, совсем не мирная. 120 лет назад, во время русско-японской войны 1904-1905 гг., в Медведе возник самый большой в Российской империи лагерь военнопленных.

Зачем попавших в плен уроженцев Страны Восходящего солнца везли на противоположный край земли, в новгородскую глубинку, сказать трудно. Так или иначе, в Медведе были все необходимые условия, позволявшие разместить пленных: построенные при графе Аракчееве вместительные казармы, часть которых занимал 199-й пехотный резервный Свирский полк. На этот полк и была возложена задача обеспечения военнопленных, поддержания среди них порядка и осуществления надзора.

Вглубь России партии пленников начали прибывать в августе 1904 г. Так, 27 августа в Москву из Пензы прибыли 28 человек¹. 3 сентября пассажирским поездом из Москвы в Тверь были отправлены четыре пленных офицера, накануне вечером - еще шесть человек². 21 октября через Москву в село Медведь проследовала партия из 10 офицеров и 249 нижних чинов, среди которых были и корейцы³.

Численность военнопленных, содержавшихся в Медведе, не превышала двух тысяч человек. На 1 января 1905 г. в Центральном справочном бюро о военнопленных было зарегистрировано 70 офицеров и 550 нижних чинов⁴. А по состоянию на 1 ноября уже - 1866 человек, в том числе: три морских и два сухопутных штаб-офицера, 29 сухопутных обер-офицеров, 1297 сухопутных и 87 морских нижних чинов, один врач, 18 санитаров, 4 служащих при госпиталях, 56 причисленных по своему положению к офицерам, 273 причисленных по положению к нижним чинам, 8 подданных других государств, причисленных по положению к офицерам и 88 - к нижним чинам⁵.

Размещение

Жизнь японцев в новгородском селе стала объектом внимания российской и зарубежной прессы. Важным источником сведений об условиях содержания военнопленных является отчет американского вице-консула в Москве Томаса Смита, посетившего лагерь по просьбе содержавшихся там японских офицеров. После официального запроса российским властям и получения соответствующего разрешения он 17 января 1905 г. прибыл в лагерь в сопровождении подполковника Генерального штаба князя А.М. Волконского и состоявшего в прикомандировании к Главному штабу бывшего русского вице-консула в Кобе Ф.И. Васильева. На момент визита в лагере содержались 69 офицеров и 414 нижних чинов (среди последних был 21 кореец и 5 китайцев)⁶.

Пленные нижние чины в январе 1905 г. были разделены на четыре отряда и размещались повзводно в "превосходных кирпичных казармах, хорошо освещенных, сухих, высоких (около 6,5 фута) и хорошо проветриваемых"⁷. Каждый был обеспечен железной кроватью, соломенным матрасом, подушкой, одеялом, двумя полотенцами, наволочками, простынями и нижним бельем⁸.

Большинство офицеров проживало в двухэтажном кирпичном здании. Офицерам предоставлялось право выбирать соседей по комнате. Офицер имел железную кровать с хорошим матрасом, стул, также в комнате был маленький стол на двоих. Отдельно от остальных проживал старший по чину офицер - майор Того. В его распоряжении находилась большая комната, часть которой была отделена под спальню, со смежной кухней. Обслуживал офицера денщик из японских солдат. Тяготы плена с майором делила его жена, добровольно прибывшая в село.

Одежда

По прибытии в места содержания пленные сдавали свою одежду и взамен получали "сполна все вещи новые": две рубахи, по две пары исподних брюк и сапог, "галстух", темно-зеленые суконные шаровары, куртку "по образцу суконных камзолов", шинель солдатского покроя без погон и клапанов, шапку из черного или темно-зеленого сукна, в холодное зимнее время - суконные рукавицы и полушубок⁹.

При этом разрешалось носить собственную одежду и обувь, "лишь бы они были пристойны". 26 августа 1904 г. взамен курток "по образцу суконных камзолов" было предписано выдавать рубахи из башлычного сукна, а в число положенных им теплых вещей включить башлык¹⁰.

Пленным офицерам полагалось денежное содержание (штаб-офицерам - по 900 рублей, обер-офицерам - 600 рублей в год)¹¹.

Питание

Питание военнопленных нижних чинов осуществлялось по тем же нормам, что и нижних чинов местных войск. Предписывалось, по возможности, чтобы "пища для военнопленных состояла преимущественно из продуктов, употребляемых военнопленными на родине"¹². 30 ноября 1904 г. взамен ржаного хлеба пленным японцам было предписано выдавать белый в том же количестве, а вместо ржаной муки для выпечки хлеба - такое же количество пшеничной муки 2-го сорта¹³.

По словам американского вице-консула, "все военнопленные выглядели здоровыми и крепкими и находились в хорошем расположении духа". Попробовав пищу, он нашел ее качественной и вкусной: обед в тот день состоял из рисового супа с овощами и говядиной и гречневой каши. В другие дни меню включало перловый и вермишелевый суп с овощами и говядиной, манную и пшенную кашу. Кроме того, каждый пленный получал три фунта низкосортного белого хлеба в день, но так как такая норма превышала потребность военнопленных в хлебе, они просили выдавать им на полфунта меньше, а сэкономленные средства направить на улучшение довольствия.

Чай и сахар выдавались дважды в день, причем чай не прессованный, как русским солдатам, а обычный. Получить кипяток и приготовить чай пленные могли в любое время дня. Для приготовления пищи они выбирали кого-то из своих товарищей, а при необходимости в помощь им определялись русские солдаты. По мнению Т. Смита, пленные нижние чины были довольны питанием, но хотели бы получать рисовый суп и макароны вместо манной каши. Ввиду высокой стоимости этих продуктов просьба не могла быть удовлетворена сразу, однако командир полка обещал сообщить о ней в Главный штаб.

Пленные офицеры поначалу покупали обеды в офицерском собрании Свирского полка, уплачивая за них ежемесячно 21 рубль. Однако русская кухня не пришлась японцам по вкусу, и они получили разрешение самостоятельно закупать провизию на ту же сумму в определенных магазинах. Разрешалось покупать даже алкогольные напитки: первоначальная норма составляла 70 бутылок пива и несколько бутылок "виски" (возможно, подразумевался коньяк) в день на всех офицеров, но к моменту визита вице-консула Смита она была снижена до 30 бутылок пива в день. Командир полка объяснил это следствием нарушений офицерами дисциплины и их задолженностью.

По просьбе вице-консула ежедневную норму увеличили до 40 бутылок пива. Кроме того, каждый офицер получил право на стакан "виски" в день¹⁴.

Медицина

Медицинское обслуживание военнопленных было организовано на тех же основаниях, что и в русской армии. Больные направлялись на лечение в ближайшие военные и гражданские лечебные заведения¹⁵.

В селе Медведь располагался госпиталь амбулаторного типа, а в случае серьезного заболевания пленных отправляли в Новгород. Неоднократные просьбы пленных о японском обслуживающем персонале в госпитале не были удовлетворены. Кроме того, офицеры хотели получать медикаменты, которых не было в полковой аптеке. Командир полка ответил на это, что в аптеке содержатся только те медикаменты, которые предписано в ней иметь, и что офицеры могут приобретать лекарства, какие пожелают, в частных магазинах и за свой счет, как и русские офицеры¹⁶.

Работа

Временное положение о военнопленных допускало привлечение нижних чинов к государственным, общественным или частным работам. При этом они не могли использоваться на таких работах, "которые были бы унизительны для их воинского звания общественного положения, занимаемого ими в своей стране, или имели бы прямое отношение к военным действиям, предпринятым против их отечества и его союзников"¹⁷.

Лицам, которым был вверен надзор за военнопленными, было категорически запрещено использовать их труд в личных целях, даже за плату и по добровольному с ними соглашению. Заработанные ими суммы учитывались в особых шнуровых книгах и хранились в местных казначействах на депозитах уездных воинских начальников. Часть этих средств шла на улучшение условий содержания, остальные являлись собственностью заработавших их пленных и могли быть выданы им во время нахождения в плену или после освобождения¹⁸. ^.

В обязательном порядке военнопленные должны были участвовать только в хозяйственных работах (уборка казарм и прилегающих дворов, носка воды и дров, топка печей). В Медведе японцы занимались изготовлением на продажу различных игрушек: моделей кораблей, фигур животных, птиц. Половина выручки доставалась пленному, другая шла в фонд улучшения питания.

Досуг

Пленные имели право на ежедневные прогулки, занимались гимнастикой в огромном гарнизонном манеже, зимой катались с ледяных горок. Дважды в месяц, как и солдаты русской армии, нижние чины посещали баню, однако хотели бы посещать ее еженедельно.

Офицеры могли пользоваться частной баней с платой в 20 копеек. Им разрешались ежедневные двухчасовые прогулки в пределах определенного командиром участка в сопровождении русского офицера. Со временем площадь участка для прогулок была уменьшена в связи с тем, что некоторые пленные офицеры покидали его пределы, а также в ответ на ограничения свободы русских военнопленных в Японии. Время от времени по разным причинам прогулки вовсе отменялись. Кроме того, пленным было запрещено катание на коньках на льду пруда. Майору Того разрешалось совершать прогулки отдельно от остальных, и он был менее ограничен в них¹⁹.

Т. Смит положительно оценил условия содержания военнопленных и отношение к ним русских властей. Командир 199-го пехотного резервного Свирского полка А.Ю. Станкевич произвел на вице-консула впечатление "очень приятного и добросердечного человека, принимающего участие в судьбе военнопленных"²⁰.

Возвращение домой

Большинство японских военнопленных получило свободу в конце 1905 г. В соответствии со статьей 13 Портсмутского мирного договора для передачи пленных назначались особые комиссары. Российское и японское правительства должны были обменяться счетами на прямые расходы по содержанию пленных, и Россия обязалась выплатить Японии разницу в расходах (количество русских военнопленных в Японии было намного большим)²¹.

Комиссарами были назначены: с японской стороны - полковник Ои, с русской - полковник Станкевич. Для решения вопросов, связанных с перевозкой военнопленных на станцию Вержболово, в Санкт-Петербург был командирован японский военный агент в Париже майор Такацуки. После посещения Медведя он в письме на имя исправляющего должность начальника Главного штаба выразил признательность "за постоянную заботу военного ведомства" об их содержании, а также "за сердечное и гуманное отношение командира 199-го пехотного резервного Свирского полка и любезное отношение к военнопленным всех прочих чинов названного полка"²².

2 декабря 1905 г. все военнопленные японцы подлежали передаче в Вержболово. Здоровые отправлялись двумя эшелонами, больные и увечные - в особом санитарном поезде²³. На западной границе Российской империи японским представителям были переданы 1777 военнопленных, еще 223 - в Маньчжурии и Нагасаки²⁴.

По подсчетам японского исследователя профессора Т. Сакон во время нахождения в России умерло 43 японских военнопленных, из них 23 - в селе Медведь, 20 - в Маньчжурии²⁵. (По другим сведениям в Медведе умерли 19 военнопленных). Кроме того, в это число не вошли двое военнопленных, умерших по данным русской прессы в Санкт-Петербурге. Эксгумация их останков состоялась в присутствии прибывших специально для этого японских офицеров 12 сентября 1908 г. Их тела были доставлены в село Медведь, а оттуда вместе с телами умерших там военнопленных отправлены для сожжения в крематорий в Гамбург. После этого прах в особых урнах подлежал отправке в Японию²⁶.

Другие иностранцы

Вместе с подданными Японии в Медведе оказались представители и других государств, в том числе члены экипажей судов, использовавшихся японским правительством для военных перевозок.

Несколько месяцев жили в Медведе четверо британцев с судна "Садо-Мару", торпедированного 15 июня 1904 г. крейсером "Рюрик"²⁷. Проведя семь дней на "Рюрике", они через Владивосток и Харбин были отправлены в Томск, где присоединились к плененному в апреле экипажу судна "Киншю-Мару". В Медведь британские моряки прибыли в ноябре²⁸.

Проведенные здесь месяцы не стали для них тягостными. На продовольствие каждый из них получал 50 рублей в месяц, пищу в европейском стиле готовили японцы. На Рождество 1904 г. узники получили посылку: британский посол сэр Чарльз Хардинж прислал соотечественникам рождественский пудинг и четыре бутылки шотландского виски.

Наконец, 30 июля 1905 г. британцам было объявлено, что они свободны, 5 августа они получили паспорта и 9 августа пересекли германскую границу. По их свидетельству в Медведе на момент их освобождения оставались еще два британца, два американца и один норвежец из состава экипажей японских судов²⁹.

Спустя несколько десятилетий эта не самая светлая страница в истории российско-японских отношений послужила почвой для зарождения дружеских контактов. С 1960-х гг. жителями Медведя на заброшенном гарнизонном кладбище велся поиск успевших зарасти землей надгробных камней с бывших могил умерших японских военнопленных. Село стали посещать японские делегации, завязалась переписка. Наконец, 28 сентября 2008 г. здесь состоялась церемония открытия памятного знака, рядом с которым лежат покрытые иероглифами камни - напоминание о тех японских военнопленных, кому не суждено было вернуться на родину живыми.

• _{1. Японцы в Москве // Новости дня. 1904. 28 августа.}
• _{2. Новости дня. 1904. 4 сентября.}
• _{3. Русское слово. 1904. 22 октября.}
• _{4. Отчет о деятельности центрального справочного бюро о военнопленных за 7-й месяц, с 28 ноября 1904 г. по 1 января 1905 г. // Русский инвалид. 1905. N10. С. 2-3.}
• _{5. Отчет о деятельности Центрального справочного бюро о военнопленных за 16 месяцев, с 1 сентября по 1 октября // Отчет о деятельности Центрального справочного бюро о военнопленных за 17 месяцев, с 1 октября по 1 ноября 1905 г. С. 25.}
• _{6. Sakuy? Takahashi. International Law applied to the Russo-Japanese War with the decisions of the Japanese prize courts. New-York, 1908. P. 97.}
• _{7. Ibid.}
• _{8. Ibid.}
• _{9. Высочайше утвержденное Временное положение о военнопленных русско-японской войны. 13 мая 1904 г. //Полное собрание законов Российской империи. Собрание 3. Т. XXIV. Отделение I. СПб., 1907. С. 465.}
• _{10. Приказ по военному ведомству N 511. 26 августа 1904 г. // Иллюстрированная летопись русско-японской войны. СПб., 1904. Вып. VII. С. 56-57.}
• _{11. Приказ по военному ведомству N 276. 22 мая 1904 г. Временное положение о военнопленных русско-японской войны // Иллюстрированная летопись русско-японской войны. СПб., 1904. Вып. IV. С. 40-46.}
• _{12. Высочайше утвержденное Временное положение... С. 465.}
• _{13. Приказ по военному ведомству N 736. 30 ноября 1904 г. // Иллюстрированная летопись русско-японской войны. СПб., 1904. Вып. X. С. 66.}
• _{14. Sakuye Takahashi. Op. cit. P. 99.}
• _{15. Высочайше утвержденное Временное положение ... С. 464.}
• _{16. Sakuye Takahashi. Op. cit. P. 99.}
• _{17. Временное положение... С. 44.}
• _{18. Высочайше утвержденное Временное положение ... С. 464.}
• _{19. Sakuye Takahashi. Op. cit. P. 99.}
• _{20. Ibid. P. 100.}
• _{21. Портсмутский мирный договор. 25 августа 1905 г. // Сборник договоров России с другими государствами. 1856-1917. М., 1952. С. 341-342.}
• _{22. Иллюстрированная летопись русско-японской войны. СПб., 1905. Вып. XXI. С. 31.}
• _{23. Там же.}
• _{24. Sakuye Takahashi. Op. cit. P. 94.}
• _{25. Сакон Т. Военнопленные в период русско-японской войны 1904-1905 гг. [Электронный ресурс] // Окно в Японию. URL: http://ru-jp.org/sakon.htm.}
• _{26. Раннее утро. 1908. 13 сентября.}
• _{27. Notes from Japan. Disasters at Sea, Victory on Land. The doings of the Vladivostok Fleet. The sinking of a Transport // Otago Witness. Issue 2629. 3 August 1904. P. 16.}
• _{28. Captured Englishmen. Weary Months in Russian Gaols // Star. Issue 8445. 13 October 1905. P. 2.}
• _{29. Ibid.}