10 марта 1930 года заместитель председателя ОГПУ Генрих Ягода утвердил совершенно секретное обвинительное заключение по делу о контрреволюционной вредительской организации в лесной промышленности СССР1. Секретность именно в этом деле о "вредителях" была строго необходима: экспорт леса за границу в условиях начавшейся индустриализации был очень важным источником валюты, и публичный процесс в отношении видных специалистов лесной отрасли мог самим властям изрядно навредить. Только в наши дни это дело рассекретили.
Все началось с нереальных планов
К осени 1929 г. советский экспорт леса переживал очень серьезные трудности. Особенно тяжелое положение сложилось в важнейшем тресте "Северолес" с центральной конторой в Архангельске. План лесозаготовок для него на 1929 г. был увеличен сразу на 103%, до 8,43 млн кубометров, и с выполнением его дела обстояли плачевно. Ответственные за почти неизбежный провал советские начальники решили свалить все на вредителей, во время нэпа якобы орудовавших в лесной отрасли. В Политбюро ЦК ВКП(б) и лично Сталину поступали предложения устроить большой вредительский процесс.
Руководитель "Экспортлеса" Карл Данишевский2 в записке от 21 августа 1929 г. под грифом "Не подлежит оглашению" особо подчеркивал: "Хуже всего и прямо катастрофически дело обстоит в Архангельске и Мезени... Приходится даже ставить вопрос о сознательном срыве лесного экспорта, ставить вопрос о прямом вредительстве"3.
Первый секретарь Северного крайкома партии с центром в Архангельске Сергей Бергавинов4 в письме членам Политбюро Молотову и Кагановичу от 12 октября 1929 г. отмечал, что "факт вредительства установлен. Видимо, не один десяток миллионов рублей валюты мы потеряли на лесоэкспорте от этой гнуснейшей работы". Вредительство сознательное, а причастные к нему орудуют и в Москве, и за рубежом: "В некоторых центральных ведомствах (Главлесбум, Древстрой...) находились и находятся бывшие владельцы и совладельцы лесных угодий и предприятий на Севере. А вторая часть находится за границей (бр. Шалит в Англии, которые заправляют в немалой степени на лесном рынке)"5.
Авторам тревожных записок в адрес "больших вождей" тогда успешно удалось отвести от себя угрозу быть обвиненными в срыве лесного экспорта6. Кроме того, Данишевский грозился обратиться "в органы прокуратуры и следственные органы"7. Политбюро поручило разобраться с лесными вредителями чекистам. В ОГПУ отреагировали весьма оперативно: уже 29 октября 1929 г. по поручению Сталина узкому кругу партийной элиты из 26 человек была разослана пространная совершенно секретная записка Ягоды и начальника Экономического управления ОГПУ Георгия Прокофьева "о вредительстве в лесоэкспортном деле".
Следы вредительства в том виде, как его изображали в похожих следственных делах для других отраслей промышленности, в записке если и обнаруживаются, то ближе к концу, ущерб там невелик, всего несколько десятков тысяч рублей: например, на Мезенский лесозавод поставляют старый негодный кирпич, разбитое стекло, а строительные работы ведут без чертежей8. Основные же обвинения, которые прозвучали и в записке Ягоды и Прокофьева, и в обширном 96-страничном обвинительном заключении в марте 1930 г., имеют прямое отношение к изобретательно устроенной схеме личного обогащения, но точно не к вредительству.
Великие комбинаторы, знакомые Ленина
Все публичные процессы вредителей имели одно обязательное предварительное условие: главные обвиняемые непременно должны давать признательные показания и находиться на скамье подсудимых. В деле же "товарищей лесников" и следствие, и суд были мероприятиями не только закрытыми, но и засекреченными настолько, что информация о них в архиве стала доступна лишь в 2010-е гг. При этом главные организаторы "преступного сообщества" находились за границей и до конца жизни так ничего и не узнали об обвинениях в свой адрес. Арестованные же чекистами известные в лесной промышленности люди были лишь исполнителями в неплохо отработанной в годы нэпа схеме поставок леса на Запад, в первую очередь в Англию.
Важно отметить, что схема эта была одобрена в самом начале нэпа в 1921 г. на самом верху советской власти, ее санкционировали Ленин, Дзержинский, Красин и Рыков. С Ильичом были лично знакомы многие из тех, кого чекисты в закрытом режиме объявили вредителями в 1930 г. С ним много раз встречался Семен Либерман9, которого обвинение назвало главным организатором вредительской деятельности. Он еще в 1926-м стал невозвращенцем, а за два года до смерти, в 1944 г. опубликовал в Нью-Йорке на русском языке любопытнейшие мемуары, которые неплохо дополняют материалы чекистского следствия.
По словам Либермана, Ильич на встрече с ним обсуждал создание треста "Северолес":
"- А правление из кого будет состоять? - спросил Ленин.
Я предложил включить в правление ряд независимых от власти и известных за границей лиц и назвал Поцелуева (бывшего председателя крупного лесопромышленного общества "Громов и Ко"), Плюснина (крупного лесопромышленника Архангельского района)..., Зайцева (редактора лесного журнала), Названова (которого Ленин знал со школьной скамьи...)"10.
В 1930-м утвержденный Лениным список этих же лиц уже стал одним из аргументов обвинения: "Либерман в правлении "Северолеса" подобрал группу бывших собственников-лесопромышленников, а именно: Зайцева Д.М. ..., Плюснина А.А. (миллионер, лесопромышленник Северного края) ..., Поцелуева И.Д. ..."11.
Ленин еще в молодости познакомился и с инженером-лесоводом Дмитрием Миновичем Зайцевым, они вместе состояли в "Союзе борьбы за освобождение рабочего класса". Судя по всему, привлечение к выгодным операциям по экспорту леса известных вождю большевиков людей стало дополнительным фактором успеха задуманного предприятия.
И ритуальная фраза из обвинения о том, что вредительская организация состояла "из непримиримых врагов советской власти"12, в случае лесных вредителей неверна в корне. Организация по извлечению существенной прибыли из зарубежных поставок леса реально существовала, но включала в себя лучших друзей и ответственных работников этой самой власти. Воспоминания Либермана вовсе не случайно выдержаны в позитивном для советского проекта ключе. Ведь размах афер "товарищей лесников" в части их собственного обогащения превосходил всех прочих "вредителей" на порядок.
Именно отсутствие жесткого контроля со стороны этой власти позволило "великим комбинаторам" развернуться на зависть многим тогдашним "акулам капитализма". Либерману, к примеру, посчастливилось без особого ущерба для остального семейного бюджета покупать роскошную недвижимость в престижном районе Кенсингтон в Лондоне, на авеню Фредерик-ле-Пле в Париже и виллу на французском Лазурном берегу.
Законы НЭПа оказались вне закона
Особо отметим удивительную скорость, с которой ОГПУ провело следствие и составило обвинение по делу лесных вредителей. Историк Елизавета Хатанзейская, частично использовавшая эти архивные материалы, полагает, что по итогам следствия получилась "созданная на бумаге малограмотными сотрудниками ОГПУ "вредительская организация""13.. Такая характеристика хорошо подходит к другим "вредительским" делам, но не к этому. Сотрудники как раз были грамотными: текст обвинения составлял и подписал имевший высшее образование помощник начальника Экономического управления ОГПУ Арон Молочников14.
Скорости же следствия серьезно помог имевшийся у чекистов "рояль в кустах": еще к концу 1925 г. были собраны обширные материалы по делу "Северолеса". Либерман подробно писал в своих воспоминаниях, как его активно допрашивали в то время на Лубянке, пришлось даже писать объяснительную записку в 150 страниц15. В 1929-1930 гг. эти наработки со множеством цифр и статистики использовали весьма оригинально: в записке в Политбюро и обвинительном заключении они изложены от имени скромного главного бухгалтера "Северолеса" Сергея Панферова16. Получалось, что бухгалтер уверенно владел конъюнктурой мирового рынка леса и сам выводил огромные цифры недополученных советской властью доходов от экспорта. Так, убытки "Северолеса" за 1921-1925 гг. он оценил в астрономическую сумму около 33 млн 470 тыс. рублей17. А вот данные после 1925 г. в материалах следствия присутствуют только эпизодически.
Но какова же реальная картина деятельности лесных вредителей? Дмитрий Зайцев совершенно верно отметил на допросе в ОГПУ 3 октября 1929 г., что Либерман и Шалит "в своей вредительской деятельности преследовали исключительно корыстные цели"18. Данные чекистского следствия убедительно доказывают, что налицо было ловко, а местами талантливо организованное обогащение на "социалистической собственности", каковой стал лес с наступлением советской власти.
В годы нэпа такую деятельность фактически поощряли на самом верху советской власти, ведь валюта же была жизненно необходима: только на лечение Ленина требовались десятки тысяч долларов и фунтов стерлингов19. Нарком внешней торговли Красин, с которым был хорошо знаком Либерман, эти методы скорее поощрял: "...в его среду подчас проникали не совсем чистоплотные, рваческие элементы, с откровенной надеждой нажиться на связях... Красин все это отлично понимал, но объяснял свое поведение следующим образом.
- Из-за того, что какой-либо спекулянт наживется на том или ином деле, - говорил он, - Советская Россия не погибнет; наоборот, она будет иметь к своим услугам тех специалистов, которых этим путем удастся купить"20.
Смекалистые деятели "Северолеса" тоже принадлежали к числу "рваческих элементов", но при этом ко времени свертывания нэпа в конце 1920-х гг. схема их обогащения была еще и полностью легальной. Действовало своего рода негласное соглашение о разделе продукции между советской властью и опытными лесопромышленниками. В рамках введенного при нэпе советского законодательства о концессиях были созданы три смешанных акционерных общества - "Руссанглолес", "Руссголландолес", "Русснорвеголес"21. С советской стороны их работой руководили известные нам "товарищи лесники", за границей экспортом советского леса занимались фирмы уехавшего в Лондон из Риги лесопромышленника Липмана Шалита, при этом его "лондонская контора находилась в одном доме с конторой "Северолеса", но только в разных этажах"22.
Без зэков на лесоповале!
Объемы лесных поставок были серьезными: в 1925 г. эти три общества обеспечивали "около 30 % экспорта европейского севера России"23. При этом "товарищи лесники" обходились без применения при вырубке леса труда заключенных, ставшего привычной практикой уже в конце 1920-х гг.24. Часть экспортной выручки, полученной "сверх плана" в результате обмена валюты25, переправлялась в "Северолес" в советских рублях и использовалась на ритмичную организацию лесных поставок от вырубки до погрузки в портах. Среди прочего для лесорубов и других работников леса закупались продовольствие и оборудование. Либерман не без оснований отмечал в мемуарах: "Лесная промышленность теперь налажена и может работать беспрепятственно"26.
Налаженная в сложных условиях начала 1920-х гг. организация лесных поставок за рубеж была, похоже, оптимальной. Аргументы следствия об убытках в сравнении со "средними продажными ценами на лондонском рынке" легко опровергаются отсутствием возможностей продажи леса на Запад по этим средним ценам в случае самостоятельного захода на рынок.
"Вредительская" же схема была выгодна всем: довольны были и простые работяги, советская власть получала желанную валюту, "товарищи лесники" планомерно обогащались, делая даже инвестиции в будущее. Сын Семена Либермана Александр благодаря отцовским капиталам получит возможность учиться в престижной частной школе во Франции, женится на Татьяне Яковлевой, в которую был влюблен Маяковский, а после войны станет известным медиаменеджером в США. Сын компаньона и родственника Липмана Шалита Исайя Берлин получит возможность учиться в Оксфорде и станет известным историком и философом, другом Анны Ахматовой.
Арестованным же ОГПУ в 1929 г. сотрудникам "Северолеса" повезло гораздо меньше. Итогом совершенно секретного суда над ними стали санкционированные Политбюро ЦК ВКП(б) 25 мая 1930 г. два расстрельных приговора, Дмитрию Зайцеву и техническому директору "Северолеса" Николаю Спижарному27. А вот созданная лесными вредителями схема поставок за границу отвергнута не была, работавшие с ней западные фирмы продолжали покупать советский лес и в суровые тридцатые годы.
- 1. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 65-111об.
- 2. Данишевский Карл Христианович (1884-1938) - латышский социал-демократ с польскими шляхетскими корнями. В первые годы советской власти - соратник Л.Д. Троцкого, член РВС, председатель Революционного военного трибунала РСФСР. В 1921-1926 гг. председатель правления треста "Северолес", в 1928-1932 гг. председатель АО "Экспортлес", в 1932-1936 гг. замнаркома лесной промышленности. Репрессирован.
- 3. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 3.
- 4. Бергавинов Сергей Адамович (1899-1937) - в 1929-1931 гг. первый секретарь Северного крайкома ВКП(б), в марте-июле 1931 г. начальник "Союзлеспрома", в 1931-1933 гг. первый секретарь Дальневосточного крайкома ВКП(б).
- 5. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 15, 17.
- 6. Неплохо выглядели и статистические показатели. Данишевский отмечал, что если в 1928 г. удельный вес СССР в мировом экспорте леса составлял 6,7%, то в 1929 г. - уже 11,3%, а в 1930 г. - 16,7%. - Данишевский К. Вопросы II пятилетки лесного экспорта // Внешняя торговля. 1932. N 8. С. 1.
- 7. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 4.
- 8. Там же. Л. 31.
- 9. Либерман Семен Исаевич (1881-1946) - известный лесопромышленник. По политическим взглядам меньшевик, до 1917 г. возглавлял три крупных предприятия лесной промышленности. В 1921-1926 гг. директор-распорядитель треста "Северолес". С 1926 г. в эмиграции во Франции, с 1940 г. в США.
- 10. Либерман С.И. Дела и люди (На советской стройке). New York, 1944. Цит. по: https://www.rulit.me/books/dela-i-lyudi-na-sovetskoj-strojke-read-166188-2.html. Михаил Кондратьевич Названов (1872-1934), отец известного актера Михаила Названова, сыгравшего у Эйзенштейна князя Курбского, был арестован в 1929 г. по "лесному" делу, но обвиняемым в итоге не стал.
- 11. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 19-20.
- 12. Там же. Л. 66.
- 13. Хатанзейская Е.В. Советский город в экстремальной повседневности: Архангельск в эпоху индустриализации и Второй мировой войны 1929?][1945 гг. М., 2021. С. 96.
- 14. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 111 об.
- 15. Либерман С.И. Указ. соч.
- 16. Панферов Сергей Иванович (1889-1938) - в 1923-1925 гг. главный бухгалтер Архангельского управления "Северолеса", в 1930-е гг. бухгалтер строительства УНКВД г. Балашова. Репрессирован.
- 17. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 28.
- 18. Там же. Л. 21.
- 19. См. Девятов С., Борисёнок Ю., Кайкова О. "Спасти нельзя было". Чем болел и от чего на самом деле умер Ленин // Родина. 2024. N 1. С. 27-28.
- 20. Либерман С.И. Указ. соч.
- 21. См. Минчук О.В., Заозерский Д.С., Никифоров А.С. Юридическое оформление иностранных лесных концессий в Советской России в 1920-е годы // Вестник РУДН. Сер. Юридические науки. Т. 28. 2024. N 2. С. 329-344.
- 22. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 84.
- 23. Рупасов А.И. Лесной экспорт СССР в конце 1920-х - начале 1930-х гг. и конкуренция на европейском рынке // Новейшая история России. 2018. N 1. С. 83.
- 24. В августе 1929 г. председатель правления "Северолеса" Владимир Иванович Яковлев (1892-1935), отец известного журналиста Егора Яковлева, указывал, что по договору с УСЛОН (Управлением Соловецких лагерей особого назначения НКВД СССР) 5000 заключенных обеспечат заготовку леса в размере 425 тыс. кубометров. - РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 5.
- 25. Зайцев показал на допросе, что валюту не переводили в СССР, а разменивали налично в Берлине по высокому курсу 15 руб. за фунт стерлингов, а в книге конторы "Русснорвеголес" в Осло переводили эти фунты в червонцах по официальному курсу Госбанка, т.е. по 9 руб. 46 коп., получая прибыль при размене 800 тыс. фунтов около 4 млн руб. - РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 27.
- 26. Либерман С.И. Указ. соч.
- 27. РГАНИ. Ф. 3. Оп. 58. Д. 360. Л. 114.]
Читайте нас в Telegram
Новости о прошлом и репортажи о настоящем