"Москалей нельзя побить!", - кричали поляки, узнав, что на них идет Суворов

Заговор аристократов

Группа эмигрантов-аристократов, обосновавшихся в Лейпциге, столице Саксонии, начала готовить восстание. Его предводителем был избран Тадеуш Костюшко, генерал американской армии, прославившийся в войне за независимость США. Узнав о подготовке мятежа, он приехал в Саксонию.

Как обычно бывает в таких делах, восстание началось внезапно. Взбунтовалась конная польская бригада, не желая исполнять указание короля. Она захватила Краков, и вскоре туда прибыл Костюшко, возглавив мятеж, который сами поляки назвали революцией. Повстанцы надеялись на то, что их поддержат Англия, Франция, Турция и Швеция. Но тем не было никакого дела до польской смуты. Король Польши издал указ, порицающий восстание, однако на него не обратили внимания. Революционеры взяли пример с Франции и даже одно время говорили о том, что надо бы и польского короля казнить. Но до этого не дошло.

В Варшаве тогда находилось порядка восьми тысяч русских войск, по самой Польше еще были разбросаны несколько отрядов. Вторая группировка российской армии стояла в Вильно, третья - в Гродно.

Тадеуш Костюшко начала действовать решительно. Под его командой повстанцы разбили один из русских отрядов, и это вызвало необычайный подъем среди поляков, которые решили, что настало время уничтожить "москалей".

Между тем никто особо не опасался происходящего, считая это мелкими неприятностями. Послом Российской империи в Польше в то время был генерал Игельстром. Ловкий придворный чиновник, он не обращал внимания на подготовку мятежников, так как был занят амурными делами.

Безоружных солдат убивали в церкви

Поляки в Варшаве восстали 17 апреля 1794 года. Они набросились на русских с криками "убивайте москалей!" и "до брони!", то есть "к оружию!". Мятеж начался утром в великий четверг, накануне Пасхи. Поэтому около пятисот безоружных солдат Киевского гренадерского полка, бывших в церкви у заутрени, истребили сразу.

Из восьми тысяч русского отряда в Варшаве, удалось пробиться за город только половине. Две тысячи было вырезано, столько же попали в плен. Опьяненные кровью поляки убивали не только "москалей", они резали любого, кого подозревали в симпатиях к России. Генералу Игельстрому повезло, его тайно вывезла из Варшавы любовница.

Узнав о мятеже в столице, поляки в Вильно напали рано утром на еще спящих русских солдат. Множество их было зарезано, около тысячи взяли в плен. Командующий генерал Арсеньев, захваченный в постели своей любовницы, растерялся и не знал, что делать. Возглавил уцелевших майор артиллерии Тучков, он вывел из Вильно более двух тысяч солдат и офицеров и открыл огонь из пушек по городу.

Дома заполыхали, поляки было бросились в атаку, но были разбиты. Тогда они заставили перепуганного генерала Арсеньева написать приказ Тучкову о сдаче, но тот не подчинился. Он ответил своему трусливому начальнику: "Я не дам себя арестовать. Честь и жизнь мою буду защищать до последней капли крови".

Тучков выдвинулся на Гродно, к Цицианову. Этот решительный генерал, узнав о готовящемся восстании, вывел войска за город и предупредил горячих поляков, что если они вздумают бунтовать, он разнесет весь город из орудий. Мятеж в Гродно не состоялся.

Майор Энгельгардт, бывший тогда в отпуске, с приключениями пробрался по восставшей Польше к своему полку. В Минске его едва не оставили командовать гарнизоном, так как там не оказалось ни одного штаб-офицера. В Несвиже Энгельгардта один генерал обозвал трусом и отправил ко всем чертям. В Пинске ему вручили несколько тысяч червонцев для доставки на Волынь. Также с него взяли обязательства никому и нигде не рассказывать о мятеже. Энгельгардт вспоминал: "На вопрос многих моих знакомых, откуда я приехал, отвечал: "Не знаю". - "Зачем приехал?" - "Не знаю". Тщетная предосторожность тогда, когда уже все знали о случившейся в Польше революции!"

Король копал окопы

Командование русскими войсками было разделено, на севере управлял генерал Репнин, на юге - фельдмаршал Румянцев-Задунайский. А общее руководство осталось за графом Салтыковым, сидевшим в Петербурге. В столице сначала не придали большого значения польской революции, так как регулярные русские войска успешно рассеивали мелкие отряды повстанцев. Но те перешли к партизанской войне и справляться с ними стало труднее.

Костюшко, объявленный диктатором Польши и получивший чин генералиссимуса, рассылал воззвания с требованиями о присылке рекрутов для войска. Однако добровольцев было маловато. К тому же в войну вступили пруссаки. Они вместе с русским отрядом генерала Ферзена разбили вышедший им навстречу польский корпус и двинулись к Варшаве. Костюшко отошел к столице и начал укреплять ее.

Крепостные валы возводились в Праге, пригороде Варшавы, на правом берегу Вислы, именно здесь ожидали атаки неприятеля. Прага соединялась с Варшавой деревянным мостом через реку. На земляные работы мобилизовали даже короля Польши. Он очень боялся, что с ним расправятся революционеры, весело распевавшие песенки, как они повесят "его величество".

Выдающийся русский полководец Александр Суворов в это время находился на юге России, откуда просился на войну в Польшу. Он направил письмо императрице Екатерине, умоляя разрешить участвовать хотя бы волонтером. Наконец, в середине августа фельдмаршал Румянцев, именуя Суворова "ужасом поляков и турок", отправил того в Польшу. Молниеносными маршами тот устремился на подавление восстания.

Суворов шел так быстро, что даже рескрипт Екатерины, ответившей на его письмо приказом идти в бой, не застал его на месте, и нарочному пришлось гнаться за ним, чтобы вручить указ из Петербурга.

Разгром Костюшко

Прусский король Фридрих Вильгельм, стоявший под Варшавой с русским отрядом генерала Ферзена, никак не мог решиться на штурм. Желая загрести жар чужими руками, он подбивал на это союзников. Ферзен ловко отговаривался тем, что у него мало войска. А в донесениях в Петербург писал, что не желает таскать каштаны из огня для пруссаков.

В это время началось восстание и в прусских пределах. Король бросил осаду и устремился домой. Оставшийся один Ферзен начал отступать по левому берегу Вислы на соединение с Суворовым. А тот, разнося по дороге польские отряды, уверенно шел к Бресту. Здесь, в шестичасовом сражении Суворов наголову разбил корпус повстанцев. Поляки и сам Костюшко были крайне удручены этим поражением. Еще недавно, узнав, что в дело вступил сам Суворов, революционеры пускали слухи, что это не тот знаменитый генерал, а его однофамилец. Но разгром под Брестом опроверг эти домыслы.

Костюшко издавал панические приказы, запрещая даже разговоры о непобедимости русских. А поляки уже шептались, говоря, что "москалей нельзя побить", тем более под командой Суворова. Дело дошло до того, что польские генералы начали ставить в своем тылу пушки, заряженные картечью, чтобы стрелять по своим отступающим.

Сам Костюшко бросился в погоню за русским отрядом Ферзена, шедшим от Варшавы к Бресту. Однако охота кончилась неудачей. Совершив быструю переправу через Вислу, генерал Ферзен разбил преследователей, а самого польского генералиссимуса взял в плен. Изрубленного саблями и раненого пикой Костюшко едва не добили и остановились только потому, что опознали в нем предводителя восстания.

Получив известия об этой славной победе, Суворов, не дожидаясь приказа, написал в Петербург: "Я с войсками, находящимися в Бресте, выступаю к Праге (пригороду Варшавы) с корпусами генералов Ферзена и Дерфельдена". И хотя у Дерфельдена уже было указание встать на зимние квартиры, он махнул на него рукой и пошел к Суворову. Реагировать на такое "неподчинение" в Петербурге никто не стал.

"С бабами не воевать!"

Польские отряды спешно отступали к Варшаве, русские части успевали догонять их и уверенно бить. Однако к столице Польши армия Суворова подходила разрозненно, и если бы поляки решились их контратаковать, то могли разбить поодиночке. Но деморализованные потерей Костюшко и постоянными неудачами, революционеры лишь укрепили Прагу и стали ждать штурма. Кроме регулярных войск, здесь было около двадцати тысяч добровольцев, среди которых занял позиции и еврейский полк в пятьсот человек.

Весь день 3 ноября 1794 года шла артиллерийская дуэль между русскими батареями и защитниками Праги, а вечером во всех ротах зачитали приказ Суворова - "Взять штурмом Прагский ретраншемент, когда пойдем, воинам идти в тишине, не говорить ни слова, не стрелять, подойдя к укреплению, кричать - Ура! Безоружных не убивать, с бабами не воевать, малолетков не трогать".

Атака началась за час до рассвета, в полной темноте. Взвилась красная ракета, и войска пошли на штурм. Поляки не ожидали нападения, и хотя сопротивление было оказано, но кое-где повстанцы бросили оружие и бежали к мосту через Вислу, чтобы скрыться в Варшаве. На левом фланге польские артиллеристы открыли было огонь, но по ним ударили 22 орудия и подавили их.

Захватив укрепления, русская пехота бросилась вперед, по открытому полю. Здесь их готовилась встретить польская конница, и они бы изрубили пеших, но тут подоспели два эскадрона конных егерей. Они смогли перескочить ров и защитный вал и ударили по полякам, разметав вражескую кавалерию.

Русские артиллеристы тащили свои орудия вперед, обрушивая ураган ядер и картечи на сопротивлявшихся поляков. Атака шла со всех сторон, польские генералы не могли справиться с ней, оборона рвалась везде. К рассвету русские войска вышли на берег Вислы. На той стороне реки собрались горожане, они смотрели, как Суворов громит их войско.

Прага полыхала. Ожесточенные сопротивлением поляков, русские войска, среди которых были и те, кто помнил беспощадную апрельскую резню, бились отчаянно. Мост загорелся, отступление из Праги стало невозможным, артиллеристы выставили орудия на берегу и открыли огонь уже по Варшаве. В городе началась паника.

Майор Энгельгардт писал: "Ввечеру, оставя часть войска охранять Прагу, мы возвратились в лагерь. Поляки потеряли на валах 13 тысяч человек, более двух тысяч утонуло в Висле, 14680 человек взято в плен. Русские потеряли 580 человек убитыми и 960 раненых; пушек и мортир взято в ретраншементе 104". Суворов докладывал в Петербург: "В Варшаве великое смятение. Войски Ея Императорского Величества действовали живо и храбро, сражение продолжалось не более трех часов, и кончено было славно".

Хлеб-соль Суворову

Лидеры польского восстания разбежались кто куда, один из них прихватил 15 тысяч червонцев из казны и скрылся в Саксонии. Оставшиеся генералы начали переговоры с Суворовым. Тот потребовал безоговорочной сдачи. 9 ноября в 7 утра по отремонтированному мосту русские войска перешли Вислу и вступили в Варшаву.

Суворову вручили ключи от города, преподнесли хлеб-соль, горожане радостно кричали "Виват императрица!". И хотя была команда зайти в город с незаряженным оружием, заряды в ружьях у русских солдат были, на всякий случай. Поляки, еще недавно упоенно резавшие "москалей", сейчас плакали от счастья, что пришел Суворов. Освободили и русских пленных.

Императрица Екатерина присвоила Суворову чин генерал-фельдмаршала, прусский король наградил его орденами Красного и Черного орла, австрийский император прислал свой портрет с бриллиантами. Всем офицерам вручили золотые кресты на георгиевской ленте с надписью "За труды и храбрость", солдат наградили медалями.

Так и окончилась польская революция 1794 года, после которой произошел третий раздел Польши, и эта страна перестала существовать.