Князь Дмитрий Донской - победитель в Куликовской битве

Биографическая справка. Дмитрий Донской (1350 - 1389), великий князь московский (1359) и владимирский (с 1362), сын Ивана II Красного, внук Ивана Калиты. При нем в 1367 году построен белокаменный кремль в Москве. Возглавил вооруженную борьбу русского народа против Орды; руководил разгромом ордынцев на реке Вожа (1378). В Куликовской битве 1380 года (верховья Дона) проявил выдающийся полководческий талант, за что был прозван Донским. В княжение Дмитрия Донского Москва утвердила свое руководящее положение в русских землях. Дмитрий Донской впервые передал великое княжение по наследству (завещанию) своему старшему сыну Василию I без санкции Золотой Орды.

Дореволюционный русский историк Николай Иванович Костомаров не скрывал своего негативного отношения к личности князя Дмитрия Ивановича и с усердием, достойным лучшего применения, настойчиво пытался низвести с пьедестала национального героя государства Российского.

"Летописи, уже описывая его кончину, говорят, что он во всем советовался с боярами и слушался их, что бояре были у него как князья; также завещал он поступать и своим детям. От этого невозможно отделить: что из его действий принадлежит собственно ему, и что его боярам; по некоторым чертам можно даже допустить, что он был человек малоспособный и потому руководимый другими; и этим можно отчасти объяснить те противоречия в его жизни, которые бросаются в глаза, то смешение отваги с нерешительностью, храбрости с трусостью, ума с бестактностью, прямодушия с коварством, что выражается во всей его истории".

Применим к этим тенденциозным и откровенно недоброжелательным словам "коэффициент искажения": посмотрим на поведение князя Дмитрия Ивановича сквозь иную, чем у Н.И. Костомарова, оптику. Да, Дмитрию Ивановичу были абсолютно чужды импульсивные поступки. Его отвага никогда не была бесшабашной, а всегда шла рука об руку с осторожностью и расчетливостью. Князь умел постепенно, шаг за шагом, решать сложные проблемы, не терпящие спонтанности, и в то же самое время мужественно, с достоинством и честью, воспринимал все удары и вызовы судьбы. Именно такое поведение диктовали ему драматические обстоятельства времени и места: Русь продолжала платить дань Орде, а непрекращающаяся состязательность русских князей в борьбе за получение ханского ярлыка на великое княжение владимирское могла в любой момент спровоцировать новое ордынское нашествие. В годы отрочества и юности быстро взрослеющий внук Ивана Калиты научился внимательно прислушиваться к мнению умудренных опытом государственных мужей, чтобы в конечном итоге самостоятельно принимать взвешенные, всесторонне обдуманные решения. Умение слушать своих советников - это важное свидетельство государственной мудрости правителя, а отнюдь не показатель отсутствия у него собственных способностей. Ведь княжеским решениям предстояло изменить не только судьбы "безмолвствующего большинства" его подданных, но и судьбу государства Российского.

Князь Дмитрий Иванович, успешно овладевая непростой наукой управления государством, еще в юности постиг важную истину: проблему, которую не удалось решить "железом и кровью", можно ослабить или ликвидировать при помощи дипломатических переговоров и династических браков. Его основным соперником в борьбе за лидерство в Северо-Восточной Руси был суздальский князь Дмитрий Константинович Старший, два раза получавший в Орде ярлык на великое княжение владимирское, но не сумевший его удержать за собой. Княжеский конфликт, чреватый новой усобицей, удалось предотвратить. В итоге Дмитрий Константинович примирился с Дмитрием Ивановичем и отказался от своих притязаний на великокняжеский стол. Былые соперники породнились. В 1366 году княжна Евдокия (Авдотья), дочь Дмитрия Константиновича, стала супругой Дмитрия Ивановича. Брак оказался удачным. Князь Дмитрий Иванович отличался необыкновенным целомудрием, что было редчайшим достоинством для темпераментных и любвеобильных Рюриковичей. Евдокия родила шесть сыновей и трех дочерей, со временем удачно выданных замуж за правителей сопредельных земель: София стала женой рязанского князя, Мария женой литовского князя, Анастасия женой холмского князя.

Выдающийся дореволюционный историк Василий Осипович Ключевский с воодушевлением ссылается на документальные свидетельства о личности Дмитрия Ивановича: "Летопись с заметным подъемом духа говорит о нем, что он был "крепок и мужествен и взором дивен зело". Биограф-современник отметил и другие, мирные качества Димитрия - набожность, семейные добродетели, прибавив: "...аще книгам не учен сый добре, но духовные книги в сердце своем имяше".

К сожалению, не все пограничные конфликты могли быть успешно решены путем переговоров. По афористически точному замечанию Ключевского, Дмитрию Ивановичу Московскому выпала непростая судьба: великому князю предстояла "четырехсторонняя борьба с Тверью, Литвой, Рязанью и Ордой, наполнившая шумом и тревогами его 30-летнее княжение". И без того драматическая ситуация многократно осложнялась тем, что, по словам летописца, в самой Орде началась "великая замятня" (мятеж, волнение, замешательство, смута). В результате кровавых переворотов власть многократно переходила из рук в руки: в период "великой замятни" с 1359-го по 1380 год на ханском престоле сменился 21 хан. Орда вступила в зону турбулентности, и князю Дмитрию Ивановичу приходилось принимать судьбоносные решения в условиях неопределенности.

Князю довелось править в экстремальной исторической ситуации, чреватой рядом непредсказуемых опасностей, таящихся не только в политической сфере. Неоднократные засухи (в 1365-м, 1371-м и 1373-м) влекли за собой ужасный голод и опустошительные пожары. Именно в годы правления Дмитрия Ивановича на Руси вновь появилась страшная болезнь (моровая язва и чума), пришедшая из Западной Европы и ощутимо истощившая людские ресурсы. От такой болезни в 1353 году скоропостижно скончался его дядя - великий князь Семен Иванович Гордый. Государственный историограф Николай Михайлович Карамзин, ссылаясь на свидетельства летописцев, говорит о свойстве и признаках болезни таким образом: "Вдруг ударит как ножом в сердце, в лопатку или между плечами; огонь пылает внутри; кровь течет горлом; выступает сильный пот и начинается дрожь. У других делаются железы, на шее, бедре, под скулою, пазухою или за лопаткою. Следствие одно: смерть неизбежная, скорая, но мучительная. Не успевали хоронить тел; едва десять здоровых приходилось на сто больных; несчастные издыхали без всякой помощи. В одну могилу зарывали семь, восемь и более трупов. Многие домы совсем опустели; в иных осталось по одному младенцу".

"Разные небесные знамения, чудесные для невежества", отмеченные Карамзиным, а также постоянная ордынская опасность, засухи, голод, пожары, эпидемия - таковы были трагические обстоятельства времени и места, при которых правил Дмитрий Иванович.

Едва был сглажен конфликт с Суздалем, как началась жестокая распря с Тверью. Князь Михаил Александрович Тверской, заключив союз с Великим княжеством Литовским и Смоленским княжеством, попытался оспорить у Дмитрия Ивановича великое княжение владимирское. Михаил Александрович, умело используя в собственных интересах "великую замятню", четыре раза получал в Орде ярлык на великое княжение, но ни утвердиться на владимирском столе, ни победить Москву так и не смог. В 1368 году в Тростненской битве союзники во главе с великим князем литовским Ольгердом одержали победу над частью войск Дмитрия Ивановича. Воспользовавшись своим численным преимуществом, они полностью уничтожили московский сторожевой отряд, состоящий из москвичей, коломенцев и дмитровцев. Но на этом фактор внезапности ими был исчерпан. Союзники не смогли на плечах отступающих воинов сторожевого отряда неожиданно ворваться в Москву. Воины сторожевого отряда до конца исполнили свой воинский долг: мужественно сражаясь до последнего дыхания, они все с оружием в руках полегли на поле сражения, но позволили великому князю Дмитрию Ивановичу выиграть время и приготовиться к обороне. (По одной версии боестолкновение произошло около Тростенского озера - проточного озера в Рузском городском округе Московской области. По другой - на реке Тростна (Трасна), левом притоке реки Нары юго-западнее Москвы).

Дмитрий Иванович с дядей своим, Владимиром Андреевичем Храбрым, с боярами и митрополитом Алексием заперся в Москве и "засел в осаде" за белокаменными стенами кремля. Его поведение вовсе не было проявлением трусости, но свидетельствовало о полководческом искусстве князя и его исключительной выдержке. Три дня князь Ольгерд безуспешно стоял под Москвой, окруженной мощными каменными крепостными стенами, но брать штурмом хорошо укрепленный город не решился. "Предав огню и мечу" московский посад и все московские окрестности, Ольгерд бесславно отступил, в отместку захватив с собой множество людей и скота.

Прошел год.

Москве удалось немного оправиться от учиненного ей разорения. Долг платежом красен. В 1370 году князь Дмитрий Иванович обнажил свой меч против тверского князя и опустошил его владения. Князь Михаил Александрович Тверской снова призвал на помощь литовского князя Ольгерда и смоленского князя Святослава. В декабре 1370 года союзники вторично осадили Дмитрия Ивановича в Москве. На сей раз они простояли под московскими крепостными стенами уже не три, а восемь дней, но так и не отважились пойти на приступ и в бессильной злобе разорили окрестности. Второй, весьма затратный поход союзников против Москвы завершился очевидной для них неудачей. Скудная добыча, взятая в московских предместьях, не компенсировала понесенных издержек - людских и материальных. Испытывать судьбу в третий раз союзники не стали. В итоге тверской князь остался один на один с московским князем.

Прошло еще пять лет.

В 1375 году многолетняя борьба Москвы с Тверью за лидерство в Северо-Восточной Руси закончилась впечатляющей победой великого князя Дмитрия Ивановича Московского. Он оказался хорошим дипломатом и сумел склонить на свою сторону почти всех русских князей. Их соединенная рать пошла в поход против Михаила Александровича и осадила Тверь. Осознав явное неравенство сил и потеряв всякую надежду на помощь Орды и Литвы, тверской правитель, "видя свое изнеможение, понеже вся Русская земля восстала на него", покорился Дмитрию Ивановичу и заключил с ним мир, "во всю волю". По заключенному договору Михаил Александрович, который был на 17 лет старше Дмитрия Ивановича, признал себя "младшим братом" своего племянника. Михаил Александрович стал последним владетельным князем Твери, в течение ряда лет пытавшимся с оружием в руках оспорить у правителя Москвы титул великого князя владимирского.

Н.И. Костомаров констатировал окончательное и бесповоротное изменение положения Москвы среди других городов Северо-Восточной Руси: "Сама Москва, как одна из земских единиц, приобретала первенствующее значение среди других земель и городов на Руси: прежде ее возвышало то, что ее князь был по воле хана старейшим, а теперь наоборот - малолетний князь делался старейшим именно потому, что был московским князем".

Еще одной проблемой стало меньше.

Впереди был звёздный час великого князя Дмитрия Ивановича, прославивший его как выдающегося полководца. Государственный историограф Карамзин эпически повествует о заслугах правителя перед государством Российским.

"Калита и Симеон (Гордый) готовили свободу нашу более умом, нежели силою: настало время обнажить меч. Увидим битвы кровопролитные, горестные для человечества, но благословенные Гением России: ибо гром их пробудил ее спящую славу и народу уничиженному возвратил благородство духа. Сие важное дело не могло совершиться вдруг и с непрерывными успехами: Судьба испытывает людей и Государства многими неудачами на пути к великой цели, и мы заслуживаем счастие мужественною твердостию в противностях оного".

Неудачи не заставили себя долго ждать.

В 1377 году ордынский царевич Арабшах (Али, Арапши), хан Золотой Орды, неожиданно напал на Нижний Новгород, где правил Дмитрий Константинович, отец жены Дмитрия Ивановича. Московский князь вместе с несколькими другими русскими князьями незамедлительно выслал войска на помощь тестю, однако взаимодействие между воинами разных княжеств налажено не было. Отсутствие взаимодействия привело к трагическим последствиям. Сам Дмитрий Иванович находился в это время в Москве. Возле Донца, при реке Пьяне, благодаря своей беспечности, расхлябанная московская рать, не выставившая сторожевого охранения, ослабившая воинскую дисциплину и предавшаяся безудержному разгулу, была неожиданно атакована и окружена ордынцами, обращена в паническое бегство и наголову разбита. Эта победа позволила ордынцам сжечь Нижний Новгород, разграбить Нижегородское княжество и взять Рязань.

Ободренный успехом набега, золотоордынский темник Мамай, зять князя Бердибека и фактический правитель Золотой Орды, желая укрепить собственное политическое положение в Орде, в следующем 1378 году послал на Московское княжество большое войско под начальством мурзы Бегича. Однако на сей раз войско великого князя Дмитрия Ивановича Московского в полном боевом порядке организованно встретило ордынцев на берегах реки Вожи, в едином боевом порыве атаковало неприятеля и погнало его в реку. Ордынцы были разбиты наголову. Это была первая победа русских над ордынцами, одержанная благодаря полководческому искусству князя Дмитрия Ивановича.

С военной точки зрения, князь обладал выдающимися качествами полководца: ведя наступление, он всегда преследовал решительные цели и использовал все имеющиеся в его распоряжении средства, умело вводя в бой заранее сосредоточенные резервы. Все годы своего правления будучи в меру осторожным, Дмитрий Иванович, однако, в зависимости от обстоятельств времени и места (как, например, в битве на берегах реки Вожи или перед Куликовской битвой) был способен принимать смелые и неординарные решения, сознавая всю важность их последствий для судеб государства Российского.

Мамай не мог простить Дмитрию Ивановичу поражения на Воже и спустя два года, в 1380 году, собрал против Москвы огромное разноплеменное войско, вступив в союз с литовским князем Ягайло и с генуэзцами, основавшими свои поселения на Черном море. Русская разведка заблаговременно сообщила великому князю о наступательных приготовлениях ордынцев и их союзников. Дмитрий Иванович сработал на опережение, своевременно собрал всех подручных русских князей на общее дело защиты Руси и решил нанести встречный удар войску Мамая. Н.И. Костомаров мастерски повествует об обстоятельствах, предшествовавших Куликовской битве, и верным изложением логики событий фактически опровергает свое собственное мнение о князе Дмитрии Ивановиче как о пассивном исполнителе чужих советов.

"6 сентября русские увидели Дон. Мамай уже шел от Воронежа навстречу русской рати. Все русские полки с своими князьями и воеводами выстроились в боевом порядке, в своих местных одеждах. Тогда князья, бояре и воеводы стали держать совет. Одни говорили: "Перейдем через Дон", другие: "Не ходи, князь, враг силен; с татарами (то есть, ордынцами) литва и рязанцы". Больше всех побуждали русских идти вперед литовские князья Андрей и Димитрий Ольгердовичи. "Если, - говорили они, - останемся здесь, то слабо будет войско русское, а перейдем через Дон, так все будут биться мужественно, не надеясь спастись бегством: одолеем татар - будет тебе, князь, и всем слава, а если они перебьют нас, то все умрем одною смертью!" Димитрий согласился с ними. 7 сентября он приказал наскоро мостить мосты через Дон и искать броду, а 8-го в субботу на заре русские уже были на другой стороне реки и при солнечном восходе двигались стройно вперед к устью реки Непрядвы".

8 сентября 1380 года соединенные войска русских княжеств под предводительством Дмитрия Ивановича Московского наголову разбили ордынцев и их союзников на Куликовом поле. Это был звездный час князя, после этой битвы получившего прозвище Донской. В ходе битвы князь, по преданию, сражавшийся в одежде простого воина, был свален с коня в начале боя и лишь на другое утро после длительных поисков с большим трудом был найден лежащим среди убитых и раненых.

Моральное значение победы на Куликовом поле не было подорвано и тем, что через два года преемник Мамая, хан Тохтамыш, во главе огромной орды, совершил набег на Москву и, принудив Дмитрия Ивановича поспешно удалиться в Кострому, сжег город и произвел страшное опустошения во всех русских землях.

Карамзин, ссылаясь на летописи, подчеркивает, что летописцы, славя великого князя как первого победителя ордынцев, "не ставят ему в вину, что он дал Тохтамышу разорить великое княжение, не успев собрать войска сильного, и тем продлил рабство отечества до времен своего правнука".

Государственный историограф был менее снисходителен, считая уместным, хоть и в весьма мягкой форме, упрекнуть великого князя за совершенные им промахи в управлении государством Российским:

"Димитрий сделал, кажется, и другую ошибку: имев случай присоединить Рязань и Тверь к Москве, не воспользовался оным: желая ли изъявить великодушное бескорыстие? Но добродетели Государя, противные силе, безопасности, спокойствию Государства, не суть добродетели".

При великом князе владимирском и московском Дмитрии Ивановиче Донском в княжествах Северо-Восточной Руси возобновилась чеканка собственной монеты. Историки полагают, что это произошло вскоре после победы в Куликовской битве. Пример подала Москва, за ней последовали другие княжества. В середине XV века насчитывалось около 20 центров чеканки. Деньга весила 0,98 г. и имела диаметр 15 мм. 200 московских денег составляли один рубль, который долгое время оставался всего лишь счетной единицей. Рубль имел собирательное значение и был синонимом денег вообще. Слово деньги пришло с Востока во второй половине XIV века - от татарского tanka или монгольского tenge. Татарское же и монгольское слово восходят к персидскому danag - монета, деньги. Первые монеты чеканились из серебра, причем чекан наносился на кусочки расплющенной серебряной проволоки. Технология чеканки была заимствована у татар. Название монеты взято из тюркского языка. На лицевой стороне изображен воин в шапке с длинными ушами, с боевым топором (секирой) и мечом в руках. Здесь же помещена надпись: "Печать князя великого Дмитрия". На оборотной стороне монеты помещена татарская надпись. Это было продиктовано политическими и экономическими причинами. Ярлык на великое княжение русские князья получали в Золотой Орде. Полное освобождение Руси от монголо-татарского ига наступило лишь в 1480 году.

Глубоко символично, что на монетах Московского государства времен правления Дмитрия Донского был изображен именно вооруженный воин. По исключительно точному определению Ключевского, "Московское государство и было этим народным лагерем, образовавшимся из боевой Великороссии Оки и верхней Волги и боровшимся на три фронта, восточный, южный и западный. Оно родилось на Куликовом поле, a не в скопидомном сундуке Ивана Калиты. Военное по происхождению, оно и устроилось по-военному".