Екатерина II: "Душа искрится у него из глаз"

Карьерный старт

Карьера фаворита начиналась так же, как и у его предшественников: он начал службу в 1772 г. рядовым гвардейского Измайловского полка, вышел в сержанты, был принят в Кавалергардский корпус. Жарким летом 1779 г. в Петергофе караульный офицер приглянулся пятидесятилетней государыне². Впрочем, Екатерина не сразу приняла решение приблизить его. В октябре Ланской подал прошение о переводе в армию, но уже спустя два дня был назначен адъютантом светлейшего князя Г.А. Потемкина³.

Князь выбрал его, хотя были и другие кандидаты. Однако статный гвардеец был несколько простоват для "известной должности", требовавшей некоторого лоска. Похоже, перед публичным появлением в новой роли ему пришлось пройти испытательный срок, приодеться, научиться придворному обхождению, подучить французский, на что ему было высочайше пожаловано то ли 10 тысяч, то ли целых 100 тысяч рублей. Короткое и не слишком грамотное письмо Ланского, адресованное Потемкину, отражает культурный уровень провинциального дворянина:

"Миластивай гасударь князь Григорей Александравич за приятнае писмо я вас пакорно благадарю при сем пасылаю ат асударыни к вам писмо асудараня здарова и весела желаю вас скарее видить здесь"⁴.

В 1781-1782 гг. известный столичный издатель и книготорговец Иоганн Вейтбрехт по заказу Екатерины выписал для Ланского 2305 томов на 16 тысяч рублей. Большая часть книжного собрания была на французском и составляла набор для благовоспитанного чтения: сочинения античных писателей и историков, труды энциклопедистов, романы Сэмюэла Ричардсона и Лоренса Стерна. Для ухода за книгами Ланскому даже пришлось завести личного библиотекаря - некоего Гварди, который снабжал издания экслибрисами, выполненными по эскизу самого владельца⁵.

В письме своему давнишнему корреспонденту барону Мельхиору Гримму, написанном от имени Ланского, Екатерина проговорилась о своем методе воспитания: "Мною ежедневно делаются извлечения изо всего, что я читаю. Сюда входит все, что мне покажется полезного и приятного, и секретарь мой утверждает, что извлечения сии драгоценны, представляя собою квинтэссенцию полезного и приятного из прочитанных мною книг"⁶.

"Милый Саша..."

Только с 1 апреля 1780 г. Ланской стал регулярно появляться "при обеденном столе" государыни. 23-го числа он сопровождал Екатерину при переезде в Царское Село, а оттуда в путевой карете вместе с ней и ее ближайшим окружением - Л.А. Нарышкиным, Я.А. Брюсом, А.А. Безбородко, кабинет-секретарем П.И. Турчаниновым, племянницами Потемкина фрейлинами Александрой и Екатериной Энгельгардт - отправился в Могилев на встречу с императором Священной Римской империи Иосифом II. В начале вояжа императрица пожаловала Ланского в камергеры...

Молодой фаворит оказался в центре большой политики. Но все важные вопросы обсуждались императрицей и Потемкиным⁷. Фаворит лишь блистал в свите и развлекал Екатерину на обратной дороге - к примеру, на одной из станций близ Порхова показал ей "малых живых лисиц".

Вместе с государыней "милый Саша" на дачный сезон переезжал из столицы в ее любимое Царское Село и в Петергоф. Из Петергофа следовали визиты в Ораниенбаум, на "алмазную мельницу", на соколиную охоту в Красное Село, где шустрый купец Степан Струговщиков демонстрировал продукцию своей ситцевой мануфактуры, а придворные дамы и кавалеры "чинили покупки", поддерживая отечественного производителя. В 1781 г. он уже играл с императрицей на бильярде и овладел искусством азартной игры в "берлан". По жаре карточные вечера устраивались в парковом гроте Царского Села в окружении античных ваз и скульптур.

Ланской исполнял стандартный набор обязанностей фаворита: обедал с императрицей, сопровождал ее на прогулках в карете или на яхте, по вечерам в ее личных покоях поддерживал беседу в компании с прочим "знатным генералитетом", иногда был партнером в карточной игре вместе с дежурным генерал-адъютантом и гофмаршалом.

"Любезный дядюшка"

Александр Дмитриевич оказался не таким простаком, каким казался, - он хорошо понимал, что его придворный "кредит" несопоставим с потемкинским, и старался сохранить расположение всесильного министра. Именно через его руки шла переписка Екатерины с Потемкиным; он передавал государыне письма князя, а в своих посланиях к нему (ставших более грамотными) называл того "батюшкой" и "дядюшкой":

"Любезный дядюшка, не можете представить, как мне без вас скушна, приезжайте, батюшка, наискарее. При сем посылаю от матушки государыни к вам письмо".

"Батюшка князь Григорий Александрович! Вы не можете представить, сколь чувствительно огорчен я болезнию вашей. Несравненная наша государыня мать тронута весьма сею ведомостию и неутешно плачет. Я решился послать зятя моего узнать о здоровье вашем. Молю Бога, чтоб сохранил вас от всех болезней"⁸.

Он же докладывал шефу об оттенках настроения повелительницы: "Изволила гаварить з болшею милостию", - сообщая, что настал благоприятный момент для просьбы светлейшего о награждении некоего "Александра Михайловича"⁹. Екатерина же в конце своих писем неизменно извещала Потемкина, что фаворит ему "кланяется", благодарит за полученную "цидулку", "тебя любит как душу и часто весьма про тебя говорит"¹⁰. 20 июля 1783 г. она поделилась с Потемкиным переживанием по поводу здоровья его адъютанта и своего избранника: "Саша так больно ушиблен от аглинского коня, что почти в постеле лежит недвижим"¹¹; виноват был, понятное дело, конь...

"Он всегда огонь и пламя"

Английский посланник Джеймс Гаррис отметил еще одну черту характера фаворита - тот был не только молод и красив, но и "чрезвычайно уживчив"¹², "вел себя так безукоризненно, что не подал ни малейшего повода к тому, чтобы его отставить. Он ни ревнив, ни непостоянен, ни дерзок и жалуется на немилость, приближение которой предвидит, таким трогательным образом, что государыня и ее доверенные лица равно озадачены насчет того, как от него отделаться без жестокости".

Впрочем, "отделаться" от молодого любимца Екатерина не стремилась - он стал ей по-настоящему дорог как творение ее рук и ума: "Обладает изысканными чувствами, и великий разум и справедливость никогда не покидают его". "Мы, - сообщала она барону Гримму, - строим и садим (в царскосельском парке. - Авт.), мы благотворительны, веселонравны, честны и мягкосердечны"¹³. "Милый Саша" прекрасно выдрессировал ее песика Тезея: "Из него вышло существо гордое, смышленое и во всех отношениях благовоспитанное". А еще фаворит умел вырезать силуэты (модное увлечение той эпохи) и однажды якобы так искусно исполнил профиль государыни, что по нему был сделан ее новый портрет на серебряном рубле, о чем августейшая модель с гордостью сообщила барону в сентябре 1783 г.¹⁴

При этом в общении с императрицей Ланской не был приниженно-угодливым - напротив, восхищал эмоциональностью, о чем Екатерина рассказывала Гримму: "Он всегда огонь и пламя, а тут весь становится душа, и она искрится у него из глаз". Кажется, в отношении к нему Екатерины было что-то материнское...

Коллекции вчерашнего гвардейца

Ее воспитательные усилия принесли эстетические плоды. В апреле 1783 г. Екатерина с восхищением известила Гримма, что ее друг каждое утро "рыскает по всем мастерским и у него есть свои козлы отпущения, которых он заставляет работать, словно каторжников"¹⁵. Кто были эти мастера-"каторжники", не вполне понятно, но к неожиданному концу своей жизни Ланской собрал немалую коллекцию картин, статуй, бюстов и медалей. Цены на некоторые коллекции были указаны в составленной после смерти фаворита описи:

"За библиотеку и эстампы 33 500 р.

За 2418 медалей золотых, золоченых, серебряных и медных 2500 р.

За ящик английских слепок с антиков 10 000 р.

За бронзы, бюсты и статуи мраморныя и сделанныя из бисквиту 4252 р.

За живописные, тканые и насыпные картины 24 541 р.

За миниатюрныя и финифтяныя картины 4815 р.

За бриллиантовыя вещи 234 400 р.

Итого 314 008 р."¹⁶.

Предмет особой страсти Ланского составляли античные камеи, что удачно совпало с увлечением самой государыни. Когда в августе того же года он узнал, что Гримму не удалось приобрести в Париже желанную коллекцию, "с ним чуть не сделался обморок, и он едва не задохся".

Насколько искренне вчерашнего гвардейца интересовали его новые занятия? Дежурства при повелительнице и маскарады вполне вписывались в образ жизни молодого придворного, как и изобретение нового напитка - крепкого пунша a la Lanskoi (токайское вино, анисовая водка и ананасовый сок)¹⁷. А вот его истинное отношение к античной истории, поэзии, музыке, садовому искусству и другим хобби государыни мы, похоже, никогда не узнаем.

"Был сущий ангел"

Александр Дмитриевич сумел наилучшим образом воплотить в жизнь образ верного младшего друга и спутника частной жизни императрицы. Даже ревниво относившийся к чужим успехам А.А. Безбородко уже в 1789 г. признавал его достоинства: "Ланской, конечно, не хорошего был характера, но в сравнении сего (нового фаворита А.М. Дмитриева-Мамонова. - Авт.) был сущий ангел. Он имел друзей, не усиливался слишком вредить ближнему, о многих старался"¹⁸.

Подарки императрицы

Екатерина осыпала его подарками. Здесь надо отметить, что попытки подсчитать расходы на "Сашу" и других фаворитов едва ли увенчаются успехом: многие из них числятся по ведомостям Кабинета как траты самой императрицы; пожалования имений, конечно, фиксировались, но порой фаворит покупал их сам - понятно, на чьи деньги.

Александр Дмитриевич благородно завещал свое имение императрице. Таким образом мы и узнали, что за годы своего "случая" он получил волость Велье в Псковской губернии с шестью тысячами душ¹⁹, оцененную при возвращении имения в казну в 400 тысяч рублей (здесь он намеревался построить дворец), а еще "вотчины Верейскую, Сорокинскую и Храпскую".

В дополнение к апартаментам в Зимнем и царскосельском дворцах Екатерина подарила избраннику "угольной" дом "против Зимнего дворца" (сейчас это перестроенное Карло Росси и выходящее на Невский проспект угловое здание Главного штаба). В 1784 г. на его переделку "в итальянском стиле" под наблюдением Д. Кваренги она пожаловала из Кабинета 96 517 рублей²⁰. Фаворит владел еще двумя домами - на престижной Миллионной улице, купленным у купца Позднякова, и в Царском Селе.

Реестры драгоценностей царской "комнаты" свидетельствуют, что после скоропостижной смерти фаворита Екатерина выкупила у его семьи бриллиантовые орденские звезды, изготовленные в двух экземплярах, - большие и малые, и прочие украшения: три бриллиантовые петлицы "на шляпу" (за 6000, 3500 и 2300 рублей), часы с бриллиантами (8500 рублей); перешедшие к Г.А. Потемкину, генерал-адъютантскую трость с вензелем и бриллиантами (1200 рублей) с двумя бриллиантовыми "кистями" (2000 рублей); инкрустированные бриллиантами перстень со своим портретом (2200 рублей), подзорную трубу (2000 рублей), три табакерки (2000, 1800 и 1000 рублей), какой-то "сувенир капуциновой" (250 рублей), три "наперника" - футляра для перьев (2600, 650 и 300 рублей); "бралиянтовое на шляпу бордюро с петлицею, пуговицею, бурдалу и кисточкою"(22 000 рублей)²¹. Оставшиеся после него бриллианты были оценены в 234 тысячи рублей. Надо полагать, красавец-адъютант выглядел во всем этом сверкающем великолепии как новогодняя елка...

Обзавелся он и приличествующим положению штатом прислуги, куда входили "вольные": камердинер, парикмахер, егерь, "арап", калмык, два скорохода и два гусара, а также и крепостные: три лакея, еще один парикмахер, управляющий и кофишенк (человек, отвечавший за приготовление кофе)²².

Смерть фаворита

1784 год начался для фаворита счастливо. Государыня пожаловала ему звание генерал-адъютанта и чин генерал-поручика. Он был произведен в поручики Кавалергардского корпуса²³, то есть стал фактическим командиром личной охраны императрицы. Уже в апреле пара перебралась в Царское Село. Там 19 июня у Ланского обнаружилась "злокачественная горячка" (то ли дифтерит, то ли скарлатина). Опытный врач подозревал, что фаворит использовал препарат из "шпанской мушки" для повышения потенции. Екатерина же "имела слишком большое доверие к крепости его натуры", да и сам герой не доверял докторам и "решительно не принимал никаких лекарств внутрь". Через неделю молодой генерал скончался.

Екатерина указом Кабинету распорядилась приобрести "библиотеку, эстампы, картины живописныя, миниатюрныя и финифтяныя, бронзы, бюсты, статуи, английские слепки и алмазныя вещи, в приложенных при сем ведомостях означенныя, и сверх того камни, оставшиеся после покойного генерал-поручика и генерал-адъютанта Ланского" на общую сумму 350 тысяч рублей - родственники покойного получили за три года в несколько приемов всю сумму²⁴.

Государыня была безутешна почти целый год. А потом "обыкновенные комнаты" по очереди занимали другие постояльцы, но в царскосельском парке Екатерина поставила памятник бывшему любимцу - точнее, приспособила под него ранее созданный архитектором А. Ринальди "пьедестал мраморный" в честь абстрактных "добродетели и заслуг" - четырехгранный мраморный столб с урной наверху, в которой горит вечный огонь. На трех сторонах памятника установлены мраморные барельефы, и рог изобилия вполне можно трактовать как источник благосостояния, изливший на фаворита поток милостей... На четвертой стороне была прикреплена медная доска с надписью: "Коль велико удовольствие честным душам видеть добродетели и заслуги, общими похвалами достойно венчаемые". Туманное посвящение императрица повелела дополнить гербом Ланского и двумя круглыми медальонами - копирующими аверс и реверс выбитой в память о нем медали.

• _{1. Камер-фурьерский церемониальный журнал 1779 г. Второе полугодие. СПб., 1884. С. 612.}
• _{2. Сборник биографий кавалергардов: В 4 т. СПб., 1904. Т. 2. С. 144.}
• _{3. Там же. С. 144.}
• _{4. РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. N 914. Л. 2.}
• _{5. Ливенцева И.В. Книги фаворита Екатерины II А. Д. Ланского в библиотеке императорского Александровского лицея // Уральский сборник. История. Культура. Религия. Екатеринбург, 2001. С. 157.}
• _{6. Письма Екатерины Второй к барону Гримму // Русский архив. 1878. N 9. С. 96.}
• _{7. Петрова М.А. Екатерина II и Иосиф II: формирование российско-австрийского союза. М., 2011. С. 150-151, 158-159, 182, 217-218.}
• _{8. Екатерина II и Г.А. Потемкин: Личная переписка 1769-1791 гг. М., 1997. С. 748.}
• _{9. РГАДА. Ф. 11. Оп. 1. N 914. Л. 4.}
• _{10. Екатерина II и Г.А. Потемкин: Личная переписка 1769-1791 гг. С. 164, 174, 175, 182, 184, 185, 187, 193, 194, 195.}
• _{11. Там же. С. 177.}
• _{12. Лорд Мальмсбюри ][о России в царствование Екатерины II // Русский архив. 1874. N 8. С. 179.}
• _{13. Письма Екатерины Второй к барону Гримму. С. 77.}
• _{14. Письма императрицы Екатерины II к Гримму (1774-1796) // Сборник РИО. Т. 23. СПб., 1878. С. 289.}
• _{15. Письма Екатерины Второй к барону Гримму. С. 89, 92.}
• _{16. Камер-фурьерский церемониальный журнал 1784 г. СПб., 1884. Приложения. С. 65-66.}
• _{17. Из записок доктора Вейкарта // Русский архив. 1886. N 3. С. 241.}
• _{18. Цит. по: Григорович Н.И. Канцлер князь Александр Андреевич Безбородко в связи с событиями его времени: В 2 т. Т. 1 // Сборник РИО. СПб., 1879. Т. 26. С. 413.}
• _{19. Васильев М.Е., Васильев Г.М. История старинного псковского села Велье. Великие Луки, 2001. С. 18, 22.}
• _{20. РГАДА. Ф. 10. Оп. 1. N 301а. Л. 11.}
• _{21. РГАДА. Ф. 1239. Оп. 3. N 61802. Л. 1б-30 об.}
• _{22. РГАДА. Ф. 10. Оп. 1. N 301а. Л. 22-22 об., 24.}
• _{23. Камер-фурьерский церемониальный журнал 1784 г. С. 69; Там же. Приложения. С. 57; Сборник биографий кавалергардов. Т. 2. С. 146.}
• _{24. РГАДА. Ф. 14. Оп. 1. N 31. Ч. 6а. Л. 252; Ч. 6б. Л. 272.}