"Калигулы последный час…"

Орден вольных каменщиков не был здесь исключением: российское масонство, разгромленное Екатериной II, пребывало в добровольном молчании ("силануме", по терминологии ордена), растерянности и бездействии. "Усердие к царственному ордену везде угасло, и священные его работы пришли в упадок"², - говорилось в одном масонском манускрипте. Как всегда в таких случаях, гонения только усугубили назревавший кризис ордена, который оказался необходимым и плодотворным, открыв дорогу новым людям и идеям.

Время для благотворного кризиса русского масонства было в целом благоприятное, хотя и смутное. Ведь новый император Павел I сначала благожелательно относился к масонам, освободил арестованных ("Невинность сам освобождает", - восторгался в благодарственной оде масон М. И. Невзоров), вернул сосланных, призвал на государственную службу И. В. Лопухина и И. П. Тургенева, сделал фельдмаршалом виднейшего розенкрейцера Н. В. Репнина, разрешил (с оговорками) деятельность лож и капитулов³.

Все это не было случайностью или неожиданностью для ордена, ибо покровительствовал ему посвященный в его тайны, "более чем кто-либо из царей связанный невидимыми нитями с масонством"⁴. Ведь при жизни императрицы маленький оппозиционный двор цесаревича Павла Петровича стал настоящим масонским гнездом, где все решали наместный мастер Великой провинциальной ложи России и вице-канцлер граф Никита Иванович Панин и его преданный секретарь и соавтор конституционных прожектов Д. И. Фонвизин, собирались И. Ф. Богданович, Д. С. Бортнянский, В. И. Баженов и другие вольные каменщики.

В новое царствование русское масонство "проснулось", преисполнилось надежд. У принадлежавшего к окружению Репнина масонского поэта и мемуариста Ф. П. Лубяновского есть интересное сопоставление двух царствований: "Темные пятна везде пробивались сквозь мерцание славы от оскудения бдительности… Идея разбудить и двинуть все свежею силою была благовременна, особенно еще перед заревом Французской революции"⁵. Эти чаяния ордена касались всех сфер русской действительности.

Масоны посвятили Павлу I много од (здесь особо отличились П. И. Голенищев-Кутузов и М. И. Невзоров), согласно орденской символике именовали его "солнцем наших дней", а павловское царствование - "возрождением". Но надежды их на покровительство монарха и легализацию деятельности ордена не сбылись. Чаемого возрождения и обновления также не произошло, стало ясно, что упадок масонства - следствие не только политических репрессий, но и радикального и необратимого изменения исторической и культурной ситуации в Европе и России.

В новых трудных условиях русские масоны в общем и целом проиграли, хотя и достигли многого. Бурное и трагическое завершение так хорошо начинавшейся и много обещавшей эпохи Просвещения, пламенем мирового пожара осветившая все вокруг Французская революция и начало наполеоновских войн, отрезвляющая память о недавнем пугачевском бунте, грустный закат блистательного века Екатерины, конец одной исторической эпохи и начало какой-то другой, новой, потребовавшей других людей и идей, - все это наносило надеждам масонов удар за ударом.

Мнительный император Павел I, умело настроенный против вольных каменщиков лукавым и мстительным вельможей-временщиком и талантливым писателем Ф. В. Ростопчиным, обратил свои взоры к другому ордену - Мальтийскому, стал гроссмейстером мальтийских рыцарей и начал открывать в России их приораты. Втайне он желал, приняв со временем католичество и объединив церкви, стать новым папой римским, главой всемирной теократической империи⁶. Опаснейшая, роковая для Павла I политическая утопия, не уступавшая в своем логическом безумии масонским мечтаниям… Недаром во Франции русский император, предложивший Наполеону союз, был назван донкихотом.

Но две сходные утопии жить рядом не могут. Масоны, видя склонность романтического императора к пышным ритуалам и средневековым атрибутам рыцарства, попытались преобразовать свои ложи и капитулы в Орден внутренних рыцарей (на этот случай у них имелся тамплиерский обряд) и обратились к Павлу за разрешением. Был подготовлен к подаче на высочайшее имя проект "О духовном или внутреннем рыцарстве", где императора нарекли патроном именно как великого магистра Мальтийского ордена св. Иоанна Иерусалимского и просили его избрать главу "внутренних рыцарей" из числа масонов высших степеней (по-видимому, предполагалась кандидатура Н. В. Репнина).

Здесь говорилось о распространении вольнодумства, безбожия и материализма и дана любопытная характеристика официальной православной церкви, с которой увлекшийся католицизмом и рыцарством император в глубине души не мог не согласиться: "Духовенство потеряло руководствующую к истинным откровениям нить, то есть потеряло из виду цепь, связующую божественные таинства с естественными, кои должны друг на друга взаимно указывать и друг о друге свидетельствовать". Содержал проект и мысли о возрождении орденской литературы и возобновлении издательской и книготорговой деятельности, о "попечении об издании внутренних изящных духовных книг"⁷.

Здесь масонов ждала неизбежная неудача: они забыли, что их орден и Типографическая компания H. И. Новикова были разгромлены именно из-за столкновения с хорошо организованным и влиятельным орденом иезуитов. Два "иоанновских" (ибо масоны также избрали своим покровителем св. Иоанна Крестителя Иерусалимского) ордена и два великих магистра не могли сосуществовать в и без того усложнившейся иерархии верховной власти, и в 1799 году Павел I под влиянием мальтийских рыцарей повелел прекратить деятельность масонских лож. Репрессии пылкого и прямого императора были продуманы и свидетельствовали о его прекрасной осведомленности. Нанесен был точный упреждающий удар по главным масонским кадрам.

Дашкова была сослана, масонский клан Воронцовых почувствовал императорское неудовольствие, Лопухин отставлен, Репнин отстранен от высших армейских и государственных постов, оказался не у дел и не получил очередного адмиральского чина H. С. Мордвинов. Репрессии коснулись молодых вельмож (опала Н. П. Панина и другого вице-канцлера и масона, будущего александровского министра внутренних дел В. П. Кочубея) и близких к наследнику и Репнину гвардейских офицеров (отставка юного полковника П. М. Волконского и др.). Четко обозначился круг недовольных, людей знатных и влиятельных, готовых воспользоваться общим ропотом дворян и нарастающей тревогой английского правительства, сразу обратившегося за помощью к жившему в Лондоне отставному русскому послу и крупнейшему масону C. Р. Воронцову. Эти имена обычно упоминают по отдельности, но в глазах Павла I эти люди - сообщники; он знал, с кем имел дело и каковы реальные размеры грозящей опасности. Это и была движущая сила успешного дворцового переворота 1801 года.

Масоны были русскими дворянами и, следственно, людьми служилыми и законопослушными. "Почитай Государя твоего, который есть подобие Царя небесного на земли… Исторгни из рук ярящегося в исступлении кинжал, изощренный на корону", - говорилось в "Наставлениях и правилах новопринятому брату"⁸. В "Законах для высокого собрания так называемых теоретических философов" розенкрейцеру высших степеней давалось указание: "Он должен крайне блюстися, дабы ни в какие государству вредные возмущения вмешан не был"⁹. Масоны всегда помнили, в какой тяжелой и неверной, опасной стране они живут и действуют, и даровитый поэт ордена Ф. П. Ключарев, еще будучи студентом, издал у Новикова трагедию "Владимир Великий", где пророчески говорилось: "Мятеж есть страшная погибелей причина"¹⁰.

Но выбора у ордена вольных каменщиков в этой политической ситуации не было. Императора они именовали Калигулой и соответственно настраивали русскую "общественность" (именно масоны дали ей новое имя - "интеллигенция"), себя же без ложной скромности называли новыми римлянами - защитниками вольности и закона. Ну а заговорщик Брут без кинжала немыслим…

Деятельное участие в успешном заговоре против Павла I таких видных масонов, как Н. В. Репнин, А. М. Белосельский-Белозерский, Д. П. Трощинский, Н. П. Панин и С. Р. Воронцов, и многих рядовых "братьев" из числа офицеров гвардии (пока не ясно, что объединяло таких разных людей, как И. де Рибас, П. Талызин, П. Пален, Л. Беннигсен и Д. Зубов) и придворных (тогда началась головокружительная карьера родственника Репнина П. М. Волконского"¹¹, будущего министра, фельдмаршала и светлейшего князя) показало, что масоны до конца использовали свое "право на месть", не примирились с поражением и потерей влияния, готовы были расправиться с нарушившим клятву и обещания "тираном" Павлом I "мстящей рукой". В списках заговорщиков, почему-то составленных не русскими, а американскими историками, оказалось много вольных каменщиков¹².

Теперь они именовали правление императора Павла I "затмением свыше"¹³. "Солнце наших дней" (П. И. Голенищев-Кутузов в оде о Павле) вдруг стало жестоким гонителем, которого надобно остановить любой ценой - от масонской "конституции" в духе H. И. Панина и Фонвизина до тяжелой золотой табакерки и удавки из офицерского шарфа.

Эти тираноборческие настроения масонов сразу отразила их потаенная рукописная литература. Сохранилась анонимная масонская песня 1799 года (в ее размере и стиле есть некоторое сходство с позднейшей одой заговорщика и генерала-масона С. А. Тучкова "Суетность"), где с гневной угрозой говорится о цепях, кровавом и распутном деспоте, отсутствии свободы и законной мести "могущему извергу" Павлу ради восстановления "равновесья в мире", хранимого масонами¹⁴. Впрочем, приведем здесь эту малоизвестную российскую "Марсельезу" полностью:

• Нету свободы
• Днесь на земли:
• Цепи, оковы,
• Душу и тело
• Вечно стесняя, к гробу гнетут.
• ***
• Жалобно стонет
• Бедный в плену;
• Плачет, рыдает -
• Кто помощь дает?
• Руку протянет - слезы сотрет?
• ***
• В лоне распутства
• Дремлет деспот;
• Алчет ли крови -
• Льют для него.
• Мстящую руку кто вознесет?
• ***
• Бедный, несчастный,
• Слезы сотри!
• Изверг могущий!
• Нас трепещи:
• Мы равновесье в мире блюдем¹⁵

Это было выражение общего мрачного, но решительного настроения в масонских кружках Репнина (Я. И. Булгаков, Н. А. Львов, Д. П. Трощинский, И. Н. Инзов и др.), А. Б. Куракина и И. Л. Лазарева (сюда наряду с Лопухиным, Завадовским, Паленом, Васильевым, Паниным, Беклешовым, Трощинским, Обольяниновым входил и молодой М. М. Сперанский), среди молодых офицеров гвардии (здесь надо отметить поэтов-"преображенцев" С. Н. Марина и А. В. Аргамакова), а также в опальной семье Зубовых, где наибольшую активность проявляла О. А. Жеребцова, сестра будущего цареубийцы-масона и мать будущего мастера стула ложи Соединенных Друзей.

Император был убит в результате отлично спланированного и удачно реализованного заговора"¹⁶. Тем не менее грань веков обозначила необратимые перемены в судьбе вольных каменщиков, и орденская литература это подтвердила. Знаменитое стихотворение возвращенного Павлом I из ссылки А. Н. Радищева "Осмнадцатое столетие" (1801), на самом деле являющееся масонской "одой духовной", образцом тяжеловесной орденской философии и темной возвышенной риторики, подводило итоги погружавшегося в "море вечности" века Просвещения:

• …Знаменито вовеки своею кровавой струею…
• Будешь проклято вовек, ввек удивлением всех…
• Ах, омоченно в крови, ты ниспадаешь во гроб…

Кровь пролилась, и судьба поэта-масона была немногим лучше участи императора. Орден вольных каменщиков не смог пожать плоды содеянного: его ждали новые гонения и катастрофы.

Ода Радищева является прекрасным литературным и историческим комментарием к известным словам писателя и дипломата Жозефа де Местра о России начала XIX века, относящимся и к судьбам отечественного масонства: "Здесь, как и повсюду, и даже в большей степени, проказа XVIII столетия разъедает души… С восемнадцатым веком нельзя вступать в сделки"¹⁷. Перечитывая страшноватые радищевские стихи о "проклятом" столетии, стоит вспомнить и другое сбывшееся пророчество сардинского посланника: "Напрашивается мысль, что жестокое безумие последнего императора предопределило его смерть; тем не менее… я всегда буду говорить об этой смерти: она была неизбежна, но горе тем, кто повинен в ней"¹⁸.

• _{1. Пушкин А. С. Полн. собр. соч. Л., 1978. T. VIII. C. 39.}
• _{2. Государственный архив Тверской области. Ф. 103. Оп. 1. Ед. хр. 1174. Л. 1.}
• _{3. См.: Шумигорский Е. С. Император Павел I и масонство// Масонство в его прошлом и настоящем. М., 1991. Т. II.}
• _{4. Мельгунов С. П. Один из русских розенкрейцеров// Голос минувшего. 1917. No 1. C. 80.}
• _{5. Лубяновский Ф. П. Воспоминания. М., 1872. С. 92-93.}
• _{6. См.: Перминов С. В. Под сенью восьмиконечного креста. Мальтийский орден и его связи с Россией. М., 1991.}
• _{7. ГАТО. Ф. 103. Оп. 1. Ед. хр. 1136. Л. 12, 3.}
• _{8. ОПИ ГИМ. Ф. 281. Оп. 1. Ед. хр. 178. Л. 42-42об.}
• _{9. ГАТО. Ф. 103. Оп. 1. Ед. хр. 1165. Л. 2.}
• _{10. Ключарев Ф. П. Владимир Великий. Трагедия. М., 1779. С. 9.}
• _{11. См.: Шилов Д. Н. «Каменный князь». Светлейший князь П. М. Волконский при дворе двух императоров// На рубеже двух эпох 1801-1825 * 1825-1855. Тезисы докладов Второй Царскосельской научной конференции. СПб., 1996.}
• _{12. См.: Paul I. A Reassessment of hi Life and Reign. Pitsbourg, 1979.}
• _{13. Лубяновский Ф. П. Указ. соч. С.}
• _{14. См.: Степанов В. П. Убийство Павла I и «вольная» поэзия// Литературное наследие декабристов. A., 1975. С. 77.}
• _{15. Голос минувшего. 1917. № 1.}
• _{C. 278.}
• _{16. См.: Эйдельман Н. Я. Грань веков. М., 1982.}
• _{17. Местр Ж. Петербургские письм СПб., 1995. С. 45, 157.}
• _{18. Там же. С. 50.}

Статья Всеволода Сахарова впервые опубликована в журнале "Родина" №7 1997 год. На сайте издания публикуется впервые.