Исследователь Матвей Лопатин из Санкт-Петербургского государственного университета обнаружил и изучил упоминания мухи и схожих насекомых в клинописных литературных источниках, написанных на шумерском и аккадском языках.
iStock
В шумерских текстах мухи фигурируют в сравнениях и метафорах или предстают в качестве самостоятельных персонажей.
Исследование опубликовано на страницах журнала "Ученые записки" Новгородского государственного университета. В своей статье Матвей Лопатин рассматривает контексты упоминания мухи и схожих насекомых в аккадских сказаниях о Потопе (II-I тыс. до н.э.), шумерских поэмах об Инанне и Думузи и сказании "Энмеркар и владыка Аратты" (1-я пол. II тыс. до н.э.).
Кроме того, исследователь проанализировал различные дидактические произведения (басни, споры-соревнования и сборники пословиц и мудрых изречений) и гимны, а также заклинания и царские надписи II и I тысячелетий до нашей эры.
"В данных памятниках мухи фигурируют в сравнениях и метафорах или предстают в качестве самостоятельных персонажей, - отмечает автор научной работы. - Анализ контекстов позволяет выявить ассоциативный ряд к наименованиям этих насекомых: гибель людей, подземный мир, характерный назойливый звук, уязвимость, способность быстро и незаметно передвигаться и, вероятно, ущерб, наносимый человеку и хозяйству".
В других контекстах мухи упоминаются в связи с их обилием в местах производства и потребления пива или существованием украшений в виде этого насекомого.
Исследователь установил, что значительное количество глиняных табличек с клинописными текстами, которые составлялись в III-I тысячелетиях до нашей эры, содержит упоминания животных и насекомых.
Например, в сказаниях о царе Энмеркаре путешествия царского гонца неоднократно сравниваются со стремительным движением различных животных. А в шумерской басне "Цапля и черепаха" они выступают самостоятельными персонажами, наделенными способностью говорить.
Что касается мух, то они в основном обозначались с помощью собирательных терминов, но иногда использовались термины, описывающие конкретные виды мух.
До последнего времени вопрос о восприятии мухи в писцовой традиции Древней Месопотамии был недостаточно изучен и рассмотрен только в одной публикации. Новое исследование заполняет этот пробел.
Как выяснилось, в шумерских и аккадских текстах мухи фигурируют как в сравнениях и метафорах, так и в качестве самостоятельного персонажа, в отдельных случаях наделенного даром речи.
Например, как насекомые-трупоеды мухи неоднократно упоминаются в связи с гибелью людей, например, в сказаниях о Потопе, и с подземным миром, пример которого ученый нашел в "Нисхождении Инанны".
Во многих текстах, включая заклинания, мухи фигурируют как персонажи, способные благодаря своим небольшим размерам незаметно проникать в любые места, в том числе в подземный мир.
Резкие движения летающей мухи нашли отражение в сравнениях. Например, в произведении "Энмеркар и владыка Аратты" быстроту и стремительность передвижений человека автор сравнивает со способностями мухи.
Это же насекомое предстает в качестве жертвы или уязвимого существа в сказаниях о Потопе, сборниках пословиц и басен и даже в одном из вассальных договоров. А в дидактическом произведении "Спор Лета и Зимы" и одном из царских гимном упоминается, что мухи могут причинять вред человеку и его дому.
Интересно, что с мухами в древних текстах сравниваются не только люди, но и боги. Такое сравнение, например, фигурирует как в сказании об Атрахасисе, так и в эпосе о Гильгамеше, когда боги принимают жертву выжившего после Потопа Атрахасиса.
"По всей видимости, этот образ не лишен цинизма и иронии в отношении богов и, возможно, даже более уничижительный, чем сравнение богов с собаками", - отмечает исследователь.
Читайте нас в Telegram
Новости о прошлом и репортажи о настоящем