Петр III и Екатерина II: Ораниенбаум для двоих

Душа русской усадьбы

Создателем этого мира был император Петр III, правивший всего полгода, но успевший после себя оставить вселенную. Именно его Указ о вольности дворянства в феврале 1762 года положил начало русской усадьбе. Петр Федорович разрешил, может быть, главное противоречие предшествующего опыта русской жизни со времен Иоанна Грозного - Отечество или Вотчина, частный мир или общая цель?

То, что выбор сделан, показала война с Наполеоном, когда весь усадебный мир, от господ до крестьян, встал плечом к плечу за Россию.

А первой русской усадьбой стал Ораниенбаум, имение наследников престола. Судьбы его обитателей оказались трагичны. Гармония его мира разбилась, как фарфоровое блюдо, глава семьи был свергнут и убит, хозяйка дома стала хозяйкой страны, с огромным грузом ответственности, с необходимостью пить чашу кризисов, войн, обманов, подлости, измен, воровства: всего того, на чем во всем блеске стоит трон верховной власти.

Свергнутый Петр III уже в заточении в Ропше попросил для себя совсем немного - свою скрипку. Когда лишишься всего, тебе остается лишь твоя душа.

Скрипач и клавесинистка

Когда у него возникла эта любовь и к скрипке, и к музыке? Еще в детстве, в Голштинии. А по приезду в Россию его учителем танцев стал Жан-Баттист Ланде, тот самый, который во времена императрицы Анны Иоанновны создал балетную школу, что и по сей день является лучшей в мире. Сегодня она называется Академией Русского балета имени Агриппины Вагановой.

На портретах в рост Петр Федорович всегда изображен в балетной позиции.

Ну а скрипач К. Гее, аккомпанировавший на уроках танцев, стал первым русским учителем скрипки для наследника престола. Тогдашняя скрипка учителя танцев должна была помещаться в карман камзола или в прогулочную трость. Такие инструменты назывались пошеттами (от французского poche - карман).

В дальнейшем же учителями Петра Федоровича и компаньонами по ансамблевому музицированию были лучшие скрипачи придворного оркестра Елизаветы Петровны. Тетка, сама великолепный музыкант, сделала все для воспитания племянника и его супруги-клавесинистки Екатерины. Молодые люди не были писаными красавцами, но оба, что называется, подавали надежды: любопытные, склонные к самообразованию, наделенные большой фантазией, с любовью к изящному, не ленивые.

Они были гармоничной парой: скрипка и клавесин.

И, дерзновенные, начали строить свой мир под присмотром мудрого Якоба Штелина, лучшего знатока изящных искусств, флейтиста, друга самого Иоганна Себастьяна Баха. Елизавета Петровна подарила молодым Ораниенбаум, бывшее имение Меншикова.

Читатели дневников Екатерины Великой часто делают вывод, что в браке с Петром Федоровичем она была несчастна. Чернила на бумагу положить легко, труднее понять смысл, который скрывает написанное. Конечно, была и горячая любовь, и настоящее большое счастье. Екатерина сама рассказала нам о них.

После трагической гибели Петра III Екатерина навещала Ораниенбаум нечасто, но продолжала там строить. Катальная горка и Китайский дворец с его интерьерами - есть ли в мире шедевры рококо, которые могли бы сравниться с этими? Екатерина могла бы создать подобное чудо в ее любимом Царском Селе, да в любом месте, где часто проводила время. Она же построила их в Ораниенбауме как памятник той любви и тому счастью.

Музыкальный клуб Петра

Интересно сравнивать музыку, которую лучшие музыканты Елизаветы Петровны писали для нее, с той, которую они же писали для великокняжеской четы. Первое, что бросается в глаза при сравнении, - не показная галантность и предельная искренность чувств.

Это и был дух Ораниенбаума, его владельцев.

Интересный документ, иллюстрирующий вышесказанное, - скрипичные сонаты Доменико Далольо, одного из главных придворных скрипачей на службе у Анны Иоанновны и Елизаветы Петровны, много времени проводившего в музицировании с великим князем. Его младший брат Джованни издал сонаты, посвятив их великому князю Павлу Петровичу. Причем Павел не был скрипачом. Дорогостоящий жест (издание нот обходилось недешево) надо понимать как возвращение долга благодетелю и другу, с которым много времени провели в счастливом совместном музицировании. Эти ноты должны были рассказать Павлу о том, каким на самом деле был его отец.

Музыка этих сонат - портрет души Петра Федоровича. Она была написана для него, он ее играл и, видимо, любил.

Оценить скрипичные возможности Петра Федоровича можно по его Ораниенбаумовской нотной библиотеке. Когда Санкт-Петербургский Фестиваль EARLYMUSIC восстанавливал первую оперу на русском языке Франческо Арайи и Александра Сумарокова "Цефал и Прокрис", партию первой скрипки я играл по копии, снятой с партии Петра Федоровича. Поэтому могу оценить, какого уровня художественные и технические задачи должен был решать этот скрипач.

Он был искусным виртуозом и утонченным музыкантом.

В Ораниенбауме великий князь основал школу для музыкантов, певцов и балета, в которой учились дети из незнатных семей, окружавших жизнь наследников. Самые известные музыканты, вышедшие из этой школы, - скрипач Иван Хандошкин и композитор Максим Березовский. Разумеется, великий князь содержал школу на свои личные средства. А еще он собрал замечательную коллекцию скрипок, куда входили инструменты Штайнера, Аматти, Страдивари.

Раз в неделю он обязательно устраивал концерты в своих покоях в Зимнем дворце или в Ораниенбауме. На этих концертах кроме Петра Федоровича и придворных музыкантов играли музыканты-любители из знати и гвардейских офицеров. Это был блестящий музыкальный клуб. Как указывает исследователь М.В. Вознесенский, еженедельные концерты продолжались по пять часов, с 16 до 21.

Все это невероятно способствовало развитию музыки в России.

Ну а что Екатерина?

От идилии к драме

Ежегодно на именины супруга она устраивала большой праздник. И вот как сама описывает один из них, в июле 1758 года после дня апостолов Петра и Павла:

"Сели за ужин, и после первого блюда занавесь, закрывавшая большую аллею, поднялась; в дали показался подвижный оркестр, который везли двадцать быков, убранных гирляндами; а оркестр окружали танцоры и танцовщицы, сколько я могла их найти. Аллея была так ярко иллюминирована, что можно было различить все предметы. Когда оркестр остановился, на небе, как будто нарочно, над самою колесницею показался месяц. Это произвело необыкновенный эффект, и очень удивило все общество. Все выскочили из столов, чтобы ближе послушать симфонию и полюбоваться зрелищем, как скоро симфония кончилась, занавесь опустилась..."

А 17 июля 1759 года здесь же, в Ораниенбауме, была показана кантата (маленькая опера) Франческо Арайи "Пророчествующая Урания". Ломоносов сделал для спектакля машину, на верху которой являлась муза Урания на блестящих сферах и глобусах. Он же сочинил либретто, которое перевел на итальянский язык придворный поэт Антонио Дензи. Урания пророчествовала о рождении ребенка. Петр Федорович ответил другой кантатой Франческо Арайи "Юнона, помогающая Люцине при долгожданных родах Е. И. В. в. к. Вся России и проч., которые счастливо завершились вечером 9 декабря 1757 года рождением принцессы, крещенной под именем Анны Петровны".

В обеих кантатах великий князь играл первую скрипку.

Муж и жена дышали одним духом. Почему же рухнуло их счастье?

Попробую дать свой ответ, не уподобляясь, однако, лакеям, копающимся в грязном белье господ. Этот вопрос можно задать музыке и послушать, что скажет она. Предельная искренность чувств, как уже было сказано, была отличительной чертой музыки малого двора. А где подлинная искренность, там неограниченное доверие и равенство. Петр его нарушил, перешел границу дозволенного в их отношениях. Известна история публичной ссоры, где Петр указал Екатерине ее место не подле себя, но ниже.

И этого она ему не простила.

Исправляя ошибку отца, Павел Петрович, как и все его потомки в дальнейшем, короновался вместе с супругой Марией Федоровной.

Екатерина II великими делами вознесла свой древний род на небывалую высоту, равную родословию Петра III. А государь Павел Петрович, вступив на престол, совершил мистический акт, соединив родителей на смертном одре.

Останки Петра Федоровича были перенесены из Александро-Невской лавры в покои Зимнего дворца, где стоял гроб Екатерины. Глядя на траурную залу, все видели лежащих рядом усопших супругов, про которых можно было бы сказать: "Они жили долго и счастливо и умерли в один день".

Павел помнил то счастье из своего детства, когда отец и мать были рядом и любили друг друга.