Россия на распутье

О многих принципиально важных событиях Смуты наши предшественники знали недостаточно. Архивные находки последнего времени говорят о том, что сплошное обследование архивов московских приказов несет немало открытий, важных для восстановления фактологической истории Смуты. Не говоря уже о комплексе иностранных источников. Книга Б. Н. Флори, изыскания И. О. Тюменцева показали, что и здесь возможны новые обретения.

Над нами сегодня довлеет традиция, восходящая своими корнями даже не к историографии, а к наследию младших участников Смуты, которые писали о ней в 1620-1630-е годы. Многократно трансформируясь, этот взгляд на историю Смутного времени благодаря Н. М. Карамзину, С. М. Соловьеву, в меньшей степени - В. О. Ключевскому, и в еще меньшей степени - С. Ф. Платонову дожил и до нашего времени. Поэтому наша задача сейчас - переформулировать в иной системе понятий политические институты Смутного времени, их эволюцию, чтобы прояснилась логика развития политической составляющей событий Смуты.

Важный вопрос - что было до Смуты? Мы говорим о том, что Смута - это первая в истории России гражданская война. Гражданская война всегда выносит на повестку дня сугубо политический вопрос - о власти, верховной власти в границах государства. Ведь гражданская война - это апогей политического кризиса, решаемого военной силой. Следующий вопрос: а что представляет собой поле политической борьбы до того? Чем оно маркировалось, кто был игроками на этом поле, каковы были правила, принятые тогда формы "политического действа".

Власть старая

В чем выразился политический кризис, который, несомненно, и предшествует, а затем разворачивается в годы Смуты? В чем же заключались первые кризисные проявления? С середины XV века вопрос о принципе наследования верховной власти в России не являлся более предметом политической борьбы. После династической войны в московском княжеском доме Рюриковичей проблема решалась соправительством правящего великого государя с его наследником, старшим сыном. Политическая борьба отныне свелась к соучастию в управлении страной (прежде всего податным населением), к соучастию в выработке внутреннего и внешнеполитического курса, к соперничеству за меру влияния разных групп (сегментов) политического сословия России XV-XVI веков.

Кого следует включать в это "политическое сословие" в России? Полагаем, что оно сложилось к концу XV века. Это - верхние страты Московского двора ("московские чины"), но прежде всего - думные чины Двора, включая высшие придворно-дворцовые должности. Среди них четко выделяются шесть или семь княжеских домов Рюриковичей, две линии Гедиминовичей и более двух десятков кланов нетитулованной знати - старых московских и тверских боярских родов. Принципы членения этого сословия трудноуловимы. В первую очередь это фамильно-клановые группы, включая свойственников по брачным связям. На наш взгляд, следует говорить о складывании группировок в политическом сословии с неоднократными совместными служебными назначениями, преимущественно военными. Естественно возникавшая в таких случаях общность служебных интересов (если она не нарушалась местническими счетами) приводила в определенных ситуациях к единству взглядов на правильный ход дел. На наш взгляд, так сложилась "Избранная рада" Ивана Грозного 1550-х годов. Так же формировались "партии" в придворной борьбе 1584-1597 годов или на выборном соборе 1598 года. Одним словом, "политическим сословием" было боярство в широком значении этого термина. В нем спонтанно рождались и какое-то время функционировали группировки со значительным влиянием на монарха, они-то и составляли, собственно, правящий круг или "правительство". Важно, что общество не оспаривало соуправляющей позиции боярства в целом, полагая ее природной привилегией (обязанностью). Это в особенности верно для титулованной знати.

Подчеркнем, что Государев двор - не субъект и не форма политической борьбы. Двор - это институт социальной организации знати и верхних слоев дворянства страны. Двор как бы формировал некое пространство "чиновных" и статусных позиций, в рамках которых происходили политические подвижки. Но сам двор, в отличие от высших его страт - думных и московских чинов, не был политическим институтом общества.

Из политического пространства была фактически исключена основная масса дворянства - служилых людей по отечеству и детей боярских уездной и городовой службы. Военная служба, соответствующее ее материальное, прежде всего земельное обеспечение со стороны государства (с конца XV века на первый план здесь вышла поместная система) составляли стержень социального бытия дворянства. Это обеспечивало социальное воспроизводство дворянства как благородных по происхождению защитников общества. Но у этого сословия инструментов для воздействия на политические игры верхних страт двора не было. Лишь в особенных ситуациях голос дворянства различим при решении важных политических вопросов.

Политика являлась абсолютно недоступной для более чем 90 процентов населения страны, сельских и городских тяглецов. Она была недоступна практически, но главное - в сознании. "На Москве есть царь. Он, от Бога. Нынешний царь - сын прежнего царя". Это все, что было достаточно знать. Тяглецы молились за здоровье царя, царицы и их детей. В кризисные моменты по церквам рассылались грамоты, где объяснялось, ради чего необходимо "воевать Ливонскую землю", взимая дополнительные налоги. Там разъяснялось, насколько плох католический мир и как он в лице польского короля (и не только его) посягает на существование православного Московского царства. Но связь эта была односторонней. Но опять-таки, критические ситуации в столице приводили к исключениям: восстание москвичей летом 1547 года, их волнение весной 1584 года напрямую повлияли на исход политической борьбы в правящих кругах.

Смерть царя Федора Ивановича в январе 1598 года означала пресечение московской династии Рюриковичей. Порушилось фундаментальное основание привычного течения дел. Для нас это просто исторический факт, но необходимо понимать, какое потрясение это вызвало тогда на рубеже XVI-XVII веков. Общество было поставлено перед решением проблемы: кто будет царем? Наличие фактического правителя при слабоумном Федоре (Борис Годунов был им более 10 лет) не снимало остроты вопроса. Первые проявления общественного недоумения отмечались в 1580-е годы, когда по Москве распространялись слухи о беременности Ирины Годуновой, супруги царя Федора. Они особенно усилились после мая 1591 года, когда в Угличе погиб царевич Дмитрий.

С этого времени начинают зреть идея о том, что "истинный царь" должен прийти, а факт гибели царевича Дмитрия в Угличе недостоверен. Здесь проявилось, по крайней мере, два пласта сознания. Один связан с описанной К. В. Чистовым социально-утопической легендой о царевиче-избавителе. Подобные мифы были широко распространены, причем не только в христианском мире. Другой пласт связан с поиском виноватых - в смерти мальчика стали обвинять действующего правителя Бориса Годунова. В условиях хозяйственного и социального кризиса, трехлетнего голода 1601-1603 годов такие идеи получили массовое развитие, и легенда о царевиче-избавителе стала победным знаменем в Смуту.

Если вдуматься в ситуацию, то в содержательном плане это не что иное, как реставрация монархического принципа, согласно которому единственно законный государь есть царь по рождению. Он должен вернуть - для блага подданных - незаконно отнятый у него престол. Что предполагало максимальную активность сторонников "укрытого Богом" претендента. Сама идея требовала вооруженной борьбы с существующей, но не законной властью, с "недостойным рабом", захватившим трон. Этой стратегии противостоит идея о том, что после пресечения прежней династии новый царь должен быть избран. Воля Божья нисходит на претендента посредством единого решения всех сословий.

Таковы два варианта решения важнейшего политического вопроса. На протяжении всей Смуты обнаруживаем столкновения этих начал - с 1598 по декабрь 1618 года, когда Владислав временно отказался от своих претензий на московский трон, подписав Деулинское перемирие.

Власть монархическая

Идея о царевиче-избавителе родилась и реализовала себя. Появился Лжедмитрий I, победивший Бориса Годунова, опираясь на широкую коалицию сословных групп юга (от местного дворянства, горожан, приборных служилых и до оброчных крестьян) российского и украинского вольного казачества, а также поддержку отдельных магнатов Речи Посполитой. Он процарствовал 11 месяцев, но живо напомнил эпоху "Избранной Рады" и успел сделать немало полезного для южных регионов страны. 17 мая 1606 года в Москве вспыхнули выступления горожан против литовских и польских гостей на свадьбе царя, умело инспирированные боярами-заговорщиками. Они организовали убийство Самозванца, а через два дня их глава - князь Василий Шуйский был провозглашен новым царем. Результат случившегося стал очевидным очень скоро - грандиозный раскол общества на два лагеря.

Произошел такой взрыв военного противоборства, которого организаторы заговора вряд ли ожидали. За полтора года восстания Ивана Болотникова мы насчитаем около 15 крупных сражений, более 10 длительных осад, продолжавшихся свыше месяца. Военные действия, начавшиеся на южных окраинах, охватили затем почти весь центр страны. Для того чтобы добить болотниковцев в Туле в 1607 году, Василию Шуйскому пришлось пойти на всеобщую мобилизацию всех ресурсов страны, также как это сделал Иван Грозный перед походом на Ливонию в 1577-м.

Вообще степень ожесточения, длительность военного противоборства в Смуту были чрезмерными. Противостояние Первого самозванца и Бориса Годунова - это три крупных сражения и пять осад; противоборство Шуйского и Второго самозванца вылилось в два крупных сражения весной-летом 1608 года, длительные осады Москвы и Троице-Сергиевой лавры, и более десятка крупных боев армий М. Скопина-Шуйского и Ф. Шереметева с тушинцами (1609-начало 1610), не считая множества локальных военных столкновений.

Военная история двух ополчений - два крупных сражения и почти двухлетняя осада Москвы. Не забудем почти двухлетнюю оборону Смоленска (1609-1611), военные действия армии Речи Посполитой по всему западному порубежью страны в те же годы. Добавим сюда действия шведских войск в Новгородской земле и под Псковом в 1611-1615 годах. Широта территориального охвата и интенсивность военных действий в России в 1605-1612 годах вполне сопоставимы с интенсивностью первого этапа Тридцатилетней войны (1618-1648), приведшей к разорению Центральной Европы.

В Смуте идеи о спасшемся царе-избавителе пережили свой полный цикл развития. Начальная фигура - Лжедмитрий I (точнее именовать его царевичем, а затем царем Дмитрием Ивановичем), личность весьма выразительная во многих отношениях. "Чудесно спасшись, он вновь обрел себя" в фигуре куда менее притягательного Лжедмитрия II - Тушинского вора. Параллельно спонтанно являются из среды казачества новые носители "царского семени". Заметной персоной на заключительном этапе восстания Болотникова стал царевич Петр Федорович. Колоритнее, правда, "царские отпрыски" с такими монаршими именами, как Лавер или Осиновик.

Впрочем, важнее другое. Движение Заруцкого 1612-1614 годов (он попытался без успеха возродить в южных регионах коалицию сил наподобие 1605-1606 годов) шло под лозунгом законных претензий на трон царевича Ивана Дмитриевича - сына Второго самозванца от Марины Мнишек. Налицо еще одна попытка насильственно реализовать идею наследственной монархии, предпринятую частью вольного казачества. Заключительным же этапом развития подобных идей стал эпизод 1614 года, когда крестьяне на юго-востоке страны, собравшись в кабаке, выбирали себе царя.

Власть выборная

Вторая тенденция, впервые проявилась она на соборе 1598 года, где представители сословий единым решением выбрали новым царем Бориса Годунова. Обстоятельства могут различаться, и притом существенно, но важен принцип: собирается "вся земля" (земля как совокупность всех сословий, имеющих право высказать свое суждение) и "Совет всея земли" высказывает "единомысленное мнение", в котором и является Божья воля. Избранный таким образом царь законен. И здесь предполагается активность сословных групп в мирных формах политического действа.

Важно понимать, что нараставший в ходе Смуты кризис традиционных органов управления (неравномерный по большинству параметров) сопровождался развитием новых институтов власти, новых форм политической деятельности. Когда царевич Дмитрий Иванович, потерпев поражение под Добрыничами в 1605 году, укрылся в Путивле и собрался было прекратить авантюру, местные жители повели себя весьма характерно. Выборные от разных сословий Путивля и окрестных территорий обратились к королю Сигизмунду III с просьбой о помощи и о поддержке их царя. Было принято также решение об организации ополчения в Путивле. Вовсе не в Нижнем Новгороде в 1611 году, а в Путивле в 1605-м впервые произвели сбор экстраординарных налогов, потребных для дальнейших военных действий. Набор принятых мер стал образцовым на десятилетие вперед для других регионов страны. Как только возникала очевидная надобность в активности местного населения, собиралось сословное представительство, выбиравшее ту или иную тактику политических действий. Принцип самодеятельности и самоорганизации местных сословий в рамках политической борьбы пронизывает всю Смуту. Вот, в частности, откуда взялись те крестьяне, которые сами промеж себя выбирали нового царя.

Обнаруженные В. И. Корецким фрагменты переписки лидеров повстанцев в Среднем Поволжье осени 1606 года показывают, что именем царя Дмитрия Ивановича принимались важные решения на сословных собраниях в Арзамасском уезде. И там было на всех подконтрольных болотниковцам территориях. В переписке так называемых "городовых советов" - региональных или локальных органов сословного представительства, взявших инициативу в свои руки, хорошо видна несостоятельность традиционной воеводской системы управления. Воеводы чаще всего являлись декоративными фигурами, решали и действовали "городовые советы". Процедуры их взаимного общения максимально публичны. Особенно заметны здесь Ярославль, Вологда, Нижний Новгород, Казань и ряд других городов.

Безвластие

Итак, важнейшее звено государственного управления оказалось несостоятельным уже на начальных этапах Смуты. А как обстояло дело наверху - в правительственной среде? Вряд ли лучше. К примеру, развал правительственной армии под Кромами в мае 1605 года, появление в столице посланцев "царевича Дмитрия" с отрядом казаков повергли Думу, вообще правительственные учреждения нового царя Федора Годунова в полный коллапс. Притом, что военных сил в принципе вполне хватало для отпора. Недееспособность Думы крылась в ее расколе. Она не была способна в таком виде принимать решения, что было отражением политического брожения и раскола знати вообще. Дума при "избрании" Шуйского - поле ожесточенных боев противоборствующих кланов, не достигнувших единства позиций. Дума летом 1610 года (Семибоярщина во главе с князем Федором Мстиславским) благодаря собранному на скорую руку Земскому собору временно обрела - после свержения Шуйского - новые прерогативы.

Но договор с гетманом Жолкевским о призвании на царство королевича Владислава был подписан Думой без поддержки представителей сословий подавляющей части страны. Семибоярщина, подписавшая этот договор, никак не могла претендовать на роль авторитетного выразителя общенародного мнения. События конца 1610-1611 годов, связанные с занятием Москвы войсками Речи Посполитой, показали это с пугающей очевидностью.

Осенью 1612 года, после освобождения объединенным ополчением Кремля, бояре, находившиеся в нем, разъехались по своим вотчинам. Так что целый ряд заседаний собора 1613 года происходил без их участия. Они появились в столице лишь под конец соборных заседаний.

Вообще с 1605 до февраля 1613 года в стране не было единой и единственной Думы. Их было ровно столько, сколько имелось носителей и реальных претендентов на верховную власть. Так же обстояло дело с Государевым двором, в чем выразились процессы нараставшего, а затем постепенно преодолеваемого раскола знати в целом.

Власть новая

Очевиден нараставший в ходе Смуты кризис традиционных политических институтов и органов управления. Одновременно налицо рождение новых форм организации политической жизни. Можно уловить определенную логику в их развитии.

В 1611 году "Совет всея земли" Первого ополчения приобрел новые функции, не свойственные ранее ни одному известному институту сословных представителей. Понятно, почему это произошло. При отсутствии носителя верховной власти, при поставленных политических целях (освобождение столицы и затем выборы нового царя) совет должен был неизбежно усвоить часть прерогатив монарха. Сформировавшийся в Ярославле в апреле-мае 1612 года "Совет всея земли" при Втором земском ополчении - это собрание сословий и одновременно реальное правительство страны. Оно взяло на себя все функции и заботы, а также большинство прерогатив, присущих прежде лишь монаршей власти.

Та же система сохранилась в совете объединенного ополчения с конца сентября 1612 года. Подобная практика существовала на протяжении нескольких месяцев и после избрания Михаила Романова царем в феврале 1613 года.

Показательно, что в договорах московских бояр из Тушина с Сигизмундом III, а затем Семибоярщины с гетманом Жолкевским о призвании Владислава на московский престол ясно прозвучали новации в политическом устройстве общества. Новый государь обязан был принимать все политические решения с одобрения Думы, а важные государственные, законодательные и внешнеполитические решения - только с одобрения Земского собора.

На годы Смуты приходится вообще наивысшая активность этих высших институтов сословного представительства. Этот сюжет обстоятельно изучен академиком Л. В. Черепниным. Важно, однако, что именно в Смуту расширение прерогатив земских соборов затронуло насущную и самую болезненную область для всего общества - налоговую. Ранее эта сфера традиционно была исключительной прерогативой монарха.

А. Л. Станиславский и ряд других исследователей показали, что Смута породила еще одного субъекта политической борьбы, а именно вольное казачество. Этот невиданный ранее на основной территории страны феномен стал одной из главных составляющих всей Смуты. Родившееся из выходцев практически всех сословий российского общества, оно мучительно искало собственное место в социальном и государственном устройстве страны. От коалиции станиц в годы восстания Болотникова до особого Казачьего приказа в Тушинском лагере и до Великих казачьих войск в 1616 году - таков путь вольного казачества в Смуту.

При этом его политические предпочтения удивительно подвижны. Вольных казаков мы найдем в любом лагере в любой момент Смуты. В целом же у них превалировала оппозиционность наличной власти в Москве. Выразительный факт: в 1613-1618 годах разные сообщества вольных казаков поддерживали "царевича Ивашку", сыграли едва ли не решающую роль в избрании Михаила Романова, а позднее - временно поддержали Владислава на начальном этапе его похода в Россию. "Переваривание" этого вновь возникшего сословия, объективно претендовавшего на то, чтобы заменить собой дворянство, продолжалось вплоть до середины XVII века.

Б. Зворыкин. Призыв Минина к народу постоять за Православную Веру и Отечество. Начало XX в.

Заключение

Ни одно из участвовавших в событиях Смуты сословий российского общества не добивалось политически значимого результата самостоятельно. Любой успешный вариант действий предполагал широкую коалицию сил под значимыми для всех ее участников политическими лозунгами. Это касается и "политического сословия" (российской знати), дворянства, а тем более тяглых сословных групп. Едва ли не в большей мере это касается вольного казачества.

Уникально региональное измерение Смуты. Между собой воевали не только армии и отряды, не только сословные группы, но регионы и области. Восстание Болотникова в этом плане - это движение южного пограничья и южных провинций против центра и столицы. Но еще важнее, что борьба всегда шла за власть в Москве, а не за государственно-политическое отделение тех или иных регионов. Столица, а в ней Кремль олицетворяли для всей страны законное место пребывания законного монарха и соправительствующих с ним лиц, законное местопребывание главы православной церкви и главных ее святынь. Но завоевания столицы под разными лозунгами шли и в 1605-м, и в 1606-м, и в 1611-м, и в 1612-м годах.

Общий взгляд на Смуту показывает, что это эпоха альтернатив. Это выбор одного пути - даже не из двух, а из многих возможных. Выбор этого возможного был за современниками, нашими прародителями. Способность сделать выбор - это качество, которое особо ценилось тогда, в XVII столетии. Лучше всего об этом сказано в призывных грамотах, направляемых будущим депутатам Земского собора 1613 года:

"Выбрати и к Москве послати о Божьем и о земском и о большом деле на договор, и чтобы у них был полный крепкий достаточный приказ о государеве деле говорить вольно, бесстрашно, и чтобы были прямы безо всякие хитрости".

Настоящий материал подготовлен на основании записи лекции В. Д. Назарова, прочитанной 15 сентября 2005 года в рамках работы Второй международной летней школы исследователей истории Древней Руси в Париже. Парижская школа приобрела высокий статус и реноме в Европе и является полем апробации новых подходов к изучению истории России эпохи Средневековья и Нового времени, а также инструментом распространения знаний о древнем прошлом России в мире. Вторая школа была посвящена теме "Кризисы и инновации в Московском государстве (конец XVI - начало XVIII века) в контексте европейской истории.

Организаторами школы выступили Школа высших исследований в социальных науках (Франция) и Институт всеобщей истории РАН при поддержке МИД Франции, Дома наук о человеке, INTAS, Франко-российского центра по социальным и общественным наукам, Администрации Президента РФ, Агентства по высшей школе, Фонда поддержки образования.