В нашей истории XVI век стал знаменательным моментом, когда появившееся при Иване III слово "Россия" завоевало место в официальных документах и стало употребляться в царском титуле. Московское великое княжение именно в шестнадцатом столетии превращается в мощную державу, не считаться с которой Европа при всем желании уже не может.
С. В. Иванов. Смотр служилых людей. Издание И. Н. Кнебель.
Очень часто сочетание слов "Россия XVI века" подменяется другим: "Россия Ивана Грозного". Фигура царя, полвека занимавшего трон, стала символом эпохи. Наше восприятие событий XVI столетия обусловлено мощнейшим пластом художественных образов. Кто не помнит "удалого купца Калашникова" у Лермонтова, мужественного князя Серебряного Алексея Константиновича Толстого, царя - виновника гибели своей дочери в опере Римского-Корсакова "Псковитянка", противоречивый образ Грозного в драме другого Толстого, Алексея Николаевича, хищный профиль царя и штампованные фразы-подписи двухсерийного фильма Сергея Эйзенштейна, согбенную, почти вольтеровскую фигуру царя на троне у скульптора Антокольского и безумный взгляд отчаявшегося детоубийцы на картине Репина? В 1814 году Карамзин писал о ходе своей работы над "Историей государства Российского": "Оканчиваю Василья Ивановича и мысленно смотрю на Грозного. Какой славный характер для исторической живописи! Жаль, если выдам историю без сего любопытного царствования! Тогда она будет, как павлин без хвоста". Но коллизия богатейшего на события столетия русской истории не исчерпывается деяниями Ивана IV.
Территория Российского государства уже в начале XVI века значительно превзошла размеры древнерусской державы. К концу правления Василия III она выросла почти в семь раз, до 3 миллионов км2.
Однако проблема состояла в том, что огромная территория России была слабо заселена. Средняя плотность населения составляла 1-5 человек на км2, а в тогдашней Европе - 10-30 человек. Основная часть населения России была сосредоточена в северо-западных и центральных районах страны, что долгое время оборачивалось неравномерностью развития регионов страны.
В России XVI столетия насчитывалось свыше 200 городов. Москва была крупнейшим из них с населением свыше 100 тысяч жителей, что примерно соответствовало таким европейским городам, как Лондон, Венеция, Амстердам и Рим.
В Москве появились первые большие государственные предприятия, существовавшие на государственные средства и подведомственные казне. Первыми казенными предприятиями стали Оружейная палата, Пушечный двор, Суконный двор, чуть позднее - Печатный двор.
Шестнадцатое столетие стало эпохой выхода России на международную арену и формирования имперской идеологии.
Первая половина века ушла на подчинение осколков Большой Орды, а уже во второй половине началось невиданное доселе продвижение на восток и запад. Покорив Казань и Астрахань, Россия Грозного стала участницей наиболее масштабного европейского конфликта XVI века - Ливонской войны. Эти акции надолго определили векторы российской политики в последующие века.
Современники Грозного писали, что он "в науке книжного поучения доволен и многоречив зело", но ни одного автографа царя до сих пор не найдено. Больше того, скептики и поныне развивают идеи о неграмотности царя Ивана Васильевича и о поддельности его сочинений.
Удивительно, что этот "туман" нисколько не снижает активности различных энтузиастов в поисках библиотеки "безграмотного" государя. Либерею Ивана Грозного ищут повсюду, при этом недавняя находка подлинной книги (Травника), которую держал в руках Грозный, осталась почти незамеченной.
Вообще русское Средневековье открывается перед исследователями крайне фрагментарными комплексами источников. XVI век - не исключение. Так, обо всем многообразии хозяйственной жизни мы судим по архивам, сохранившимся за каменными стенами крупных монастырей.
Светские архивы до нас не дошли. Эта бедность становится вопиющей при сравнении с источниковым изобилием по истории средневековой Европы, где сохранились не только государственные и церковные архивы, но и документальные комплексы отдельных городских и сельских сообществ. Историки этому не удивляются: достаточно вспомнить, сколько раз горела Москва и в XVI, и в XVII веке... Вот и появляется повод говорить о тайнах, загадках и белых пятнах.
XVI столетие стало последним веком пребывания на троне династии Рюриковичей. Много таинственного в этих последних правлениях потомков "Игоря Старого". Образ Василия III до сих пор заслонен от нас ярким сиянием славных и кровавых деяний его сына. Учебники лишь способствуют укоренению стереотипа "промежуточности" по отношению к этому государю. Отец Грозного обрел свое место в параграфах о завершении централизации, из которых мы узнаем о том, что в годы его правления в состав Российского государства окончательно вошли Рязанское княжество и Псковская земля. Но ведь годы правления Василия III (1505-1533) охватывают почти треть века! Именно в эти десятилетия складывался образ мощной России с православным самодержцем во главе. Не случайно наблюдательный Сигизмунд Герберштейн* утверждал, что Василий обладал большей властью, чем кто-либо из современных ему европейских государей.
Таинственный Василий, отвергший первую жену и вопреки обычаю сбривший бороду ради юной княжны Елены Глинской, оставил нам загадку рождения Ивана Грозного. После четырех лет богомолий о чадородии отчаявшийся было государь обрел наследника - 25 августа 1530 года родился будущий царь Иван. Тем временем распространились слухи о том, что насильно постриженная в монахини царица Соломония родила сына. Снаряженное следствие установило смерть младенца, похороненного в Суздальском Покровском монастыре. Но молва не утихала: мальчика будто бы спасли верные люди, а уже после он стал знаменитым жигулевским полевым командиром Кудеяром. Еще дореволюционные ученые считали предание о сыне Соломонии Сабуровой "занятной выдумкой", пока в 1934 году в Покровском монастыре рядом с гробницей Соломонии не обнаружили захоронение XVI века, в котором находился истлевший сверток тряпья, одетый в шелковую рубашечку.
Нарушение супружеских обетов и жестокость Василия к супруге повлекли за собой предсказания о том, что наследник двоеженца станет государем-мучителем.
Писали об этом и позднее, в годы опричнины: "И родилась в законопреступлении и в сладострастии лютость". Когда же после смерти великого князя Елена Глинская стала регентшей при трехлетнем сыне, поползли слухи уже о том, что мать Ивана IV была в чересчур тесной связи с боярином князем Иваном Федоровичем Овчиной-Телепневым-Оболенским. Боярина уморили тотчас же после кончины Елены в 1538 году, да и сама Елена, как показало недавнее исследование, также была отравлена.
Масштабы кровавых деяний первого русского царя Ивана Васильевича поразили воображение и современников, и потомков. Казни Грозного, его "лютость" вошли в народные песни и стали культурной аксиомой. Жизнь правителя была трагедией, и его трагедия стала трагедией государства.
Камень преткновения эпохи - опричнина. Термин, ставший нарицательным и непереводящимся на иные языки еще задолго до "спутника" и "перестройки". Особым образом организованная система управления превратилась в механизм террора. Строго говоря, существование самого политического института опричнины заняло весьма непродолжительный отрезок времени с 1565 по 1572 год. Но бессмысленные и жестокие казни, сумасбродные метания Грозного из одной крайности в другую, разорительная война против собственной страны продолжались до самой смерти Ивана.
Историки до сих пор путаются в определениях - было ли это кровавой борьбой с боярской изменой и привилегиями или же логическим завершением централизации государства; явилось ли это следствием реформ начала царствования или стало контрреформой, отрицающей все ненавистное прошлое "назло предкам, себе и потомкам"; наконец, стало ли это болезненной реакцией на неудачи в Ливонской войне? По-видимому, во всех этих утверждениях есть доля истины. Главная загадка опричнины состоит во внезапной потере логики строения государственности (но не власти!), столь четко прослеживающейся в годы реформ середины XVI столетия.
Очевидно, корни опричнины уходят значительно глубже 1565 года, а многие объяснения приходится и вовсе искать лишь в личных качествах самодержца.
Разделение страны вылилось в перераспределение земель внутри господствующего сословия и массовый террор, который лишь в самом начале был направлен против аристократических боярских родов и уже вскоре перерос в репрессии против всех сословий русского общества.
Окончательно изменился смысл понятия "самодержец" - если раньше под ним понималась независимость, суверенность московского правителя от всех внешних сил, то теперь "самодержавие" стало синонимом самовластья как бесконтрольной, неограниченной власти монарха. Характерно, что если в первую половину царствования Грозного создается целый комплекс законодательных документов, выработан механизм утверждения и выполнения указов, уложений и прочих правовых документов, исходящих от царского имени, то от опричных времен не сохранилось ни одного указа - самодержавная воля государя выступала в качестве единственного критерия законности.
Главным экономическим итогом опричнины и последних лет правления Ивана IV стало полное хозяйственное разорение страны. Количество человеческих жертв измерялось десятками тысяч. Если государь и попытался привести свой народ к спасению и покаянию, то результат такой исповеди еще не одно столетие негативно сказывался на развитии страны. Резко уменьшилось количество обрабатываемой земли, в несколько раз сократилось число населенных пунктов, многие города были разорены, произошел упадок внешней и особенно внутренней торговли. Разруха заставляла крестьян сниматься с места и бежать в поисках более благополучных мест (Поморье, Урал, юго-восточные пограничные земли). В такой ситуации правительство установило "заповедные лета", отменив переход крестьян в Юрьев день (1581 год). Эта мера, введенная вначале как временная, на деле стала постоянной и в итоге привела к установлению крепостничества в России.
Иван IV, прожив относительно недолгую по нынешним меркам жизнь (54 года), почти всю ее провел на троне. Это редкий случай и во всемирной истории. Различные отрезки его правления настолько непохожи друг на друга, что порой кажется, будто перед нами прошло три или даже четыре монарха. Не этот ли посыл подвигнул известных фальсификаторов истории Фоменко и Носовского представить Ивана Грозного четырьмя различными людьми?
Трагически сложилась и судьба сыновей царя. Старший сын, Дмитрий, утонул в младенчестве, выпав из рук няньки во время переправы через реку. Родившийся вслед за ним Иван Иванович был убит Грозным в 1581 году (об этом напоминают знаменитые картины Вячеслава Шварца и Ильи Репина). Третий сын, Федор, неожиданно достигнув престола, старался отстраняться от государственных дел. Наконец, младший сын - тоже Дмитрий (от последней, седьмой жены Ивана IV Марии Нагой) погиб в Угличе в 1591 году при странных обстоятельствах. Правившая страной более пятисот лет династия пресеклась. Но Смута - это предмет отдельного обстоятельного разговора...
Неудивительно, что к проблемам XVI века до сих пр обращаются не только художники, композиторы и литераторы, но и профессиональные историки. В этом номере журнала представлены наиболее яркие исследования последних лет, приоткрывающие дверь в Россию четырехвековой давности.
- * Сигизмунд Герберштейн. Записки о Московии. М., 2008. В 2 т. Т. 1. С. 561.
Читайте нас в Telegram
Новости о прошлом и репортажи о настоящем