Суровые события Смуты в полной мере ощутило на себе татарское население Среднего Поволжья и в первую очередь служилые татары, которые часто оказывались в самом пекле политических событий.
архив журнала "Родина"
Служилые люди.
Служилые татары в эпоху Смуты
Под служилыми татарами в XIV - начале XVIII века понимали военно-служилое сословие из нерусского мусульманского населения, как правило, татар, выходцев из улуса Джучи (Золотой Орды). Спасаясь от междоусобиц, опалы и самой смерти, татарские эмиры, беки и казаки переходили на службу к русским князьям. Репутация умелых и бесстрашных воинов делала их желанными вассалами. Русские князья охотно включали их в состав своих дружин и выделяли им земли и доходы ("кормления"). Наиболее выразительные примеры этого - образование вотчинных владений служилых татар в Романове (потомки ногайских биев)1 и Касимове (казанский хан Касим и его потомки).
К началу XVII века татары не представляли собой единую политическую силу и были разделены местными границами и сословными перегородками. При этом интересы каждой территории и даже каждого клана заметно отличались.
Казанские татары в период Смуты оказались несколько в стороне от бурных событий, связанных с воцарением Лжедмитрия I и разгоревшейся после его свержения междоусобицы. Обескровленные чередой восстаний второй половины XVI века, татары Приказанья не были готовы ни свергать, ни активно поддерживать очередного российского государя. Способствовала этому и политика местных властей, особенно после мятежа дьяка Никанора Шульгина, свергшего в 1610 году казанского воеводу Бельского и захватившего власть в Казанском крае. Суть ее состояла в стремлении, сохраняя внешнюю лояльность к новой власти, "небречь" ее грамотами и предписаниями.
Советские историки с удивлением писали, что служилые татары не спешили поддержать "заговор Шульгина". Очевидно, что татары, как и все служилые люди Казанского края, давно потеряли какие-либо ориентиры в событиях в центре страны и вполне разделяли сепаратизм местной власти. Способствовало этому также явное снижение налогового гнета и отсутствие разорительных отвлечений на "государеву службу".
Подобное положение не могло сохраняться долго. В 1612 году дьяк Шульгин вынужден был, уступая настоятельным требованиям земских властей, послать в поддержку Второго ополчения отряд служилых людей, но потом вернул их назад. Ослушались приказа и остались только голова Лукьян Мясной с двадцатью князьями (очевидно, служилыми татарами) и тридцать дворян, а также голова стрелецкий Посник Неелов с сотней стрельцов. Они сражались в рядах ополчения и участвовали в освобождении Москвы от интервентов. Однако после их возвращения руководители отрядов были схвачены и заключены в тюрьму, где их "едва не умориша".
Сам Шульгин с отрядом служилых людей двинулся в Арзамас, где находился центр поддержки Лжедмитрия II. Нанеся поражение своим противникам, дьяк, казалось, мог торжествовать. Но как раз в это время его власти пришел конец. Шульгин не сориентировался в обстановке и, пытаясь вести прежнюю политику, отказался присягать новому царю Михаилу Федоровичу, ссылаясь на то, что "без Казансково совета креста целовати не хочю" и двинулся назад в Казань2. Политика сепаратизма, оправданная в глазах служилой знати Казанского края ранее, в новых условиях вызвала взрыв недовольства. Едва Шульгин подошел к Свияжску, его встретили новые казанские власти, арестовали и выслали в Москву, откуда он был отправлен в ссылку в Сибирь, где и умер.
Касимовские и нижегородские татары в водовороте событий
Куда более активную роль в событиях Смутного времени играли касимовские и нижегородские служилые татары. Они оказались в самом центре событий. Долгое время служилые татары довольно дружно поддерживали власть, участвуя в различных военных предприятиях. Однако после выступления Лжедмитрия II и непродуманных действий правительства Василия Шуйского произошел раскол. Новый царь своими действиями настроил против себя мелкопоместное служилое дворянство. Выступление нового самозванца и его антибоярские лозунги попали на благодатную почву, вызвав раскол в обществе. С этого времени значительная часть служилых татар начала переходить на сторону Лжедмитрия II.
Через некоторое время мятеж в поддержку Тушинского вора охватил обширные районы Поочья и Посурья. Центром восстания стал Арзамас, а одними из самых активных участников - служилые татары. Так, одним из руководителей татарского отряда, действовавшего против Нижнего Новгорода, являлся мурза Айдар Енибяков, а против гарнизона Курмыша воевал крещеный татарин дворянин А. Б. Казаков. Против восставшего арзамасского воеводы Б. И. Доможирова царские власти вынуждены были послать войска верных воевод Г. Г. Лушкина и С. Г. Ададурова. Они разбили и усмирили повстанцев. Возможно, правительство пошло на определенные уступки служилой знати, поскольку часть их вошла в состав правительственных войск. В 1607 году князь Петр Урусов (урожденный Урак, сын ногайского бия Джан-Арслана) вместе с Ададуровым был поставлен во главе отряда татар казанских, романовских и арзамасских, воевавших против Ивана Болотникова под Тулой, где они сыграли заметную роль в подавлении восстания.
Но уже в 1608 году, когда к Москве подступил сам самозванец, восстание разгорелось с новой силой. В декабре 1608 года под Нижний Новогрод "приходили... воровские люди Нижгородцы и Арзамасцы дети боярские, и Татарова, и Черемиса, и всякие подымные люди". Гарнизон отбил наступление и разгромил отряды повстанцев, взяв в плен около трехсот человек, "а знамена и набаты поимали, а ушло тех воровских людей немного"3. Но сопротивление власти не прекращалось. 5 января 1609 года к Яранску подступило войско "с стрельцы и с казаки, и с мордвою, и с чувашою, и с черемисою" во главе с мурзами Бибаем и Теребердеем Мустафиными и захватило город, сделав его базой сопротивления правительственным войскам4.
Тогда же на сторону противников Василия Шуйского перешли касимовские татары во главе с ханом Ураз-Мухаммедом и Петром Урусовым. Это вызвало всплеск восстания в Поволжье. Восставшие из Алатырского, Арзамасского и Курмышского уездов, собравшись под командованием князей Джан-Али Шугурова, Брюшейка Еникеева, Явуша Гладкова, а также "многие люди из тех городов дети боярские и стрельцы, и Мордва и бортники, и Горная Чюваша и Черемиса" двинулись к Свияжску5. Но под стенами этой крепости были разбиты царскими войсками, переброшенными из Казани: "побили их наголову, и многих поимали, и набаты и знамена их взяли"6.
Спустя некоторое время Василий Шуйский решил подавить центр татарского мятежа. Царские войска под командованием боярина Ф. И. Шереметева были двинуты на Касимов. Татары же "сидяху крепко, не похотеху града Царю отдати". Гарнизон оказал упорное сопротивление. Однако город был взят штурмом, а множество его защитников и мирных жителей было перебито. Отряды Шереметева метались по Среднему Поволжью от Чебоксарского уезда до Касимовского, но полностью взять под свой контроль эту территорию не могли. Едва царские войска уходили, как мятеж разгорался с новой силой. Главную опасность для властей представляло то, что главной движущей силой мятежа были служилые люди, знакомые с тяготами военной жизни, вооруженные и обученные не хуже царских войск. Кроме того, они воевали на своей земле и везде встречали помощь и поддержку. В советской историографии эти события обычно трактовались как антифеодальная и антиколониальная борьба народов Поволжья. Но если снять идеологические шоры, то можно будет без труда понять, что эта борьба была борьбой служилого сословия за свои привилегии, против политики боярской верхушки, выразителем интересов которой выступал царь Василий.
Трагедия состояла в том, что татарыкак и все россияне, оказались заложниками Смуты. Они сражались и умирали за разных правителей, вместе со всей страной разделяя тяготы, лишения и саму смерть. Характерен пример, когда в одной челобитной, поданной Лжедмитрию II в 1610 году, указывается, что его сторонники служилые татары князь Мустафа Мамешев и мурза Мамеш Теребердеев просят передать им поместья татар Теникея Енибякова и Бекбея Собаева, воевавших на стороне правительства.
Положение осложнялось участившимися вторжениями ногаев и крымских татар в пределы России, границы которой должны были охранять в том числе и служилые татары. Пограничная стража была ослаблена или даже снята с границ для участия в междоусобице. Не проходило и года, чтобы крупные и малые отряды ногаев не вторгались в южные окраины и даже внутренние районы страны, вплоть до Подмосковья.
Ситуация стала меняться после свержения Василия Шуйского, гибели Лжедмитрия II и прямой интервенции Сигизмунда III. Созыв Первого, а потом и Второго ополчения, распад тушинского лагеря - все это привело к консолидации властных и военных сил страны. Служилые татары, особенно перебежчики из лагеря сторонников Лжедмитрия II, участвовали в ополчениях. Однако их было не очень много. Сказалось то, что часть уездов и воеводств (например, Казань) избрали откровенно выжидательную позицию, а также то, что татары понесли большие потери в ходе Смуты и не имели влиятельных лидеров, вокруг которых могли бы консолидироваться. Касимовский хан погиб, влиятельные романовские князья частью погибли, а частью бежали из страны. Есть несколько предположений и целый ряд историографических легенд о подписании Соборного уложения об избрании на царский трон Михаила Романова несколькими служилыми татарами и неким "мурзой Василием". Это, однако, не подтверждается источниками7. При этом неучастие в ополчении было вызвано и объективными причинами - нежеланием оставлять свои поместья из-за угрозы вторжения чьих-то военных отрядов или ногайских набегов. Так было, когда Арзамас занимали смоленские полки в 1611 году и отряд казанцев под командованием Шульгина в 1612-м. Вместе с тем служилые татары как в Казани и Свияжске, так и в Арзамасе, Алатыре, Курмыше и Касимове без особых колебаний присягали новому царю. Это означало, что мелкопоместные дворяне устали от Смуты, войны "всех против всех" и готовы были признать любой порядок, лелея надежду на более благоприятную политику царя в отношении служилого сословия.
Полная картина участия служилых татар в событиях Смутного времени еще требует описания, но красноречивее других свидетельств о судьбе татар в период Смуты могут поведать биографии некоторых участников этой исторической драмы.
Трагедия касимовского хана Ураз-Мухаммеда
Примечательна жизнь и судьба касимовского хана Ураз-Мухаммеда. Родился он в приаральских степях и являлся султаном - потомком Чингисхана от его внука Тука-Тимура и сыном Ундан-султана из рода правителей Казахского ханства. Однако род Шигая не был правящим и не имел шансов занять какой-либо престол. Поэтому когда юный султан был призван сибирской знатью, чтобы занять трон Сибирского ханства, который освободил бежавший хан Кучум, молодой султан или его род решили принять предложение. Они надеялись достичь власти и богатства при дворе нового хана. Одна незадача: сибирский трон в это время занял атаман Ермак, а потом и другие воеводы. В 1587 году в ходе войны с Кучумом и русскими войсками Ураз-Мухаммед потерпел поражение и был вместе со своей свитой взят в плен сибирским воеводой Д. Чулковым. Вместе с другими знатными пленниками султан был отправлен в Москву. Здесь он получил радушный прием и был принят на службу. Уже в 1590-1591 годах он участвовал в походе на шведов, а в 1595-м участвовал в переговорах с послом своего дяди казахского хана Тевеккеля. Он особо подчеркивал, что живет на русской службе прекрасно, пользуется милостью Бориса Годунова, владеет поместьями, а, по словам самого царя, Тевеккелю указывается, что султан "пожалован по его достоинству многими вотчинами и поместьями, и деньгами"8. Степень доверия царя к молодому царевичу была так велика, что он назначил его в 1600 году касимовским ханом. Это была особая и почетная должность для служилого царевича. Он не только получал значительные владения и денежное довольствие, но и важный политический статус, позволявший ему играть серьезную роль при царском дворе.
Василий Шуйский призвал Ураз-Мухаммеда и его служилых татар на службу и бросил против восставших Северской земли. В Хронографе указано, что в 1607 году "по повелению царя Василия татарам и черемисе велено украинных и северских городов уездов всяких людей воевать и в полон имать и животы их грабить за их измену"9.
Видимо, несколько ранее еще при дворе царя Бориса Ураз-Мухаммед познакомился с Петром Урусовым, урожденным Ураком, сыном ногайского мурзы Джан-Арслана. У него была схожая биография. Он и его брат Зорбек были сыновьями одного из мурз младшей ветви правящего дома. Они включились в междоусобную борьбу и стали угрожать интересам России. Астраханский воевода совершил поход на их ставку и захватил в плен. В качестве заложников они были отправлены в Москву, где были крещены Урак под именем Петр, а Зорбек под именем Александр. Здесь им были пожалованы большие чины и денежое содержание. Князь Петр Урусов, в частности, в 1594 году при приеме послов Священной Римской империи "нарежал" вина и разливал их гостям во время царского пира. Имеется не очень определенное сообщение, что Петр был женат на вдове князя А. И. Шуйского. Должно быть, он пользовался большим доверием при дворе и занимал достаточно почетные должности.
В период Смуты князь Петр Урусов был не очень заметен, но после воцарения Василия Шуйского поддерживал его правительство. По мере нарастания недовольства в стране и углубления раскола в обществе Урусов и Ураз-Мухаммед решили сменить лагерь. Так в тушинском лагере оказались касимовские, романовские и астраханские (юртовские) татары.
Видимо, посланные против войск Лжедмитрия II, они перешли на его сторону. Но тут началась череда военных поражений Тушинского вора от воеводы Скопина-Шуйского, и татары покинули самозванца. 1 апреля 1610 года касимовский хан вместе с частью поляков во главе с Зборовским, воевавшим на стороне Лжедмитрия II, посетили лагерь Сигизмунда III под Смоленском. Там Ураз-Мухаммеду и другим бывшим "тушинцам" был оказан благосклонный прием, а хан в свою очередь обещал перейти на сторону короля.
Однако семья его оставалась в лагере у Лжедмитрия II, и хан решил вернуться к самозванцу в Калугу, чтобы забрать ее с собой. Далее следует почти детективная история, довольно полное описание которой сохранилось в записках современников, особенно в книге Конрада Буссова10 и некоторых русских донесениях. До сих пор непонятно, зачем Ураз-Мухаммед вернулся в ставку самозванца: то ли действительно забрать родных, то ли с тайным намерением устроить заговор убить Лжедмитрия II и развалить его лагерь. На последнее в определенной мере намекал в своих воспоминаниях гетман Жолкевский. Буссов писал более пространно: "После неудачной попытки взять Москву летом 1610 года самозванец отступил к Калуге и стал готовиться к новому походу. Но сын Ураз-Мухаммеда донес Лжедмитрию, что его отец собирается прикончить самозванца. И Лжедмитрий решил опередить касимовского царя. Во время охоты за Окой он напал на ничего не подозревавшего Ураз-Мухаммеда и убил его. Тело бросил в реку. Чтобы скрыть убийство, Лжедмитрий поскакал к своей свите, крича, что хан намеревался убить его, но он - Лжедмитрий - чудом спасся".
Возможно, все эти слухи имеют право на существование. Служилые татары были явно недовольны тупиком, в который зашла политика Тушинского вора. При этом в лице Сигизмунда III и его сына Владислава они видели реальную силу, способную объединить страну и проводить продворянскую политику. В этой ситуации касимовский хан не мог не вести переговоров со своим окружением о переходе в польский стан. Однако Лжедмитрий II опередил его и покончил, как ему казалось, с "татарским заговором".
Но для других служилых татар это убийство послужило предупреждением. Окружение самозванца молча снесло этот урок, но Петр Урусов не стал молчать и в глаза назвал расправу с ханом убийством. В ответ на это самозванец приказал заключить его в тюрьму.
Спустя шесть недель, когда татары отличились в боях, они потребовали освободить Урусова из заточения. К их просьбам присоединились Марина Мнишек и видные бояре. Лжедмитрий согласился и помирился с князем. Казалось, инцидент был исчерпан.
Между тем князь Петр Урусов не простил ему смерти своего близкого друга и, сидя в заточении, вынашивал план мести. Случай представился 11 декабря 1610 года, когда Лжедмитрий решил отправиться на прогулку, взяв с собой эскорт татар во главе с Урусовым. Вот как описал это событие Буссов: "В это утро он (Лжедмитрий II. - И. И.) поехал на санях на прогулку, взяв с собой по обыкновению шута Петра Кошелева, двух слуг и татарского князя с 20 другими татарами... Когда же Дмитрий отъехал в поле на расстояние в четверть путевой мили, открылся тайник, в котором долго была заключена злоба татар на Дмитрия. Князь Петр Урусов подъехал, как только мог ближе к саням Дмитрия, стал льстить ему и так смиренно говорить с ним, что Дмитрий не смог заподозрить ничего дурного. Князь же, очень ловко приготовившись к нападению, выстрелил в сидевшего в санях Дмитрия. Затем, выхватив саблю, снес ему голову и сказал: "Я научу тебя, как топить в реке татарских царей и бросать в тюрьму татарских князей, ничтожный обманщик и плут. Мы преданно тебе служили, а теперь я возложил на тебя ту самую последнюю корону, которая тебе подобает".
"Тут Петр Кошелев и двое слуг, - продолжал мемуарист, - ускакали в Калугу и рассказали, как царя Дмитрия "короновал" татарский князь...". Позднее в Москву бежали два романовских татарина Чорныш Екбеев и Ян Гурчеев, которые чудом вырвались из Калуги и донесли властям о случившемся. По их словам, "выезжал вор из Колуги, во вторник, декабря в 11 день, за острог, гулять на поле к речке Ячейке, а с ним ездили гулять русские люди да Юртовские тотаровя и того ж часу прибежали с поля, в острог, русские люди да Юртовские тотаровя, и учали говорить всем людем вслух: "вор де побежал", а иные говорили, что вора убил Юртовской тотарин. И на то смотря, зазвонили в сплошные колокола; а дворяня и дети боярские, и посадцкие и всякие люди, не поняв тому веры, ездили того воровского тела смотрить, а они Чорныш и Ян ездили с ними ж; и того вора видели они за речкою за Ячейкою, на горке, у креста, лежит убит, голова отсечена прочь, да по правой руке сечен саблею".
В ответ на это сторонники убитого самозванца обратили свой гнев на невинных романовских татар: "прибежали в слободу, где стояли Юртовские тотаровя, и лутчих мурз, Алея мурзу Шейдякова, да Сопралея мурзу, да Кара богатыря и иных лутчих мурз казаки побили наголову многих, а дворы их розграбили"11.
Так бесславно закончил свои дни неудачливый претендент на русский престол. По словам Буссова, "потомки в Московском государстве будут вечно благодарить татарского князя за то, что он положил конец свирепствованию Лжедмитрия, ибо из-за него во всей России было много бед, сильных опустошений, убийств и смертей". Тем самым самозванческая интрига, закрученная несколько лет назад, бесславно завершилась. "Тушинский лагерь" стремительно разваливался. Последователи Лжедмитрия II поспешили покинуть лагерь и присоединиться либо к Владиславу, либо к ополчению Пожарского и Минина.
Служилые татары после Смуты
Сам же Петр Урусов бежал в Крым, где стал видным приближенным крымского хана, консультантом по московским делам. Принимая самое деятельное и активное участие в перипетиях внутренней политики Крыма, он погиб во время мятежа ногаев в 1639 году.
При планировании набегов на русские пределы Урусов должен был принимать в расчет татар, служилых на окраинах в качестве пограничной стражи. Одним из них был сотник Баюш Розгильдеев. Очевидно, он был опытным военачальником, воевавшим в Смуту и после ее завершения вернувшимся к пограничной службе как раз в тот момент, когда натиск ногаев и крымцев на Россию резко усилился.
Летом 1612 года Розгильдеев во главе с отрядом служилых татар из Арзамаса и Алатыря спешно двинулись на реку Пьяну для отражения ногайского набега, которым удалось прорвать засечную линию и разорить ряд сел, дойдя почти до Арзамаса. Отряд Розгильдеева вступил с ними в бой и заставил повернуть в степь. Но сам Баюш, пройдя короткой дорогой через лес, атаковал их с фланга и разгромил отряд, убив мурзу Кул-Мухаммеда (Курмамета) и еще 500 воинов, а полон отбив. Спустя некоторое время он был награжден и пожалован в княжеское достоинство.
Разумеется, это только эпизод яростной и упорной пограничной войны, развернувшейся в XVII веке по всей степной границе. Но он показывает, что служилые татары, несмотря на все потери, понесенные во время Смуты, оставались надежным щитом России на ее южных границах.
При оформлении статьи использованы гравюры XVI-XVII вв. с изображением служилых людей.
- 1. Подробнее см.: Трепавлов В. В. Конь боевой и романовский полушубок//Родина. 1997. № 3–4. С. 109–112.
- 2. ПСРЛ. Т. 14. С. 130.
- 3. Действия НГУАК. Т. XI. Памятники истории нижегородского движения в эпоху Смуты и земскаго ополчения 1611–1612 гг. Нижний Новгород. Б. г. С. 9.
- 4. Акты Археографической экспедиции. Т. 2. СПб. 1836. № 116. С. 221.
- 5. Там же. № 114. С. 217.
- 6. Там же.
- 7. См.: Морозова Л. Е. Россия на пути из Смуты: Избрание на царство Михаила Федоровича. М. 2005. С. 131–142.
- 8. Казахско-русские отношения в XVI–XVIII веках. Алма-Ата. 1961. С. 9, 11.
- 9. Цит. по: Новосельский А. А. Борьба Московского государства с татарами в первой половине XVII века. М.; Л. 1948. С. 68.
- 10. Буссов К. Московская хроника. 1584–1613. М.; Л., 1961.
- 11. Акты исторические, собранные Археографической экспедицией. Т. 2. СПб. 1841. № 307.
Подпишитесь на нас в Dzen
Новости о прошлом и репортажи о настоящем