По прозвищу Выродок

Не помогла надпись на кольчуге и владельцу другого подобного доспеха - государеву дьяку Ивану Григорьевичу Выродкову, чья байдана экспонируется в одном из залов ГИМ.

Как это нередко бывает, ее обнаружили случайно - в нише во время ремонта Оршанского монастыря, проводившегося в середине XIX столетия. Из Орши доспех попал в Виленский музей древностей, основанный одним из зачинателей белорусской археологии графом Е. П. Тышкевичем и открытый в 1856 году в здании университетской библиотеки. После Польского восстания 1863-1864 годов по приказу генерал-губернатора М. Н. Муравьева музей был на время закрыт, а наиболее ценные экспонаты доставили в Москву. Однако, судя по музейным каталогам, байдана оставалась в экспозиции Виленского музея до начала XX столетия. Вот как описана она в музейном каталоге 1885 года: "Кольчуга, состоящая из множества колец, на которых по обеим сторонам заметны какие-то письменные знаки, найдена в г. Орше Могилевской губернии при переделке монастыря"¹. Ее вывезли из Вильны в Москву в 1915 году, во время Первой мировой войны. Так байдана оказалась в Историческом музее на Красной площади. Длина кольчуги 68 см, ширина (с рукавами) 115 см, вес 12,5 кг. На ее крупных плоских кольцах музейным работникам удалось прочесть сделанные в разбивку надписи ("Мати Божия буди с нами", "Бог с нами, никто же на ны") и имя владельца байданы - "Иван Григорьевич Выродков (Выротков)"².

Ивана Выродкова по праву называют первым известным русским военным инженером и знают главным образом как строителя Свияжской крепости, сыгравшей ключевую роль в разгроме Казанского ханства в 1552 году. Конечно, его деятельность не ограничивалась этим пусть и весьма примечательным эпизодом. Чтобы выяснить, как же принадлежавший ему защитный доспех мог оказаться в белорусском городе на Днепре, обратимся к вехам жизненного пути государева дьяка.

Год и место рождения этого незаурядного деятеля эпохи Ивана Грозного точно установить невозможно. Если учесть, что впервые его имя упомянуто в 1538 году, а к 1560-му он имел уже взрослого сына, то появился на свет Выродков, скорее всего, не позже 1515-1520 года. Происходил Иван Григорьевич явно из среды служилых людей. Похоже, что его дед, родоначальник Выродковых (Выротковых), получил прозвише Выродок, перешедшее к сыновьям. Илья Иванович Выродок во время битвы московского войска с литовским в 1514 году под той же Оршей, где позже нашли байдану его внука, попал в плен и позже умер в Литве. Дядя нашего героя (брат отца), Данило Иванович Выродков, был дьяком Тверского дворца и скончался в 1545 году. Поминальная запись рода Ивана Выродкова в синодике первой половины XVII века Троице-Сергиева монастыря насчитывает 25 мужских и женских имен, в том числе семь иноческих.

Следуя по стопам своих родичей, Иван с юных лет приобщился к государевой службе, на которой в силу способностей и исполнительности ему удалось продвинуться. В 1538 году его вместе с Я. Кашинцевым и Ш. Мотякиным отправили в Ногайскую Орду в качестве посланника к Кошум-мурзе с царской грамотой. Ногайцы кочевали тогда к востоку от низовьев Волги. Лишь в мае следующего года, успешно выполнив поручение и проведя переговоры о торговле, Выродков вернулся обратно в Москву в сопровождении посла Кошум-мурзы - Карачу и его соплеменников, пригнавших на продажу в Россию табуны лошадей.

В середине XVI века на первый план во внешней политике России выдвинулась борьба с осколками Золотой Орды и прежде всего с Казанским ханством, контролировавшим Среднее Поволжье и угрожавшим интересам Москвы. В 1548 году против Казани был совершен поход, закончившийся неудачно. В нем участвовал и дьяк Выродков. Получив благословение на Стоглавом церковном соборе, Иван IV приступил в 1551 году к подготовке нового крупномасштабного похода на Казань.

Поразмыслив о причинах предыдущих неудачных попыток покорения Казанского ханства, царские воеводы пришли к выводу о необходимости создания укрепленного опорного центра русских войск неподалеку от столицы ханства. Казанские татары могли помешать строительству вражеской крепости на своей территории, поэтому требовался нестандартный подход к ее возведению. И в Москве сумели найти блестящее решение, вспомнив о давней русской традиции быстрой сборки прямо на поле брани гуляй-городов из заранее заготовленных деревянных щитов, которые перевозились на санях или телегах. Такие небольшие передвижные укрепления использовались и раньше в походах русских на Казань.

Теперь же перед строителями стояла более сложная и грандиозная задача: построить не передвижную крепость на колесах, а крупное стационарное сооружение, причем на глазах у неприятеля. Она оказалась по плечу государеву дьяку Ивану Выродкову, хорошо знавшему приемы работы русских плотников, как правило собиравших срубы недалеко от места заготовки древесины. Почти всю зиму 1551 года в вотчине Ушатых под Угличем в лесу звучали топоры дровосеков, заготовивших под руководством Выродкова огромное количество бревен. Затем после предварительной сборки срубов башен они были помечены и разобраны, а весной погружены на суда и плоты, отправившиеся в сопровождении охраны вниз по Волге по направлению к Казани. Караван добрался до места впадения в Волгу ее правого притока Свияги, и воины приступили к выгрузке. Этот момент показан на одной из миниатюр Царственной книги (части Лицевого летописного свода XVI века). Объем проделанной всего за четыре недели работы поражает: строителями была расчищена и спланирована территория для города площадью более 150 гектаров, извлечено 3000 кубометров земли, возведены крепостные стены, ворота, башни, одна либо даже две церкви, для чего потребовалось свыше 20 000 кубометров бревен и заготовленных заранее других строительных деталей. Кое-что, конечно, приходилось доделывать на месте. К 30 июня 1551 года на глазах изумленных казанских татар на противоположном берегу Волги, на горе Круглой, вырос хорошо укрепленный русский город Свияжск.

В Пискаревском летописце (конец первой трети XVII века) под 7059 (1551) годом помещена статья "Поставление Новагорода Свиязково, нареченнаго в царьское имя Ивангород". В ней повествуется, как "не стерпя царь и великий князь козанские татар измену, посылает дияка Ивана Вырыдкова на Волгу, в Углецкой уезд, в Ушатых вотчину, церкви и городы рубити"³. А в разрядной книге 1550-1636 годов имя Выродкова в связи со строительством Свияжской крепости вовсе не упоминается: "...Велел государь царь и великий князь Иван Васильевич всеа Русии под Казанью за 20 верст на Волге усть реки Свияги поставити город Свиязской"⁴.

После окончания строительства в Свияжской крепости разместился большой гарнизон под командованием воеводы князя С. И. Микулинского. А талантливого дьяка-фортификатора уже ждали новые поручения. В августе 1551 года ему пришлось в качестве доверенного лица Ивана IV отправиться в Казань, чтобы посадить на ханский престол ставленника Москвы Шигалея и освободить из плена русских людей. Вскоре, однако, в Казанском ханстве взяла верх антимосковская группировка, и военный поход на Казань стал неизбежен. После основательной подготовки в середине лета 1552 года на Казань двинулось огромное русское войско во главе с самим Грозным. Выродков, как и прежде, выполнял во время этого победоносного похода функции военного инженера и занимался сооружением тынов в промежутках между передвижными деревянными башнями (турами) во время решающего штурма. Под его началом была построена и самая высокая (в шесть сажен) из передвижных башня, поставленная напротив Царских ворот, о чем информирует нас "Летописец начала царства". Укрывшись в ней, русские воины стали более прицельно обстреливать улицы Казани, нанося немалый урон защитникам города. Автор же "Казанской истории", всячески превознося роль Ивана Грозного в присоединении к Москве Казани, почему-то совсем умолчал об участии дьяка Выродкова в ее штурме, хотя не забыл упомянуть, к примеру, о воеводе Андрее Курбском.

В литературе Выродкова иногда отождествляют с неким другим инженером по прозвищу Размысл, который ведал устройством минных подкопов под стены Казанской крепости⁵. Однако в источниках точно указано иностранное происхождение этого Размысла: "Размысл, родом литвин, сей хитр бе подкопы творити под градныя стены" ("Троицкая повесть о взятии Казани", написанная очевидцем событий Адрианом Ангеловым, келарем Троице-Сергиева монастыря); "призывает государь немчина, именуема Размысла, хитра, навычна градскому разорению и приказывает ему подкоп под град учинити" ("Летописец начала царства")⁶.

Деятельность Выродкова не ограничивалась одной лишь военной службой: в 1549 и 1555 годах он участвовал в приеме в Москве польских послов, встречая их у входа во дворец Ивана IV и потчуя блюдами с царского стола. В царской грамоте от 9 декабря 1555 года было указано властям Холмского уезда в лице городового приказчика Михаля Семичева привезти все деньги, собранные в качестве государева тягла, и писцовые книги для налогообложения "на Москву к дьяку своему к Ивану к Григорьеву сыну Выродкову". В качестве угличского дворецкого он уважительно именуется в Дворовой тетради 1550-х годов с отчеством как "Иван Григорьевич Выротков". Чем только не приходилось заниматься дьяку на государевой службе: и сооружением фортификаций, и сбором налогов, и организацией ямской гоньбы, и разрядными функциями, то есть набором в дворянское конное ополчение.

В 1557 году Выродков успешно справился с выполнением двух важных поручений Ивана IV. Наиболее сложными и ответственными стали для него работы по возведению крепости и обустройству гавани в устье реки Нарвы накануне Ливонской войны.

Вот какая информация об этом содержится в разрядной книге 1550-1636 годов: "...Велено быть на Наровском устье у моря поставити город, а воеводы были князь Дмитрей Семенович Шеступов да Петр Петров сын Головин, а город делал Иван Выротков"⁷. В том же году под руководством Ивана Григорьевича была построена крепость в Галиче, неподалеку от Костромы.

В 1560 году пало правительство Избранной рады. К тому времени Иван Григорьевич третий год уже находился в качестве царского наместника-воеводы в Астрахани. Выродков заменил в Астрахани прежних царских воевод Ивана Черемисина и Михаила Колупаева, под руководством которых в течение двух лет там была возведена земляная крепость. Главной его заботой стали отношения с Ногайской Ордой и укрепление позиций России в этом недавно включенном в ее состав регионе.

Под руководством Выродкова на западной оконечности острова Белого (Заячьего) в устье Волги, у впадения в нее реки Кутума, в 1558 году было завершено строительство деревянной крепости. И на службе в Астрахани он в очередной раз проявил себя как умелый "горододелец". Там с ним находился сын Василий (Васко), которого отец направлял как гонца с донесением в Москву. Отношения России с ногайцами, складываясь порой весьма непросто, требовали от Ивана Григорьевича максимальной выдержки и терпения во время длительных, нередко безрезультатных переговоров. Несмотря на немалый опыт общения и неоднократные усилия, Выродкову так и не удалось склонить ногайского хана Измаила к участию в походе против Крымского ханства, в чем была очень заинтересована Россия. Чтобы как-то оправдаться перед русским царем, хан Измаил пожаловался Ивану Грозному на Выродкова,с которым не раз ссорился. В ответ в ноябре 1560 года царь направил Измаилу с В. И. Вышеславцевым грамоту, в которой извещал хана о своем повелении "изымати" (арестовать) Ивана Григорьевича, хотя не исключено, что царская опала носила демонстративный характер. Царь был очень заинтересован в союзе с Ногайской Ордой. Трудно сказать, в какой степени этот инцидент связан с падением Алексея Адашева, который, очевидно, покровительствовал Выродкову.

Весной 1561 года Грозный повелел Выродкова "привести скована к Москве". Но тогда, вопреки неверным указаниям в литературе, Иван Григорьевич еще не был лишен царем жизни⁸. В столице в результате допросов вскоре убедились в невиновности Ивана Григорьевича, и он был освобожден. Возобновились действия русских войск в Ливонии, и царю понадобились опытные воеводы. В следующем году Выродкова можно было увидеть во главе легкой конницы (с ногайскими людьми) под Великими Луками. А в январе-феврале 1563 года во время Полоцкого похода он находился "у наряду же у посохи". Напомним, что посохой тогда именовалось вспомогательное саперное войско. Помимо посошных людей из числа крестьян под началом дьяка Выродкова состояли 50 детей боярских - провинциальных дворян⁹. Его служба продолжалась и после захвата русским войском Полоцка.

Скорее всего, государев дьяк участвовал в походах на Литву в 1564 году, когда войско под командованием князя П. И. Шуйского в январе двинулось из Полоцка к Орше, из Вязьмы туда же позже направилась вторая русская армия во главе с братьями Оболенскими-Серебряными. По лаконичному свидетельству Никоновской летописи, русские "доспехи свои и всякой служебной наряд везли в санех" и застряли в глубоком снегу, когда на них у реки Уллы, между Полоцком и Оршей, 26 января неожиданно напало литовское войско, возглавляемое Николаем Радзивиллом и Григорием Ходкевичем¹⁰. Дополнительную информацию о сокрушительном поражении московских полков можно почерпнуть из "Вестовой отписки", составленной неизвестным воином-литвином. Русские понесли огромные потери, литовцам достался и весь их обоз. Но место этой битвы расположено гораздо ближе к Полоцку, чем к Орше.

Еще одно сражение произошло 2 июля 1564 года, когда войско Оболенских-Серебряных находилось с "обозом у двох милях от Орши над рекою Кропивною", но вынуждено было стремительно отступить, спасаясь от преследования литовского воеводы Филона Кмиты. Скорее всего, автор "Хроники Литовской и Жмойтской" преувеличил количество трофеев, доставшихся тогда литовцам ("взяли возов 25000, и велми великие здобычи, грошей два милионы..."). Среди военной добычи в ней упомянуты и доспехи ("панцеров и бехтеров")¹¹. Во всяком случае, так, скорее всего, можно объяснить находку в белорусском городе Орше железной байданы Ивана Выродкова, захваченной войском Великого княжества Литовского в качестве трофея.

Наш герой продолжал служить в качестве дьяка Разрядного приказа и в первые годы опричнины. Блестящие способности, военная смекалка и организаторский талант выделяли Выродкова на фоне других приказных чинов эпохи Ивана Грозного.

Один из царских опричников, немец по происхождению, Генрих Штаден, проживавший в России в 1564-1576 годах, называл его в своих записках даже главой военного ведомства России: "Иван Григорьевич был в Разряде"¹².

По мере расширения опричного террора Иваном Григорьевичем, по-видимому, все чаще овладевали мрачные предчувствия скорой гибели. Чтобы избежать царской расправы, возможно, он даже собирался принять монашеский постриг. Во Вкладной книге Троице-Сергиева монастыря отражены щедрые пожертвования Выродкова: в 1549 году "по Иване Данилове сыне Выродкове (двоюродном брате нашего героя. - В. П.) дал вкладу брат ево Иван Григорьев сын Выродков денег 100 рублей"; в 1551 году "Иван же дал вкладу по матери своей Маремьяне денег 50 рублей", в 1564-1565 годах "Иван же Григорьев сын Выродков дал вкладу по себе и по своих родителях вотчину свою в Дмитровском уезде сельцо Думну да 2 деревни со всеми угодьи". Впервые он пожертвовал этой знаменитой подмосковной обители 50 рублей еще в 1545 году. Служилый человек Иван Выродков стал вотчинником и достиг довольно высокого имущественного положения, позволявшего жертвовать значительные денежные суммы для вечного поминания себя и своих близких.

В сентябре 1568 года царские опричники арестовали Ивана Выродкова по делу боярина, конюшего И. П. Федорова-Челяднина, в прошлом руководителя Земской думы. В царском архиве XVI века хранились связанные с арестом какие-то "грамоты Ивана Выродкова", а также донос на него - "сказка Турунтаева человека Митки Нелидова о животех Петра Петрова (Петра Петровича Головина. - В. П.) да Ивана Выродкова"¹³. Вскоре после зверских пыток государева дьяка казнили. Палачи не пожалели и его домочадцев: всего от рук опричников лишились жизни семнадцать членов рода Выродковых, в том числе три сына Ивана Григорьевича - Василий, Нагай, Никита, дочь Мария, внук, две внучки, сестра, два брата, пять племянников, племянница и внучатая племянница. Так расплатился царь с дьяком за тридцатилетнюю верную службу...

• _{1. Каталог предметов Музея древностей, состоящего при Виленской публичной библиотеке. Вильна. 1885. С. 58-59. № 336.}
• _{2. Денисова М. М., Портнов М. Э., Денисов Е. Н. Русское оружие. Краткий определитель русского боевого оружия XI-XIX веков. М. 1953. С. 63.}
• _{3. ПСРЛ. М. 1978. Т. 34. С. 186.}
• _{4. Разрядная книга 1550-1636 гг. М. 1975. С. 11.}
• _{5. Кирюхин А. В. Дьяк Разрядного приказа. М. 1991. С. 117, 134; Славянская энциклопедия. Киевская Русь- Московия. М. 2001. Т. 2. С. 100.}
• _{6. Библиотека литературы Древней Руси. СПб. 2000. Т. 10. С. 538, 615; ПСРЛ. М. 2000. Т. XIII. С. 209.}
• _{7. Разрядная книга... С. 66.}
• _{8. На эту ошибку Н. П. Лихачева указал С. Б. Веселовский. См.: Веселовский С. Б. Дьяки и подьячие XV-XVII вв. М. 1975. С. 112.}
• _{9. Баранов К. В. Записная книга Полоцкого похода 1562/1563 года//Русский дипломатарий. М. 2004. Вып. 10. С. 128.}
• _{10. ПСРЛ. Т. XIII. С. 337.}
• _{11. ПСРЛ. М. 1975. Т. 32. С. 111.}
• _{12. Штаден Г. Записки немца-опричника. М. 2002. С. 37.}
• _{13. Описи царского архива и архива Посольского приказа. 1614 года. М. 1960. С. 35, 44.}