Разведка боем, молодость моя!

Осенью 1941 года на Ленинградском фронте в результате прорыва фашистов к Финскому заливу в районе Урицка (Лигово) образовался Ораниенбаумский плацдарм, где были прижаты к заливу войска 8-й армии Ленинградского фронта. Её части и соединения оборонялись на широком фронте. Командование и разведка армии должны были пристально следить за группировкой противника и её возможным усилением. Противник пытался всеми силами сбить войска 8-й армии с плацдарма. Это давало бы ему возможность высвободить от трёх до пяти дивизий для штурма Ленинграда и захвата военно-морской базы Кронштадта. Поэтому войсковая и оперативная разведка 8-й армии пристально и непрерывно отслеживала состояние и действия противника.

Так, в сентябре 1941 года разведка 50-й бригады морской пехоты, оборонявшей участок в районе деревни Порожки - горы Колокольня, ведя наблюдение за передним краем противника, заметила группу фашистов, продвигавшихся по нейтральной полосе к нашему переднему краю. Командир разведроты бригады лейтенант Бурмашов немедленно доложил об этом командиру бригады, который приказал выйти навстречу группе противника, скрытно засесть в засаду на его пути движения и уничтожить его; обязательно взять "языка".

Как всегда, один взвод разведки был в полной готовности и уже через 10 минут вышел в нейтральную полосу на пути движения противника. Лейтенант Бурмашов разделил взвод на две группы, одну возглавил сам, другую - командир взвода лейтенант Журавлёв. Первая группа скрытно устроила засаду ближе к движению противника, вторая группа - ближе к нашему переднему краю. По замыслу, группа Бурмашова должна была пропустить противника вперёд, не ввязываясь в бой, а группа Журавлёва - встретить фашистов огнём, когда они выйдут на удобную дистанцию, и при этом взять пленного. Так оно и случилось. Шквальный огонь из пулемётов и автоматов косил фашистов, обратившихся в бегство. Но на пути их отхода поднялась группа Бурмашова, и в результате боестолкновения почти все фашисты были уничтожены, а трое, из них один раненый, взяты в плен и доставлены на командный пункт батальона, где были допрошены и дали важные сведения.

Зимой 1941 года оперативная разведка Ленинградского фронта сообщила данные об усилении группировки противника против Ораниенбаумского плацдарма. В целях установления достоверных данных о группировке было решено провести разведку боем в стороне деревень Порожки - Усть-Рудица. Для чего привлекались стрелковая рота, взвод разведки, который поддерживали артиллерийская группа и орудия прямой наводки. В ночь накануне атаки сапёры проделали проходы в минных полях и проволочных заграждениях. С рассветом, после десятиминутного огневого налёта, рота атаковала передний край обороны противника и быстро ворвалась в его первую траншею. Однако в первой траншее фашисты оставили только наблюдательный пункт и одну пулемётную точку. Все они были уничтожены в ходе боя, языка взять не удалось.

Фашисты, опомнившись, открыли миномётный огонь по своей первой траншее. Наша рота отошла в исходное положение, а разведвзвод отошёл на линию боевого охранения и залёг, организовав наблюдение за противником. Было замечено, как немцы убрали своих убитых и заняли вновь первую траншею. Повторилась ситуация, ещё в 1939 году с удивительной точностью описанная в стихотворении Ильи Эренбурга:

• "Разведка боем" - два коротких слова.
• Роптали орудийные басы,
• И командир поглядывал сурово
• На крохотные дамские часы.
• Сквозь заградительный огонь прорвались,
• Кричали и кололи на лету.
• А в полдень подчеркнул штабного палец
• Захваченную утром высоту.
• Штыком вскрывали пресные консервы.
• Убитых хоронили как во сне.
• Молчали.
• Командир очнулся первый:
• В холодной предрассветной тишине,
• Когда дышали мёртвые покоем,
• Очистить высоту пришёл приказ.
• И, повторив слова: "Разведка боем",
• Угрюмый командир не поднял глаз.
• А час спустя заря позолотила
• Чужой горы чернильные края.
• Дай оглянуться - там мои могилы,
• Разведка боем, молодость моя!

Вскоре после этого был организован поиск в районе деревни Лопухинка. Наблюдая за передним краем противника, наша разведка заметила разведгруппу фашистов, пробравшихся к нашему переднему краю, видимо, желавшую взять нашего пленного. Командир разведроты немедленно выдвинул на встречу противнику два разведвзвода и организовал засады на флангах движения разведки противника. Когда фашисты приблизились на дистанцию убойного огня, засады открыли шквальный огонь. В ходе боестолкновения было уничтожено много фашистов, при этом был взят в плен раненый унтер-офицер, оставленный убегавшими немцами на поле боя. Раненого немца перевязали и доставили к нам на командный пункт батальона, где допросили. Он дал важные сведения, подтвердившие, что группировка немецких войск на данном участке не изменилась, а также о расположении огневых точек на переднем крае.

Вот ещё один малоизвестный случай из действий военной разведки, точнее оперативной разведки, так как она готовилась и проводилась разведотделом фронта и армии совместно с войсковой разведкой.

В конце 1943 года готовился прорыв блокады Ленинграда. Основной удар должны были наносить войска 2-ой ударной армии генерала И. И. Федюнинского. Армия скрытно перебрасывалась на Ораниенбаумский плацдарм через Кронштадт. Для того чтобы скрыть направление её главного удара, необходимо было ввести противника в заблуждение ложными действиями. Разведка искала способы, как решить эту задачу. Помогли непредвиденный случай и, как ни странно, разведка противника.

Однажды в штаб одной из частей, оборонявших плацдарм, явился офицер в чине капитана и заявил: "Я немецкий шпион и хочу сдаться, вполне сознавая свою вину. Но я в действительности капитан-пограничник, тяжело раненым был взят в плен немцами в боях в районе Либавы. Тогда, после излечения, я понял, что дорога домой лежит через разведшколу Абвера. После отречения, собрав военный материал на агентов школы, когда меня с заданием забросили на плацдарм с задачей выявить новые войсковые части на плацдарме и возможные действия советских войск, я решил прийти и сдаться, что и сделал".

После тщательной проверки его рассказа нашей контрразведкой было решено использовать его как разведчика. Риск был, но ему поверили. Снабдив ложной информацией, капитана опять перебросили к немцам, как это было условлено немецкой разведкой. Одновременно наши войска имитировали макетами танков и орудий участки на правом фланге плацдарма, а истинное направление удара должно было быть на левом фланге.

"Информация" капитана сработала, фашисты через день-два после его переброски начали усиленно бомбить и обстреливать ложные цели на правом фланге плацдарма. В результате 2-я ударная армия во взаимодействии с 42-й армией, наступавшей из предместья Ленинграда, из Весны, успешно прорвала блокаду. Что касается капитана, он был зачислен в нашу оперативную разведку и действовал в тылу фашистов до конца войны, передавая нам ценную информацию…

Стоит особо отметить, что всем выше перечисленным действиям, составляющим будни разведчиков и оперативной разведки, предшествовала большая организационная работа органов разведки и командного состава войск. Начиная с того, что в разведку подбирали проверенных в бою, наиболее сильных физически и духом бойцов и командиров, умеющих метко стрелять, водить машину и желательно со знанием немецкого языка, но это, к сожалению, было не часто. Затем они проходили профессиональную подготовку… Важным условием была дисциплина и безоговорочное выполнение приказа командира.

В начале войны наша войсковая разведка не всегда действовала удачно - не было опыта. Но начиная с 1942 года и до конца боёв она действовала успешно. Её опыт и навыки передались нынешнему поколению войсковой разведки.

При оформлении статьи использованы фотографии корреспондента "Правды" Александра Устинова, запечатлевшие действия войсковых разведчиков во время боёв за Ленинград в 1941-1942 годах. Фотографии сканированы с авторских негативов, любезно предоставленных Нинель Александровной Устиновой.