Великий князь Дмитрий Павлович: "Я стал немного англофобом"

Ландыш-олимпиец

Эта увлекательная книга стоит того, чтобы ее прочесть. В дневнике представлен совсем другой Дмитрий Павлович, чем в памятном фильме Элема Климова "Агония", где его сыграл поныне здравствующий актер Малого драматического театра в Питере Сергей Мучеников. "Персидский дневник" можно читать с любого места. Наугад открываешь пухлый фолиант, пахнущий типографской краской, начинаешь читать - и не можешь оторваться. Именно так было со мной. Захватывающее повествование об "окаянных днях" государства Российского легко овладело моим вниманием и в течение нескольких дней цепко удерживало его до той поры, пока я внимательно, с карандашом в руках, не дочитал всю книгу.

Невольно вспомнилось точное наблюдение Александра Трифоновича Твардовского: "Это неплохой признак! Проза должна тянуть, тянуть, как хороший мотор..."

Великий князь Дмитрий, двоюродный брат Николая II, племянник Александра III, внук Александра II и правнук Николая I, оставил нам книгу, которая действительно "тянет, как хороший мотор". Читаешь и отчетливо ощущаешь эффект присутствия не только за кулисами большой политики, но и в замкнутом для посторонних глаз семейном круге Дома Романовых, в котором автор "Персидского дневника" занимал совершенно исключительное положение. Николай II весьма благосклонно относился к кузену Дмитрию, был для него не императором Всероссийским, а просто дядей Ники и в 1912 году назначил его своим флигель-адъютантом.

"Юный кузен стал постоянным спутником Николая II в многочасовых прогулках и спортивных развлечениях, военных смотрах и полковых обедах. Их общим увлечением была игра в бильярд, за которым они нередко уединялись после обедов в Александровском дворце, главной резиденции императора. Дядя Ники опекал Дмитрия на его первых официальных парадах и в начале военной службы. С царской семьей подрастающий великий князь проводил семейные и религиозные праздники"¹.

Великий князь был высок, строен, красив и конгениален такой короткой и такой пленительной эпохе Серебряного века - "предвоенной, блудной и грозной"². Омут его бездонных серо-голубых глаз увлек за собой и затянул в непреодолимый водоворот пылких страстей и "любовной дружбы" не одну незаурядную женщину - будь то русская балерина и актриса немого кино Вера Каралли, супруга британского посла в Персии леди Люсия Марлинг или французский модельер и основательница модного дома Коко Шанель.

"Ландыш" - именно так называла Дмитрия Наталья Брасова, морганатическая супруга великого князя Михаила, младшего брата императора³. Нельзя было выразиться точнее. Дмитрий был белолиц, гибок, грациозен и с изяществом носил темно-зеленый повседневный мундир лейб-гвардии Конного полка. А его внешний облик и репутация покорителя женских сердец вызывали невольную ассоциацию с поэзией певца ландышей символиста Федора Сологуба и его стихотворением "Ландыш пленительный":

• И в забвении суровом
• Я не знал, чем ландыш мил,
• И каким соблазном новым
• Он мечты твои пленил.

Пассивный убийца Распутина

Великий князь был склонен к риску и не чуждался многих соблазнов. Помимо женщин, его неизменно влекла к себе азартная карточная игра. "Персидский дневник" точно фиксирует регулярные карточные проигрыши, неоплатные долги великого князя и его весьма редкие выигрыши. Дмитрий самозабвенно увлекался автомобилями и конным спортом. На Олимпийских играх в Стокгольме в 1912 году возглавил сборную Российской империи и лично выступал в соревнованиях по конкуру - конных состязаниях по преодолению препятствий различной сложности⁴. Он был лихим кавалеристом и отважным офицером. В самом начале Первой мировой войны заслужил орден Св. Георгия IV степени: "В самый разгар боя с явной опасностью для жизни доставил верные сведения о неприятеле".

Склонность к азарту и желание спасти дядю Ники от тлетворного, как ему казалось, влияния Григория Распутина побудили великого князя Дмитрия стать соучастником убийства "старца", которое произошло в ночь с 16 на 17 декабря 1916 года в Юсуповском дворце на Мойке в Петрограде. Сам Дмитрий в письме к отцу Павлу Александровичу счел нужным подчеркнуть свою сугубо пассивную роль сообщника:

"Ты правду знаешь! Ты знаешь также, что сын Твой чист от липких пятен крови. Совесть его прозрачна, и любовь к Тебе сильная и большая"⁵. Так же полагали и современники: "Слава Богу, Слава Богу, на нем нет крови. Он участвовал, но не убивал"⁶.

Николай II взглянул на ситуацию под иным ракурсом: "Никому не дано право заниматься убийством..."⁷ С этого момента между ним и кузеном Дмитрием все было кончено. Добрый дядя Ники превратился в грозного самодержца и вопреки коллективной просьбе великих князей сослал Дмитрия Павловича в Персию, в штаб командира Кавказского кавалерийского корпуса генерал-лейтенанта Николая Николаевича Баратова.

Великий князь легко перенес тяготы и лишения походной жизни и отсутствие комфорта, подтрунивая над собственным камердинером, привыкшим к самым роскошным европейским гостиницам того времени - "Ритцу" в Париже и "Карлтону" в Лондоне. Гораздо труднее Дмитрию Павловичу далось привыкание к мысли о том, что отныне он с большим опозданием будет узнавать о ходе военных действий на фронтах Первой мировой и судьбах родных и близких. "Нравственно я теперь успокоился. Только дальность от дома - вот главная причина неприятностей. Письма почтой идут почти 2 недели. Новости из России приходят из газет лишь на 10-й день"⁸.

По иронии истории ссылка в Персию фактически спасла ему жизнь в годы красного террора времен Гражданской войны: Дмитрий Павлович избежал трагической участи своего отца и других великих князей, расстрелянных большевиками.

Хаос Русской Смуты

"Персидский дневник" позволяет нам ощутить ход Истории в ее незавершенности, посмотреть на Русскую Смуту сквозь призму нового научного направления - истории эмоций, сопереживая трагической участи россиян, которым довелось жить в эпоху перемен. Перелистаем книгу, внимательно вчитаемся в записи великого князя и живо ощутим чувства, испытанные человеком, волею судеб попавшим в зону турбулентности хаоса Русской Смуты. И вновь убедимся в справедливости толстовского взгляда на Историю: даже в годы величайших социальных катаклизмов частная жизнь людей - с ее неизбывными проблемами, радостями и горестями - продолжает идти своим чередом.

16 сентября 1917 года. "Думать, что наша "Великая Революция", как ее принято теперь называть и о спасении которой Керенский и компания так пекутся, совершенно забывая матушку Россию, кончилась или что дошла до стадии, дальше которой идти некуда, - было бы громадной ошибкой. Мое твердое убеждение, что она только начинается и что конец еще далек, и много еще крови прольется раньше, чем Государство наше войдет в колею спокойной и созидательной жизни. Пока мы, безусловно, идем назад. Надо будет много крови, чтобы лишь остановиться, и еще больше ее, чтобы снова пойти вперед!"⁹

23 сентября 1917 года. "Читаешь газеты, и только душа стонет от ужаса. Неужели действительно Россия должна погибнуть? Неужели среди русского народа не найдется хоть одного человека, который сделал бы что-нибудь для спасения родины? По-видимому, все очень здоровы кричать о том, что родина в опасности, что родина на краю гибели, что гибнет революция и свобода, а о России, о ее спасении ровно никто не думает"¹⁰.

19 октября 1917 года. "Жизнь стала неимоверно дорогой. Сапоги стоят 200-300 рублей. Штатский костюм стоит 1000 и т. д. А вся прислуга, все служащие и рабочие требуют прибавки жалованья. Власти государственной нет никакой. Свобода понята народом как полная свобода от какого-либо авторитета или от какого-либо исполнения требований, идущих сверху. Свобода для русских людей... синоним - долой всякую власть, и следовательно, хаос и анархия"¹¹.

20 ноября 1917 года. "Прямо удивительно, как действует революция на публику. Все женятся или выходят замуж"¹².

30 ноября 1917 года. "Нет больше любви к родине. Нет патриотических чувств, обращенных к России как к целому. Теперь только слышно про спасение революции, с одной стороны, и про различные автономии, с другой. ...

Значит, теперь России как целого больше нет! А есть конгломерация автономных частей, которые даже не стремятся соединиться, хотя большей частью согласны с тем, что большевики - узурпаторы и предатели родины"¹³.

31 января 1918 года. "Конечно, сердце обливается кровью, если только подумаешь о том, что наша армия была и что из нее сделалось! Прямо ужасно. Куда пропали былые традиции славных полков. Куда пропал дух наших солдат, которые еще год тому назад совершали чудеса храбрости и выносливости. Лишь год революции - и нет ничего. Все устои рухнули - не безвозвратно, но для настоящего момента непоправимо. И остается лишь смотреть на эту картину разрушения и употреблять всю силу воли, чтобы окончательно не упасть духом"¹⁴.

9 июля 1918 года. "Я верю в Россию. Я верю твердо и непоколебимо в ее грядущую славу. И тогда мое русское сердце возгордится тем, что оно русское. Я надеюсь и верю, что Господь Бог поможет мне впереди с честью носить имя русского"¹⁵.

"Я русский и этим горд!"¹⁶

5/18 ноября 1918 года. "Вот чем кончилась эта мировая война. И конечно, чем больше союзники празднуют победу, тем у меня делается больнее и больнее на душе. Боже мой, какого дурака свалял русский народ. Почему, почему мы должны были развалиться, почему нам не суждено было принять участие в окончательном торжестве. Это такая драма, что прямо сказать трудно. Ведь если бы Россия была бы не тронутая революцией, была бы великой и сильной, как раньше, - теперь она была бы одним из сильнейших государств. Ведь Константинополь должен был быть наш - у нас был бы выход в Средиземное море. А теперь. Теперь ничего у нас нет, и для поддержания порядка англичане занимают Баку! Какой стыд, какой ужасный позор и ужас. И поделом нашим "политическим деятелям". Неужели теперь они не видят, что сделалось из когда-то сильного государства! И союзники вычеркнули нас из их числа. Например, весь Каир во флагах всех союзных наций, но ни единого русского. И зачем - русских флагов не нужно. Ведь России не было при окончательной победе. Она живет лишь милостью союзников, что они дадут - то и хорошо"¹⁷.

5/18 ноября 1918 года. "Как густо, густо нужно краснеть, когда думаешь о том, что мы есть и чем мы могли бы быть! Ах, Бог мой, какой ужас, какая драма для людей, имеющих еще чувство и собственного, и национального самолюбия! Но где эти русские люди? Где наши патриоты? Пропали"¹⁸.

И жена английского посла...

Дмитрий Павлович чрезвычайно болезненно переживал, что России не было среди стран- победителей в Первой мировой войне. Ему было обидно за державу, упустившую свой шанс округлить границы и упрочить собственное величие. Былые союзники по Антанте быстро забыли о той жертвенной роли, которую сыграло государство Российское в начальный период войны, когда оно, не думая о собственных интересах и выгодах, самоотверженно спасло Париж. "...Полное отсутствие каких-либо напоминаний относительно русского союзника - было ужасно тяжело. То есть как будто России никогда и не существовало! Да! Забыли французы и англичане наш поход в Восточную Пруссию, забыли они, сколько этот поход стоил жизней и сколько осталось там, на прусских полях, лучших из русских людей из состава нашей Первой и Второй армий и гвардии. ... Это все вычеркнуто, всего этого больше нет"¹⁹.

Сам Дмитрий Павлович благодаря покровительству британского посла Чарльза Марлинга (1862-1933) и его супруги Люсии (1883-1927) во время вынужденного пребывания в Персии был полностью избавлен от материальных и бытовых проблем, беззаботно прожив в их гостеприимном доме более года. "Любовная дружба" великого князя с леди Люсией, которая была старше его на девять лет, сильно скрасила его пребывание на чужбине. "...Мне ужасно неловко, когда я выхожу с леди Марлинг вдвоем. У меня такое чувство, что все смеются надо мной, говоря: "А вот и жена посла со своим любовником"²⁰. Однако дружеские отношения с четой Марлингов, ставших его ангелами-хранителями в персидской ссылке, не помешали Дмитрию Павловичу воспарить над личными симпатиями и трезво взглянуть на предательскую политику Британии по отношению к России.

"Стал за последнее время я замечать, что англичане, конечно, гонятся за могуществом повсюду. Это у них, положим, было всегда, но теперь стало яснее выражаться.

... Если бы у нас не было революции, и мы бы победили, Россия стала бы опасно сильной страной.

... Думаю, что главная причина невмешательства англичан в нашу революцию - это именно мотив, что пусть, мол, Россия разлагается и сама себя губит. Нам ее услуг больше не надо, ибо мы получили нового союзника, Америку, которая больше пользы может принести, чем русские войска"²¹.

"Мое личное положение ужасно трудное.

Ибо я ясно вижу, что Англия теперь пользуется всяческими нашими промахами и слабостями, чтобы устроить свои дела. Но я не могу реагировать на это, ибо я пользуюсь их гостеприимством, и если уеду, то в ту же Англию. Вот в чем драма!"²²

"Конечно, Англия теперь пользуется слабостью России и понемногу распространяет свое влияние на север!"²³

"Да! Я за последнее время стал немного англофобом, не понимаю их тактику, кажущуюся мне построенной исключительно на личных их интересах"²⁴.

P.S. Судьба Дмитрия Павловича сложилась благоприятно. После нескольких настойчивых представлений посла Марлинга он, наконец, получил чин капитана британской армии и, облачившись в английскую военную форму, уже после окончания Первой мировой войны сумел добраться до Лондона. На путевые издержки и первое обзаведение ему была выдана изрядная сумма - 1000 фунтов стерлингов (7 миллионов российских рублей в реалиях конца 2025 года). Деньги были выплачены из фондов британской Секретной разведывательной службы²⁵.

Полагаю, это была плата за участие великого князя в убийстве Распутина, главным выгодоприобретателем от физического устранения которого стала Британская империя.

• _{1. Дмитрий Павлович, великий князь. Персидский дневник. 1917-1918 / подготовка текста, предисл., коммент., имен. указ. А.В. Мерзликиной, Н.В. Карушкиной. М.: Кучково поле, 2025. С. 9.}
• _{2. Ахматова А.А. Поэма без героя: В 5 кн. Вступ. ст. Р.Д. Тименчика; Сост. и прим. Р.Д. Тименчика при участ. В.Я. Мордерер. М.: Изд-во МПИ, 1989. С. 48.}
• _{3. Дмитрий Павлович, великий князь. Персидский дневник. 1917-1918. С. 601.}
• _{4. Долгополова Е. Олимпийские скачки князя Дмитрия Романова // Родина. 2016. N 2. С. 44-49.}
• _{5. Дмитрий Павлович, великий князь. Персидский дневник. 1917-1918. С. 605.}
• _{6. Там же. С. 582.}
• _{7. Там же. С. 604.}
• _{8. Там же. С. 598.}
• _{9. Там же. С. 30.}
• _{10. Там же. С. 34.}
• _{11. Там же. С. 64.}
• _{12. Там же. С. 110.}
• _{13. Там же. С. 113.}
• _{14. Там же. С. 203.}
• _{15. Там же. С. 332.}
• _{16. Там же. С. 333.}
• _{17. Там же. С. 473.}
• _{18. Там же. С. 476.}
• _{19. Там же. С. 526.}
• _{20. Там же. С. 85.}
• _{21. Там же. С. 65.}
• _{22. Там же. С. 187.}
• _{23. Там же. С. 205.}
• _{24. Там же. С. 323.}
• _{25. Там же. С. 353, 408.}