Речь в этой статье пойдет не о туристических поездках и путешествиях, а о жилищном строительстве периода "великого десятилетия". Стереотипным, но не лишенным основания является представление о том, что Хрущев сумел за короткое время решить квартирный вопрос в СССР. Об этом напоминают анекдоты и шутки, связанные с характеристиками нового строительства эпохи 1950-60-х годов, а также понятия "хрущевка" и "хрущоба". В дополнение к ним стоит вспомнить и "гаванну". Так современники "великого десятилетия" называли совмещенный санузел (гальюн и ванна).
"Сталинград" в Ленинграде
"Квартирные проблемы" были знакомы жителям Ленинграда и до хрущевского времени. Нехватка жилья чувствовалась уже в 1930-е годы. Ущерб же, нанесенный городу во время войны, усилил кризис. Неудивительно, что генеральный план развития Ленинграда, принятый в 1948 году, предусматривал кроме восстановления исторического архитектурного облика города и ремонта разрушенных жилых зданий в центре также строительство новых районов. Недостаток средств заставил принять за основу идею малоэтажных домов, сооружение которых не требовало особой технической подготовки. Правда, возводили их в отдаленных районах - Волковой и Новой Деревнях, на Щемиловке и Белевском Поле, Большой Охте, и, по мнению планировщиков, эти дома не должны были испортить внешний вид города. Одновременно перед ленинградскими зодчими была поставлена задача: "создать архитектурные произведения, достойные сталинской эпохи"1.
В Ленинграде начали строить 5-6-этажные дома, которые и сегодня называются "сталинскими". Добротные и обстоятельные, они символизировали незыблемость и вечность социалистического строя. Полезная площадь двухкомнатной квартиры там нередко достигала 55-60 кв. метров, а высота потолков - 3-3,5 метра2.
Ленинградские газеты радостно сообщали о каждом новом жилом доме, этажность которого превышала цифру 3. Специальной статьи, например, была удостоена десятиэтажка, возведенная в феврале 1955 года в Автово. Автор проекта, архитектор Ю. Я. Мачерет, с гордостью заявлял: "Все квартиры дома имеют ванные комнаты, кухни оборудованы шкафами для хранения продуктов. Дом теплофицирован и газифицирован. Планировка его производилась с таким расчетом, чтобы каждая из квартир имела хотя бы одну комнату на солнечной стороне"3.
"Тоталитарному ампиру" соответствовала и мебель. Признаком безвкусицы считались изделия "образца "Древтреста" 1920-х годов, неуклюжие оттоманки и кушетки, жесткие, шуршащие стружкой, обитые унылыми по расцветке и по рисунку тканями, громоздкие и грубые по форме мягкие гарнитуры, примитивные прикроватные тумбочки"4. В новые дома ленинградцы хотели привезти иную мебель: массивные, высокие буфеты для посуды, круглые раздвижные полированные столы на одной ножке, деревянные кровати. В 1952-1953 годах ленинградские мебельщики приступили к выпуску первых гарнитуров, а также наборов секционной мебели. Внешний вид этих изделий во многом повторял форму и конструкцию мебели эпохи модерна5.
Партийные органы Ленинграда в январе 1955 года в приказной форме призывали к увеличению "выпуска добротной, красивой мебели, отвечающей высоким требованиям населения"6. На фабриках города началось производство дубовых буфетов с резьбой, платяных трехстворчатых зеркальных шкафов, а также спальных гарнитуров, туалетов, кроватей и прикроватных тумбочек из красного дерева7. Правда, все это выпускалось ничтожно малыми партиями. К концу 1955 года в продажу поступило всего 1000 вожделенных буфетов и 5000 шкафов. Появилась и первая импортная мебель, чаще всего румынская и венгерская,8 - красивая, удобная, прочная и, если верить прессе 50-х годов, недорогая.
Шикарно и современно обставленной в середине 1950-х годов считалась комната, в центре которой стоял круглый или овальный полированный стол, покрытый бархатной или шелковой китайской вышитой скатертью и окруженный мягкими темными стульями, часто зачехленными. Неподалеку располагался буфет, обычно темный, с небольшим количеством стекол. Металлические кровати, как и кружевные подзоры и горки пуховых подушек, уже считались анахронизмом. Оттоманка и диван, на которых никогда не спали, обязательно соседствовали с кроватью, правда уже деревянной, часто фанерованной красным деревом.
Во всем этом сталинском шике чувствовались явные элементы советской буржуазности. В середине 1950-х годов никто уже не нападал на абажуры. Более того, в 1955 году представители ленинградских торговых организаций выступили с резкой критикой артелей, прекративших выпускать эти "мещанские" светильники. Спрос на абажуры был настолько велик, что их завозили из Москвы и Таллина9.
Самым серьезным новшеством интерьера квартиры стал телевизор. Первые телеприемники появились у ленинградцев в 1953 году. "КВН" (так называлась марка первого советского телевизора), диагональ экранчика которого не превышала 20 см, обычно имел линзу, наполненную дистиллированной водой или глицерином. С 1953 по 1955 год ленинградцы приобрели более 350 тысяч телевизоров10.
Ленинградские зодчие продолжали ориентироваться на идеалы сталинского ампира и в начале 1955 года. Добротные и богато декорированные здания в 1955 году строились в Автово, на проспекте Энгельса, в Гавани и в центре города - на площади Мира, на Суворовском и Кировском проспектах, но больше всего на проспекте Сталина. Как объясняли архитекторы, "парадно-монументальный, героический и праздничный облик" проспекта связан с идейным смыслом этой главной магистрали въезда в город Ленина11.
Однако после смещения Маленкова осенью 1955 года все изменилось. 4 ноября ЦК КПСС и Совет Министров СССР приняли Постановление "Об устранении излишеств в проектировании и строительстве". В постановлении в довольно резких выражениях критиковались пилястры и колонны, башенки и фигурные карнизы. Они объявлялись "несоответствующими линии КПСС и Советского правительства в архитектурно-строительном деле, направленной прежде всего на удовлетворение нужд широких масс трудящихся"12. Одновременно в постановлении заявлялось, что все эти излишества тиражировались в ущерб внутренней планировке квартир и их удобств.
Последнее заявление, конечно, было неправдой. Но возражать никто не решился. Более того, уже 15 ноября 1955 года Ленинградское архитектурно-планировочное управление приказало: "...в месячный срок подготовить предложения по пересмотру проектно-сметной документации по строящимся в Ленинграде объектам с целью решительного устранения в проектах излишеств в архитектурной отделке, планировочных и конструкторских решениях". Основное внимание было решено сосредоточить на корректировании "проекта планировки в районе нового жилого строительства у проспекта им. Сталина... в связи с переходом на массовое применение типового проектирования жилых зданий..."13.
Десталинизация жилого фонда пришла и в город на Неве. Произошло это за три месяца до ХХ съезда КПСС, на котором не только официально осудили культ личности Сталина, но и решили ускорить темпы жилищного строительства "за счет широкого применения типовых проектов, внедрения индустриальных методов работ... недопущения архитектурных излишеств..."14.
Из трущобы - в хрущобы
После ХХ съезда КПСС хрущевки стали стремительно завоевывать Ленинград. Уже 17 марта 1956 года Ленгорисполком утвердил план "типового проектирования жилищно-гражданского, промышленного и транспортного строительства на 1956 г.". В документе неоднократно упоминалось постановление ЦК КПСС и Совета Министров СССР о борьбе с излишествами и подчеркивалась необходимость создавать новые типы жилых домов, исходя "из удешевления жилья и одновременного улучшения бытовых условий населения"15. В апреле 1956 года Ленгорисполком принял решение "О типовых проектах пятиэтажных жилых домов серии 1-405". Путем несложных вычислений можно узнать, что размер одной квартиры в новых постройках был чуть более 40 кв. метров.
Первые такие сооружения, причем уже из железобетонных панелей, построили в районе Щемиловки, между Ивановской, улицей Седова и бульваром Красных зорь16. "Ленинградская правда" в конце лета 1956 года информировала своих читателей о новшествах в строящихся на Щемиловке домах: "В перекрытиях применяются древесноволокнистые плиты - это значительно улучшает звукоизоляцию. Ценно и то, что во всех домах кухни оборудуются встроенной мебелью, причем весь комплект мебели стоит довольно недорого - от 650 до 800 рублей. Здесь - двухкамерные мойки, навесные шкафы для посуды и кухонного белья, шкафы-столы с полками и выдвижными отделениями для ложек, ножей и другой утвари. Имеются шкафчики для хранения муки, крупы и прочих продуктов. Над газовой плитой шкаф с вытяжным металлическим колпаком"17.
Встроенная обстановка для потенциальных новоселов была не только приятным сюрпризом, но и насущной необходимостью: производимая ранее мебель просто не помещалась в экономичных строениях. В декабре 1956 года состоялось Всесоюзное совещание работников мебельной промышленности. Его участники констатировали серьезные недостатки массовой мебели, производимой на советских фабриках, - она занимала 40-50 процентов площади пола в новом жилье18. Никто, правда, не обратил внимания на то, что и площадь строящихся квартир заметно уменьшилась. Тем не менее дизайнерская мысль стала активно работать над созданием новых экономичных видов обстановки для жилья.
В конце 1956 - начале 1957 года ленинградцы увидели журнальные столики - весьма символический атрибут домашнего быта, впервые появившийся именно в эпоху хрущевских реформ. Этот вид мебели выпускала Ленинградская мебельная фабрика №5. Почти одновременно конструкторское бюро фабрики "Красный октябрь" "в целях экономии дорогостоящего сырья" и для удобства размещения в домах нового строительства разработало модели малогабаритных пианино19.
Виток минимизации раскручивался по мере развития хрущевских реформ. Мебельщики продолжали наращивать выпуск малогабаритной мебели, а строители - экономить на стройматериалах. В феврале 1957 года на заседании Ленгорисполкома обсуждался вопрос о том, как удешевить процесс возведения уже строящихся домов. В результате бурной дискуссии решено было отказаться от балконов, паркета и декорирования лестничных площадок. За счет этого проектировщикам удалось расширить ведущий в кухню коридор до 90см!20 К сожалению, не известно, до какого размера его предлагали уменьшить. Можно предположить, что уже тогда закладывались предпосылки для возникновения анекдота о кухне, которая среднестатистической советской женщине была узка в бедрах. Тотальный режим экономии, который, согласно партийным документам второй половины 1950-х годов, должен был способствовать улучшению жилищной ситуации, уже в 1956-1957 годах создавал немало проблем.
Сокращение средств на оборудование новых домов влекло за собой уменьшение количества отопительных секции (батарей) в комнатах, установку вместо ванных душей, замену кафеля в ванных комнатах на обычную краску, ликвидацию привычных для рядовых ленинградцев подоконных холодильников. Обо всех этих недостатках писала "Ленинградская правда" весной 1957 года21. Но сворачивать с "генеральной линии" никто не собирался.
Экспериментальные пятиэтажки, которыми уже была застроена Москва, в Ленинграде стали возводить в 1957 году на Агафоновской улице и в Новой Деревне22. Квартиры в этих домах уже назывались "малометражными". Однако официальная их жизнь повсеместно началась после Постановления ЦК КПСС и Совета Министров СССР "О развитии жилищного строительства в СССР", принятого в июле 1957 года. В этом документе была поставлена вполне благородная, но несколько коряво сформулированная задача - "в ближайшие 10-12 лет покончить в стране с недостатком в жилищах"23. Решить ее казалось возможным с помощью устранения излишеств в архитектуре, использования дешевых строительных материалов, вплоть до камыша, соломы, а также разных промышленных отходов.
Июльское постановление 1957 года можно считать законодательным оформлением хрущевской жилищной реформы. До этого шла постановка эксперимента. Любопытно одно совпадение. В конце июня 1957 года Хрущев уничтожил оппозицию - "антипартийную группу Маленкова, Молотова, Кагановича и примкнувшего к ним Шепилова". Они, как указывалось в постановлении пленума ЦК КПСС, кроме прочих порочных деяний проявляли "барски пренебрежительное отношение к насущным жизненным интересам широких народных масс..."24. И почти через месяц принимается решение по строительству жилья. Создается впечатление, что существование оппозиции тормозило преобразования Н. С. Хрущева в жилищной сфере.
Постановление от 31 июля 1957 года можно без иронии назвать судьбоносным. В нем был сформулирован принцип поквартирного заселения жилплощади. Теперь в советском обществе, официально отмежевавшемся от антидемократических приемов сталинской диктатуры, строго регламентировались этажность зданий - 4-5 этажей, виды стройматериалов - бетон и шлакоблоки, высота потолков. Самым верным способом достижения благополучия личности казались шаблон и стандарт.
Ультрамариновый потолок и алая уборная
15 августа 1957 года Ленгорисполком рассмотрел проекты жилых домов для ускоренного строительства. К первому типу относились дома, оборудованные ванной. Большинство из них строилось из крупных шлакобетонных блоков. Второй тип составляли здания, где в квартирах предусматривался лишь душ, к третьему относились "дома с малометражными квартирами для малосемейных с коридорной системой". Санузлы в них планировались на этаже. В этих домах "в связи с недостатком паркета решено было "заменить паркетные полы на линолеум и дощатые"25.
Крупноблочными зданиями, многие из которых были с линолеумными полами и гаваннами, с 1957 года начали застраиваться Малая Охта, Выборгский, Калининский и Невский районы. В 1958 году в городе появились домостроительные комбинаты (ДСК), которые брали на себя не только изготовление, но и транспортировку, монтаж отдельных деталей строений и их отделку. Позднее ДСК распространились по всей стране. Индустриализация жилого строительства оказалась результативной - за 1956-1958 годы ленинградцы получили 42,5 тысячи квартир в районе Гавани, в Автово, Сосновой Поляне26. Однако радость переезда часто омрачали недоделки в только что построенных домах.
Поспешность в возведении "хрущевок" в городе на Неве стала настолько очевидной, что 15 августа 1959 года Совет Министров РСФСР вынужден был принять специальное постановление об улучшении качества строительства жилых домов в Ленинграде27. Представители Комиссии советского контроля осенью 1959 - зимой 1960 года, проверив, как выполняется постановление, пришли к неутешающим выводам. Строили в городе быстpo - на 1 января 1960 года было введено в эксплуатацию 954,5 тысячи кв. метров жилой площади, при плане 934,3 тысячи, но судорожно и неравномерно. В первом квартале года государственной комиссии были предложены для приемки всего 14 процентов всех запланированных домов, во втором - 22, в третьем - 31, в четвертом - 38 процентов28.
К началу 1960-х годов стало очевидным, что несомненные достоинства жилищной реформы грозят превратиться в недостатки. Прежде всего, быстро строящиеся экономичные малометражки на деле оказались тесными. Необходимо было срочно разрабатывать разного рода дизайнерские приемы для хотя бы зрительного увеличения пространства. "Ленинградская правда" летом 1960 года писала: "Лаборатория отделочных работ треста "Ленинградстрой" разработала принятую за эталон отделку интерьера жилой квартиры. Разработка учитывает законы освещенности и колористики, а также особенности восприятия человеческим глазом элементов замкнутого пространства. Все это направлено к одной цели - созданию ощущения простора и изобилия света"29.
С помощью красок для стен пытались решить и проблему тепла. Журнал "Декоративное искусство" советовал "красить стены в северных комнатах в ярко-желтый и розовый оттенки для создания ощущения солнечного света"30. На Полюстровском домостроительном комбинате был образован специальный отдел эстетики, в который вошли не только архитекторы, но и живописцы. Они подбирали цвета для отделки квартир, коридоров, кухонь, наружных панелей с учетом пожеланий будущих жильцов31. П. Вайль и А. Генис отмечали, что "самые передовые отваживались на ультрамариновый потолок и алую уборную"32. Однако это не согревало ленинградских новоселов зимой.
Недостатком обернулся и главный козырь хрущевской реформы - поквартирное и посемейное распределение жилья. Ленинградцы, пять лет назад получившие новые квартиры, жаловались на тесноту. Жилец квартиры №8 дома 25 по Московскому шоссе просил предоставить ему новое жилье. В полученной им несколько лет назад двухкомнатной квартире (14,5 и 15,2 кв. м) с пятиметровой кухней и гаванной теперь жили уже две семьи - дочь выросла и вышла замуж33.
Конечно, несмотря на недоделки, конфликты и жалобы, строительство жилых домов по типовым проектам в Ленинграде не прекращалось. Более того, за пять лет - с 1961 по 1965 год - в городе было сдано в эксплуатацию около 10 млн кв. метров жилья. Это составляло почти треть всей жилой площади, возведенной за все годы советской власти. В результате более одного миллиона человек улучшили свои жилищные условия.
Наступление на сталинское мещанство
Однако у счастливых и не очень счастливых новоселов кроме перманентной борьбы с недоделками были и другие серьезные заботы - чем обставить свои квартиры. Разработка новых образцов мебели для 1-, 2-, 3-комнатных квартир с "односемейным заселением" становилась государственной задачей. В 1958 году в Москве провели дизайнерский конкурс, ориентированный на разработку новых конструкторских решений. Кровати стали вытесняться складными диванами, письменные столы - секретерами, а буфеты - плоскими сервантами. И участники, и организаторы конкурса помнили об экономии. Они приняли специальное решение о запрещении производства устаревшей, а главное, дорогостоящей мебели. В новом производстве предлагалось шире применять клееные детали, цветные пластики, металлические каркасы34. Это было отражением не только новой эстетики, но и в определенном плане новой социальной политики.
Десталинизация захватила и быт, что выразилось в возрождении популярной в 1920-е годы борьбы с мещанством. Но теперь на рубеже 50-60-х мещанством считалось все относящееся к повседневности сталинского времени. Солидность мебели ассоциировалась с прошлым, от которого необходимо было отмежеваться. Поколение ХХ съезда с удовольствием расставалось не только с идеями сталинизма. Особую ненависть, как справедливо подметили П. Вайль и А. Генис, "вызывала мягкая мебель: плюшевое кресло, кровать с шарами, тахта "лира"... Безразличный алюминий и холодная пластика вытеснили теплый плюш"35. Во второй половине 1950-х годов на помойках можно было найти уникальные антикварные столы, кресла, бюро...
Но все же большинству новоселов по причине прежде всего нехватки места в новых квартирах приходилось отдавать предпочтение более аскетическим предметам интерьера. Питерские ученые-филологи супруги Т. Сильман и Вл. Адмони вспоминали, как нелегко им пришлось обустраиваться в новостройке на 2-м Муринском. Из-за низких потолков они расстались со старинными книжными шкафами, и теперь в новой квартире "не помещалась собранная... заново после войны библиотека"36.
Счастливые, но озадаченные ленинградские новоселы с надеждой посещали практикуемые на рубеже 1950-1960-х годов специальные выставки новой мебели и оборудования квартир односемейного заселения. Подобные мероприятия, как указывалось в материалах Ленгорисполкома за 1959 год, должны были "воспитывать вкус советских людей"37.
В конце 1959 года в Ленинграде был проведен эксперимент: новоселам предлагали въехать не только в новые, но и в полностью обставленные квартиры. "Ленинградская правда" писала 31 декабря 1959 года: "Семья Житнюка входит в новую квартиру. В комнатах - удобная, красивая мебель... Новая малогабаритная - секционная и универсально-разборная - мебель занимает мало места, удобна. При ее изготовлении широко применяли новые материалы - древесностружечные и древесноволокнистые плиты, слоистые пластики. В кухнях - шкафчики-столики со встроенными мойками, навесные шкафчики, обеденный стол, табуретки"38. Гостиничный образ жизни, лишенный признаков индивидуальности, казался почти идеалом в контексте наступления на "сталинское мещанство". Это во многом сближало 1950-1960-е годы с периодом нэпа.
Однако если в 20-х годах осуждалось любое обрастание вещами, в эпоху хрущевских реформ предметы домашнего быта негласно делились на "мещанские" и "современные". К числу последних, несомненно, относились холодильники. Советский человек, освежившийся в гаванне, вполне мог позволить себе выпить холодного пива на собственной кухне. За три года, с 1960 по 1963-й, ленинградцы приобрели свыше 90 тысяч холодильников39.
Телевизоры и радиоприемники к этому времени уже не являлись новшеством. К началу 1960-х годов практически исчезли "КВНы" с приставными линзами. Новые марки телевизоров "Аврора", "Нева", "Знамя", "Волна", как правило, устанавливались на специальных невысоких столиках или тумбах.
Объектом же критики вновь стал пресловутый абажур - символ мещанства. Н. Береславский, главный товаровед Ленторга, в статье "Новые добротные ткани покупателям" характеризовал матерчатые "пышные" абажуры как "изделия, уже не пользующиеся спросом"40. Годом позже журнал "Одежда и быт" изложил целую программу организации освещения в квартире современного человека, жителя малометражки: "В наши дни на смену большому матерчатому абажуру пришли новые осветительные приборы из современных материалов, которые позволяют комбинировать освещение комнаты, не ограничиваясь только верхним светом. Кроме того, эти приборы, отличающиеся оригинальной формой и декоративностью, украшают квартиру. Интересны светильники из папье-маше... их обтекаемая форма и роспись хорошо гармонируют с новой мебелью, тканями, посудой. Торшер создает уют, его свет удобен для глаз"41.
Но, конечно, не только идейная подкладка абажура заставляла отказываться от этого, несомненно, создающего атмосферу теплоты и домовитости светильника. Существовал и более реальный мотив - высота помещений в новых домах. При потолке 2,2 метра невозможно было повесить знаменитую хрустальную люстру завода "Электроарматура"42. Значительно более удобными считались спешно разработанные тем же предприятием современные потолочные светильники и бра. Но особенно популярными стали люстры-тарелки, наиболее приемлемые в малометражках.
"Тарелка" под потолком и жидконогий торшер в углу стали такими же непременными атрибутами интерьера квартир ленинградцев в начале 1960-х, как плоские сервант и секретер, низкий журнальный столик и узкий, жесткий складной диван-книжка. Детали интерьера были знаками эпохи хрущевских реформ. Светлая мебель (темный шкаф было просто невозможно найти в магазинах) должна была ассоциироваться со свободой, пришедшей в страну после мрачных лет сталинизма. Скептическое отношение к кровати, как основной форме спального места, порождало надежды на демократизацию интимной жизни. Отсутствие обеденных столов в общих комнатах побуждало к решительным шагам по эмансипации женщин, раскрепощению их от утомительной стряпни. Появившиеся моющиеся обои и ковры из линолеума на мягкой войлочной основе, выпущенные Обуховским домостроительным комбинатом, говорили о внедрении технического прогресса в повседневную жизнь43.
Но на всех этих предметах лежал отпечаток какой-то не стабильности, временности, экспериментальности. Создавалось представление, что на 25-30 лет рассчитаны не только сами хрущевки, но и предметы, их заполнявшие. Уже неоднократно цитируемые П. Вайль и А. Генис писали: "В журнале "Юность" зимой 1963 года советовали: "На разноцветных покрывалах следует класть подушки двух или трех цветов. Например, серо-синие покрывала и малиновые, желтые и зеленые подушки". Такой детсадовский вид жилища подчеркивался характером мебели: низкими столиками, складными диванами, гибридом "шкафом-кроватью". В результате дом получался не крепостью, а кукольным домом"44. И, наверное, с ними стоит согласиться.
- 1. Архитектура и строительство Ленинграда. Сборник 2. Л.-М. 1949. С. 3.
- 2. Жуков К. Рассказ о нашем жилище. М. 1970. С. 34, 35.
- 3. Ленинградская правда. 1955. 22 февраля.
- 4. Митурич Н. А. По старым образцам. О производстве мебели массового пользования//Архитектура и строительство Ленинграда. Сборник 2. Л.-М. 1949. С. 25.
- 5. Там же. С. 29.
- 6. Черепахина А. Н. Эстетика современной мебели. М. 1986. С. 118.
- 7. Ленинградская правда. 1955. 14 января.
- 8. Там же. 1955. 6 февраля.
- 9. Там же. 1955. 13 августа.
- 10. Там же. 1955. 22 декабря.
- 11. Там же. 1955. 3 декабря.
- 12. Иванова О. А., Оль Г. А. Основные принципы архитектурно-планировочной организации проспекта имени И. В. Сталина//Вопросы планировки и застройки Ленинграда. Л. 1955. С. 46.
- 13. Директивы КПСС и Советского правительства по хозяйственным вопросам. Т. 4. М. 1958. С. 65.
- 14. ЦГАНТД. Ф. 389. Оп. 1-4. Д. 145. Л. 114, 115.
- 15. КПСС в резолюциях... Т. 7. М. 1971. С. 162.
- 16. ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 37. Д. 243. Л. 30.
- 17. 10 пятилеток ленинградцев. Л. 1980. C. 288.
- 18. Ленинградская правда. 1956. 14 августа.
- 19. Черепахина А. Н. Указ. соч. C. 119, 120-121.
- 20. Ленинградская правда. 1957. 27 февраля.
- 21. ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 37. Д. 494. Л. 221.
- 22. Ленинградская правда. 1957. 17 апреля.
- 23. Там же. 1957. 23 июня.
- 24. Решения партии и правительства по хозяйственным вопросам. М. 1968. Т. 4. C. 359, 357.
- 25. КПСС в резолюциях... Т. 7. С. 269.
- 26. ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 37. Д. 465. Л. 7-9, 31.
- 27. Очерки истории Ленинградской организации КПСС. Т. III. Л. 1985. С. 116.
- 28. ЦГА СПб. Ф. 9626. Оп. 1. Д. 126. Л. 12.
- 29. Там же.
- 30. Декоративное искусство СССР. 1961. No 3. C. 15.
- 31. Ленинградская правда. 1961. 8 февраля.
- 32. Вайль П., Генис А. 60-е. Мир советского человека. М. 1996. С. 145.
- 33. ЦГА СПб. Ф. 9626. Оп. 1. Д. 291. Л. 112.
- 34. Черепахина А. Н. Указ. соч. С. 120, 121, 122.
- 35. Вайль П., Генис А. Указ. соч. С. 103.
- 36. Сильман Т., Адмони Вл. Мы вспоминаем. СПб. 1993. С. 434-435.
- 37. ЦГА СПб. Ф. 7384. Оп. 37. Д. 655. Л. 48.
- 38. Ленинградская правда. 1959. 31 декабря.
- 39. Там же. 1964. 3 января.
- 40. Там же. 1961. 12 января.
- 41. "Одежда и быт". Комбинат прикладного искусства. М. 1962. No 2. C. 30.
- 42. Ленинградская правда. 1960. 11 августа.
- 43. Там же. 1964. 12 января.
- 44. Вайль П., Генис А. Указ. соч. С. 145.
Подпишитесь на нас в Dzen
Новости о прошлом и репортажи о настоящем