Офицер - защитник матросов?
С началом революции 1917 г. в вооруженных силах были созданы выборные комитеты. Не стал исключением и Черноморский флот. На нем комитеты формировались по смешанному принципу: из матросов и командного состава. В исполнительный комитет Черноморской авиации от офицерской корпорации был избран заведующий фотографической лабораторией лейтенант Андрей Николаевич Гортынский1.
Во второй половине мая 1917 г. команда Воздушной дивизии выразила недоверие начальнику - капитану 1 ранга Михаилу Иосифовичу Федоровичу2. Обычное явление для того времени. Забегая вперед, отметим, что отношения этого офицера с подчиненными складывались тогда очень непросто.
Для разбора конфликта прибыли члены Следственной комиссии Севастопольского совета депутатов армии, флота и рабочих. Гортынский передал им несколько своих служебных рапортов с резолюциями Федоровича, которые, по мнению лейтенанта, с негативной стороны характеризовали отношение начальника к доверенному ему делу. А 23 мая на заседании исполнительного комитета Воздушной дивизии Гортынский лично выступил с открытой критикой Федоровича, причем в его присутствии.
Естественно, это вызвало недовольство капитана 1 ранга, который обратился за помощью к другим офицерам. Сослуживцы обвинили А.Н. Гортынского в том, что он, будучи сам офицером, защищает интересы не комсостава, а матросов. Он идет против начальника, причем для борьбы использует приемы, недостойные офицера: втягивает в это дело комитет и команду3.
У Гортынского возник конфликт и с еще одним из офицеров дивизии, старшим лейтенантом Виктором Викторовичем Утгофом. Судя по всему, Утгоф что-то сказал Гортынскому, а последний расценил это как оскорбление. В ответ Утгоф получил вызов на дуэль. По словам Гортынского, старший лейтенант вызов "принял, но своих секундантов не указал, скрываясь под разными предлогами"4. Вероятно, эту попытку провести дуэль можно считать одной из последних в истории досоветской России.
Из-за конфликта капитан 1 ранга Федорович вынужден был покинуть должность начальника Воздушной дивизии. В 1917 г. на Черноморском флоте была распространена практика, когда офицера, имевшего столкновения с подчиненными, под каким-либо благовидным предлогом (отпуск, командировка, перевод на другую должность) убирали с прежнего места службы. Не стал исключением и Федорович. 19 июня 1917 г. он был уволен в отпуск на месяц с формулировкой "по болезни"5.
С 19 августа Федорович приступил к обязанностям начальника Отряда судов и портов восточной части Черного моря6. Но на новом месте службы отношения с подчиненными у него тоже не сложились. 2 ноября 1917 г. на борту гидрокрейсера "Румыния" Федорович пережил неудачное покушение, получив серьезную травму7. А 19 ноября, в отсутствие Федоровича, общее собрание военных и торговых моряков порта Батум отстранило его от должности "ввиду его незаконных действий, не отвечающих настоящему политическому моменту"8.
Обвинительный приговор суда чести
Делом заведующего фотолабораторией Гортынского занялся суд чести обер-офицеров Черноморского флота. Это был старый традиционный институт, ведущий свое начало со времен Петра Великого. В императорской армии и флоте существовали механизмы, позволявшие офицерскому корпусу производить самоочищение от лиц, нарушавших своими поступками представления об офицерской чести или правилах корпоративного поведения. Суд чести мог удалить из офицерской среды тех обер-офицеров, которые позволяли себе действия, не совместимые с понятиями о правилах нравственности, чести и благородства. Действие суда чести не распространялось на проступки, "составляющие служебные нарушения" или подпадающие под действие уголовных законов. В случае приговора об удалении офицера его командир предлагал виновному подать в трехдневный срок просьбу об отставке. Если виновный этого не делал, то командир должен был подать немедленное представление вышестоящему начальству, согласно состоявшемуся приговору суда. Этот приговор являлся окончательным и не подлежал обжалованию и проверке по существу9.
21 июня 1917 г. Гортынскому был объявлен обвинительный приговор обер-офицерского суда чести. В вину ему было поставлено, во-первых, то, что лейтенант, будучи избран в комитет от офицерской корпорации, поддерживал интересы нижних чинов, не считаясь с мнением своих избирателей-офицеров. Во-вторых, его обвинили в недостойных офицерского звания приемах борьбы, которую он вел против Федоровича. Суд чести решил, что если Гортынский считал капитана 1 ранга неподходящим начальником, то он должен был доложить об этом вышестоящему начальству, а не в комитет, в который входила команда. Лейтенант заявил, что вынесенный ему приговор совершенно необязателен в нравственном отношении, но, подчиняясь существующим законодательным нормам, подал 24 июня (в трехдневный срок) рапорт об отставке10.
Командный состав Черноморской воздушной дивизии проявил сплоченность, встав на сторону начальника дивизии и осудив действия Гортынского, неприемлемые с точки зрения норм и традиций офицерского сообщества, вынудив его уйти в отставку. Армейское офицерство стояло на схожих позициях. Так, офицеры на всероссийском съезде в Могилеве в мае 1917 г. просили военного министра "дать власть офицерам и офицерским обществам изгнать и на будущее время изгонять из своей среды даже в военное время вредный элемент, не понимающий положения переживаемого момента или претендующий на дешевую популярность и дешевые лавры среди безответственной массы солдат"11.
"Офицерских интересов я... не разделяю"
Следует подробнее остановиться на взглядах Гортынского на офицерское общество и его представлениях о нормах корпоративного поведения. Эти взгляды он выразил открыто в рапортах вышестоящему начальству.
26 мая 1917 г. в рапорте в штаб начальника Воздушной дивизии Гортынский писал: "В день, когда проходили выборы в исполком Черноморской авиации, обсуждался вопрос об офицерском союзе. Тогда, как и раньше и до сих пор я говорил, что это вредная организация, которая только несет рознь, что офицерских интересов я не понимаю и совсем не разделяю, что я признаю интересы только всей части вообще, не разделяя их по категориям..."12
24 июня 1917 г. в рапорте командующему флотом об отставке последовала новая исповедь: "Я всегда был того взгляда, что исполнительный комитет стоит выше интересов отдельных корпораций, посылающих в него своих избранников. По прямому указанию положения о комитетах, последние разбирают все недоразумения, происходящие между офицерами и командой. И я считал себя вправе подавать свой голос в комитете по своей совести, не спрашивая мнения моих избирателей, как член комитета, а не представитель офицерской корпорации"13.
Конечно, нельзя сбрасывать со счетов то, что в момент написания этих документов большую роль сыграло эмоциональное состояние офицера. Рапорты писались в разгар конфликта, и Гортынский мог демонстрировать свою оппозиционность офицерскому сообществу. Однако вряд ли такие мысли могли появиться на пустом месте даже в эмоциональном запале.
Понять причину подобного поведения офицера позволит обращение к его биографии. Андрей Николаевич Гортынский, родившийся 21 августа 1881 г.14, принадлежал к польскому шляхетскому роду. Избрав военно-морскую службу, он поступил в Морской кадетский корпус - привилегированное учебное заведение, готовившее будущих офицеров флота. В 1901 г. Гортынский по окончании корпуса был произведен в первый морской офицерский чин мичмана15. Казалось бы, впереди обычная карьера морского офицера. Однако через шесть лет Гортынский вышел в отставку с формулировкой "по болезни"16.
С 1907 по 1916 г. он находился на гражданской службе, попав на флот только по мобилизации в военное время, и то почти через два года после начала Первой мировой войны. Военно-морская служба в молодости не оставила, судя по всему, значительного следа в его взглядах. Оказавшись вновь на военной службе в зрелом возрасте, будучи оторван от мирной жизни, он не ощущал себя членом офицерской корпорации, ценности и нормы офицерского корпуса были для него чужими.
Во-вторых, этот человек совершенно не умел ладить с начальством. Гортынский изводил командование рапортами, постоянно чего-то требовал для служебных надобностей, сверхкритически относился к недостаткам (по его мнению) командиров17.
Севастопольский Совет против министра
Если бы описываемый конфликт произошел в дореволюционном флоте, можно было бы поставить точку. Однако реальность 1917 г. отличалась от предшествующего времени. "Эксцесс" получил дальнейшее развитие, причем ход этих событий примечателен и необычен.
Гортынский решил подключить к разрешению конфликта орган революционной власти - Севастопольский совет. 18 июля он направил в следственную комиссию совета бумаги, излагающие его точку зрения на произошедшие события. 26 июля следственная комиссия постановила просить командующего флотом восстановить лейтенанта Гортынского в должности заведующего фотолабораторией. Также была озвучена просьба к исполкому Совета: обратиться с ходатайством перед морским министром А.Ф. Керенским об ускорении уничтожения суда чести офицеров18.
И действительно, исполком Совета через командующего флотом обратился к морскому министру, но 17 августа А.Ф. Керенский ответил, что офицерская корпорация имеет право на суды чести. Ходатайство Совета об ускорении ликвидации этого института не было удовлетворено19. Реагируя на этот министерский ответ, 22 августа следственная комиссия писала бывшему заведующему фотолабораторией: "С офицерским судом чести, как с институтом старого режима и подлежащего уничтожению, комиссия постановила не считаться, и приговор его для лейтенанта Гортынского считать необязательным и незаконным"20.
А тем временем рапорт Гортынского об отставке, поданный после приговора суда чести, двигался по инстанции. В итоге 22 июля вышел приказ морского министра N 105 об увольнении лейтенанта со службы21. На просьбу Севастопольского совета восстановить Гортынского в должности командующий флотом контр-адмирал А.В. Немитц ответил: "Уволенного морским министром в отставку офицера я не имею возможности назначать на должность"22.
30 августа Гортынский обратился уже непосредственно к морскому министру с просьбой отменить приказ об увольнении в отставку23. Ответ морского министра на прошение Гортынского в деле отсутствует, очевидно, он так и не пришел. Севастопольский совет продолжал защищать отставного лейтенанта. 7 сентября Совет обратился к генеральному комиссару Временного правительства на Черноморском флоте И.И. Фундаминскому-Бунакову с просьбой восстановить отставного лейтенанта на службе. Но 25 октября командующий флотом ответил на запрос правительственного комиссара, что восстановить Гортынского на службе он не может, поскольку лейтенант отправлен в отставку верховной властью, а дать отставному офицеру должность в действующем флоте командующий не имеет права24.
Новые ветры - новые решения
Ситуация вскоре изменилась. 18 ноября исполком Севастопольского совета постановил: "Поручить следственной комиссии немедленно принять меры к восстановлению лейтенанта Гортынского в правах, вернуть его к прежней должности и возместить ему понесенные убытки от решения суда чести, т.е. от ухода его в отставку"25. Связано это с резким изменением ситуации и в стране, и в Севастополе. Временное правительство было свергнуто, а в Севастополе эсеро-меньшевистский Совет провозгласил себя верховной властью. Поэтому Совет и принял такое постановление.
Судя по всему, в революционной России Гортынский не прижился. В 1928 г. он скончался в Париже и похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.
Отклоняющееся от нормы поведение офицера и дворянина лейтенанта Гортынского может быть объяснено двумя взаимосвязанными причинами: как особенностями характера (конфликтная, неуживчивая личность), так и тем, что на службе оказался штатский человек, призванный по мобилизации, не понимавший и не принимавший офицерских традиций. Размывание кадрового командного состава в годы Первой мировой войны привело к попаданию в офицерскую среду такого чужеродного элемента.
В условиях радикальных перемен наблюдалось причудливое переплетение старого и нового. Такой традиционный институт, как суд чести офицеров, теснейшим образом связанный с императорским флотом, тем не менее, продолжал существовать в условиях революции 1917 г. И органы революционной власти в лице Севастопольского совета долгое время ничего не могли поделать с его решением.
1. РГАВМФ. Ф. Р-181. Оп. 1. Д. 31. Л. 26.
2. РГАВМФ. Ф. Р-187. Оп. 1. Д. 333. Л. 29.
3. РГАВМФ. Ф. Р-181. Оп. 1. Д. 31. Л. 22, 23 об.
4. Там же. Л. 24, 26 об.
5. Научно-справочная библиотека РГАВМФ. Приказы командующего Черноморским флотом. 1917 г. Ч. 4. Приказание N 2536 от 19 июня 1917 г.
6. Военно-исторический музей Черноморского флота. Инв. N 6956. Приказание N 3497 от 19 августа 1917 г.
7. РГАВМФ. Ф. 609. Оп. 3. Д. 276. Л. 332.
8. Известия Севастопольского совета военных и рабочих депутатов. 1917. 3 декабря. N 162.
9. Суд общества офицеров и дуэль в войсках Российской армии. (Действующее законодательство со всеми комментариями) / Сост. П.А. Швейковский. СПб., 1898. С. 11-12, 61, 65.
10. РГАВМФ. Ф. Р-181. Оп. 1. Д. 31. Л. 28-29.
11. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 14. Д. 5. Л. 15.
12. РГАВМФ. Ф. Р-181. Оп. 1. Д. 31. Л. 26.
13. Там же. Л. 28.
14. Список лицам, состоящим в морском ведомстве. Ч. II: Список лейтенантам и мичманам. СПб., 1904. С. 845.
15. Списки воспитанников, окончивших Морской корпус с 1901го по 1918ый годы // Тарсаидзе А.Г. Морской корпус за четверть века. 1901-1925. Нью-Йорк, 1944. С. 46.
16. РГАВМФ. Ф. Р-181. Оп. 1. Д. 31. Л. 21.
17. Там же. Л. 21-23.
18. Там же. Л. 19, 21-24 об.
19. Там же. Л. 5.
20. Там же. Л. 13.
21. Там же. Л. 9.
22. Там же. Л. 8.
23. Там же. Л. 10-10 об.
24. Там же. Л. 6-7.
25. Там же. Л. 3.