Один на флоте воин

Офицер - защитник матросов?

С началом революции 1917 г. в вооруженных силах были созданы выборные комитеты. Не стал исключением и Черноморский флот. На нем комитеты формировались по смешанному принципу: из матросов и командного состава. В исполнительный комитет Черноморской авиации от офицерской корпорации был избран заведующий фотографической лабораторией лейтенант Андрей Николаевич Гортынский¹.

Во второй половине мая 1917 г. команда Воздушной дивизии выразила недоверие начальнику - капитану 1 ранга Михаилу Иосифовичу Федоровичу². Обычное явление для того времени. Забегая вперед, отметим, что отношения этого офицера с подчиненными складывались тогда очень непросто.

Для разбора конфликта прибыли члены Следственной комиссии Севастопольского совета депутатов армии, флота и рабочих. Гортынский передал им несколько своих служебных рапортов с резолюциями Федоровича, которые, по мнению лейтенанта, с негативной стороны характеризовали отношение начальника к доверенному ему делу. А 23 мая на заседании исполнительного комитета Воздушной дивизии Гортынский лично выступил с открытой критикой Федоровича, причем в его присутствии.

Естественно, это вызвало недовольство капитана 1 ранга, который обратился за помощью к другим офицерам. Сослуживцы обвинили А.Н. Гортынского в том, что он, будучи сам офицером, защищает интересы не комсостава, а матросов. Он идет против начальника, причем для борьбы использует приемы, недостойные офицера: втягивает в это дело комитет и команду³.

У Гортынского возник конфликт и с еще одним из офицеров дивизии, старшим лейтенантом Виктором Викторовичем Утгофом. Судя по всему, Утгоф что-то сказал Гортынскому, а последний расценил это как оскорбление. В ответ Утгоф получил вызов на дуэль. По словам Гортынского, старший лейтенант вызов "принял, но своих секундантов не указал, скрываясь под разными предлогами"⁴. Вероятно, эту попытку провести дуэль можно считать одной из последних в истории досоветской России.

Из-за конфликта капитан 1 ранга Федорович вынужден был покинуть должность начальника Воздушной дивизии. В 1917 г. на Черноморском флоте была распространена практика, когда офицера, имевшего столкновения с подчиненными, под каким-либо благовидным предлогом (отпуск, командировка, перевод на другую должность) убирали с прежнего места службы. Не стал исключением и Федорович. 19 июня 1917 г. он был уволен в отпуск на месяц с формулировкой "по болезни"⁵.

С 19 августа Федорович приступил к обязанностям начальника Отряда судов и портов восточной части Черного моря⁶. Но на новом месте службы отношения с подчиненными у него тоже не сложились. 2 ноября 1917 г. на борту гидрокрейсера "Румыния" Федорович пережил неудачное покушение, получив серьезную травму⁷. А 19 ноября, в отсутствие Федоровича, общее собрание военных и торговых моряков порта Батум отстранило его от должности "ввиду его незаконных действий, не отвечающих настоящему политическому моменту"⁸.

Гидрокрейсер "Румыния".

Обвинительный приговор суда чести

Делом заведующего фотолабораторией Гортынского занялся суд чести обер-офицеров Черноморского флота. Это был старый традиционный институт, ведущий свое начало со времен Петра Великого. В императорской армии и флоте существовали механизмы, позволявшие офицерскому корпусу производить самоочищение от лиц, нарушавших своими поступками представления об офицерской чести или правилах корпоративного поведения. Суд чести мог удалить из офицерской среды тех обер-офицеров, которые позволяли себе действия, не совместимые с понятиями о правилах нравственности, чести и благородства. Действие суда чести не распространялось на проступки, "составляющие служебные нарушения" или подпадающие под действие уголовных законов. В случае приговора об удалении офицера его командир предлагал виновному подать в трехдневный срок просьбу об отставке. Если виновный этого не делал, то командир должен был подать немедленное представление вышестоящему начальству, согласно состоявшемуся приговору суда. Этот приговор являлся окончательным и не подлежал обжалованию и проверке по существу⁹.

21 июня 1917 г. Гортынскому был объявлен обвинительный приговор обер-офицерского суда чести. В вину ему было поставлено, во-первых, то, что лейтенант, будучи избран в комитет от офицерской корпорации, поддерживал интересы нижних чинов, не считаясь с мнением своих избирателей-офицеров. Во-вторых, его обвинили в недостойных офицерского звания приемах борьбы, которую он вел против Федоровича. Суд чести решил, что если Гортынский считал капитана 1 ранга неподходящим начальником, то он должен был доложить об этом вышестоящему начальству, а не в комитет, в который входила команда. Лейтенант заявил, что вынесенный ему приговор совершенно необязателен в нравственном отношении, но, подчиняясь существующим законодательным нормам, подал 24 июня (в трехдневный срок) рапорт об отставке¹⁰.

Командный состав Черноморской воздушной дивизии проявил сплоченность, встав на сторону начальника дивизии и осудив действия Гортынского, неприемлемые с точки зрения норм и традиций офицерского сообщества, вынудив его уйти в отставку. Армейское офицерство стояло на схожих позициях. Так, офицеры на всероссийском съезде в Могилеве в мае 1917 г. просили военного министра "дать власть офицерам и офицерским обществам изгнать и на будущее время изгонять из своей среды даже в военное время вредный элемент, не понимающий положения переживаемого момента или претендующий на дешевую популярность и дешевые лавры среди безответственной массы солдат"¹¹.

Первомайская демонстрация в Севастополе в 1917 г. РИА Новости

"Офицерских интересов я... не разделяю"

Следует подробнее остановиться на взглядах Гортынского на офицерское общество и его представлениях о нормах корпоративного поведения. Эти взгляды он выразил открыто в рапортах вышестоящему начальству.

26 мая 1917 г. в рапорте в штаб начальника Воздушной дивизии Гортынский писал: "В день, когда проходили выборы ^{в исполком Черноморской авиации}, обсуждался вопрос об офицерском союзе. Тогда, как и раньше и до сих пор я говорил, что это вредная организация, которая только несет рознь, что офицерских интересов я не понимаю и совсем не разделяю, что я признаю интересы только всей части вообще, не разделяя их по категориям..."¹²

24 июня 1917 г. в рапорте командующему флотом об отставке последовала новая исповедь: "Я всегда был того взгляда, что исполнительный комитет стоит выше интересов отдельных корпораций, посылающих в него своих избранников. По прямому указанию положения о комитетах, последние разбирают все недоразумения, происходящие между офицерами и командой. И я считал себя вправе подавать свой голос в комитете по своей совести, не спрашивая мнения моих избирателей, как член комитета, а не представитель офицерской корпорации"¹³.

Конечно, нельзя сбрасывать со счетов то, что в момент написания этих документов большую роль сыграло эмоциональное состояние офицера. Рапорты писались в разгар конфликта, и Гортынский мог демонстрировать свою оппозиционность офицерскому сообществу. Однако вряд ли такие мысли могли появиться на пустом месте даже в эмоциональном запале.

Понять причину подобного поведения офицера позволит обращение к его биографии. Андрей Николаевич Гортынский, родившийся 21 августа 1881 г.¹⁴, принадлежал к польскому шляхетскому роду. Избрав военно-морскую службу, он поступил в Морской кадетский корпус - привилегированное учебное заведение, готовившее будущих офицеров флота. В 1901 г. Гортынский по окончании корпуса был произведен в первый морской офицерский чин мичмана¹⁵. Казалось бы, впереди обычная карьера морского офицера. Однако через шесть лет Гортынский вышел в отставку с формулировкой "по болезни"¹⁶.

С 1907 по 1916 г. он находился на гражданской службе, попав на флот только по мобилизации в военное время, и то почти через два года после начала Первой мировой войны. Военно-морская служба в молодости не оставила, судя по всему, значительного следа в его взглядах. Оказавшись вновь на военной службе в зрелом возрасте, будучи оторван от мирной жизни, он не ощущал себя членом офицерской корпорации, ценности и нормы офицерского корпуса были для него чужими.

Во-вторых, этот человек совершенно не умел ладить с начальством. Гортынский изводил командование рапортами, постоянно чего-то требовал для служебных надобностей, сверхкритически относился к недостаткам (по его мнению) командиров¹⁷.

Севастополь. 1918 г.

Севастопольский Совет против министра

Если бы описываемый конфликт произошел в дореволюционном флоте, можно было бы поставить точку. Однако реальность 1917 г. отличалась от предшествующего времени. "Эксцесс" получил дальнейшее развитие, причем ход этих событий примечателен и необычен.

Гортынский решил подключить к разрешению конфликта орган революционной власти - Севастопольский совет. 18 июля он направил в следственную комиссию совета бумаги, излагающие его точку зрения на произошедшие события. 26 июля следственная комиссия постановила просить командующего флотом восстановить лейтенанта Гортынского в должности заведующего фотолабораторией. Также была озвучена просьба к исполкому Совета: обратиться с ходатайством перед морским министром А.Ф. Керенским об ускорении уничтожения суда чести офицеров¹⁸.

И действительно, исполком Совета через командующего флотом обратился к морскому министру, но 17 августа А.Ф. Керенский ответил, что офицерская корпорация имеет право на суды чести. Ходатайство Совета об ускорении ликвидации этого института не было удовлетворено¹⁹. Реагируя на этот министерский ответ, 22 августа следственная комиссия писала бывшему заведующему фотолабораторией: "С офицерским судом чести, как с институтом старого режима и подлежащего уничтожению, комиссия постановила не считаться, и приговор его для лейтенанта Гортынского считать необязательным и незаконным"²⁰.

А тем временем рапорт Гортынского об отставке, поданный после приговора суда чести, двигался по инстанции. В итоге 22 июля вышел приказ морского министра N 105 об увольнении лейтенанта со службы²¹. На просьбу Севастопольского совета восстановить Гортынского в должности командующий флотом контр-адмирал А.В. Немитц ответил: "Уволенного морским министром в отставку офицера я не имею возможности назначать на должность"²².

Командующий Черноморским флотом контр-адмирал А.В. Немитц.

30 августа Гортынский обратился уже непосредственно к морскому министру с просьбой отменить приказ об увольнении в отставку²³. Ответ морского министра на прошение Гортынского в деле отсутствует, очевидно, он так и не пришел. Севастопольский совет продолжал защищать отставного лейтенанта. 7 сентября Совет обратился к генеральному комиссару Временного правительства на Черноморском флоте И.И. Фундаминскому-Бунакову с просьбой восстановить отставного лейтенанта на службе. Но 25 октября командующий флотом ответил на запрос правительственного комиссара, что восстановить Гортынского на службе он не может, поскольку лейтенант отправлен в отставку верховной властью, а дать отставному офицеру должность в действующем флоте командующий не имеет права²⁴.

Новые ветры - новые решения

Ситуация вскоре изменилась. 18 ноября исполком Севастопольского совета постановил: "Поручить следственной ^{комиссии} немедленно принять меры к восстановлению лейтенанта Гортынского в правах, вернуть его к прежней должности и возместить ему понесенные убытки от решения суда чести, т.е. от ухода его в отставку"²⁵. Связано это с резким изменением ситуации и в стране, и в Севастополе. Временное правительство было свергнуто, а в Севастополе эсеро-меньшевистский Совет провозгласил себя верховной властью. Поэтому Совет и принял такое постановление.

Судя по всему, в революционной России Гортынский не прижился. В 1928 г. он скончался в Париже и похоронен на кладбище Сент-Женевьев-де-Буа.

Отклоняющееся от нормы поведение офицера и дворянина лейтенанта Гортынского может быть объяснено двумя взаимосвязанными причинами: как особенностями характера (конфликтная, неуживчивая личность), так и тем, что на службе оказался штатский человек, призванный по мобилизации, не понимавший и не принимавший офицерских традиций. Размывание кадрового командного состава в годы Первой мировой войны привело к попаданию в офицерскую среду такого чужеродного элемента.

В условиях радикальных перемен наблюдалось причудливое переплетение старого и нового. Такой традиционный институт, как суд чести офицеров, теснейшим образом связанный с императорским флотом, тем не менее, продолжал существовать в условиях революции 1917 г. И органы революционной власти в лице Севастопольского совета долгое время ничего не могли поделать с его решением.

<sup>1. РГАВМФ. Ф. Р-181. Оп. 1. Д. 31. Л. 26.
2. РГАВМФ. Ф. Р-187. Оп. 1. Д. 333. Л. 29.
3. РГАВМФ. Ф. Р-181. Оп. 1. Д. 31. Л. 22, 23 об.
4. Там же. Л. 24, 26 об.
5. Научно-справочная библиотека РГАВМФ. Приказы командующего Черноморским флотом. 1917 г. Ч. 4. Приказание N 2536 от 19 июня 1917 г.
6. Военно-исторический музей Черноморского флота. Инв. N 6956. Приказание N 3497 от 19 августа 1917 г.
7. РГАВМФ. Ф. 609. Оп. 3. Д. 276. Л. 332.
8. Известия Севастопольского совета военных и рабочих депутатов. 1917. 3 декабря. N 162.
9. Суд общества офицеров и дуэль в войсках Российской армии. (Действующее законодательство со всеми комментариями) / Сост. П.А. Швейковский. СПб., 1898. С. 11-12, 61, 65.
10. РГАВМФ. Ф. Р-181. Оп. 1. Д. 31. Л. 28-29.
11. РГВИА. Ф. 2003. Оп. 14. Д. 5. Л. 15.
12. РГАВМФ. Ф. Р-181. Оп. 1. Д. 31. Л. 26.
13. Там же. Л. 28.
14. Список лицам, состоящим в морском ведомстве. Ч. II: Список лейтенантам и мичманам. СПб., 1904. С. 845.
15. Списки воспитанников, окончивших Морской корпус с 1901го по 1918ый годы // Тарсаидзе А.Г. Морской корпус за четверть века. 1901-1925. Нью-Йорк, 1944. С. 46.
16. РГАВМФ. Ф. Р-181. Оп. 1. Д. 31. Л. 21.
17. Там же. Л. 21-23.
18. Там же. Л. 19, 21-24 об.
19. Там же. Л. 5.
20. Там же. Л. 13.
21. Там же. Л. 9.
22. Там же. Л. 8.
23. Там же. Л. 10-10 об.
24. Там же. Л. 6-7.
25. Там же. Л. 3.</sup>