Почему Лавру Корнилову прочили в 1917-м роль русского Бонапарта

Эти стихотворные строки были сочинены Мариной Цветаевой 21 мая 1917 года, в Троицын день. Комментаторы традиционно и абсолютно справедливо считают, что цветаевское стихотворение посвящено Керенскому, в то время занимавшему пост военного и морского министра Временного правительства. В мае Александр Федорович совершал объезд фронтов, и газеты наперебой печатали сообщения о триумфальных встречах.

Однако не его молва считала будущим диктатором.

Сын казака, юнкер, лидер

Весной и особенно летом 1917-го генерал от инфантерии Лавр Георгиевич Корнилов был наиболее вероятным претендентом на роль российского Бонапарта. Это время было пиком его всероссийской популярности. Казалось, именно этот невысокий скуластый человек с раскосыми глазами способен повернуть колесо истории и вывести Россию из очевидного для всех тупика. Сама его героическая биография, удачно рифмуясь с биографией лейтенанта артиллерии, ставшего императором Франции, убеждала в справедливости такого предположения.

Лавр Корнилов был сыном калмычки и родился 18 августа 1870 года в семье потомственного казака на далекой и недавно присоединенной окраине Российской империи - в казачьей станице Каркаралинской Семипалатинской области. Отец будущего генерала долго тянул лямку службы, прежде чем дослужился до хорунжего - первого офицерского чина в казачьих войсках. После этого Георгий Корнилов вышел в отставку и определился писарем в волостное правление, получив статский чин коллежского секретаря. Он не выслужил потомственного дворянства, только личное, но и этого было достаточно для того, чтобы 13-летнего сына бывшего казачьего офицера приняли в Сибирский кадетский корпус в Омске. Приняли, впрочем, не без труда: за плечами кадета Лавра Корнилова была только церковно-приходская школа в родной станице.

"У меня есть только одна потребность - добиться успеха", - мог бы повторить он вслед за своим любимым героем Наполеоном. И это ему удалось. Впоследствии историки обратят внимание на то, что среди генералов в России накануне Первой мировой было 14% выходцев из "податных сословий", то есть крестьян, мещан и т. п. В 1889 году Лавр окончил корпус первым учеником. Это открыло ему возможность поступить в Михайловское артиллерийское училище в Петербурге. В те времена шутили: "Щеголь - в кавалерии, умный - в артиллерии, пьяница - в морфлоте, а дурак - в пехоте". Умный юнкер Корнилов не только хорошо учился, но уже в юном возрасте проявил задатки лидера.

В 1892 году он получил чин подпоручика и по собственному желанию был направлен в Туркестанскую артиллерийскую бригаду. В пограничном Туркестанском военном округе офицеры получали повышенное жалованье, да и возможностей отличиться и продвинуться по службе было больше. Но хватало и возможностей спиться, потерять иллюзии, молодость, здоровье и жизнь. А он в свободное от службы время еще и усиленно изучал французский и немецкий, потому что иностранный язык был для него самым серьезным экзаменом при поступлении в Академию Генерального штаба.

Медалист, разведчик, герой

В 1895 году поручика Корнилова, блестяще сдавшего экзамены, зачислили в академию. Это была первая большая жизненная победа. Вспомним, как проваливался на экзаменах в элитную академию один из героев повести Куприна "Поединок" - муж обольстительной и честолюбивой Шурочки Николаевой. Академия не только давала высшее военное образование, но и, самое главное, приучала своих выпускников к самостоятельной работе и открывала перед ними блестящую карьеру. В 1898 году Лавр окончил академию с медалью и, досрочно произведенный за успехи в учебе в капитаны, всего лишь через шесть лет службы в офицерских чинах был причислен к Генеральному штабу.

Под видом ученого-исследователя он в течение пяти лет (август 1899 года - июнь 1904 года.) занимался военной разведкой в Восточном Туркестане, Афганистане, Персии, Китае, Индии. Однажды отважный разведчик, чьи монголоидные черты и прекрасное знание восточных языков помогали быть принятым за своего, переоделся в афганский костюм, пробрался в крепость Дейдали, расположенную в ущелье Гиндукуша на пути в Кабул, и сделал кроки крепостных укреплений. Впоследствии князь Н.В. Кудашев сочинил об этом подвиге поэму "Дейдали". Две книги о своих путешествиях написал и сам Лавр Георгиевич.

В сентябре 1904 года подполковник Корнилов отправился на Русско-японскую войну. Участвовал в сражениях при Сандепу, под Мукденом и Телином. 25 февраля 1905 года 1-я стрелковая бригада была окружена японцами. Корнилов лично возглавил атаку, в ночном бою прорвал окружение, успешно вывел бригаду к своим и вынес с поля боя всех раненых. За этот подвиг он был удостоен ордена св. Георгия 4-й степени - самой высокой боевой офицерской награды. (К 1 октября 1905 года этот орден за Русско-японскую войну получили 73 человека, потом это число возросло до 256.) В декабре того же года 35-летний Лавр был произведен в чин полковника, а с ним получил и потомственное дворянство. Для не имевшего связей офицера такая карьера была совершенно необыкновенной. А она продолжала стремительно раскручиваться вверх. Чин генерала мог быть присвоен офицеру Генерального штаба лишь после того, как он получит опыт командования полком. В феврале 1911 года Лавра Георгиевича назначают командиром 8-го пехотного Эстляндского полка, расквартированного близ Варшавы. Но для искомых погон требовалась и генеральская вакансия: в Варшаве ее не было, а в Заамурском пограничном округе была. И уже в декабре 1911 года начальнику отряда Отдельного корпуса пограничной стражи Корнилову был пожалован чин генерал-майора.

Фронтовик, военнопленный, кумир

С началом Первой мировой войны Корнилов был назначен начальником 48-й дивизии и за отличие в боях за город Львов произведен в генерал-лейтенанты. Подчиненного очень ценил генерал от кавалерии А.А. Брусилов, командовавший 8-й армией, в которую входила корниловская дивизия: "Это был очень смелый человек, решивший, очевидно, составить себе имя во время войны. Он всегда был впереди и этим привлекал к себе сердца солдат, которые его любили. Они не отдавали себе отчета в его действиях, но видели его всегда в огне и ценили его храбрость". Новый чин сильно продвинул Лавра Георгиевича вперед и одновременно увеличил число недоброжелателей,

ревниво следивших за успешной карьерой сына простого казака. Повод зацепить "карьериста" вскоре нашелся. Корнилов сам храбро повел свою дивизию в наступление, во время одной из атак под ним была убита лошадь. Но генерал не сумел организовать взаимодействие с соседями, неприятель подтянул резервы и нанес контрудар. Во время боев за Львов дивизия Корнилова потеряла 28 орудий и много пулеметов, и только помощь соседей спасла дивизию от полного разгрома. И тем не менее Брусилов, поначалу намеревавшийся отстранить Корнилова от командования дивизией, от этой идеи отказался.

И снова уже знакомая ассоциация: генерал-лейтенант Корнилов на Первой мировой вел себя так, как генералы и маршалы эпохи Наполеоновских войн, лично водившие войска в атаку. "У хорошего генерала ум и военный талант должны соответствовать силе характера и отваге, причем вкупе эти четыре качества должны составлять как бы квадрат, все стороны которого, естественно, одинаковы", - учил Наполеон. Корнилов был хорошим генералом, но его отвага подавляла все остальные качества. Именно поэтому в апреле 1915 года дивизия Корнилова потерпела поражение в ходе Карпатского сражения. Немцы и австрийцы перешли в наступление, генерал не смог организовать взаимодействие с соседней дивизией: по словам Брусилова, "он не исполнил приказания отступить, был окружен и сдался в плен со всей своей дивизией".

Австро-венгры предложили пленному Корнилову свободу в обмен на честное слово больше не принимать участия в боях. Естественно, тот отказался и стал готовить побег. Условия содержания были весьма комфортными: генералу оставили денщика и предоставили некую свободу передвижения. В июле 1916-го побег наконец удался. Корнилов через румынскую границу вернулся в Россию.

Героический поступок был сполна использован пропагандой. Лавра Георгиевича произвели в чин генерала от инфантерии. Николай II удостоил его аудиенции и лично вручил орден св. Георгия 3-й степени, которого за всю Первую мировую удостоились всего лишь 53 военачальника.

С этого момента имя Корнилова стало известно всей России, на которую неуклонно надвигалась революция.

Командующий, мятежник, арестант

В сентябре 1916 года Корнилов стал командиром 25-го армейского корпуса Юго-Западного фронта. К этому времени в армии уже царил хаос. 12 февраля 1917 года газета "Утро России" писала: "Мы вот теперь говорим, что страна стоит перед пропастью. Но переберите историю: нет такого дня, чтобы эта страна не стояла перед пропастью. И всё стоит".

2 марта Николай II отрекся от престола и одновременно назначил Корнилова командующим войсками Петроградского военного округа.

Дальнейшие события развивались стремительно. 7 марта Корнилов исполнил приказ Временного правительства и арестовал бывшую императрицу Александру Федоровну и ее детей в Царском Селе. Революционное брожение в столице продолжалось, и Корнилов стал одним из главных разработчиков плана создания Отдельной армии для обороны Петрограда. Генерал ратовал за срочное применение решительных мер и 21 апреля приказал вывести на Дворцовую площадь артиллерию - две батареи родного Михайловского артиллерийского училища. Лавр Георгиевич намеревался огнем артиллерийских орудий расстрелять толпу демонстрантов. Мы можем предположить, что его и сейчас вдохновлял пример генерала Бонапарта: тот 5 октября 1795 года, защищая Национальный конвент, с помощью пушек подавил роялистское выступление в Париже. Но последовать наполеоновскому примеру Корнилову не удалось. Собрание солдат и офицеров отказалось выполнить жестокий приказ, а исполком Петроградского совета взял под контроль все распоряжения командующего округом.

Возмущенный генерал подал в отставку и попросил направить его в действующую армию.

29 апреля 1917 года Корнилов был назначен командующим 8-й армии Юго-Западного фронта. Во время неудачного июльского наступления только его войска смогли добиться сколько-нибудь серьезного успеха: взяли города Галич и Калуш, около 10 тысяч пленных австро-венгров и более 100 вражеских орудий. 7 июля Лавр Георгиевич принял командование фронтом. Желая навести порядок в войсках, он настаивал на введении смертной казни и учреждении военно-полевых судов не только в прифронтовой полосе, но и в тыловых частях. Генерал полагал, что надо безоговорочно запретить ввоз в действующую армию подрывной литературы и газет, прежде всего - большевистских, а также самовольный, без разрешения командующего, приезд любых депутаций и агитаторов.

18 июля Корнилов назначен Верховным главнокомандующим, сменив на этом посту своего бывшего начальника Брусилова. Главной задачей власти он считал теперь наведение порядка не только в армии, но и в стране, причем "немедленно с железной решимостью и последовательностью". Боевой генерал был новичком в сфере большой политики и не ведал о том, что язык дан политическому деятелю только для того, чтобы умело скрывать свои мысли. Это прекрасно знал его кумир Бонапарт: "Народ надо вести за собой железной рукой в бархатной перчатке".

Но у казачьего сына бархатных перчаток не было.

Уже с начала августа к столице стали постепенно стягиваться верные Главковерху войска, а он сам 13 августа был восторженно встречен в Москве и на следующий день выступил на созванном Временным правительством Государственном совещании. Генерал критиковал правительство и требовал восстановить внутреннюю дисциплину в армии. В этот краткий миг чаяния самых различных политических сил устремились к Лавру Георгиевичу. Он стал олицетворением порядка в противовес грозящему хаосу. Но в его распоряжении не было времени.

В ночь с 20 на 21 августа немецкие войска захватили Ригу - путь на Петроград был открыт.

Корнилов оказался в цейтноте. Времени для выдвижения своих людей на ключевые посты в армии у него не было, поэтому он действовал радикально. Главковерх разработал план установления в стране власти Совета народной обороны под своим собственным председательством. Через посредников повел переговоры с главой Временного правительства Керенским о мирной передаче ему всей полноты власти. Тот, желая выиграть время, дал согласие. 25 августа Корнилов двинул войска с фронта на Петроград, намереваясь распустить Советы и обезоружить деморализованный столичный гарнизон и не подчиняющиеся власти рабочие отряды.

Но 27 августа Керенский, нарушив данное им слово, сместил Корнилова с поста Главковерха и объявил вне закона. Верные Временному правительству войска быстро подавили мятеж. 30 августа Керенский распорядился предать суду Корнилова и верных ему генералов и сам принял пост Верховного главнокомандующего.

2 сентября 1917 года Корнилов был арестован в Ставке в Могилеве и заключен в тюрьму в соседнем городе Быхове.

Ни камня, ни креста

В тюрьме Лавру Георгиевичу отвели помещение из двух комнат. Он занял только одну и сказал, что вторую оставил для Керенского. Просидел недолго, всего два с половиной месяца. Уже после Октября, 18 ноября 1917 года, и.о. Главковерха генерал-лейтенант Н.Н. Духонин распорядился освободить Корнилова и других "быховских узников". Главковерх пошел на это, узнав о том, что к Могилеву приближается большевистский отряд. Освободив Корнилова, не признавший советскую власть Духонин принял мученическую смерть на штыках солдат.

А Корнилов отправился на Дон, где занялся формированием Добровольческой армии. В середине января 1918 года она отошла из Новочеркасска к Ростову-на-Дону, насчитывая всего 4000 человек; командующий шел в авангарде. 9 февраля армия выступила на Кубань - в Первый Кубанский ("Ледяной") поход, продолжавшийся два месяца. 31 марта (13 апреля) 1918 года накануне очередной попытки штурма Екатеринодара Лавр Георгиевич Корнилов погиб от разрыва снаряда.

"Неприятельская граната попала в дом только одна, только в комнату Корнилова, когда он был в ней, и убила только его одного..." - вспоминал А.И. Деникин. Смерть не принесла ему успокоения. Соратники тайно погребли тело, не поставив над безымянной могилой ни креста, ни камня. Но наступавшие красноармейцы обнаружили место погребения и, выкопав труп, надругались над ним - волочили труп Корнилова по улицам Екатеринодара, безуспешно пытались его повесить, а затем сожгли и прах развеяли по ветру.