Что привело абсолютно сухопутных инженеров на палубу воюющих кораблей?
Происхождение
28-летний князь Григорий Гагарин - потомственный дворянин, выросший в родовом имении Карачарово (рядом с нынешним городом Конаково в Тверской области).
25-летний уроженец Казани Александр Михайлов, сын управляющего делами торгово-промышленной фирмы, принадлежал к сословию потомственных почетных граждан. (В него можно было попасть и детям тех, кто имел личное дворянство, и выслужившим чин коллежского асессора, и защитившим магистерскую диссертацию, и купцам, получившим орден или почетное звание.)
24-летний уроженец Ельца Павел Федюшин. Сын статского советника, учителя Елецкой гимназии, имевший право на получение потомственного почетного гражданства.
28-летний Алексей Быков
и 24-летний Александр Плешков (оба москвичи) вышли из мещанского сословия.
27-летний Николай Трубицын, земляк Федюшина, был из крестьян Орловской губернии. Фамилию носил по родной деревне отца - Трубицыной. (Правда, отец уже не пахал землю, а работал мастером на паровой мельнице.)
Вот уж поистине разночинцы - "разных чинов [то есть сословий. - Авт.] люди"! Живые иллюстрации к начатому реформами Александра II процессу стирания сословных различий, выравнивания прав людей. В том числе и за счет обеспечения равного для всех доступа к образованию...
Виден за биографиями шести "техников" и другой процесс, шедший в пореформенной России, - распространение тяги к образованию в низших сословиях. "Мы его учили на последние средства, - писал отец Трубицына, - дабы от него для остальных детей была нам поддержка; и он всегда утешал нас надеждою - повести к образованию и других своих братьев, так как нам хотелось, чтобы все наши дети были просвещены"2.
Учеба
Жесткий отбор в средней школе сделал свое дело - все шестеро были мотивированы на то, чтобы стать специалистами-инженерами.
"Скромному, тихому, отзывчивому" Николаю Трубицыну учеба давалась нелегко - но он был "весь поглощен своей учебной работой".
"Молчаливый, как бы ушедший в себя" Александр Плешков "всего себя" "отдавал только науке, развлечений для него как бы не существовало: его, бывало, не заманишь ни в театр, ни в ресторан ... Если вопрос касался науки", "он был неутомимым и мог объяснять, производить расчеты и спорить, сколько угодно".
Для открытого, жизнерадостного, легкого в общении Алексея Быкова "посещения оперы и концертов", наоборот, были "высшим наслаждением". Но и это был "усидчивый хороший работник, добросовестный исполнитель своих учебных работ".
В "непрерывном труде" учился и Павел Федюшин с его хорошими математическими способностями - серьезный, честный, веривший, что "люди должны и могут относиться друг к другу" только "сердечно", и отличавшийся "преданностью науке".
Александр Михайлов - веселый, общительный, остроумный, душа компании на танцах и вечеринках и притом очень способный - любой предмет осваивал "без больших усилий". Но и он серьезно интересовался "механическим делом".
Григорий Гагарин - живой, коммуникабельный, но любивший "порядок, систему и аккуратность" - науками тоже "занимался с большим интересом, стараясь вполне уяснить себе каждый вопрос"...
По воспоминаниям студентов и профессоров, все шестеро обладали и одной из главных черт русского интеллигента - деликатностью3.
Добровольцы
А вот радикальными интеллигентами, которые не принимали ничего из того, что связано с государством (и по которым часто судили и судят обо всей русской интеллигенции), они не были. Ни монархист Михайлов, ни либерал Федюшин...
Выпускник 1903 года Быков поступил в военный флот сразу по окончании курса: работа судового механика виделась ему не только интересной, но и нужной стране.
Гагарин с детства увлекался кораблями и, окончив в 1901м училище, решил стать судостроителем. А для этого тоже пошел на военную службу судовым механиком. Поняв, однако, что на кораблестроительное отделение Морской академии ему, штатскому, не попасть, уволился в запас - и тут грянула война...
Жена князя была беременна, но он не стал дожидаться призыва запасных и сам попросился обратно во флот.
Добровольцами пошли на войну и остальные четверо - выпускники 1904го. Тоже во флот - там могла пригодиться их квалификация инженер-механика.
"Положение дел на войне весьма серьезно, - написал 1 марта 1904 года родным Федюшин. - В настоящее время нельзя и думать о собственном спокойствии. Надо итти на войну... ... Я отправил прошение в морской штаб о принятии меня во флот".
И, окончив училище, приехал домой всего на три дня - и убыл на флот...
Плешков - абсолютно невоенный человек! - тоже "пришел к убеждению, что при таком положении дел всякое уклонение от военной службы было бы нечестно".
Совестливый Трубицын, прежде чем подать прошение, долго убеждал родителей не беспокоиться: "Есть много отцов и матерей, у которых ушли на войну единственные сыновья; а Вас детьми Бог благословил"...
Михайлова же еле уговорили получить диплом - он "готов был оставить училище перед самым выпускным экзаменом: так велик был его страх, что "эскадра Рожественского уйдет без него"!"
"Очень многие" отговаривали его, указывая, "что "Русско-японская война" - неидейна, не пользуется популярностью в обществе"... "Неудобно сидеть дома во время войны", - "скромно", не вступая в бесполезные дискуссии, отвечал Михайлов4...
Военные и штатские
Действительность (как это часто бывает) обманула ожидания добровольцев. Они сразу же ощутили, что механики во флоте - это низшая каста.
С середины 1890-х паруса оставались лишь на учебных судах, но офицеры флота - мичманы, лейтенанты, капитаны 2 и 1 рангов - так и не свыклись с тем, что движение судна зависит теперь не от них, а от механиков. И на паровую машину зачастую смотрели как на "лишнюю вещь на корабле"5, а на механиков - как на извозчиков, обслугу.
"Низшей кастой" делал механиков и закон: приравненные в правах к офицерам, они не имели ни офицерских, ни гражданских чинов, только "звания". Чины им вернули лишь во время похода к Цусиме, в январе 1905-го (из "младших инженер-механиков" шестеро наших техников стали тогда поручиками Корпуса инженер-механиков флота6).
Со своей стороны, вчерашние студенты не понимали, почему в военном флоте живому делу мешает столько формальностей. Почему многие офицеры не работают так напряженно, как они, техники, и вообще формально относятся к делу.
Недоумение законное. Часть офицеров флота действительно была развращена Положением 1885 года о морском цензе - ставившим их карьеру в зависимость не от знаний и усердия, а от формального показателя (числа месяцев, проведенных в плавании)...
Но многого техники не могли уразуметь просто потому, что они не были моряками...
Вчерашним штатским была странна строгость военной дисциплины - они воспринимали ее как "обидно-жестокое третирование матроса". И искренне удивлялись, видя, как в бою офицеры проявляли "иногда и нежность, и трогательное самоотвержение для того же самого, всю жизнь безжалостно третированного "Ваньки"7...
Среда флотского офицерства казалась им "мало культурной"8. Все ее интересы, сетовал в письме с крейсера "Аврора" 25 июля 1904 года Плешков, "сосредоточились в узеньком-узеньком круге: дамы, выпивка, сплетни, разносы ("фитили") от начальства, приказы первой очереди и повторные..."9
Впрочем, старший врач "Авроры" Владимир Кравченко воспринимал разговоры судовых офицеров совсем иначе: "... Вспоминают о том, что делается теперь на их далекой родине. Слышатся смех, анекдоты вперемежку с разговорами по разным морским специальностям"10. Да и непьющий- некурящий штатский инженер Плешков в конце концов отметил, что офицеры "Авроры" тоже любят музыку...
2 октября 1904 года 2-я Тихоокеанская эскадра (на которой служили пятеро из шести наших "техников"), а 3 февраля 1905-го и 3-я Тихоокеанская (на которую попал Трубицын) ушли из Либавы (ныне латвийская Лиепая) в Тихий океан.
Перед боем
"Я все-таки очень доволен, что поступил во флот, - в январе 1905-го писал Федюшин. - Моя служба здесь будет продолжением моего технического образования".
Но в другом письме проронил: "Ну, и упек же я себя!.."11
Прежде чем "продолжить техническое образование", пришлось сразу же отвечать и за не знакомые еще механизмы, котлы и трубопроводы, и за незнакомых же машинистов, кочегаров и трюмных (зачастую еще и слабо обученных). "Сколько неприятностей, горячки и тяжелых минут неизвестности пережили мы, молодые механики, пока взяли всю механическую часть корабля в свои руки"12...
А поход к Цусиме? Это же был "длинный скорбный лист наших котлов и механизмов и мартиролог наших механиков, которым приходилось и рожь на обухе молотить и тришкин кафтан перешивать наново..."13 Судовые паровые машины отечественной сборки и так не отличались высокой надежностью, а машинисты еще и не всегда грамотно их эксплуатировали...
А работа в тропиках - в Атлантике, в Индийском океане, у берегов Индонезии и Индокитая? 2-й Тихоокеанской эскадре пришлось дважды пересечь экватор; близко к нему шла и 3-я - 26 апреля 1905 года влившаяся во 2ю у берегов Вьетнама.
На нижних площадках в машинных отделениях температура доходила до 62,5 градусов Цельсия, на верхних - до 75 - 82,514. Начинало испаряться машинное масло...
И все же все военные суда обеих эскадр дошли - совершив полукругосветное плавание - до Корейского пролива, до островов Цусима.
Быков, Гагарин, Федюшин
Цусимский бой начался 14 мая 1905 года в 13.49. Уже около 14.50, приняв через пробоины в носу массу воды, перевернулся и затонул эскадренный броненосец "Ослябя". А около 18.50 - эскадренный броненосец "Император Александр III".
Машинисты, кочегары, механики полетели вниз - разбиваясь о переборки, трубопроводы, цилиндры, попадая в огненные топки котлов, в движущиеся части машин...
Уцелевшие живыми пошли на дно Японского моря: в машинных и котельных отделениях оставался еще воздух. Но их мучения продолжались недолго: на перевернувшемся "Ослябе" должны были сорваться с фундаментов и рухнуть на людей три паровые машины и 30 котлов - около двух тысяч тонн металла. А на "Александре III" - две машины и 20 котлов - около 1400 тонн15.
В этом аду сгинули и поручики Быков (на "Ослябе"), и князь Гагарин (на "Александре III").
От эскадренного броненосца "Князь Суворов" к 16.30 остался лишь "остов" - "без труб и без мачт, у которого, вместо верхней палубы, была какая-то куча обломков; из нее выходили густые клубы черного дыма, а из всех орудийных портов и многочисленных пробоин видны были языки огня"16.
Но этот костер двигался! И остановился лишь в седьмом часу17.
Видимо, только тогда машинная команда (и в том числе поручик Федюшин) задохнулась в своих отсеках - куда вентиляторы давно нагнетали не воздух, а дым...
Около 19.00 "Суворов" был поражен торпедами миноносцев, перевернулся и затонул.
Плешков, Михайлов, Трубицын
Около 17.00 снаряд, разорвавшийся в котельном отделении транспорта "Камчатка", перебил главную паровую магистраль.
В облаках пара, заполнившего отсек, погибли и все (кроме двух) кочегары, и поручик Плешков.
В эскадренный броненосец "Наварин" около 2.00 15 мая попали две торпеды с миноносцев. По утверждению кочегара Порфирия Дергачева (находившегося вне котельного отделения), "машинная команда при этом вся погибла"18. С ней, наверное, погиб и поручик Михайлов - еще до опрокидывания "Наварина".
Броненосец береговой обороны "Адмирал Ушаков" принял 15 мая бой с броненосными крейсерами "Ивате" и "Якумо". Когда стало ясно, что русские снаряды не долетают до врага, командир "Ушакова" приказал затопить судно.
Японцы не сразу стали поднимать русских из воды - и в воде, вместе со многими другими, умер от переохлаждения поручик Трубицын.
P.S. Матери Федюшина, вдове с тремя несовершеннолетними детьми, Морское ведомство назначило "за службу сына" пенсию в размере 63 рубля 91 копейка в год. По пятерке в месяц. (Поручик Федюшин получал в месяц 118 рублей, а в заграничном плавании - 18719.)
У князя Гагарина родилась дочь, никогда не видевшая отца.
Крестьянин Егор Трубицын продолжал выводить детей в люди. В том же 1905-м другой его сын, Петр, поступил в Казанское пехотное юнкерское училище.
1. Худяков П.Н. Путь к Цусиме. М., 1907.
2. Там же. С. 149.
3. Там же. С. 148-149, 155, 172, 189-190, 195-196, 204-205.
4. Там же. С. 205.
5. Цит. по: Там же. С. 150.
6. И прежнее "звание", и новый чин соответствовали флотскому офицерскому чину мичмана.
7. Цит. по: Худяков П.Н. Указ. соч. С. 84.
8. См.: Там же. С. 173.
9. Там же. С. 176.
10. Кравченко В. Через три океана. Воспоминания врача о морском походе в Русско-японскую войну 1904 - 5 г. Изд. 2е, доп. СПб., 1910. С. 99.
11. Цит. по: Худяков П.Н. Указ. соч. С. 200, 201.
12. Цит. по: Там же. С. 80.
13. Семенов В. Бой при Цусиме. Изд. 3е, испр. и доп. СПб., 1910. С. 5.
14. См.: Худяков П.Н. Указ. соч. С. 105-106.
15. Крестьянинов В.Я., Молодцов С.В. Броненосцы типа "Пересвет" // Морская коллекция. 1998. N 1. С. 3; Мельников Р.М. Броненосцы типа "Бородино". СПб., 1996. С. 84.
16. Таубе Г.Н., бар. Последние дни Второй Тихоокеанской эскадры. Изд. 2е. СПб., 1907. С. 60.
17. См.: Семенов В. Указ. соч. С. 99.
18. Русско-японская война 1904 - 1905 гг. Действия флота. Документы. Отдел IV. 2-я Тихоокеанская эскадра. Кн. 3. Бой 14-15 мая 1905 года. Вып. 4. Показания в Следственной Комиссии. СПб., 1914. С. 245.
19. Худяков П.Н. Указ. соч. С. 194-195, 198.