Дорогая редакция! Читаю в вашем журнале статьи Дмитрия Шеварова о фронтовой поэзии и радуюсь.
Радуюсь тому, что еще не все в этом мире бушующем потеряно.
Помогите мне вернуть русской поэзии и читателям имя Бориса Константиновича Ковынева - настоящего русского самородка. Я познакомился с ним в 1968 году в Москве. Борис Константинович жил в однокомнатной квартире в доме на Кленовом бульваре. В то время он уже семь лет был прикован к постели, очень бедствовал. Левая сторона - рука и нога - были парализованы. Правую руку он немного поднимал вверх и ей он выводил мне автограф на своих книгах. Жена не работала - ухаживала за ним. Ковынев был членом Союза писателей, но ни рубля помощи от этого Союза он не получил. Его жене, Елене Борисовне Долиной, отказали в пенсии по уходу за тяжелобольным. А друзья?
Друзья приезжали редко. Поэтому моего приезда он ожидал с нетерпением.
Я родом с Северного Кавказа, и Борис Константинович с особым интересом слушал мои рассказы о нравах и обычаях горцев. А он читал мне свои стихи. Иногда я записывал его на катушечный магнитофон "Романтик". И каждый раз просил почитать стихотворение "Скрипач". Это его "коронный номер". В Советском Союзе романс на эти стихи был запрещен.
Незадолго до своей смерти Борис Константинович подозвал меня, внимательно посмотрел и говорит:
- Гриша, это я написал: "Двадцать второго июня, ровно в четыре часа, Киев бомбили, нам объявили, что началася война..."
На моем лице было не только изумление. Я знал, что это - народное! Вся страна знала.Тогда Елена Борисовна достала из шкатулки пожелтевшую газету. Полный текст этого стихотворения. Внизу подпись - Борис Ковынев.
А дело было так. В начале войны Борис Константинович отвез стихотворение в газету. Когда он писал стихи, в голове крутился популярный тогда мотив "Синего платочка". Песню подхватили, она стремительно полетела по стране. Кто тогда думал об авторе?
Умер Борис Константинович 3 марта 1970 года. Похоронен на Ваганьковском кладбище. Я обложил его могилу мрамором. Сначала ухаживал, потом был длительный перерыв - я работал в Антарктиде инженером по эксплуатации самолетов и двигателей. До-велось участвовать в семи антарктических экспедициях.
В свою первую экспедицию мы зашли на теплоходе "Башкирия" на Канарские острова. Купил магнитолу. Вечером вышел на верхнюю палубу корабля. Включаю приемник. И вдруг - звучит музыка и слова такие знакомые:
- В каждом сердце есть стремленье выше,
- В каждом сердце недоплакан плач.
- В ресторане на эстраду вышел
- Нищетой обглоданный скрипач...
Боже мой! Да это же "Скрипка" Бориса Константиновича! Можно ли после этого уснуть?
_Григорий Дмитриевич Плотников_Москва
Прощальная
- Двадцать второго июня,
- Ровно в четыре часа
- Киев бомбили,
- Нам объявили,
- Что началася война.
- Кончилось мирное время,
- Нам расставаться пора.
- Я уезжаю,
- Быть обещаю
- Верным тебе до конца.
- И ты смотри,
- С чувством моим не шути!
- Выйди, подруга,
- К поезду друга,
- Друга на фронт проводи.
- Дрогнут колеса вагона,
- Поезд помчится стрелой.
- Ты мне с перрона,
- Я - с эшелона
- Грустно помашем рукой.
- Пройдут года,
- Снова я встречу тебя.
- Ты улыбнешься,
- К сердцу прижмешься
- И поцелуешь, любя.
- Борис Ковынев
- 22 июня 1941
СКРИПАЧ
Музыка Бориса Прозоровского
Слова Бориса Ковынева
- В каждом сердце есть стремленье выше,
- В каждом горле недоплакан плач...
- На эстраду ресторана вышел
- Нищетой обглоданный скрипач.
- И когда он, медленный и жуткий,
- Повернул тяжелые глаза,
- На полслове оборвались шутки
- И на миг охрипли голоса.
- И скрипач, раскачиваясь гибко
- И плечом подчеркивая звук,
- Заиграл - и вырывалась скрипка
- Из его оцепенелых рук.
- Этих струн мучительные нити
- Жуткую окутывали ночь...
- Мне глаза кричали: "Помогите!
- "Только я ничем не мог помочь -
- Оттого, что страстный и могучий
- За столами ширился разгул,
- Оттого, что в озере созвучий
- Я и сам по горло потонул.
- Только жить без боли не могу я,
- Покорись тем звукам и не плачь...
- Пусть тебя до боли, торжествуя,
- До рассвета мучает скрипач.
- И скрипач, раскачиваясь гибко
- И плечом подчеркивая звук,
- Все играл - и вырывалась скрипка
- Из его оцепенелых рук.
- В каждом сердце есть стремленье выше,
- В каждом горле недоплакан плач...