В честь Кольцова в родном Воронеже названы сквер, гимназия, библиотека, театр. Несколько улиц в разных городах России носят его имя. Песни на стихи Кольцова до сих пор поют, его сочинения включены в школьную программу. В начале прошлого века в память о поэте назвали село в Калужской области.
Любимый стихотворный размер Кольцова носит его имя - "кольцовский пятисложник". В этой манере написаны многие его произведения. Такие стихи образны, красивы, быстро запоминаются и легко превращаются в песню. Кстати, молодой Кольцов в Воронеже читал знакомым свои стихи, и когда некоторые были опубликованы без указания авторства, все сразу поняли по стилю, кто их автор.
Не шуми ты, рожь,
Спелым колосом!
Ты не пой, косарь,
Про широку степь!
Мне не для чего
Собирать добро,
Мне не для чего
Богатеть теперь!
"Стихи нельзя читать, но должно их петь"
Рос Алексей Кольцов в купеческой семье, отец старался изо всех сил, чтобы разбогатеть, жить спокойно и в достатке. Приучал к тому же и сына. Местный семинарист обучал его грамоте, и когда Алексею исполнилось десять лет, отец отдал его в уездное училище. В первом классе он проучился год и еще четыре месяца во втором. Потом суровый отец решил, что коли сын умеет и читать, и считать, то дальнейшее образование ему ни к чему, и начал брать с собой в степи закупать скот у кочевых народов для перепродажи.
Виссарион Белинский, ставший одним из друзей Кольцова, писал, что образования у того не было никакого. Однако за неполные полтора года учебы Алексей Кольцов пристрастился к чтению. Сначала это были сказки. Но подружившись с одноклассником, Алексей узнал, что у того дома есть библиотека и начал брать книги там, в основном сентиментальные французские романы.
Будучи еще подростком, он купил на базаре книгу сочинений Ивана Дмитриева и перед купеческим сыном распахнулся мир поэзии. Алексей до этого никогда не читал стихов и они потрясли его. Белинский писал "ему казалось, что стихи нельзя читать, но должно их петь: так заключал он по песням, между которыми и стихами не мог тотчас же не заметить близкого сходства. Гармония стиха и рифмы полюбилась Кольцову, хотя он и не понимал, что такое стих и в чем состоит его отличие от прозы".
Поэзия увлекла его и он сам начал сочинять стихи. Первые сочинения были подражательные, но постепенно Кольцов, читая Пушкина, Державина и других, начал писать уже гораздо лучше. Конечно, он описывал то, что видел. Бывая с отцом в степях, свои впечатления от необозримого пространства, свободы, ощущения воли, Кольцов переносил в стихи.
Степь раздольная
Далеко вокруг,
Широко лежит,
Ковылём-травой
Расстилается!
Ах, ты степь моя,
Степь привольная,
Широко ты, степь,
Пораскинулась,
К морю Чёрному
Понадвинулась!
В мире изящной словесности
В 1831 году Алексей Кольцов по торговым делам приехал в Москву. Здесь он познакомился с Белинским. Вскоре вышли несколько стихотворений "с его именем в одном, впрочем, довольно плохом московском журнальце". А в 1835 году опубликовали сборник Кольцова. Правда, взыскательный Белинский считал, что хотя поэт и привлек внимание читателей, но лишь потому, что личность автора была необычной - торговец баранами и коровами, приехавший откуда-то из степей. Через год Кольцов снова в Москве. Белинский познакомил его с многими литераторами и те буквально завалили его своими книгами.
Побывал поэт и в Петербурге, свел знакомство с Пушкиным, и потом "почти со слезами на глазах рассказывал Кольцов об этой торжественной в его жизни минуте". Он хотел уехать в Москву или Петербург, его тянуло туда, в мир изящной словесности, к общению с литераторами.
Но приходилось зарабатывать на жизнь, причем не без риска. Один из работников, когда Кольцов находился в степи, решил его зарезать за неверный расчет. Пришлось пить с ними водку и таким способом полюбовно решать финансовый вопрос. Алексей Кольцов тогда писал: "Покупаю свиней, становлю на винный завод на барду; в роще рублю дрова; осенью пахал землю; на скорую руку езжу в села; дома по делам хлопочу с зари до полночи".
"Наняться в прикащики? Не могу..."
К тому же тогда на него свалились различные тяжбы, связанные с торговыми делами. То пали быки, то задолжал кому-то. За долги его могли и арестовать. Алексей Кольцов познакомился с князем Вяземским (это был поэт, историк, а также высокопоставленный чиновник и видный придворный царя), и тот выручил поэта. Он писал: "Письма ваши мне помогли как нельзя лучше: а без них я ровно бы сам собой ничего не сделал; с ними все меня приняли довольно ласково, выслушали мою просьбу, и все судьи мои вообще захотели помочь мне и помогли".
Отец Кольцова вел постоянные споры по своей коммерции. Некоторые историки пишут, что "для защиты этих, часто темных, делишек и пользовался теперь старик Кольцов знатными покровителями сына". Последний раз Алексей Кольцов был в Москве и Петербурге по торговым своим делам. Встретил в первопрестольной новый год, а ехать домой боялся, так как понес убытки. Хотел Кольцов остаться в Петербурге, да не знал, куда устроиться на работу "наняться в прикащики? не могу; от себя заниматься? - не на что. Положить надежду на мои стишонки: что за них дадут! И что буду за них получать в год - пустяки: на сапоги, на чай, и только".
Алексей Кольцов вернулся домой, где сильно заболел. Начал по совету доктора, лечиться купанием в Дону, но заработал еще воспаление почек. Он было поправился, но сильно тосковал по столицам, дома жить было невыносимо, болезни его возобновились и осенью 1842 года Кольцов скончался.
В стройных звуках льются песни
Гармонической волной;
По душе волшебно ходят
И проходят с быстротой.
Полечу я вслед за ними;
Покружуся в них душой;
В очарованном забвеньи
Позабуду мир земной.
Сколько звуков, сколько песен
Раздалося вновь во мне!
Сколько образов чудесных
Оживилось в вышине!
Между них она, младая,
Заблистала красотой!
Чистой пламенной любовью
Озарился мир земной...
Улетайте ж в небо звуки,
Сокрывайтеся в дали!
Здесь я с нею, здесь я счастлив,
Любо жить мне на земле!
Литературовед Константин Хренов писал в 1901 году:
"Русские люди давно оценили песни Кольцова. В 1868 году в Воронеже, в городском саду, Кольцову был поставлен мраморный памятник на деньги, присланныя со всех концов России почитателями его чудеснаго таланта. Но не в этом была лучшая награда поэту. Лучшая награда ему в том, что стихи его с любовью читаются и поются русскими людьми, и при чтении многих из них у людей родятся в душе хорошия чувства и хорошия мысли".