Одни полагают, что Иван Сусанин стал жертвой действовавшего близ костромских вотчин бояр Романовых польско-литовского отряда, который разыскивал юного Михаила Романова.
Другие утверждают, что крестьянин стал жертвой шайки разбойников, коих в период Смутного времени было рассеяно по российским просторам великое множество. Третьи считают, что крестьянина Ивана не было вовсе, что подвиг его - всего лишь монархическая легенда, рожденная в недрах царского двора для внушения мысли об исконной преданности простого русского народа своим государям.
Источником такой "осведомленности" еще с конца XVIII века служит главным образом популярная и художественная литература. Яркие картины гибели Сусанина, созданные фантазией писателей, охотно заимствовались составителями учебных пособий по отечественной истории. Оттуда они нередко попадали даже на страницы серьезных научных трудов.
Уже во второй половине XIX века появилась острая полемическая статья известного историка Николая Костомарова "Иван Сусанин (историческое исследование)", в которой он подверг жесткой критике опусы своих коллег.
Важно подчеркнуть, что сам Костомаров не сомневался в реальности существования Сусанина, но категорически не соглашался с тем, что тот отдал жизнь во имя спасения Михаила Романова. Вся аргументация ученого, по сути дела, была направлена на доказательство того, что костромской крестьянин - обыденная жертва междоусобной войны, каких в Смутное время было немало среди мирного населения.
Со времени выхода в свет работы Костомарова прошло 143 года, а историческая литература в части описания сусанинского подвига мало чем отличается от сочинений, которых критиковал знаменитый петербургский профессор. На поставленный им однажды вопрос, вынесенный в название этой статьи, до сих пор нет однозначного ответа.
Кем был Иван Сусанин
Так кем же был Иван Сусанин? Для этого обратимся к письменным свидетельствам эпохи.
Самые ранние известия об обстоятельствах подвига Сусанина содержатся в жалованной грамоте Михаила Федоровича от 30 ноября 1619 года, выданной зятю убитого крестьянина Богдану Собинину. Его изданию предшествовало посещение царем и его матерью старицей Марфой Ивановной в сентябре того же года своей родовой вотчины - села Домнино, находившегося в Костромском уезде. Видимо, там и подали ближайшие родственники Сусанина челобитную, содержащую сведения об обстоятельствах его гибели. Они-то и нашли отражение в мотивировочной части царской грамоты: "Божиею милостью, - писали приказные дьяки со слов царя, - мы великий государь царь и великий князь Михайло Феодорович, всея Руси и самодержец, по нашему царскому милосердию, а по совету и прошению матери нашей государыни великия старицы иноки Марфы Ивановны, пожаловали есмя Костромского уезда нашего села Домнина крестьянина Богдашка Собинина, за службу к нам и за кровь и за терпение тестя его Ивана Сусанина: как мы великий государь царь и великий князь Михайло Феодорович... в прошлом во 121 [1612/1613] году были на Костроме, и в те поры приходили в Костромской уезд польские и литовские люди, а тестя его Богдашкова Ивана Сусанина в те поры литовские люди изымали и его пытали великими немерными пытками, а пытали у него, где в те поры мы... Михайло Феодорович...были; и он Иван, ведая про нас великого государя, где мы в те поры были, терпя от тех польских и литовских людей немерныя пытки, про нас великого государя тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал, и польские и литовские люди замучили его до смерти"1.
Далее в документе говорилось о пожаловании наследникам Сусанина части деревни Деревнищи ("половину деревни Деревнищь, на чем он, Богдашка живет"), земельного надела ("полторы чети выти земли велели обелить"), а также об освобождении этого семейства от всех налогов, сборов и повинностей2. Никаких иных данных о гибели Сусанина в этом источнике не содержится.
Сусанин погиб не за царя?
Теперь к доводам, которые Костомаров приводит в пользу того, что Сусанин погиб не за царя. Первый из них: в момент убийства Сусанина Михаила Романова не было в своей родовой вотчине - Домнино. Основанием для такого утверждения являлось упоминание в жалованной грамоте места пребывания будущего царя - "на Костроме". "В то время, - писал Костомаров, - он (Михаил Федорович) находился в достаточно укрепленной Костроме, где жизни его ничего не угрожало. А если Михаил был в безопасности, - продолжал историк, - то Сусанину не из-за чего было подвергать себя мучениям и не объявлять полякам, где царь". Однако выражение источника "на Костроме" можно понимать как в узком смысле - в городе Костроме, так и в широком - на Костромской земле, в пределах Костромского уезда.
Ученым хорошо известна группа документов ("Утвержденная грамота об избрании на царство М. Ф. Романова", "Разрядные книги", "Новый летописец" и другие)3, которые свидетельствовали, что до прихода в Кострому в марте 1613 года посольства Московского Земского собора Михаил Федорович и его мать старица Марфа проживали в своей вотчине под Костромой. А "Утвержденная грамота", кроме того, сообщает, что в свои родовые костромские вотчины мать и сын Романовы направились еще осенью 1612 года, вскоре после освобождения столицы от поляков: "... а службою и раденьем ко всей земле боярина и воеводы князя Дмитрия Тимофеевича Трубетцково, да стольника и воеводы князя Дмитрея Михайловича Пожарсково, да выборного человека ото всего Московского государства, Кузмы Минина... и всех ратных людей, Московское государство своим мужеством и храбростью и царствующий град Москву от польского и литовского короля, и от польских и литовских людей, от их злаго пленения очистили. Сей же Михайло Феодорович и с матерью своею, по действу Святаго Духа, свобожение от злаго томительства приемлет, и яко птищь от тенета отрешаетца, и во своя вотчины, в Костромской уезд, скоро по свобожении возвращаетца"4. Здесь важно подчеркнуть, что "Утвержденная грамота" была составлена в мае 1613 года, спустя всего два месяца со дня отъезда Романовых из костромских пределов, когда в памяти очевидцев еще свежи последние события.
Источники не сообщают, как скоро Михаил Федорович и старица Марфа покинули свою вотчину и удалились в Кострому, в каком месяце года это произошло. Известно лишь, что к моменту прибытия в Кострому 13 марта 1613 года посольства Земского собора мать с сыном уже находились в приго- родном Ипатьевском монастыре5.
Надо полагать, что в своей домнинской вотчине они вряд ли вели затворнический образ жизни. Менее чем в 8 верстах к юго-западу от их владений находились вотчины близких родственников - племянников инокини Марфы Бориса и Михаила Михайловичей Салтыковых, а также Константина Ивановича Михалкова - село Молвитино с деревнями (Салтыковым и Михалкову эта вотчина принадлежала пополам). Есть данные, что зимой-весной 1612/1613 года Борис и Михаил Салтыковы находились в Костромском уезде6. Известно, что в день прибытия в Кострому Великого посольства - 13 марта братья Салтыковы были в Ипатьевском монастыре вместе с Михаилом и Марфой. После воцарения Михаила Федоровича они стали ближайшими к юному царю членами Государева двора.
В этой связи становятся более понятными слова Жалованной грамоты потомкам Сусанина: "...а пытали у него, где в те поры мы великий государь...были; и он Иван, ведая про нас великого государя, где мы в те поры были... про нас великого государя тем польским и литовским людям, где мы в те поры были, не сказал...". Вероятно, польские и литовские люди сумели попасть на территорию романовской усадьбы, но не застали там хозяев. В поисках Михаила Федоровича они встретились с упрямым мужиком (без сомнения, знавшим место пребывания царя), на которого и обратили весь свой гнев. Вряд ли Сусанину имело смысл подвергать себя жутким истязаниям и смерти, если бы его господин находился вдали от вотчины, например, в безопасной Костроме. Но он знал тайну местопребывания Михаила и не выдал ее.
Не в соседнюю ли вотчину - село Молвитино, отъехал тогда Михаил Федорович вместе с матерью?
Второй довод Костомарова: в момент гибели Сусанина в Костромском крае никаких польско-литовских отрядов не было, а крестьянина замучили казаки или шайка разбойников (русских воришек). "Могло быть, однако, - допускал Костомаров, - что в числе воров, напавших на Сусанина, были литовские люди, но уж никак тут не был какой-нибудь отряд, посланный с политическою целью схватить или убить Михаила. Это могла быть мелкая стая воришек, в которую затесались отсталые от своих отрядов люди. А такая стая в то время и не могла быть опасна для Михаила Федоровича, сидевшаго в укрепленном монастыре и окруженнаго детьми боярскими".
Этому противоречат письменные источники начала XVII века, свидетельствующие, что в то время, когда мог быть совершен подвиг И. Сусанина, Костромской уезд как раз подверглся нападениям и погромам со стороны вооруженных польских и литовских людей.
Факт их пребывания в начале зимы 1613 года на Костромской земле отмечает "Дозорная книга города Солигалича" 1614 года. (Земли Солигаличской округи в описываемое время входили в состав Галичского уезда и граничили на юго-западе с территорией Костромского уезда и с той местностью, где располагалась домнинская вотчина Романовых.) В дозорной книге четко указывается дата, когда "литовские люди" напали на Солигалич. "А на посаде на берегу осыпь старого города, а город был рубленый, и тот город сожгли литовские люди, как приходили к Соли Галицкой в прошлом 7121 (1613) в генвъре в 3-й день". Далее дозорщики сообщали о последствиях погрома от "литовских людей" как в городе, так и на посаде, о разорении ими монастырей, церквей, торговых лавок, жилых и хозяйственных строений, а также об убийстве многих солигаличан8. Тогда же нападению "литовских людей" подвергся стоявший менее чем в 20 верстах от Домнина Железноборовский мужской монастырь.
Ценной является грамота руководителей "Совета всей земли" князей Дмитрия Трубецкого и Дмитрия Пожарского от 22 февраля 1613 года, которую они направили властям Галича.
Они просили галичан оказать содействие братии московского Симонова монастыря в защите их галицкой вотчины (села Борисовское, Вятлово, Демьяново "с деревнями") от несанкционированных верховной властью поборов.
Как следует из этого документа, поздней осенью - в начале зимы 1612 года галичские села монастыря были обобраны казачьим отрядом атамана Б. Попова, а "после де того казачья кормового правежю, приходили к Соли Галицкой литовские люди и посады пожгли, и их де монастырские варницы с солью и онбары сгорели, и вотчины де их пожгли и крестьян высекли". Ценность этого источника заключается, прежде всего, в том, что он фиксирует появление на Костромской земле, незадолго до избрания на царство Михаила Романова, как казацкого формирования, так и вооруженного отряда "литовских людей"9.
На наш взгляд, гибель Ивана Сусанина следует рассматривать в контексте той сложной политической ситуации, которая сложилась в России после освобождения столицы от поляков ополчением Пожарского и Минина. Именно тогда разгорелась с новой силой борьба различных партий и группировок, каждая из которых вынашивала свои планы относительно кандидата на царский престол.
Повесть о Земском соборе 1613 года сообщает нам не только о том накале политической борьбы, которая сложилась вокруг вакантного царского престола, но и называет имена около 10 реальных кандидатов, готовых носить царский титул.
Так что устранить с политической сцены Михаила Романова мечтали и поляки, и та часть казаков, что поддерживала его соперников. Но при любом раскладе получается, что правы те историки, которые считают: костромской крестьянин Иван Сусанин "положил свой живот" за Михаила Романова - кандидата на российский престол.
Сигизмунд Герберштейн и его "Записки о Московии"- 1. Собрание Государственных грамот и договоров, хранящихся в Государственной коллегии иностранных дел. Ч. 3. М. 1822. № 50. С. 214–215 (Далее: СГГД.)
- 2. Там же.
- 3. СГГД. Ч. 1. М., 1813. № 203. С. 611, 615; Разрядные книги 1598–1638 гг. М. 1974. С. 186–187; ПСРЛ. Т. XIV. 1914. С. 129.
- 4. СГГД. Ч. 1. С. 611.
- 5. Там же. Ч. 3. № 10. С. 39–45.
- 6. Материалы для истории сел, церквей и владельцев Костромской губернии. Отдел 3... М. 1912. С. 19; Козляков В. Н. Михаил Федорович. М. 2004. С.36, 118, 143–147.
- 7. Булдаков К., Уткин С. Подвиг Ивана Сусанина. Письменные источники. Историография//Краеведческие записки/ Костромской музей-заповедник. Вып. 5. Кострома. 1993. С. 25–28.; Уткин С.А. Подвиг Ивана Сусанина (Краткий обзор основных письменных свидетельств).
- 8. Дозорная книга г. Солигалича 1614 года//Костромская земля. Краеведческий альманах. Вып. 2. Кострома. 1992. С. 32–38.
- 9. Акты исторические...Т. II. СПб. 1841. № 343. С. 407–408.