В 1796-м греческие патриоты Ионического архипелага, наблюдая за стремительным продвижением генерала Бонапарта в Северной Италии и Венецианской области, "предвидя разрушение их правления и опасность остаться подвластными французам", обратились к Павлу I с прошением о принятии их под его покровительство. Они клятвенно обещали "исполнять высочайшие приказания, не щадя имения и жизни своей, объявив, что они предпочитают быть под правлением столь великого и милосердного государя, чем принадлежать какой-либо другой державе"1. Однако, когда в начале июня 1797 года французские войска генерала А. Джантили вступили на Корфу, собравшийся народ во главе с протопопом стал радостно приветствовать его, после чего, вопреки ожиданиям российского двора, остров был сдан без всякого сопротивления…
В самом начале островные греки действительно радовались падению власти Венеции, но это продолжалось недолго. Французы не принесли на Ионические острова обещанных свободы, равенства и братства. Вся демократия закончилась насаждением так называемых деревьев вольности и плясками вокруг них. Подлинные намерения новоявленных "благодетелей" не заставили себя долго ждать. Вскоре на всё население островов была наложена контрибуция в 60 тысяч талеров2.
Отрезвление пришло быстро. Многие жители Корфу отказались от позорной выплаты и удалились в окрестности города, где, объединившись с крестьянами, "укрепились самым сильным образом и готовы были противиться до последней капли крови". Остальным обитателям острова "ничего другого не оставалось, кроме слёз, дабы плакать и помнить во всю жизнь вольность, какую французы им принесли"3. Российский вице-консул на Корфу Демиан Загурийский сообщал в Петербург: "Народ, угнетённый таким неправосудием, воздевает руки к небесам и молит о избавлении его от сего ненавистного племени и невероятно, как все желают прибытия сюда Российского флота"4. Помощь пришла только через год…
Новая антифранцузская коалиция формировалась стремительно. Одним из её активных участников с самого начала стала Россия, решившая предложить Турции, с которой менее чем десять лет назад закончила кровопролитную войну, объединить свои морские силы для противодействия экспедиции Бонапарта на Ближний Восток и борьбы с французским флотом и войсками на Средиземном море.
Не дожидаясь ответа турецкой стороны на своё предложение, российский император 12 августа 1798 года направил к Босфору эскадру Черноморского флота, состоявшую из шести лучших кораблей, семи фрегатов и трёх авизов (посыльных судов) под командованием вице-адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова. А вслед летел уже очередной павловский указ от 7 августа, в котором он сообщал Ушакову о желании Блистательной Порты вступить с Россией в тесный союз "противу зловредных намерений Франции, яко буйного народа, истребившего не токмо в пределах своих веру и Богом установленное правительство и законы... но и у соседственных народов, которые по несчастию были им побеждены или обмануты вероломническими их внушениями..."5.
После недолгих переговоров русская эскадра была соединена с турецкой, состоящей из 4 линейных кораблей, 6 фрегатов, 4 корветов и 14 канонерских лодок под командованием вице-адмирала Кадыр-бея. Общее командование соединённой русско-турецкой эскадрой формально не определялось. Каждая из эскадр была подчинена своему адмиралу. Однако специальным повелением султана Кадыр-бею было предписано "почитать русского вице-адмирала яко учителя"6, что по существу определяло главенствующее положение Ушакова. В результате в русско-турецкую эскадру вошли 10 линейных кораблей, 13 фрегатов, 7 малых судов и 14 канонерских лодок. Кроме того, в Севастополе готовился ещё один отряд, состоящий из двух новых 74-пушечных кораблей. Снабжение эскадры взяла на себя турецкая сторона.
В соответствии с утверждённым планом во второй половине сентября 1798-го началось развёртывание морских сил коалиции в Средиземном море. По предварительной договорённости к Родосу были отправлены 4 фрегата и 10 канонерских лодок под общим командованием капитана 2 ранга А. А. Сорокина. Основная же часть соединённой русско-турецкой эскадры тремя колоннами направилась к берегам Мореи.
Взятие Ионических островов планировалось осуществить высадкой на них десантных войск, набранных на албанском берегу, Янине и Морее. Их общее количество, согласно повелению султана, должно было составить 17 тысяч человек7. С целью моральной поддержки населения оккупированных французами островов Ушаковым было распространено обращение с призывом поддержать союзную эскадру в борьбе за их освобождение.
Для взаимодействия с русско-турецкой эскадрой с британской стороны адмиралом Д. Джервисом (лордом Сен-Винсентом) была определена эскадра контр-адмирала Горацио Нельсона, находившаяся после Абукирского сражения в Неаполе.
Коалиционным морским силам в Средиземном море противостояли разрозненные отряды противника, сосредоточенные на Корфу, Мальте и Тулоне в составе 12 или 13 кораблей и 11 или 12 фрегатов, большую часть из которых составляли мало пригодные к бою венецианские и мальтийские 64-пушечные корабли8. Основные силы франко-испанского флота находились в портах Атлантического океана Бресте и Кадисе, проход которым через Гибралтарский пролив закрывала эскадра Сен-Винсента.
Нельсон после ремонта своих кораблей на Сицилии намерен был идти сначала к Мальте, а затем к Корфу, чтобы выбить оттуда французов. У контр-адмирала не было десантного войска, но это его не смущало. Кроме всего прочего, здесь была задета честь британского флота. Нельсон решил отбить свой корабль "Леандр" и захватить французский корабль "Женере". Однако его планам не суждено было сбыться. Реальная угроза французам, укрепившимся на Ионических островах, исходила не от Нельсона, а от Ушакова.
Захват островов Ионического архипелага русско-турецкой эскадрой предполагалось осуществить последовательно, начиная с юго-востока, чтобы не иметь в тылу опорных пунктов противника, мешающих обеспечению эскадры. Для достижения цели соединённая эскадра была разделена на ряд мелких отрядов, которые были направлены к отдельным островам.
Боевые действия против французов, закрепившихся на Ионических островах, начались 28 сентября атакой острова Цериго отрядом кораблей под командованием капитан-лейтенанта И. А. Шостака. Подойдя к небольшой крепости Сан-Николо, Шостак открыл по ней огонь из корабельных орудий и одновременно высадил десант. Русские моряки дрались геройски, и небольшой французский гарнизон, не выдержав их натиска, бежал в крепость Капсала.
Так как крепость Капсала невозможно было обстреливать с кораблей, Шостак отложил штурм до прибытия главных сил. Ушаков, подошедший буквально на следующий день, немедленно отдал команду к высадке на берег морского десанта и об осаде крепости. Соорудив на близком расстоянии от бастионов противника две батареи, он потребовал сдачи крепости. Французы предложение отвергли. Тогда 30 сентября русский вице-адмирал отдал команду на её штурм.
Для отвлечения внимания неприятеля Ушаков направил два фрегата и авиз к самой крепости и одновременно приказал открыть огонь с береговых батарей. На следующий день французы, защищавшие крепость, не выдержав решительной атаки, сдались, выговорив для себя почётные условия капитуляции.
Восстановив законный порядок на острове и взяв на борт пленных французов для доставки их в порты Франции, соединённая эскадра 6 октября направилась к острову Занте, который был занят 13 октября практически без всякого сопротивления.
На другой день вице-адмирал вместе с капитанами и офицерами эскадры сошёл на берег для слушания благодарственного молебна в церкви чудотворца Дионисия. Звоном колоколов и ружейной пальбой были встречены приближающиеся к берегу шлюпки. Все улицы украсились выставленными в окнах русскими военно-морскими флагами, сделанными из белых простыней и нашитыми на них синими Андреевскими крестами. Почти все жители имели в руках такие флаги. Они беспрестанно восклицали: "Да здравствует государь наш Павел Петрович! Да здравствует избавитель и восстановитель православной веры в нашем Отечестве!" На пристани русский флотоводец был принят духовенством и старейшинами. Жители встречали его с особенными почестями и радостными восклицаниями. По следам его бросали цветы. Матери выносили детей, заставляя их целовать руки не только у офицеров, но и у матросов. Женщины, а особенно пожилые, протягивали из окон руки, крестились и плакали.
Далее, оставаясь с основными силами на острове Занте, вице-адмирал Ушаков сформировал три отряда и направил их к островам Кефалония, св. Мавры и Корфу. На Кефалонии французы не оказали практически никакого сопротивления, и там наблюдалась такая же картина, как и на Занте. 17 октября, после взятия острова отрядом кораблей под командованием капитана 2 ранга И. С. Поскочина, местный архиерей с духовенством, дворянство и жители при колокольном звоне и пальбе из пушек и ружей, с крестами и хоругвями встретили начальника русского отряда и командиров кораблей.
Более упорное сопротивление оказали французы на острове св. Мавры, для взятия которого 18 октября был отправлен отряд под командованием капитана 1 ранга Д. Н. Сенявина в составе двух русских и двух турецких кораблей и фрегатов. Крепость, расположенную на неприступном утёсе, омываемом с двух сторон водой, защищали 540 человек французского гарнизона. Сенявин, подойдя к острову, высадил на берег 484 человека морского десанта с шестью орудиями и приказал им построить две осадные батареи. Затем он предъявил коменданту крепости генералу Миоле ультиматум о её сдаче.
После отказа французов капитулировать командир союзного отряда приступил к бомбардировке укреплений, высадив на берег ещё 200 человек турок с четырьмя орудиями. Но французы продолжали упорно сопротивляться. Гарнизон крепости попытался даже снять осаду, но его вылазка была отбита. 31 октября к острову подошли ещё четыре корабля, три фрегата и два корвета во главе с командующим. На берег был высажен дополнительный десант - всего 770 человек. 1 ноября, когда приготовления к штурму крепости были завершены, её комендант, видя бесполезность дальнейшего сопротивления, начал переговоры о сдаче. 3 ноября акт о капитуляции был подписан. Со взятием острова св. Мавры завершился первый этап Ионической кампании, в результате которой французы потеряли четыре острова и 1500 человек убитыми, ранеными и взятыми в плен.
Победоносное шествие союзной эскадры в Ионическом архипелаге обнадёживало греков, еще находящихся под властью французов, на своё скорейшее освобождение и вызывало бурю ликования у жителей островов, уже освобождённых. "Цериго, Занте, Кефалония, - писал императору российский полномочный министр в Неаполе, - превозносят великодушие и милосердие Вашего Императорского Величества и, прежний вид печали переменяя в образ благодушествия и радости, составляют славные трофеи победоносного оружия Вашего. На всех сих островах власть угнетавших оные французов опровержена и уничтожена действиями эскадры Вашего Императорского Величества, соединённой с эскадрою Порты Оттоманской. Они открыли уже вход себе в средину пристани острова Корфу и неукоснит побеждением находящегося там неприятеля, совершит подвиг свой в водах Ионического моря"9.
За эти победы Павел I щедро наградил командующего своей эскадры. 28 ноября 1798 года за взятие острова Цериго Ушаков был пожалован бриллиантовыми знаками к ордену св. Александра Невского, а за взятие 21 декабря острова Занте - награждён вновь учреждённым орденом св. Иоанна Иерусалимского.
А перед Ушаковым впереди обозначилась главная цель - крепость Корфу. Остров лежал параллельно албанскому берегу и был отделён от него достаточно широким проливом. Город, где находилась крепость, располагался на узком мысу пролива. С давних времён Корфу считался ключом к Адриатике и всякий старался завладеть им, потому за свою многовековую историю он был хорошо укреплён. Его бастионы считались неприступными. Они состояли из двойной крепостной ограды с сухими рвами. Главная крепость Корфу, защищаемая трёхтысячным гарнизоном, имела 650 крепостных орудий. К главной крепости примыкали две другие: к востоку - старая, к западу - новая. Со стороны берега главную крепость прикрывали форты Авраама, Сан-Сальвадора, правый фланг которого примыкал к морю, и редут св. Рокка, прикрывающий подступы к обоим фортам. На оконечности мыса с высоким и крутым утёсом была расположена цитадель, отделённая от города глубоким и широким рвом.
С моря крепость прикрывал хорошо укреплённый остров Видо, на котором были расположены пять батарей. Гарнизон острова состоял из 500 человек. На подходах к Видо со стороны моря были поставлены боновые заграждения с железными цепями. В гавани между Корфу и Видо стояли уцелевший после Абукирского сражения 74-пушечный корабль "Женере", 50-пушечный пленный английский корабль "Леандр", фрегат "Брюне", бомбардирский корабль, две галеры и четыре полугалеры.
Перед прибытием к островам соединённой эскадры генеральный комиссар французской исполнительной Директории в Ионическом архипелаге Дюбуа дал распоряжение перевести значительную часть войск с островов Занте, Кефалония, Цериго и св. Мавры на Корфу, где он был намерен защищаться "до самой крайности".
Взять такую крепость сходу не представлялось возможным, так как для этого нужны были значительные силы и специальная подготовка. Поэтому капитан 1 ранга И. А. Селивачев, прибывший к Корфу 24 октября с вверенным ему отрядом из 5 кораблей и 3 фрегатов, принял решение организовать блокаду острова с целью подготовки к решающему штурму.
В начале ноября Ушаков, лично прибыв к Корфу, стал подтягивать к острову дополнительные силы с уже освобождённых островов и 6 ноября приступил к методичной его осаде. Как и при взятии Занте и св. Мавры, на берег были высажены два отряда: с севера - 128 человек под командой капитана Кикина и с юга - 19 человек под командой лейтенанта Ратманова. При содействии местных жителей, из которых был сформирован отряд в 1600 человек, им удалось построить осадные батареи.
Для более тесной блокады и подготовки к штурму Ушакову не хватало сухопутных войск. А пока, в ожидании обещанных 17 тысяч албанцев, русский вице-адмирал мог рассчитывать только на свои силы и на помощь греков. Корфиоты были готовы дать в его распоряжение 10-15 тысяч человек, но их пугало присутствие на эскадре турок, зверства которых им были хорошо известны. По этому поводу Фёдор Фёдорович с горечью писал Павлу I: "Если бы я имел со мною один только полк российского сухопутного войска для десанта, непременно надеялся бы я Корфу взять совокупно вместе с жителями, которые одной только милости просят, чтобы ничьих других войск, кроме наших, к тому не употреблять"10.
В самый напряжённый момент осады Корфу, 6 декабря, Нельсон писал своему командующему лорду Сен-Винсенту: "Русские, кажется, более думают о завоевании портов на Средиземном море, нежели об уничтожении Бонапарта в Египте"11; а 12 декабря - Ушакову: "Египет должен быть первым объектом, а Корфу - вторым"12. Однако русский флотоводец, к великой досаде Нельсона, оказался непослушен его воле, о чём он писал секретарю британского посольства при Оттоманской Порте С. Смиту: "Я имел беседу с Келен-ефенди о поведении русского двора, похожем на притеснение доверчивых (я боюсь) и прямых турок. Наши мнения о русских совершенно одинаковы. Значительную эскадру следовало бы послать в Египет для облегчения моего любезного друга капитана Гуда, но русским более нравится Корфу"13.
Формально же Нельсон держал почтительный тон и уверял Ушакова в своей дружбе. Так, в тот же день, 17 декабря, получив известие о соединении русско-турецкой и английской эскадр у Александрии, "друг Горацио" писал Фёдору Фёдоровичу: "Спешу… засвидетельствовать Вам моё почтение и уверенность в счастии, какое ощущаю, находясь так близко к Вам и трудясь вместе с Вами для доброго дела наших государей. Мне будет очень лестно, когда представится случай лично засвидетельствовать Вам мое почтение и уверить Ваше Превосходительство в искренности"14.
Ушакову, со своей стороны, нетрудно было догадаться, что при всех дружеских заверениях британского контр-адмирала об отсутствии у его короля "корыстолюбивых видов" на освобождаемые от французов земли, захват Ионических островов русскими явно не устраивал Англию. В связи с этим Нельсон раздражённо писал, что "если они (русские. - В. О.) утвердятся в Корфу, то Порта будет иметь порядочную занозу в ноге. Как добрые турки не видят опасности?"15.
Но с другой стороны, если взглянуть на ситуацию с высоты сегодняшних дней, может быть и действительно, не надо было надеяться на англичан и все силы бросить на блокаду Египта и уничтожение армии Бонапарта вместе с ним. Тогда, возможно, не было бы всех последующих военных коллизий 1805 и 1812 годов…
Блокада Корфу приобретала всё более жёсткую форму. Корабли соединённой эскадры перекрыли все выходы из Корфиотского залива: с юга силами трёх кораблей и фрегата, с севера - кораблём и тремя фрегатами. 14 ноября на северный берег был высажен десант из 128 морских солдат и артиллеристов под командованием капитана Кикина, которые на другой же день устроили батарею из девяти орудий против укрепления св. Авраама. 18 ноября на южной части острова был высажен десант из 13 солдат и 6 артиллеристов.
Ввиду невозможности противостоять морским силам соединённой эскадры, французы стали предпринимать активные действия против береговых батарей. 20 ноября успешной вылазкой ими была захвачена южная батарея. Попытка же захватить северную батарею окончилась неудачей. Понеся большие потери, воины Директории вынуждены были вернуться в крепость и отказаться от активных действий, уповая на мощные бастионы и прибытие войск из Анконы.
И действительно, из Анконы вышли три бывших венецианских 64-пушечных корабля с несколькими транспортными судами, на борту которых находились три тысячи человек десантного войска. Но, узнав о положении дел на Корфу, они взяли обратный курс. Таким образом, французский гарнизон остался полностью отрезанным от внешнего мира.
Но обстановка была тяжёлой и для соединённой эскадры. По договорённостям союзных держав она должна была снабжаться турецкой стороной, однако вразрез этим договорённостям османы, по существу, саботировали поставки, в результате чего эскадра терпела "крайнюю нужду" буквально во всём. По этому поводу Ушаков писал В. С. Томаре: "Из всей древней истории не знаю и не нахожу я примеров, чтобы когда какой флот мог находиться в отдалённости без всяких снабжений и в такой крайности, в какой мы теперь находимся"16.
Ситуация осложнялась и необычно холодной для этих мест погодой, из-за которой блокаду приходилось вести в невыносимых условиях. Но даже в этой тяжелой обстановке русские моряки, беспредельно доверяя своему любимому адмиралу, не падали духом. "Наши служители, - писал Фёдор Фёдорович, - от ревности своей и желая угодить мне, оказывали на батареях необыкновенную деятельность: они работали и в дождь, и в мокроту или же обмороженные в грязи, но все терпеливо сносили и с великой ревностью старались"17.
К концу года из Севастополя в Корфу прибыли два 74-пушечных корабля и три вспомогательные судна под командованием контр-адмирала П. В. Пустошкина и, таким образом, соединённая эскадра состояла уже из 12 линейных кораблей и 11 фрегатов.
Между тем и с албанского берега начали прибывать войска. Однако многие из албанцев лишь номинально могли называться воинами, так как больше походили на оголодавших разбойников.
23 января 1799 года на южной стороне острова началась установка новых батарей, которые состояли из 13 больших и трёх меньших орудий и семи мортир разного калибра.
Наблюдая интенсивные приготовления русско-турецких войск, осаждённые начали терять надежду на помощь. Тогда командир французского корабля "Женере" капитан Лежойль, неоднократно предпринимавший попытки с боем вырваться из крепости, вновь вызвался прорвать блокаду и уйти в Анкону за подкреплением. Для этой цели в ночь на 26 января французами была совершена отвлекающая вылазка. В это время "Женере" с "вычерненными" парусами в сопровождении галеры вышел из порта, прорвался через отряд реал-бея с северной стороны бухты и ушёл в море.
К середине февраля благодаря твёрдым требованиям и в то же время тонкой дипломатической деятельности Ушакову удалось добиться от турецких правителей доставки 4 250 воинов-албанцев. Хотя это была всего лишь четверть обещанного, тем не менее командующий начал интенсивную подготовку к решающему штурму крепости.
14 февраля Ушаков начал последние приготовления к штурму. Он отдал приказ обучать матросов и солдат приёмам преодоления различных преград и штурму укреплений. В большом количестве изготавливались штурмовые лестницы. Непосредственно самим командующим были разработаны 132 условных сигнала для управления кораблями и десантом во время штурма18.
17 февраля, когда предварительная подготовка была закончена, Фёдор Фёдорович Ушаков на "Св. Павле" собрал совет флагманов и капитанов. На совете были поставлены конкретные задачи и зачитан приказ о штурме Корфу с указанием мест высадки десанта. Согласно приказу специально выделенный отряд кораблей должен был нейтрализовать действия французских судов по доставке подкрепления с Корфу на Видо и на Видо направить основной удар силами флота, так как именно он являлся ключом к главной крепости. Сухопутным войскам при поддержке корабельной и береговой артиллерии надлежало брать приступом передовые укрепления19.
И вот, 18 февраля с первым благоприятным ветром, как и было определено приказом, начался штурм…
- 1. АВПРИ. Ф. 89. Оп. 8. Д. 2159. Л. 5 об.
- 2. Там же. Ф. 41. Оп. 3. Д. 452. Л. 9.
- 3. Там же. Л. 10.
- 4. Там же. Л. 9 об.
- 5. Ф. Ф. Ушаков. Документы. Т. 2. М. 1952. С. 63.
- 6. АВПРИ. Ф. 89. Оп. 8. Д. 875. Л. 27.
- 7. Там же. Д. 876. Л. 71.
- 8. Там же. Ф. 48. Оп. 2. Д. 116. Л. 74, 74 об.
- 9. Там же. Ф. 70. Оп. 5. Д. 265. Л. 73 об.
- 10. Ф. Ф. Ушаков. Документы. Т. 2. С. 194.
- 11. Письма Нельсона об Ушакове и к Ушакову//Записки гидрографического департамента. 1850. Ч. VIII. С. 349.
- 12. Ф. Ф. Ушаков. Документы. Т. 2. С. 244.
- 13. Письма Нельсона об Ушакове и к Ушакову. С. 351.
- 14. Там же. С. 348.
- 15. Де ла Гравьер Ж. Морские войны времён Французской республики и империи. Т. 1. СПб. 1851. С. 183.
- 16. Цит. по: Тарле Е. В. Адмирал Ушаков на Средиземном море. М. 1948. С. 133.
- 17. Цит. по: Скаловский Р. Жизнь адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова. Ч. 1. СПб. 1856. С. 322.
- 18. АВПРИ. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1479. Л. 125-128 об.
- 19. Ф. Ф. Ушаков. Документы. Т. 2. С. 378-380.