Штурм Корфу

Затем и другие корабли эскадры подошли к оставшимся четырём батареям и, встав на шпринг, начали их обстрел. Таким образом, корабли и фрегаты заняли свои места по диспозиции и образовали две линии, первую из которых занимали русские корабли.

Чётко прослеживая ход начавшегося сражения, Ушаков, находясь на "Св. Павле", в сопровождении фрегата обошёл весь строй и, подойдя вплотную к берегу, начал обстрел самой мощной батареи острова Видо. Одновременно начался обстрел и основной крепости с береговых батарей, установленных в северной и южной частях Корфу.

Согласно генеральному плану корабль капитана 1-го ранга Д. Н. Сенявина "Св. Пётр" и фрегат "Наварахия", оставаясь на ходу, вплотную подошли к порту и завязали перестрелку со стоявшим там кораблём "Леандр" и фрегатом "Брюне". Точным огнём с русских судов французские корабли практически были выведены из строя, а несколько галер с находящимися на них войсками, предназначенными для подкрепления гарнизона Видо, потоплены.

К 10 часам утра атака соединённых сил стала общей, и уже к 11 часам канонада с французских батарей заметно ослабла. Вот как описывает этот момент участник событий Егор Метакса: "Беспрерывная, страшная стрельба и гром больших орудий приводили в трепет все окрестности. Видо, можно сказать, был весь взорван картечами, и не только окопы... не осталось дерева, которое не было бы повреждено сим ужасным железным градом. В одиннадцать часов пушки с батарей французских были сбиты, все люди, их защищавшие, погибли, прочие же, приведённые в страх, кидались из куста в куст, не зная, куда укрыться"¹.

В это же время на флагманском корабле был поднят сигнал к высадке десанта, который заблаговременно был посажен на гребные суда. Под прикрытием корабельной артиллерии галеры пошли к двум противоположным сторонам Видо. Несмотря на упорное сопротивление осаждённых и огонь стоявших у берега мелких судов, десант численностью 2172 человека закрепился между батареями и пошёл далее к середине острова.

Турки, входившие в состав десанта, озлобленные упорным сопротивлением французов, принялись резать всех подряд, не щадя даже пленных, на защиту которых встали русские офицеры.

К 14 часам остров Видо был взят. В плен попали 422 человека, из них 20 офицеров и комендант крепости бригадный генерал Пиврон. Однако со взятием Видо штурм Корфу не закончился. Центр сражения переместился на главную крепость, обстрел которой продолжался с южной и северной батарей, а также с пяти кораблей. Вначале на штурм наружных укреплений Корфу пошли албанцы, но осаждённые выстояли. Тогда в атаку поднялись русско-турецкие войска и вытеснили французов, заставив их укрыться в главной крепости.

Взятие Видо, укреплений Св. Авраама и Сальвадора решило участь остальных крепостей Корфу. Командующий французским гарнизоном генерал Шабо, потеряв около тысячи человек и видя бесполезность дальнейшего сопротивления, направил Ушакову послание:

"Господин адмирал!

Мы полагаем, что бесполезно подвергать опасности жизнь нескольких сотен храбрых русских, турецких и французских солдат в борьбе за обладание Корфу. Вследствие этого мы предлагаем Вам перемирие на срок, который Вы найдёте нужным для установления условий сдачи этой крепости"².

Послание Шабо было доставлено на флагманский российский корабль шлюпкой под французским и российским флагами. Адъютант французского генерала с двумя офицерами передал его Ушакову. Сразу же после этого Фёдор Фёдорович отдал приказ о прекращении огня на 24 часа и отправил к Шабо своего адъютанта лейтенанта П. И. Балабина (впоследствии генерал-майор, командир 1-го округа жандармов) с условиями капитуляции. В результате 20 февраля на российском адмиральском корабле "Св. Павел" акт о капитуляции крепости Корфу был подписан. Под документом свои подписи поставили: с французской стороны - Грувель, Дюфур, Карез, Вирт, а со стороны союзников - Ушаков и Кадыр-бей³.

Согласно условиям капитуляции французы, сдав крепость Корфу вместе со всеми бывшими при ней кораблями, магазинами, арсеналами и прочими припасами, обязались под честное слово не служить против России и её союзников в течение 18 месяцев⁴. В полдень 22 февраля французские войска в количестве 2931 человека вышли из крепости и, сложив оружие и знамёна перед строем русско-турецких войск, стали готовиться для отправки в Тулон⁵. Это, однако, не коснулось 100 пленных евреев, вместе с французами защищавших Корфу: они были отправлены турками в Константинополь⁶. Потери со стороны русско-турецких войск были незначительны.

Лейтенант М. И. Ратманов (впоследствии вице-адмирал) привёз на флагманский корабль и передал командующему французское знамя и ключи от крепости, куда вошли только русские моряки.

В результате взятия Корфу в руках коалиции оказался важнейший стратегический пункт на Средиземном море. В крепости победителям досталось 105 мортир, 21 гаубица, 503 пушки, 4105 ружей, 1224 бомбы, 105 884 ядра, 620 книппелей, 572 420 ружейных патронов, 2574 пуда пороха. В порту Корфу были взяты линейный корабль "Леандр", фрегат "Брюне", полака, бомбардирское судно, две галеры, четыре полугалеры и три купеческих судна⁷.

Это был день великого торжества адмирала Ушакова, торжества его военного таланта и твёрдой воли, поддержанных храбростью и искусством его подчинённых, их доверием к своему победоносному предводителю и его уверенностью в их непоколебимое мужество. Это был день торжества русского духа.

Штурм Корфу явил собой образец до конца продуманной и логически завершённой военно-морской операции. И, конечно же, эта грандиозная победа не могла бы стать реальностью без той самоотверженности, с которой русские моряки блокировали и штурмовали бастионы Корфу. Несмотря на все тяготы и лишения, русские воины выстояли и победили.

Великий русский полководец Суворов, узнав о победе при Корфу, воскликнул: "Великий Пётр наш жив! Что он по разбитии в 1714 году шведского флота при Аландских островах произнёс, а именно: "Природа произвела Россию только одну; она соперницы не имеет!" - то и теперь мы видим. Ура! Русскому флоту! Я теперь говорю сам себе: "Зачем не был я при Корфу хотя мичманом?"⁸

Поздравил Ушакова и Нельсон: "С усердием поздравляю Ваше Превосходительство с победою Корфы. Уверяю вас, что слава оружия верного союзника столь же для меня лестна, как и слава моего государя"⁹.

Весть о взятии Корфу долетела до Константинополя 5 марта. Радостное известие с ключами от крепости и другими трофеями доставил в столицу реал-бей Феттах. В тот же час эта весть разнеслась по городу, "произведя всеобщую радость с похвалами вице-адмиралу Ушакову"¹⁰. Феттах-бей не переставал повсюду хвалить русских солдат и матросов за их дисциплину и храбрость, "присовокупляя, что чрез обращение с оными турецких матрозов и они довольно навыкли к послушанию".

Чтобы отметить услуги, оказанные вице-адмиралом Ушаковым, султан прислал для него бриллиантовый челенг, соболью шубу и 1000 червонцев на мелкие расходы, а для команды - 3500 червонцев¹¹. В знак благодарности русскому адмиралу верховный визирь по повелению султана направил фирман с похвалой, который был публично зачитан в турецкой эскадре. И даже битый Ушаковым капудан-паша Кючук-Гуссейн всячески "выхвалял" его подвиги и говорил о том, что если бы он был на месте Кадыр-бея, то "подал бы пример послушания к командующему российской эскадрой"¹².

Поздравил Ушакова и российский посланник Василий Степанович Томара. 17 марта он писал: "Примите, милостивый государь мой, всеискреннейшее моё поздравление, изъявляемое Вам с чувствами подданного единого с Вами Государя и сына единого же Отечества. Одержанная Вами победа утвердит упование всей благомыслящей Эвропы, что оружие наше превозможет и силы, и козни извергов, устремившихся на порабощение рода человеческого. И в самом деле завоевание островов Егейских, довершённое Вами без армии, без артиллерии и, что больше, без хлеба представляет не только знаменитый воинский подвиг, но и первое в столь долговременную войну отторжение целого члена Республики, наименовавшейся единою и нераздельною..."¹³ А в донесении канцлеру Безбородко от 1 апреля Томара отметил: "Вице-адмирал Ушаков не ушёл обыкновенной участи по делам греческим. И турки, и иностранцы, присутствующие при взятии крепостей и знающие малость средств и недостатки соединённой эскадры, превозносят его вице-адмирала похвалами и храбрость войск наших ставят главным упором надеяния в сей войне"¹⁴.

Однако император в Петербурге значение этой победы явно недооценивал. Ещё не имея известий о взятии острова, Павел I в своём рескрипте от 14 марта на имя Ушакова писал: "Весь флот должно теперь иметь в движении и действии, не занимаясь одним только маловажным пунктом атакою Корфу"¹⁵. Поэтому отчасти становится понятным, почему император за столь знатную победу ограничился лишь изданием небольшого указа Адмиралтейств-коллегии от 25 марта о пожаловании Ушакова чином адмирала.

После блистательной победы Фёдор Фёдорович с горечью писал: "Мы не желаем никакого награждения, лишь бы только служители наши, столь верно и ревностно служащие, не были бы больны и не умирали с голоду"¹⁶. Каждый из них был героем, и никто не был забыт своим командующим.

В отличие от российского монарха, в Европе "были весьма изумлены" падением считавшейся неприступной крепости. А потому взятие Корфу соединённой эскадрой имело большой политический резонанс, значительно укрепивший уверенность стран антифранцузской коалиции в общем успехе.

Покорение Корфу завершило собой освобождение Ионических островов от французов и позволило силам коалиции полностью контролировать ситуацию в Средиземном море. В связи с этим коалиционная война вступала в новый этап, на котором основные боевые действия переносились на сухопутный европейский театр. А флот в общей коалиционной стратегии рассматривался отныне в качестве вспомогательной силы, призванной содействовать армии в блокаде побережья и военно-морских баз противника и доставке войск в район ведения боевых действий.

Праздник по случаю взятия Корфу был назначен на день Святой Пасхи - 27 марта. С раннего утра все русские моряки от матроса до командующего были одеты в парадные мундиры. При подъёме флагов на кораблях был также поднят императорский штандарт и адмиральский флаг на главной крепости и церкви Св. Спиридона. В девять часов утра на флагманский корабль прибыли все офицеры русской эскадры, откуда через четверть часа Ушаков и контр-адмирал Пустошкин каждый под своим флагом на катерах направились в город для принесения благодарственного молебна по случаю победы. При этом служители, расставленные по реям на кораблях эскадры, приветствовали своих адмиралов пятикратным "ура", на что получали троекратный ответ матросов с катера командующего.

На берегу русского адмирала встречал весь город. И как только он сошёл с катера, на главной площади крепости прогремел салют из 51 орудия. Следом за командующим на берег сошли и все командиры кораблей, а на "Св. Павле" был поднят молитвенный флаг.

Торжественное богослужение проходило в церкви Святителя Спиридона Тримифунтского и представляло собой грандиозное действо по единению православных народов России и восстающей из многовекового порабощения Греции. По окончании божественной литургии с крепости и кораблей эскадры был произведён салют 31 выстрелом, сопровождавшийся радостными криками и восклицаниями как на кораблях, так и на берегу. После этого состоялся крестный ход вокруг города с выносом мощей угодника Божия Спиридона, который сопровождался отданием воинских почестей со стороны русского батальона морских солдат и кораблей эскадры.

"Народ собрался со всех деревень и с ближних островов, - писал Метакса. - При выносе из церкви святых мощей расставлены были по обеим сторонам пути, по которому пошла процессия, русские войска; гробницу поддерживали сам адмирал, его офицеры и первые чиновные архонты острова; святые мощи обнесены были вокруг крепостных строений, и в это время отовсюду производилась ружейная и пушечная пальба... Всю ночь народ ликовал".

После светлой седмицы Ушаков вместе с депутатами от всех островов, среди которых был и Антонио Мария Каподистрия - отец будущего министра иностранных дел России и первого президента независимой Греции Иоанна Каподистрии, сел за составление Временного плана об учреждении правления (конституции) создаваемой республики.

Павел I в рескрипте Томаре от 27 апреля сообщал: "Нам ощутительно, что министерству турецкому, столь мало сведущему, трудно или, прямо говоря, невозможно самому установить ничего порядочного, и для того считаем, что всего лучше было бы, как Вы о том писали к адмиралу Ушакову, чтоб он окружился сведениями людей благонамеренных и просвещённых, в немалом числе на островах тех существующих, и учредил в них правление, не отлагая времени, когда флот Наш ещё всякую меру подкрепить может"¹⁷.

Ещё в ноябре 1798 года решено было, что после подписания союзного оборонительного договора стороны с согласия российского императора приступят к "предучреждению состояния присвоенных французами областей Венецких". Тогда же Порта представила три варианта для обсуждения:

1. уступить их, за исключением небольшой части, второстепенной державе, имея в виду Неаполитанское королевство;

2. учредить на них республику наподобие Рагузской, основывая это на "непостоянном характере тамошних обывателей";

3. установить там княжество наподобие Валашского или Молдавского, зависимого от Порты¹⁸.

Для России наиболее приемлемым был второй вариант, что и было отмечено Павлом I в его рескрипте Томаре от 16 декабря 1798 года.

Говоря о новом образе правления на Ионических островах, Томара в своём письме от 17 марта 1799-го рекомендовал Ушакову, чтобы под его руководством "обыватели островов положили начало действия к образованию себя в правление, сходное воле Всемилостивейшего Государя Императора, в республику наподобие Рагузской и с таковою же политическою зависимостью от Порты"¹⁹.

В итоге Ушаков приступил к учреждению на Ионических островах нового правления. После долгих и жарких споров о правах представителей 1-го и 2-го классов 18 мая план был составлен, подписан самим адмиралом и позднее отправлен с депутатами на высочайшее утверждение Павла I и Селима III²⁰.

В сопроводительном письме Томаре от 14 июня Ушаков писал: "Они (депутаты. - В. О.) и всё общество всех островов одно только щастие почитают, ежели не лишатся протекций России, а нижней весь народ слышать не хотят иного ничего, как только желают быть в совершенном подданстве России. Небезызвестно мне, что этого быть не может и что Государь Император не пожелает и не предпримет, дабы Порта не почувствовала, а пожелает всегда сохранить дружбу, но народ здешних островов и по сие время в уповании том же, а чтобы отделить их от общей протекции ничто их не может, как видно, дойдут до всякого бешенства, теперь они только и дышат тою надеждою, что протекции России не лишатся, это только мнение оживляет их надежду"²¹.

Несомненно, при составлении Временного плана огромную роль сыграл авторитет русского адмирала. Фёдор Фёдорович писал: "…я всякое данное мною слово стараюсь сдержать верным, чрез что и имеют ко мне все наилучшую склонность и веру, это мне много помогает в моих деятельностях". При этом Ушаков проявил себя тонким политиком и умелым дипломатом. "Люди всех сословий и наций, - обращался он к жителям островов, - чтите властное предназначение человечности. Да прекратятся раздоры, да умолкнет дух вендетты, да воцарится мир, добрый порядок и общее согласие!.." В результате была создана одна из самых демократических конституций того времени. Томара в письме к российскому посланнику в Неаполе А. Я. Италинскому указывал: "Кажется, что более сего искать нам нечего, тем паче что в одной из статей предоставили себе жители делать новые учреждения"²².

В соответствии с конституцией для управления республикой был образован Большой совет, или Греческий сенат, куда входили депутаты, выбранные по равному числу от каждого сословия, исключая простолюдинов. Председателем решено было избрать одного из старейших и знатных жителей островов, на которого возлагалось решение всех политических, военных и хозяйственных вопросов. Выбор по рекомендации Ушакова пал на графа Анжело Орио. Фёдор Фёдорович писал о нём: "Он человек весьма честной и достойной, со многими сведениями. Во время Венецианской республики служил на флоте бригадиром и управлял эскадрою, был несколько времени в Венеции в Сенате и знающ во всех обстоятельствах. Я признал такова человека весьма надобным здесь для Сената и больше всех ему доверил, нижней народ весь к нему привязан, его желают иметь своим начальником"²³. Вице-президентом стал Георгий Теотоки.

Кроме того, на каждом острове учреждались Главный совет, магистрат, казначейство и суд. Сенату были даны полномочия издавать законы и постановления, а их окончательное утверждение зависело от большинства голосов в Главных советах на островах. Таким образом, под протекторатом Турции и при покровительстве России по существу создавалось национальное греческое государство, и весомую роль в этом играл русский адмирал.

В рескрипте Павла I к Томаре от 15 июля 1799 года говорилось: "Из рапортов адмирала Ушакова и донесений ваших уведомилися Мы о распоряжениях, учинённых на островах бывших Венецианских, касательно установления на оных правления, новому положению их соответствующих. Находя меры упомянутым адмиралом в Корфу принятые и представленные вами Порте, согласующимися с предположениями Нашими, Мы оные одобряем"²⁴.

В результате длительных переговоров через год, 21 марта 1800 года, между Россией и Турцией была подписана так называемая Константинопольская конвенция и утверждена новая конституция Республики семи соединённых островов, юридически закрепившие результаты боевой деятельности соединённой русско-турецкой эскадры²⁵.

Таким образом, впервые в Новой истории было создано национальное греческое государство под покровительством России и Турции. При этом Россия получила возможность сохранять на Корфу военно-морское присутствие, что позволяло ей занимать стратегически выгодный пункт в Средиземном море и в той или иной степени влиять на европейские дела. Следует отметить, что это явилось одним из реальных позитивных результатов участия России в коалиционной войне против Франции.

К лету 1800-го разрозненные силы русской эскадры после не менее знаменитой кампании в Южной Италии, в ходе которой были освобождены Неаполь и Рим, были собраны на Корфу для подготовки к возвращению на Чёрное море. Пребывание Ушакова на Корфу было непростым: приходилось урегулировать конфликты местного правления с российской военной администрацией. И всё же расставание с жителями Ионических островов было весьма трогательным.

Отмечая заслуги русского адмирала, сенат в письме к президентам Соединённых островов сообщал: "Его высокопревосходительство господин адмирал и кавалер Ушаков, освободя сии острова геройственною своею рукою, учредив отеческими своими благорасположениями соединение их, образовав нынешнее временное правление, обратил он яко знаменитый освободитель всё своё попечение на пользу и благоденствие искуплённых им народов"²⁶.

Каждый остров счёл своим долгом отблагодарить своего спасителя. Сенат острова Корфу поднёс адмиралу золотой меч, усыпанный алмазами, с надписью: "Остров Корфу адмиралу Ушакову". Его вручение сопровождалось лестными отзывами и такой речью: "За благодеяние, оказанное сильною благотворительною десницею августейших государей, избавителей и покровителей наших, отечество провозглашает Вас освободителем и отцом своим". Аналогичный подарок сделали жители Занте.

Острова Кефалония и Итака поднесли специально выбитые по этому поводу золотые медали. Надпись на лицевой стороне первой медали с профильным изображением самого адмирала гласила: "Фёдор Ушаков российский доблестный благочестивый адмирал. 1800". На обратной стороне было изображение крепости острова Корфу с надписью: "Спасителю всех Ионических островов - Кефалония".

В одном из российских эмигрантских изданий в Бизерте капитан 1-го ранга М. Ю. Гаршин писал, что таких медалей было изготовлено шесть комплектов: одна золотая - для адмирала и пять серебряных - для его командиров. Автором медали был гравёр Константин Вурвахис. К сожалению, писал автор, золотая медаль каким-то образом попала в Британский музей; из пяти серебряных - одна в Эрмитаж, а судьба остальных четырёх неизвестна.

Медаль от острова Итака была ювелирной работы. Её автором был Теанетос Арсенис. На её лицевой стороне изображён Одиссей, а на обороте виньетка - сокращённая надпись: "Слава итакийцев, Кавалер Феодор Ушаков, прими дар в знак нашего уважения". Кроме того, от президента Итаки Ушакову был подарен прекрасной работы серебряный щит с изображением подвигов и трофеев адмирала.

6 июля при отходе российской эскадры казалось, что все жители Корфу вышли на берег. Они провожали русских моряков со слезами на глазах, напутствуя их словами благодарности и благословения. А Фёдор Фёдорович оставлял остров с чувством тревоги за его дальнейшую судьбу.

26 октября русская эскадра прибыла в Севастополь, на чём и закончилась знаменитая Средиземноморская экспедиция. В ходе её Россия, используя свой флот в качестве действенного инструмента внешней политики, дала свободу народам Ионических островов и упрочила там своё влияние. России удалось создать первое национальное греческое государство Нового времени - Республику семи соединённых островов, явившуюся прообразом независимой Греции. Подвиги наших моряков и солдат обессмертили имя русского воина в Европе. "Такой яркой, торжествующей победы духа над материей не выпадало на долю ни одного народа, ни одной армии в мире"²⁷.

Не менее важным результатом боевой деятельности русской эскадры явилось то влияние, которое оказали российские моряки на правительства и народы освобождаемых стран. Участник событий капитан-лейтенант Метакса писал: "История сохранит память славного сего похода и передаст потомству блистательное мужество и непоколебимую твёрдость войск... Они доставили всему свету, что... любовь покоряемых народов и уважение самого неприятеля не приобретаются одними победами, но человеколюбием, бескорыстием, великодушием и твердостию; сии добродетели, особенно русских воинов украшающие, сделали в 1799 году память их незабвенною между греками, французами, итальянцами, турками, долматами и албанцами"²⁸.

• _{1. Записки флота капитан-лейтенанта Егора Метаксы. Пг. 1915. С. 212.}
• _{2. Ф. Ф. Ушаков. Документы. Т. 2. М. 1952. С. 381.}
• _{3. РГАВМФ. Ф. 192. Оп. 1. Д. 15. Л. 36-38.}
• _{4. АВПРИ. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1479. Л. 129-130.}
• _{5. См.: Ф. Ф. Ушаков. Документы. Т. 2. С. 426.}
• _{6. АВПРИ. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1412. Л. 145.}
• _{7. См.: Ф. Ф. Ушаков. Документы. Т. 2. С. 424-425.}
• _{8. А. В. Суворов. Письма. М. 1986. С. 705.}
• _{9. Цит. по: Ф. Ф. Ушаков. Документы. Т. 2. С. 441.}
• _{10. АВПРИ. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1412. Л. 143.}
• _{11. Там же. Л. 107-107 об.}
• _{12. Там же. Ф. 89. Оп. 8. Д. 890. Л. 6 об.-7.}
• _{13. Там же. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1412. Л. 125-129 об.}
• _{14. Там же. Д. 1417. Л. 38.}
• _{15. Там же. Д. 1409. Л. 40.}
• _{16. Цит. по: Скаловский Р. Жизнь адмирала Фёдора Фёдоровича Ушакова. Ч. 1. СПб. 1856. С. 321.}
• _{17. АВПРИ. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1409. Л. 56.}
• _{18. Там же. Ф. 89. Оп. 8. Д. 877. Л. 15 об.}
• _{19. Там же. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1412. Л. 130.}
• _{20. См.: Ф. Ф. Ушаков. Документы. Т. 2. С. 520-526.}
• _{21. АВПРИ. Ф. 90. Оп. 1. Д. 1479. Л. 295.}
• _{22. Там же. Д. 1364. Л. 50-50 об.}
• _{23. Там же. Д. 1479. Л. 294.}
• _{24. Там же. Д. 1409. Л. 80.}
• _{25. Там же. Ф. 76. Оп. 2. Д. 1246. Л. 1-6.}
• _{26. Там же. Ф. 57. Оп. 1. Д. 16. Л. 19.}
• _{27. Цит. по: Керсновский А. А. История русской армии. Т. 1. М. 1992. С. 192.}
• _{28. Записки флота капитан-лейтенанта Егора Метаксы… С. 226.}