"Большевики - ничтожное меньшинство в России!"

Большинство цитируемых заметок публикуются впервые после 100-летнего перерыва. И производят горестное впечатление. То, что жившие сто лет назад обыватели еще не осознали необратимость свершившейся трагедии, лишь усиливает скорбное чувство...

"Много случайных жертв..."

1 ноября, когда в Москве еще не был ясен исход кровопролитной схватки между большевиками и войсками, верными Временному правительству, газета "Новая Жизнь" сообщает о всех перипетиях начавшегося 28 октября большевистского восстания в Первопрестольной.

"...С первого же дня военных действий выяснилось, что перевес сил у большевиков - им недоставало, однако, ни достаточной согласованности действий, ни сплоченности и дисциплинированности отряда войск... в роде моряков. Общий уровень гарнизона довольно серый. Красная гвардия отличается большей пылкостью (свойственной юному возрасту, к которому относится большинство красногвардейцев), но не имеет ни умения обращаться с оружием, ни дисциплины... Войска большевиков, видимо, побеждали... По-прежнему, улицы полны народа, и даже наиболее обстреливаемые пункты собирают сотни любопытствующих. Много случайных жертв... Сочувствие бесчисленных солдат, бродящих по улицам без оружия, на стороне большевиков, так как они "прекратят войну". Таковы же симпатии рабочей массы и бедноты. Однако уже чувствуется и оппозиция... Часть солдат, убедившись, что лидеры большевизма, спасая от войны внешней, влекут к войне внутренней, попросту начали покидать Москву через заставы и на поездах. Для обывателя восстание совпало с уменьшением хлебного пайка... и с быстрым вздорожанием всех продуктов"¹.

А спустя два дня "Русское Слово" сухо проинформировало:

"3-го ноября произошла окончательная сдача оружия правительственными войсками. Несмотря на выговоренное в условиях сдачи сохранение офицерами оружия, оно у них отбиралось, а сами офицеры отпускались только после личных обысков... Часть юнкеров заключена в тюрьмы - военную и Бутырскую"².

"Биржа не чувствует опасности..."

5 ноября "Новая Жизнь" публикует аналитическую статью "Биржа и переворот". Автор, скрывшийся под псевдонимом "Спектатор" ("Обозреватель"³), пришел к выводу: деловые круги не поверили в прочность победы большевиков в Петрограде и Москве и не опасаются за своё будущее. "...В стране идут волнения, крестьянские бунты, восстания, а биржа на все это смотрит холодно-равнодушно. Даже торжественная декларация о том, что начинается социалистическая революция, не произвела почти никакого впечатления на биржу. Банки снова открылись, производят обычные операции, не замечается никакой паники даже среди обывателей, которые и не думают требовать своих вкладов обратно. И хотя купля-продажа ценностей производится в незначительных масштабах, но курсы их держатся твердо... Нет сомнения, биржа не чувствует приближения опасности, в грозящий "контроль над банками" не верит и со спокойной самоуверенностью капитала заявляет: "руки коротки!.."

Зато ценность нашего рубля сразу и очень сильно понизилась. Рубль наш отдается за 3-4 коп., но его не берут... Кто из состоятельных людей только может, переводит свои капиталы за границу или и сам уезжает из России. Отсюда и сильный спрос на иностранную валюту. Такую же паническую картину мы наблюдаем и на рынке съестных припасов. Скупают всё, что только достают... и цены растут неимоверно быстро. В то же время начинают закрываться заводы и фабрики, дезорганизовывается хозяйственная жизнь.

Но все это не смущает капиталистов, которые не собираются продавать акции тех или других предприятий, зная хорошо, что перемелется, мука будет. И если между жерновами будет раздавлена революция, то биржевик этому будет только рад: спокойнее будет..."⁴.

А газета "День" тем временем телеграфным стилем сообщает новости дня (номер за 7 ноября):

"Каледин (Алексей Максимович, генерал от кавалерии, первый выборный атаман Войска Донского. - Авт.) отзывает с фронта казаков.

Украинская рада отзывает с фронта украинцев.

Совет народных комиссаров требует выдачи из Государственного банка 10 миллионов рублей.

Московский военно-революционный комитет распустил московскую городскую думу.

Получены телеграммы от некоторых армий на фронте об угрожающем им голоде.

На Самаро-Златоустовской ж. д. застряло 1200 вагонов продовольственного груза для столицы"⁵.

"В Кремль прибыл митрополит Тихон..."

8 ноября "Русское Слово" оповестило о подробностях бомбардировки Кремля, предпринятой большевиками. "Обстрел Кремля артиллерией начался с 31 октября. Сначала стреляли с Никольской улицы по прямому прицелу. Затем из Замоскворечья от фабрики "Эйнем", со Скобелевской площади, со Швивой горки. Первым пострадал от снарядов Николаевский дворец, разрушено было крыльцо подъезда... Много было попаданий в Чудов монастырь... Один снаряд залетел в иконно-книжную лавку и здесь контузил ризничего монастыря. ...3го ноября в Кремль прибыли московский митрополит Тихон и епископ Нестор камчатский. ...Прибывшие осматривали кремлевские соборы и монастыри. Осматривавшие увидели на площади, со стороны алтаря Успенского собора, лужу крови. Здесь за несколько часов до их прихода был убит юнкер"⁶.

В тот же день "Московский Листок" сообщает важную новость: на Всероссийском церковном соборе состоялось избрание Всероссийского патриарха. "Так как Кремль заперт, а в Успенском соборе было невозможно совершать богослужение вследствие громадных повреждений от обстрела его куполов, глав и стен, члены собора находились в большом затруднении..." Выборы было решено провести в воскресенье 5 ноября, во время богослужения в храме Христа Спасителя. "Храм Спасителя с 8 часов утра стал наполняться богомольцами; средина собора была отведена для членов Собора. В алтаре собралось три митрополита, до 40 архиепископов и епископов и более 100 архимандритов и протоиереев - членов Собора..."⁷.

Всероссийским патриархом стал митрополит московский Тихон, при баллотировке набравший 162 голоса из 291.

Первая неделя развала

8 ноября "Петроградский Листок" опубликовал заметку с оптимистическим заголовком "Хлеб везут", вселившую в умы столичных обывателей некоторую уверенность в завтрашнем дне. "Голодовки в Петрограде, которой так нужно было опасаться в первые дни октябрьской революции, кажется, слава Богу, не будет. В Петроград возвратились агенты центральной продовольственной управы, ездившие в провинцию, которые утверждают, что хлеб на местах грузится вполне удовлетворительно. Хлеб уже начал прибывать. Последние три дня дали 53 вагона"⁸.

Но итоги первой недели большевиков у власти неутешительны. Их подвел 9 ноября "Московский Листок":

"Выручка московских трамваев забирается рабочими. Конная милиция обещает, если ей не заплатят жалованья, - распродать лошадей. Городские оферы (Sic!) перевозят частные грузы и плату забирают себе. Полный развал в городском хозяйстве. Открытие государственных театров несколько затормозилось. ...Пронесшаяся над Москвой буря гражданской войны отразилась и на них, и оставила следы... На совещании частных предпринимателей было постановлено минувшие дни не считать "форс-мажором" и заплатить артистам и служащим жалованье за все то время, в которое театры не работали"⁹.

А 12 ноября газета "День" со ссылкой на большевистскую "Правду" опубликовала список "социалистической" России. Он, прямо скажем, невелик:

"Петроград, Москва, Киев, Нижний Новгород, Харьков, Одесса, Екатеринослав, Самара, Саратов, Казань, Ростов, Владимир, Ревель, Псков, Минск, Красноярск, Подольск (Моск. губ.), Орехово-Зуево, Серпухов, Царицын, Уфа и Стерлитамак (Уф. губ.). И только. Даже по списку большевиков всего 17 губернских городов. Немного. ...Что же это за власть? Она не больше, чем в Петрограде. Большевикам не подчиняется ни одно государственное учреждение. Их никто не признает даже за пределами захваченных ими городов. Они - ничтожное меньшинство в России. Как смеют они называться правительством!.."

Но безымянный автор, судя по всему, не имел ни малейшего представления о диктатуре пролетариата и механизме ее действия. Разъяснение последовало незамедлительно.

В дни октябрьского вооруженного восстания в Москве. Братская могила жертв московских боев у Кремлевской стены в Москве. 10 ноября 1917 г. РИА Новости

Диктатура пролетариата: первый опыт

18 ноября в вечернем выпуске "Петроградского Листка" появилась крохотная заметка "Как произошла "выдача" 5.000.000 рублей". Из нее обескураженные читатели узнали, как новое правительство получило необходимую сумму из Государственного банка:

"...Выдача эта произошла без всякого участия администрации банка, так как должностные лица, заведовавшие кладовой, из которой сделана выемка, были к тому времени устранены комиссаром от должности и ключи от кладовой были у них отобраны"¹⁰.

Служащим банка, пытавшимся саботировать распоряжения большевистских комиссаров, тут же дали понять, кто есть кто. "...Комиссары банка объявили служащим, что если последние не явятся до 20 ноября в банк и не станут на работу, то они будут считаться уволенными и немедленно выселены из казенных квартир, а также лишены права на пенсию; лица же, находящиеся на учете по отбыванию воинской повинности, будут отправлены на передовые позиции"¹¹.

Заметка имела, очевидно, неблагожелательный для новой власти резонанс. Поэтому с прессой тоже перестали церемониться. 23 ноября ежедневная московская газета "Утро России" сообщила о закрытии большевиками ряда влиятельных петроградских газет. "...Окончательно реквизированы типографии газет "Биржевые Ведомости" и "Новое Время". Будет реквизирована типография газеты "Речь". Вчера в Петрограде кроме большевистских газет вышли только "Дело народа" и "Петроградский Листок", последний под названием "Петроградский Вестник". Остальные газеты лишены были возможности выйти, потому что в редакции поздно ночью явились отряды вооруженных красногвардейцев и предъявили ордер военно-революционного комитета о закрытии газет. Никаких мотивов этого насилия над печатью в ордере не приводилось..."¹²

Диктатура пролетариата и не нуждалась в разъяснении мотивов насилия.

Объявление Гражданской войны

26 ноября "Русское Слово" оповестило о новости, значение которой оценили еще не все: "Сегодня в Петроград прибыли первые эшелоны латышских стрелков. Эта та сила, на которую, как передают, большевики намерены опереться в случае конфликта с Учредительным собранием и необходимости его разгона"¹³.В этот же день "Раннее Утро" известило о стратегическом распоряжении новой власти. "Советом народных комиссаров принят декрет об отмене права частной собственности на городские недвижимости... В случае противодействия бывшего владельца недвижимости проведению этого декрета он лишается права на квартиру"¹⁴.

События развивались стремительно. Вечером 28 ноября, выступая на заседании Совета Народных комиссаров, Владимир Ильич Ульянов (Ленин) предложил объявить партию кадетов партией врагов народа. Кадетам ставились в вину организация контрреволюционных восстаний в казачьих областях и начало гражданской войны в России. Предложение было принято и оформлено в 10 1/2 часов вечера. 29 ноября большевистские газеты "Правда" и "Известия" напечатали подписанный председателем Совнаркома Ульяновым (Лениным) "Декрет об аресте вождей гражданской войны против Революции":

"Члены руководящих учреждений партии кадетов, как партии врагов народа, подлежат аресту и преданию суду революционных трибуналов.

На местные Советы возлагается обязательство особого надзора за партией кадетов ввиду ее связи с корниловско-калединской гражданской войной против революции..."¹⁵.

Так в России было официально объявлено: началась Гражданская война. Помимо Ленина декрет подписали еще девять человек - семь наркомов, управляющий делами Совнаркома и секретарь Совнаркома. Трое из них спустя два десятилетия сами стали жертвами Большого террора. Как сказал перед казнью знаменитый деятель Великой французской революции Дантон: "Революция пожирает своих детей".

Прощай, Петрополь!

Не прошло и трех недель после Октябрьской революции, как петроградские горизонталки¹⁶ стали спешно покидать Северную столицу. Они в числе первых на собственном бизнесе ощутили необратимые последствия переворота и мгновенно отреагировали на изменение экономической и политической конъюнктуры. В субботу 18 ноября 1917 года в бульварной газете "Раннее Утро" появилась короткая заметка, без особых затей озаглавленная "Вскользь":

"Знаете ли, кто теперь особенно интенсивно эвакуируется из Петрограда? Женщины определенного типа, так называемые одиночки. Надо сказать спасибо домовым комитетам, устроившим самоохрану: дежурные в ночное время не пропускают кавалеров, которых ведут с собой дамы-одиночки. Последние протестуют, вопят: "Где же свобода?!", грозят жалобами в "Смоленск" (так называют Смольный), но ничего не помогает.

"Чёрт с тобой, проклятый Петрополь,
Я ещё стройна, как тополь, -
Счастье найду по другим городам!.." -

восклицают горизонталки и, собрав пожитки, эвакуируются в Харьков, в Нижний Новгород, в Самару и др. города. Скатертью дорога!"¹⁷.

<sup>1. 1917. М.: Издательская программа "Интерроса", 2007. С. 284 (Россия ХХ век).
2. Там же. С. 285.
3. Имя автора, скрывшегося под псевдонимом "Спектатор", установить не удалось. В 1927 году в Харбине в издательстве "Свобода России" он выпустил книгу "Русский "Термидор": Сумерки коммунизма". Многие положения работы звучат удивительно актуально. Из заключительной главы ("Термидор"): "Двести лет исторического непрерывного роста... расслабили национальное русское самосознание, отучили русское общество от понимания той великой ценности, какую представляет национальный идеал для всякого живого государственного организма... Русский народ с легким сердцем наблюдал, как исторические судьбы его страны и его государства... становятся игралищем многоязычной меньшей по численности, но более настойчивой и требовательной части... Всякий пришлец в русском государстве является сейчас его хозяином, ему приносятся в жертву самые законные интересы русского населения... Скоро ли наступит процесс отрезвления, морального оздоровления нации?.. "Термидор" близится, придет ли он в форме нового возмущения или добровольных уступок власти, но он придет. Элементы уважения и служения целому, общему - государству, слившись со все умножающимися элементами личной свободы и права, образуют из себя гармоническое целое... Тогда-то на двух континентах, на трех океанах... распустится новая жизнь новой России".
4. 1917. С. 286.
5. Там же. С. 287.
6. Там же. С. 289.
7. Там же. С. 290.
8. Там же. С. 291.
9. Там же. С. 293.
10. Там же. С. 297.
11. Там же. С. 297
12. Там же. С. 308.
13. Там же. С. 314.
14. Там же. С. 314.
15. Там же. С. 317.
16. Так сто лет назад в Петрограде называли представительниц древнейшей профессии, которых в наши дни именуют девушками с пониженной социальной ответственностью.
17. 1917. С. 297.</sup>