"Кощунственный характер имеют эти похороны"

Весть о захвате власти большевиками в Петрограде была получена в Москве примерно в полдень 25 октября 1917 г. Революционеры в тот же день сформировали "Боевой центр" и избрали Военно-революционный комитет (ВРК). В ночь на 26 октября ВРК приступил к активной работе, объявив, что каждый гарнизон должен быть приведен в боевую готовность, а ключевые здания и редакции "буржуазных" газет заняты и закрыты.

Тем временем в здании Московского епархиального дома проходили заседания Священного Собора. Проходили, в целом, спокойно, порой перемежаясь спорами по вопросу о том, быть или не быть патриарху. 25 октября председательствовал митрополит Тихон (Беллавин). Собор почти не обсуждал текущие события, продолжая начатые ранее дискуссии о патриаршестве. Несмотря на поступившее предложение 31 члена во главе с архиепископом Сергием (Страгородским) о прекращении пустых прений, Собор его отклонил.

Небольшой перерыв в заседании объявили в 12 часов, а в 12.15 оно возобновилось. В это время телеграфные ленты Москвы уже были полны сообщений о событиях в Петрограде. Тем не менее, судя по стенограмме соборного заседания, в Лиховом переулке царило совершенное спокойствие.

Член Собора И.Ф. Иорданский произнес путаную речь, наполненную странными аллегориями о соборности. За ним последовали еще несколько пространных докладов. В 14.10 заседание было закрыто, чтобы возобновиться только через три дня - 28 октября . В промежутке между этими пленарными заседаниями соборный президиум - Совет - заседал 27 октября, обсуждая все, что угодно, кроме текущих событий в Москве.

Епископ в роли священника-санитара

Между тем события эти носили явно угрожающий для гражданского мира характер. 26 октября начальник кремлевского арсенала подчинился требованию ВРК вооружать рабочих. В сторону Кремля выехали захваченные пролетариями грузовики. Московский комитет общественной безопасности распространил воззвания к войскам и гражданам, в которых призывал не поддаваться большевистским провокациям: "Москва стоит перед угрозой гражданской войны" . Подобных слов нет в стенограммах соборных заседаний.

27 октября немногочисленные антибольшевистские силы начали сопротивление. Хитростью двум ротам юнкеров удалось занять Кремль. 28 октября началась его осада. Однако Церковь оставалась безучастной к событиям.

29 октября бои начались в разных районах Москвы. 30 октября антибольшевистские силы, окопавшиеся в зданиях кадетских корпусов, начали сдаваться.

Но Священный Собор 28 октября завершал дискуссии о патриаршестве, 29 октября проводил молебен об умиротворении Родины в храме Христа Спасителя, 30 октября восстанавливал патриаршество, а 31 октября намечал кандидатов в патриархи. Из текущих дел заслушивались приветствия, предложения по упорядочиванию внутренней работы Собора, но снова не обсуждались ставшие кровавыми события в Москве...

Участник Собора епископ Камчатский Нестор (Анисимов) 29 октября ходил по улицам Москвы в качестве священника-санитара. Однако большинство делегатов на события не реагировало.

Несмотря на то, что имя патриарха Гермогена в заседаниях Собора упоминалось неоднократно и проводились прямые параллели происходивших событий со Смутой начала XVII в., воли и усилий соборян для того, чтобы последовать примеру святителя, не хватило. В решающий момент Собор не привлек такой колоссальный мобилизационный ресурс, как сотни тысяч прихожан московских храмов.

Двумя месяцами ранее, во время открытия Поместного Собора на Красной площади, 15 августа к Кремлю стекались десятки тысяч людей, чтобы поучаствовать во "всенародном заседании". Об этом людском потенциале в октябрьские дни не вспомнили. Из Лихова переулка 25-28 октября не побежали десятки сотрудников, находившихся в распоряжении Собора с соборным воззванием с призывом собраться вокруг Кремля для проведения переговоров о недопустимости вооруженной брани в святом для всей страны месте. Воззвание было составлено с запозданием и тогда, когда защитники законных властей потерпели поражение.

В революционной Москве тогда насчитывалось порядка трехсот приходов. Многие из них являлись многотысячными по количеству душ обоего пола. Циркуляр в каждый из этих многочисленных приходов мог мобилизовать в среднем по 700 человек. Отправить такой циркуляр в каждый московский приход заняло бы максимум сутки: 70 человек из состава Собора и соборной канцелярии определенно могли, взяв каждый на себя обход 10 приходов, выйти на улицы Москвы для разноса соборного послания. Через день двухсоттысячная армия московских прихожан своим присутствием могла блокировать противоборствующие силы, численность которых совокупно исчислялась лишь сотнями людей. Этот шанс оказался упущен, а идея церковной мобилизации не была поддержана главным выразителем церковной позиции в данный период - Поместный Собором.

Запоздалая делегация

Тем не менее соборная делегация во главе с митрополитом Платоном (Рождественским) в день окончания московских боев 2 ноября отправилась в ВРК и в тот же день докладывала в пленарном заседании Собора о "совершенном... путешествии в лагерь большевиков".

На заседании, заслушавшем сообщения делегации, было сделано предложение за подписью 30 членов во главе с архиепископом Евлогием (Георгиевским) о совершении крестного хода и о том, чтобы силами членов Собора ("по одному или группами") "посетить по возможности все те центры, где скопляются враждующие друг против друга братья наши, и умолять их именем всего святого прекратить это кровавое междоусобие". Идея крестного хода подверглась подробному обсуждению.

Однако в итоге председатель Собора остановил пыл выступавших словами: "Сегодня крестный ход нельзя осуществить: уже поздно". В конце заседания был составлен умиротворяющий текст обращения Собора к ВРК, московскому Комитету общественной безопасности и старшему военному начальнику обороны Кремля: "Священный Собор от лица всей нашей дорогой Православной России умоляет победителей не допускать никаких актов мести, жестокой расправы и во всех случаях щадить жизнь побежденных. Во имя спасения Кремля и спасения дорогих всей России наших в нем святынь, разрушения и поругания, которых русский народ никогда и никому не простит, Священный Собор умоляет не подвергать Кремль артиллерийскому обстрелу" .

На следующем заседании, 4 ноября, Собором было утверждено заключение Соборного Совета "уполномочить членов Собора - митрополита Тифлисского Платона, А. И. Июдина, П. И. Уткина - войти в сношение с подлежащими установлениями о принятии всех мер к действительной охране кремлевских святынь и о допущении к участию в этой охране представителей Собора, Общества хоругвеносцев и других церковных и епархиальных учреждений. 8 ноября митрополит Платон доложил об исполнении поручения Собора .

Комиссия по описанию разрушений кремлевских святынь

8 ноября 1917 г. Собор постановил учредить комиссию, в задачи которой входило описание и фотофиксация разрушений Кремля.

Комиссии следовало установить все факты и определить ответственных за разрушения, поскольку обе стороны, и осаждавшая Кремль, и защищавшая, и представители новой власти, и сторонники Временного правительства, были готовы обвинить друг друга в совершении преступления. Член Собора С.Н. Булгаков, прямо называя виновниками причиненного церковным зданиям Кремля ущерба лидеров большевиков, составил проект соборного воззвания и представил его на заседании 11 ноября. О новой власти в документе говорилось: "Для тех, кто видит единственное основание своей власти в насилии одного сословия над всем народом, не существует Родины и ее святыни. Они становятся изменниками Родины, которые чинят неслыханное предательство России и верных союзников наших. Но, к нашему несчастью, доселе не родилось еще власти воистину народной, достойной получить благословение Церкви Православной".

Комиссия честно выполнила порученную ей работу. Епископом Нестором была составлена брошюра "Расстрел Московского кремля", напечатанная с разрешения Собора, данного 9 декабря 1917 г. Фотографии расстрелянных святынь были изъяты большевиками вместе со значительной частью тиража брошюры. Вскоре после описания расстрелянного Кремля, в январе 1918 г., ограбленной оказалась Патриаршая ризница.

Захоронения у Кремлевской стены

По окончании боев обе стороны совершили обряды погребения погибших. Комитет по похоронам жертв большевизма (юнкеров, студентов, курсисток и сестер милосердия) обратился к Собору и просил церковного погребения.

На заседании 11 ноября, когда решался вопрос об участии соборян в похоронах юнкеров, председательствующий митрополит Арсений (Стадницкий) высказался "по поводу бесцерковного погребения на Красной площади": "Вместе с тем, так как нецерковные похороны произвели неблагоприятное впечатление на москвичей, решено помолиться и о тех, которые не по своей воле не удостоились церковного погребения... И желательно, чтобы отпевание было совершено тогда же, когда будет совершено отпевание и в церкви Вознесения. Этим Церковь покажет, что для нее дороги души всех павших при междоусобной брани" .

Довольно жестко высказался член Собора граф Д.А. Олсуфьев: "Я озабочен тем явно кощунственным характером, который имели эти похороны. Ни в одном благоустроенном городе, в видах хотя бы только санитарных, не дозволяют хоронить в центре города. Но тут есть и нечто другое. Я обращаю внимание на то, что Красная площадь имеет особое значение и историческое, и церковное. Это - церковная ограда. [Собор должен был бы]... выразить резкое осуждение... по поводу того, что место похорон является явным кощунством по отношению к московским святыням" .

Несмотря на призыв митрополита Антония (Храповицкого) совершить акт гражданского примирения и похоронить жертв октябрьского восстания вместе, "красные похороны" прошли отдельно. Собор постановил "поручить митрополиту Тифлисскому Платону... выяснить: было ли совершено отпевание над прахом тех убитых в дни междоусобной брани воинов и рабочих, кои погребены 10 сего ноября на Красной площади...". Архиереем было выполнено это поручение, а православное отпевание погибших совершено в храме Большое Вознесение, в котором члены Собора собрались 13 ноября 1917 г. Кроме того, на заседании 17 ноября Собор постановил провести заупокойное моление на Красной площади "для успокоения смущенной совести верующих и для облегчения загробной участи погребенных на Красной площади без отпевания" .

В дни, последовавшие за московским кровопролитием, в ходе которого были убиты сотни людей, преимущественно молодых, произносились трогательные речи в стенах высшего законодательного органа Церкви и наверняка в московских храмах были произнесены прочувствованные проповеди. Но народную боль о жертвах борьбы за Кремль гораздо отчетливее выразил поэт и эстрадный исполнитель А.Н. Вертинский в знаменитом романсе "То, что я должен сказать":

Одним из последствий октябрьских событий стало создание кладбища жертв революции у кремлевской стены. Члены Собора на сей счет высказывались недвусмысленно: "Церковь... не давала своего благословения на погребение своих чад под сенью этих святынь".