Молитва о дожде

Сталинская Конституция и церковь

Всенародное обсуждение проекта новой Конституции 1936 г. вызвало живую реакцию верующих. Статья 124, гарантировавшая свободу исповедования религиозных культов, порой трактовалась как признание государством своего поражения в противоборстве с церковью. Неудивительно, что активными популяризаторами нового закона становились сами священнослужители. В деревне Январ местный поп ходил с крестом в руках и говорил, что "нам Конституция разрешает исполнять религию, я как активист должен вам заявить об этом"¹. В одном из районов у священника было обнаружено 32 экземпляра новой Конституции².

Порой из уст священнослужителей звучали весьма критические отзывы в адрес советских органов. В деревне Зюзино Рыбно-Слободского района священник Якунин говорил: "Советская власть идет к перерождению, она выпустила новую Конституцию, по которой мы имеем избирательное право. Все закрытые церкви будут восстановлены, а тех лиц, кто закрывал церкви, верующие заставят восстанавливать и привести их в прежний вид..."³ Священник села Бимы отец Георгий вел разговоры о том, что по новой Конституции его должны избрать председателем местного сельсовета⁴. В Бондюжском районе в селе Караковское был произведен сбор подписей местных жителей по поводу возвращения церкви. Местный священник в споре с председателем сельсовета говорил, что есть Конституция и неправильно вести агитацию против религии⁵.

Емельян Ярославский - руководитель Союза безбожников (в дальнейшем - Союз воинствующих безбожников (СВБ).

Активизация духовенства

Влияние духовенства особенно не афишировалось, но активизация деятельности духовенства не могла не вызвать ответной реакции сторонников "воинствующего атеизма". Противники церкви акцентировали внимание на остающиеся нерешенными вопросы культурно-бытового обслуживания населения. Так, например, в письме коммуниста А.Н. Григорьева "О религиозном движении в селе Большие Савруши Сабинского района ТР (Татарской Республики. - Авт.)" сообщалось о крещении в 1936 г. одного местного жителя - татарина, получившего имя Федора Федоровича Котельникова. Отмечалось, что это был первый случай крещения иноверца в данном селе со второй половины XIX в., несмотря на все усилия миссионеров⁶. Автор письма сетовал на активность церковного старосты Тихона Зайцева. Членам церковного совета под его руководством удалось собрать средства среди местных крещеных татар для ремонта церкви, при этом местный сельсовет не торопился с ремонтом здания школы⁷. За строками письма стоит ставший привычным в те годы конфликт между новым и старым.

Антипасхальный выпуск стенгазеты "Безбожник". 1929 г.

Запретный крестный ход

Основным фактором сохранения религиозного сознания крестьянства оставались конкретные условия труда и быта. Несмотря на произошедшие в стране перемены, повседневная жизнь селян продолжала оставаться традиционной. Работая на земле, они, как и их далекие предки, продолжали ощущать живую связь с природой. Сталкиваясь с природными явлениями, они по-своему стремились воздействовать на них, используя традиционные молитвы и обряды...

Лето 1936 г. выдалось жарким, засушливым. На полях засыхали посевы. Колхозники не на шутку встревожились. Еще живы были в памяти воспоминания о страшном голоде начала 1920-х гг., когда вымирали целые деревни. Описанный ниже случай произошел в соседних селениях Косяково и Рязаново Нурлатского района Татарской Республики. С молитвами о дожде в косяковскую церковь стали прибывать жители окрестных деревень (Новых Кирмелей, Булатово, Албабы и др.), в церковной ограде служили молебны⁸. Вскоре было решено провести крестный ход с молитвой об урожае. С этой целью группа жителей деревни Рязаново составила коллективное заявление и 27 июня 1936 г. обратилась к председателю местного сельсовета Романову. По существовавшей практике именно органы местной власти могли дать соответствующее разрешение. Они должны были руководствоваться указаниями вышестоящих органов, и такие указания имелись. Татарский центральный исполнительный комитет в своем секретном циркуляре за N 162/сс от 9 апреля 1932 г. предписывал проявлять особую бдительность в данном вопросе, подчеркивая, что общий пасхальный крестный ход с иконами по селу и на поля надо воспретить, если будут на то заявления⁹. Препятствующих проведению обряда Романов не обнаружил и, желая избавиться от настойчивых просьб верующих, наложил на заявление резолюцию "не возражаю". В дальнейшем свой поступок он объяснил тем, что посчитал, что с подобным документом местный поп не будет проводить обряд, поэтому вышестоящим органам о своем решении не сообщил¹⁰.

Нагрудный значок Союза воинствующих безбожников.

Однако председатель ошибся. Получив разрешение, группа жителей Рязаново отправилась в косяковскую церковь, забрала иконы, кресты и прочую церковную утварь. К ним присоединилась группа местных женщин до 100 человек, которая проводила соседей до околицы¹¹. На следующий день, 28 июня, из деревни Рязаново в село Косяково был проведен крестный ход под руководством местного священника Ф. Хрусталева, отличавшегося высокой активностью, которую он мотивировал положениями новой Конституции¹². В религиозные праздники он обычно беспрепятственно совершал обходы домов колхозников и единоличников¹³. Возможно, его деятельность осталась бы незамеченной, но в селе оказалась корреспондент Центральной немецкой газеты (органа издания Коминтерна). Именно она написала письмо "относительно процветающего там (в д. Косяково. - Прим. авт.) религиозного культа и вовлечения в него молодежи и детей", но никаких мер принято не было¹⁴.

Членский билет Союза воинствующих безбожников.

Письмо в редакцию

Свое сообщение в редакцию газеты от 17 июля 1936 г. она посвятила подробному описанию того, что потрясло ее до глубины души: "Уважаемые товарищи, в дополнение к моему первому письму сообщаю следующее. 28 июня здесь состоялся торжественный крестный ход, в котором участвовали стар и млад. Из всех домов стекался народ, женщины с грудными младенцами на руках. Впереди шествия шагали несколько человек школьников, которые несли большое распятие на фоне продранной черной хоругви. За ними шли другие граждане, которые также несли разные иконы и хоругви. Сперва я подумала, что это просто переносят какие-то старые картины, но, подойдя ближе, я увидела, что это настоящий крестный ход. Торжественное шествие медленно двигалось по дороге к соседнему селу. Участники крестного хода громко пели псалмы и религиозные песни. В деревне Рязанове в этот день происходил большой церковный праздник. Богослужение длилось несколько часов. После окончания церковного служения в Рязанове крестный ход таким же порядком торжественно возвратился в Косяковку. Затем здесь в поле состоялась торжественная религиозная проповедь в сопровождении хора, состоявшего из местных женщин-колхозниц. Священник окроплял присутствующих "свяченной" водой, которую ребятишки таскали из ближайшего колодца. По окончании этого торжества я спросила некоторых его участников, что означает эта средневековая церемония. Мне объяснили, что ввиду сильной засухи люди обращаются к богу с молением о ниспослании дождя. Я возразила, что и без того можно в ближайшие дни ожидать осадков, и что эта глупая церемония бесполезна. Но люди эти высмеяли меня и, видимо, осудили за мое "вольнодумство". Здесь церковнослужителям верят больше, чем барометру.

Полагаю, товарищи, нельзя молчать, видя такого рода нездоровые явления у нас в СССР. Больше всего волнует вопрос, зачем школьная молодежь принимает участие в этих суеверных церемониях. Почему никто не ограждает ее от пагубного влияния религиозного дурмана. Почему предсельсовета тов. Романов дает письменное разрешение на организацию подобных церковных бутафорий. Почему наш партком в Нурлате, находящийся всего в 4 километрах расстояния, не принимает никаких мер в борьбе против этих явлений. Тем более что в его распоряжении имеется автомашина. Время положить конец этим безобразиям. Неужели местный совет не сознает всей безответственности своей позиции"¹⁵.

Знаменский стекольный завод. Крестный ход с выносом иконы Знамение Пресвятой Богородицы. 1919 г.

Расследование

Письмо из редакции было направлено в Татарский обком ВКП(б), а копия - в Наркомпрос ТАССР, что повлекло серьезное разбирательство. В Нурлатский район был направлен председатель областного совета СВБ Рамазанов. Им совместно с членом бюро Нурлатского райкома ВКП(б) Кашиным материал был расследован, и факты подтвердились¹⁶. В августе 1936 г. Кашин выехал на место и произвел обследование состояния деревень Косяково и Рязаново. Им было отмечено "отсутствие какой бы то ни было политико-воспитательной работы в этих деревнях и особенно работы антирелигиозной"¹⁷. Было обнаружено отсутствие воспитательной работы и со школьниками. Учителя Кузнецов и Абдулханов признавали, что родители вынуждают детей ходить в церковь, особенно перед Великим постом. Директор ограничился вызовом родителей в школу. Было установлено, что в Косяково не существует и комсомольской ячейки. Она развалилась, а из комсомольцев остался лишь один 1906 г.р., который комсомольцем уже считаться не мог. В соседней деревне Рязаново осталось два комсомольца и единственный партиец - председатель колхоза¹⁸.

В итоге было принято несколько решений. Заведующему РОНО Каримову поручалось до 15 августа 1936 г. открыть в Косякове избу-читальню, направить подготовленного избача (заведующего избой), оказывая ему помощь в "деле развертывания политико-массовой и культурной работы"¹⁹. Одновременно предлагалось проверить организацию антирелигиозного воспитания школьников, а также сведения о том, что директор школы оказывает помощь местному попу и церковному совету²⁰. Члену бюро Кашину поручалось провести 3-4 беседы с колхозниками на антирелигиозные темы и совещание учителей²¹. Председателю райисполкома Закирову предлагалось указать на то, что он допустил ошибку, не разобрав факт дачи разрешения на проведение крестного хода. Давшего разрешение на него председателя сельсовета Романова предлагалось привлечь к ответственности²². Выговор был объявлен председателю колхоза Пименову "за плохую политико-массовую работу среди колхозников". Ему обязывалось выделить средства из культфонда на ремонт помещения избы-читальни, а также договор с уполномоченным кинофикации о постановке ряда кинокартин. Председателю районного совета СВБ было поручено организовать в Косяково ячейку союза. По комсомольской линии предписывалось проверить работу первичной комсомольской организации, прикрепить туда одного из членов бюро районного комитета. Провести общую проверку состояния антирелигиозной работы и отчитаться о выполнении принятых решений поручалось заместителю секретаря Нурлатского райкома и председателю районного совета СВБ²³.

Принимаемые меры носили вынужденный и в то же время кампанейский характер, вряд ли можно говорить об их высокой результативности. Работа Татарского республиканского совета СВБ в ходе последующей проверки была оценена весьма низко. Как свидетельствовали материалы проведенного обследования, "состояние антирелигиозной работы за последние годы значительно ослабло. Фактом может послужить развал райсоветов СВБ кроме 10 районов"²⁴. Как сообщала газета "Комсомолец Татарии", "в ряде районов воинствующие безбожники потеряли свою "воинственность" и организации СВБ пришли в состояние развала"²⁵. Неудивительно, что реальных изменений в сознании сельского населения в 1930е гг. не последовало, поэтому крестьянин продолжал больше доверять священнику, а не барометру.

Союз воинствующих безбожников издавал "Антирелигиозный крестьянский учебник" с предисловием Е.М. Ярославского. 1930 г.

<sup>1. Центральный государственный архив историко-политических документов республики Татарстан (ЦГАИПД РТ). Ф. 15. Оп. 4. Д. 278. Л. 32.
2. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 1714. Л. 12.
3. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 4. Д. 278. Л. 28-29.
4. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 1714. Л. 19.
5. Там же. Л. 44.
6. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 4. Д. 278. Д. 52.
7. Там же.
8. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 1290. Л. 48.
9. Национальный архив республики Татарстан. Ф. 2779. Оп. 4. Д. 5. Л. 4.
10. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 1290. Л. 48.
11. Там же.
12. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 1293. Л. 47.
13. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 1290. Л. 46
14. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 1293. Л. 45.
15. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 1290. Л. 46.
16. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 1293. Л. 46.
17. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 1290. Л. 48.
18. Там же. Л. 48об.
19. Там же. Л. 47.
20. Там же.
21. Там же. Л. 47об.
22. Там же.
23. Там же.
24. ЦГАИПД РТ. Ф. 15. Оп. 3. Д. 865. Л. 53.
25. Комсомолец Татарии. 10 июня 1938 г.</sup>