Императрица Екатерина II (1729-1796), правительница мудрая и дальновидная, умело влияла на общественное мнение - не только словом, но и модой. Самодержица создала особый костюмный язык военно-политической пропаганды.
Платье патриотическое
Силу этого изысканного оружия она впервые осознала в 1763 году, во время коронационных празднеств. В Москве был устроен маскарад "Торжествующая Минерва". Три дня на улицах первопрестольной разыгрывали аллегорические картины в жанре народных комедий и балаганов. Шуты, скоморохи, зазывалы, чумаки с балалайками... Екатерина наблюдала за происходящим из окон дома Бецкого. Многие ее видели. И отметили особый костюм - ало-бархатное платье в народном вкусе.
В тот год обращение к национальному стилю было важно царице, прекрасно понимавшей: и аристократы, и простые русские солдаты не одобряли нововведения Петра III. Могли невзлюбить и ее за германское происхождение. Потому и русское празднество после коронации, и стилизованный русский костюм, который не мог не понравиться публике.
С началом Русско-турецкой войны Екатерина вновь примерила патриотический наряд. 4 апреля 1770 года, в день Пасхи, она "соизволила быть в славянском платье". К тому моменту война длилась уже больше года, императрица ожидала от войск новых "славных викторий": следовало очистить Молдавию и Валахию от османских войск, взять Бендеры, большие надежды возлагались на русский флот. И поскольку бои шли большей частью на территории, занимаемой славянскими народами, императрица сделала свой пасхальный выбор.
В этом платье она как бы становилась "матерью" славянских народов, их покровительницей и заступницей.
Как выглядело оно? Описания не обнаружены. Но ответ, возможно, следует искать на аверсе медали "Портретной серии" с чеканным портретом княгини Ольги. Округлое лицо, мягкие черты, двойной подбородок, чуть заметная улыбка - все напоминает Екатерину II. Если же принять во внимание, что славянское платье появилось практически одновременно с медалью, то не исключено, что оно было скопировано с портрета княгини.
Платье русское
В сентябре 1770 года Екатерина II впервые надела русский наряд. Он состоял из глухого неширокого в юбке платья с длинными рукавами и "молдавана", то есть верхнего распашного платья без рукавов. Фасон был также обусловлен военными событиями. Летом русские войска одержали серию блистательных побед - 17 июня при Рябой могиле, 8 июля - при Ларге, 21 июля - при Кагуле. 19 августа корпус князя Репнина взял крепость Килию, 16 сентября граф Панин овладел Бендерами.
Екатерине было чем гордиться. И она продемонстрировала это нарядом.
Новое платье государыне явно нравилось. В нем она часто появлялась - в дни торжества высочайшего коронования, орденских праздников, Нового года. В нем с удовольствием позировала художникам - Иоганну Лампи, Федору Рокотову, Александру Рослину, Дмитрию Левицкому. За основу наряда был взят боярский костюм эпохи царя Алексея Михайловича - этим Екатерина выказывала уважение народным традициям, русской истории, подчеркивала свою близость допетровским Романовым.
Последнее особенно важно: императрица пыталась всеми способами доказать легитимность своего пребывания на троне и оправдать совершенный "во благо" государственный переворот.
Русско-турецкая кампания подсказала некоторые элементы платья. Заметна его близость восточным костюмам, в особенности османскому женскому кафтану XVII века, который богатые дамы отделывали мехом. Не случаен и выбор названия для верхнего распашного платья - "молдаван". В 1768-1774 годах на территории Молдавии и соседней Валахии развернулись главные военные действия, словечко было, что говорится, на слуху - государыня носила турецко-славянский "молдаван", пока войска Румянцева и Суворова били турок в Молдавии и Валахии.
Кокошник-заступник
В головном уборе, напоминавшем кокошник, и русском платье с элементами восточно-европейского стиля Екатерина Великая становилась гарантом покровительства всех славян, их заступницей, "Матерью Отечества" - ее так и именовали. Более того, мастер Карл Леберехт в 1779 году создал медаль "В честь Екатерины II", где на аверсе поместил погрудный портрет государыни в русском платье и кокошнике, а сверху - титул: "Мать Отечества".
Есть, впрочем, и чисто бытовая причина привязанности императрицы к русскому платью. В 1770-е годы она располнела, наряды с утягивающими лифами ей не шли. Пришлось изменить фасон мундирных платьев, сделать их свободнее. Теперь верхнее и нижнее платья не слишком сковывали движения, длинный распашной "молдаван" скрадывал недостатки фигуры и даже сообщал царице живописную монументальность.
Первые несколько лет этот эффектный патриотичный наряд носила только государыня. В 1773 году его примерили некоторые великие княжны. А в 1782 году императрица решила регламентировать "русские платья" и 6 ноября издала постановление "О назначении, в какие праздники какое платье носить особам обоего пола, имеющим приезд ко двору". Впрочем, в нем не было детального описания костюмов, и знатные дамы выбирали на свой вкус и отделку, и цвета материалов.
В придворную форму русские платья превратил много позже император Николай I.
Платье "a la Czarine"
Примерно через 15 лет после своего появления русское придворное платье проникло в отечественную светскую моду. В периодике 1790-х годов, частных письмах и заказах портным можно найти множество упоминаний о нем. Журнал "Магазин" писал: "Для балов в торжественные дни и для выездов носят дамы русские платья из тафты и из разных, как английских, так и французских материй; рукава бывают одинакового цвета с юбкой; пояса носят по корсету, шитые шелками или каменьями, по приличию платья".
В 1790-е годы русские платья - царственные и красивые, дорогие и немного экстравагантные - стали известны в Европе. Одна из самых именитых французских портних, министр моды Роза Бертен наловчилась шить их специально для великой княгини Марии Федоровны. В заказах на ее имя перечислено более двадцати разнообразных вариантов. Русский стиль, в том числе и платья, стали частью светской моды европейских государств. Можно было заказать маскарадные "robe a la russe" ("платья в русском стиле"). Некоторые портные предлагали нарядные повседневные платья "a la Czarine" ("в стиле царицы").
Французский "Журнал новых французских и английских мод" сообщал: "На улице Салль о Конт открывается магазин женской одежды под началом госпожи кутюрье. В нем можно будет найти одежду разнообразных жанров. Среди прочего, платья a la Czarine и амазонки a la Moscovite ("в стиле москвички". - Авт.)". В марте 1788 года в том же издании поместили изображение этого платья с его описанием: "Россия - это последняя страна, которую посещает мода. И там она непременно носит платье a la Czarine. Это платье делается из светло-зеленого сатина и украшено стоячим воротничком из двухслойного разрезного газа, как и манжеты. На голове - бонне a la Czarine из белого газа с мушками из золота. Он представляет собой обыкновенный ток[*]".
Кафтан-намек
В 1787 году Екатерина II совершила свой знаменательный пропагандистский тур на юг России и в Крым. Она пригласила в поездку европейских дипломатов, а также императора Священной римской империи Иосифа II, желая обрести в его лице надежного союзника в будущей схватке с османами.
В дороге Екатерина множество раз меняла платья. Попутчики видели императрицу и в самом простом капоте, и в чепце, и в златопарчовом парадном облачении. Но, конечно, у современников и потомков путешественница ассоциируется с известным портретом Михаила Шибанова 1787 года. Екатерина одета в суконный красного цвета кафтан на меху, расшитый застежками-"бранденбургами" с кистями, украшенный золотой вышивкой, двумя рядами пуговиц по борту и по рукавам. На голове - высокая шапка из соболя с красным шлыком и кистью.
Сложно не заметить, что у этого своеобразного яркого кафтана много общего с польскими и венгерскими костюмами - красный цвет, застежки-"бранденбурги", широко скроенный верх рукавов. Он напоминает красные эффектные жупаны польской шляхты XVII века. Восточно-европейский колорит усиливает меховая шапка - светская версия высокого мехового колпака со шлыком, который был популярным головным убором у различных восточно-европейских народностей в XVII-XVIII веках. Похожие колпаки носили и запорожские казаки.
Разумеется, мудрая государыня не случайно выбрала этот дорожный ансамбль. Он стал ее декларацией о политических и военных намерениях. Соболий колпак со шлыком напоминал казачьи головные уборы и как бы говорил о дружественном отношении Екатерины II к запорожцам. Именно во время путешествия она официально объявила о намерении восстановить казачество, создать из запорожцев Сечи новое формирование. "Войско верных запорожцев" хорошо себя проявило во время Русско-турецкой войны, начавшейся сразу после окончания путешествия.
Кафтан, похожий на польский жупан, тоже был "с намеком". Екатерина еще не говорила напрямую о новом разделе Польши. Но стилизованный кафтан словно бы демонстрировал: Россия с такой же легкостью овладеет и Речью Посполитой.
Мундир-угроза
19 июня 1783 года состоялась весьма прохладная встреча императрицы с королем Густавом III. Шведский монарх мечтал отвоевать у России Финляндию. За несколько месяцев до свидания с Екатериной II отправил шесть полков в Тавастгус, прямиком к русской границе, где они разбили лагерь. Но на этот дерзкий демарш последовал гениальный костюмный ответ императрицы!
На встречу с воинственным королем она надела свое любимое платье по форме Лейб-гвардии Преображенского полка.
Это был отличный ход - по-женски осторожный, без агрессии и одновременно жесткий. Императрица будто бы говорила королю: "Против ваших шести полков я выставлю всю русскую гвардию, преданную мне, как и я ей". А еще в этом жесте Екатерины II крылась изощренная издевка. Она проведала, что монарх не терпит военной формы и даже своим офицерам приказал являться ко двору не иначе "как в черном и пунцовом платье". Потому и нарядилась точно по гвардейской форме, ибо, как писала позже Потемкину: "Нет платья почетнее и дороже мундира".
Густав III, прекрасно владевший эзоповым языком Просвещения, понял намек.
Впрочем, от столкновения это уже не могло защитить. В 1788 году между Швецией и Россией вспыхнула война, в которой принял участие и Лейб-гвардии Преображенский полк.
Екатерина II была не только хитроумным политиком. Она первой среди российских самодержцев осознала политическую силу костюма. Императрица превратила моду в особый язык, которым не только сообщала о победах русской армии, но даже угрожала правителям европейских государств.
Подпишитесь на нас в Dzen
Новости о прошлом и репортажи о настоящем