Маленький черный профиль, ловко вырезанный неизвестным художником, - единственное изображение, доставшееся Льву Николаевичу в память о матери. На портрете юная княжна Мария Николаевна и ее кузина Варвара Александровна Волконские - друг напротив друга.Рукою взрослого сына под силуэтом княжны выведено: "Моя мать".
Божественный образ
Больше в доме Толстых не было ни одного портрета Марии Николаевны. Ходили слухи, что она была недовольна своей внешностью и никогда не позировала. По словам родственников, княжна в самом деле была не слишком хороша собой: грубые черты с большими бровями, тяжелая поступь, осанка, лишенная грации и изящества, но все это компенсировалось добрым сердцем, лучистым умным взглядом и блистательной образованностью.
Именно с нее написан образ княжны Болконской в романе "Война и мир".
Из архива матери (дневников, писем, стихов и прозы) Лев Николаевич создал для себя память о ней. Образ был божественным, и не раз в своей долгой жизни Толстой обращался к маленькому силуэту с молитвами. Он очень тосковал о маменьке.
"Синие тетради"
Ее мать Екатерина Дмитриевна Волконская ( урожденная Трубецкая) умерла, когда дочери было около двух лет. Отец увез Машу в родовое имение в Ясной Поляне и сам занялся ее воспитанием. Княжна имела представление о математике, физике, географии, логике, говорила на нескольких языках, владела музыкальными инструментами. Представьте, как она отличалась от родовитых сверстниц, которые день-деньской вышивали на пяльцах, танцевали и щебетали по-французски! А день ее начинался, когда около семи часов утра на парковую площадку в имении выходили восемь крепостных музыкантов в париках, камзолах и башмаках с пряжками и начинали играть для князя Николая Сергеевича. Он любил гулять среди яблонь и лип под музыку Гайдна, выходил всегда с дочкой, тщательно прибранный, тонкие манжеты и манишка хрустели, черные глаза сверкали из-под густых бровей...
Книги и музыка - университеты мамы величайшего писателя.
Многие годы спустя его жена Софья Андреевна организовала дворовых людей разбирать завалы на чердаке и среди хлама нашла несколько синих тетрадей. Тетради оказались дневниками девятнадцатилетней Марии Николаевны, куда она записывала впечатления от путешествия с отцом из Москвы в Петербург под общим названием "Дневные записки для собственной памяти". За месяц пребывания в Петербурге девушка успела осмотреть множество архитектурных ансамблей, посетить Эрмитаж, театры, концерты и даже мануфактуры в компании отца. Всё это описала в дневниках живо, образно...
Лев Николаевич был очень взволнован и так рад находке, словно маменька окликнула его через время.
Несколько дней он изучал "синие тетради", закрывшись в кабинете, а вечерами семья собиралась в гостиной и читала их вслух. В 1903 году сын передал тетради матери в Публичную библиотеку в Петербурге, где их берегут по сей день.
Последний поклон
Княжне было уже за 30, когда умер отец. Она осталась одна и почти смирилась с участью старой девы, но внезапно на горизонте появился Николай Ильич Толстой - веселый, добрый и блистательный молодой человек из обедневшего графского рода. Ему 28, ей - 32. Неожиданно для всех молодые люди очаровали друг друга. Вскоре родился их первенец Николенька. Мария Николаевна была счастлива и живо описывала в дневнике маленькие первооткрытия сына. Начитавшись Руссо и Стерна, она считала, что мальчиков нужно воспитывать в строгом нраве. Знала бы мать, что ее любимого и уже подросшего малыша старшие братья будут дразнить Лёвой-рёвой за излишнюю чувствительность!
Но и помнить мать он будет преданнее всех.
Последней родилась дочь Машенька, а через полгода Мария Николаевна внезапно заболела и умерла от "нервной горячки". Что это была за болезнь, никто точно не скажет, но сгорела графиня Толстая за несколько дней в спутанном сознании и сильном жаре.
До тринадцати лет Лев рос с отцом, но вскоре и отца не стало. Начались скитания по родственникам, но ни одна из самых разлюбезных тетушек не смогла заменить ему маменьку. Поэтому так любил он Ясную Поляну, где хранились ее вещи и записи, ее дух, и, даже будучи взрослым человеком, он, словно беззащитный ребёнок, мечтал о встрече с ней.
"Целый день тупое, тоскливое состояние. К вечеру состояние это перешло в умиление - желание ласки - любви. Хотелось, как в детстве, прильнуть к любящему, жалеющему существу и умиленно плакать, и быть утешаемым. Но кто такое существо, к которому я мог бы прильнуть так? Перебираю всех любимых мною людей - ни один не годится. К кому же прильнуть? Сделаться маленьким и к матери, как я представляю ее себе. Да, да, маменька, которую я никогда не называл, еще не умея говорить. Да, она, высшее мое представление о чистой любви, но не холодной, божеской, а земной, теплой, материнской. К этой тянулась моя лучшая, уставшая душа. Ты, маменька, ты приласкай меня. Все это безумно, но все это правда", - написал Лев Николаевич на листке бумаги 10 марта 1906 года.
На тот момент ему было 78 лет.
- Павел Басинский "Святой против Льва"
- Интернет-журнал "Наше наследие"
- Материалы Государственного музея им. Л.Н. Толстого
- В. Шкловский "Лев Толстой".
Читайте нас в Telegram
Новости о прошлом и репортажи о настоящем