Детство, отданное кадетству

Распорядок дня

Распорядок дня в кадетских корпусах - 1-м, 2-м и Павловском в Петербурге и 1-м и 2-м Московских - был четко регламентирован.

Вот как описывает кадетский день Л.И. Януш: "В 5 ³/₄ утра раздается унылый звук рожка или дребезжит барабан. Это дается повестка, по которой должны встать, умыться и одеться дежурные и дневальные кадеты... Не хочется вставать и начинать снова все то, что делал вчера, неделю... годы тому назад... Но вот слышен голос дежурного офицера... и все проворно начинают одеваться, оправлять свои постели и бегут умываться... После осмотра офицер командовал - "на молитву"... Затем строем шли в столовую пить чай, сбитень или молоко с кислыми булками... После завтрака строем возвращались в ротное помещение и садились в аппликационной комнате за приготовление уроков... От 8 до 11 часов утра было два полуторачасовых урока. Такие продолжительные уроки были очень утомительны...

В 11 часов утра раздавался давно жданный, радостный сигнал - "отбой", означавший конец уроков. Придя в роту, мы прятали в свои ящики принесенные из классов книги и тетради... Уложив книги, мы мыли руки, чистились, строились, подвергались новому осмотру и получали по маленькому ломтю черного хлеба с солью. Затем начинались разные ротные занятия; три раза в неделю бывало фронтовое учение и по одному разу - гимнастика, танцы и словесное учение...

К 1 часу дня оканчивались телесные упражнения. Помывшись, строились к обеду, куда шли, как и всюду, строем... После обеда была рекреация до вечерних уроков, начинавшихся в 3 часа... После вечерних уроков нас приводили в роту и приказывали сесть в аппликационной комнате за приготовление уроков... В 8 часов нас вели к ужину. После ужина до 9 часов, т.е. до вечерней зари, мы были совершенно свободны. Это было самое беззаботное время буднего дня, время самых веселых и шумных игр и возни... Вообще, игры были довольно грубы и жестоки. В 9 часов вечера трубили или били в барабан зорю... Раздевшись, шли в умывальни чистить сапоги, пуговицы, платье, а потом умываться. Спать полагалось... также по установленной форме - лежа на правом боку и скрестив на груди поверх одеяла руки"¹.

Питание в кадетских корпусах было организовано не слишком благополучно. Вот как об этом вспоминают бывшие выпускники: "Кормили нас хотя и не совсем хорошо... однако мы не очень голодали. Правда, не раз попадались в супе... тараканы и червяки, а масло имело запах свечного сала; но в такой массе трудно требовать постоянной чистоты и аккуратности"². "Кормили нас хорошо, но без всяких затей"³.

Воспитанники Первого Кадетского корпуса в форме разных лет - с 1732 г. по 1907 г.

Наказания

Кадеты, случалось, относились неприязненно и даже враждебно к начальству. Виной тому были слишком суровые, по их мнению, приемы воспитания. "Воспитательные меры, необходимые для достижения порядка, определялись характером того времени. Строгость и спасительный страх считались лучшими средствами насаждения доброй нравственности"⁴. Один из мемуаристов вспоминал, что "розга в то время в корпусах настолько была обыкновенным делом, что вряд ли кто-либо ее избегнул, почему она и не считалась позорной или обидной..."⁵ Розгами наказывали как за малые проступки, например, неопрятность в одежде, так и за большие: курение, грубость к офицерам, классную драку⁶.

А еще кадета могли посадить в карцер, лишить одного или нескольких блюд за обедом, права на отпуск. Также наказывали надеванием серой куртки, что считалось особенно позорным, или исключали из корпуса, выпуская в армию унтер-офицерами. Так, на 14 415 выпущенных с 1825 по 1856 г. в офицеры приходилось 1517 кадетов, отправленных в армию нижними чинами⁷, то есть 10,5%.

Суровость порядков не была исключительно отечественным явлением. Например, в датском кадетском корпусе в то время царили "спартанская обстановка, скудное питание, жестокая муштра. Палочная дисциплина была призвана либо сломать, либо закалить будущих офицеров. Телесные наказания считались лучшим воспитательным приемом"⁸.

Ближе всех к воспитанникам корпусов были ротные офицеры. Одних командиров кадеты любили за справедливость и гуманность, других, наоборот, недолюбливали или даже ненавидели в зависимости от свойств характера. Так, в Новгородском корпусе Брянов и Назаров, как вспоминал выпускник А.Ф. Петрушевский, "были образцами ротных командиров; кадеты их любили и уважали... оба беспристрастны и справедливы - качество, которым кадеты очень дорожили"⁹. В журнале "Исторический вестник" за 1901 год рассказывается, что воспитанники 1го Московского корпуса хорошо относились к поручику М.П. Некрасову. А "злого и мстительного" капитана Черкасова в 1м кадетском корпусе кадеты ненавидели. Другому офицеру, Кропотову, за исключение из корпуса своего товарища кадеты отомстили тем, что травой написали на стене "подлец Кропотов" большими буквами. Дело исключенного было пересмотрено. Кадета приняли снова в корпус, а начальство сделало Кропотову взыскание¹⁰. Властью над кадетами обладали также унтер-офицеры и фельдфебели, назначенные начальством в каждую роту из старших воспитанников. Зачастую они были еще строже, чем корпусные офицеры¹¹.

Бывший воспитанник 2го Московского корпуса так описывает атмосферу в заведении: "Строгость, граничащая с жестокостью, а то и переходящая в нее; полный произвол, отсутствие желания вникнуть в причины неуспешности... воспитанников... резко бросающаяся в глаза несправедливость... невежество офицеров и т.п. недостатки наших руководителей не могли не отразиться на наших к ним отношениях. Поэтому нельзя удивляться тому, что мы относились ко всему начальству со злобою и слепой ненавистью, побуждавшими в каждом действии начальства видеть несправедливость, злой умысел, намеренное угнетение..."¹² Но, по воспоминаниям другого воспитанника, "корпус все же давал образование, формировал характер, приучал к исполнению своего долга, корпус внушал любовь к Отечеству... Корпус прямо служил своей задаче, внедряя любовь к военному делу"¹³.

Неизвестный художник первой половины XIX в. Портрет воспитанника Аракчеевского кадетского корпуса. 1840-е гг.

Дедовщина

Суровые воспитательные меры порождали грубость нравов среди кадетов. В николаевское время срок обучения в кадетских корпусах варьировался от 7 до 9 лет. Поступали в корпуса в возрасте 10-12 лет. Большинство выпускалось в 18-20 лет, хотя встречались и выпускники более старшего возраста. Иногда бал правили воспитанники старшего возраста, которые плохо успевали в учении и потому были оставлены в корпусе. Они были небрежно одеты, старались избегать встреч с начальством, курили, частенько отбирали еду у младших воспитанников. "Старый кадетский дух, - вспоминал Н.А. Крылов, впоследствии земский деятель, - в строевых ротах главным образом поддерживался смешением всех возрастов в младших классах. Двадцатилетние молодцы в классах рядом сидели с двенадцатилетними кадетами, зубрили ту же таблицу умножения и внушали ухарство, молодечество и правило "один за всех, и все за одного"¹⁴.

Однако к концу 1840-х гг. директора стали принимать меры к уничтожению в корпусах духа "старого кадета". Большую роль в этом процессе сыграло начало военных действий в Венгрии, что позволило сделать несколько усиленных выпусков кадет старшего возраста юнкерами в армию¹⁵.

Вид здания 1-го Московского Кадетского корпуса в Москве. 1910 г.

Преподаватели

Общая цель обучения была масштабна. "Предполагалось, что будущий военный должен знать все хотя бы настолько, чтобы мог, в случае надобности, продолжать дальнейшее изучение известного предмета; цель, бесспорно, прекрасная, но достигалась она с большим трудом"¹⁶, - вспоминал воспитанник Дворянского полка А.М. Миклашевский. "Находить тогда порядочных учителей, - писал окончивший 2й кадетский корпус Л.И. Халютин, - и особенно за то незначительное жалование, которое полагалось в корпусе, было очень трудно"¹⁷. Это приводило к тому, что "умственное развитие кадетов было весьма ограниченно; учились многому, но мало что вполне усваивали".

Отношение кадетов к учителям, преподававшим в корпусах, было неоднозначным. По рассказам Л.И. Януша, "стоило только преподавателю быть живым, преданным науке человеком, и кадеты горячо отзывались к нему, усердно следя за его преподаванием, исполняя все его требования и вынося из корпуса и солидные знания, и благодарные воспоминания о нем"¹⁸. Учитель русского языка в Полтавском корпусе Корженевский старался приобщать воспитанников к хорошей, добротной литературе. Любим был преподаватель механики и фортификации Де-Шарьер, который хорошо относился к кадетам и мастерски преподавал¹⁹. Преподаватели точных и естественных дисциплин пользовались уважением кадетов как хорошие специалисты в своем деле.

Во всех корпусах плохо преподавались иностранные языки - и французский, и немецкий. "Можно сказать, - продолжает Л.И. Януш, - что иностранным языкам не только не обучались в корпусе, но даже забывали их и те кадеты, которые знали их до поступления в корпус, если не занимались самостоятельно"²⁰. Преподавание военных наук сопровождалось стремлением внушить воспитанникам уверенность в себе, в своей армии и стране, но не учитывались те проблемы, с которыми воспитанники могли реально столкнуться на службе. "Нам преподавали, что вооружение русских войск есть самое усовершенствованное во всем мире, - вспоминал Н.А. Крылов. - Нам говорили, что обмундирование русского солдата приноровлено для похода под экватором и под полюсом... что солдат может обойти кругом земного шара и нигде не почувствует недостатка в пище, одежде и обуви"²¹.

Полевой выход кадет Сибирского корпуса.

Летние лагеря

После экзаменов летом для кадетов наступало так называемое лагерное время, когда все они с офицерами во главе собирались за пределами города для занятий фронтовым учением. Устраивалось это для того, чтобы познакомить воспитанников с бытом походной жизни. "Предстоящие два месяца жизни на свежем воздухе, - вспоминал А. Заилийский, - при несколько большей свободе ожидались всеми с нетерпением"²². В лагерное время кадетам предстояло усиленно учиться строевым и ружейным приемам, а также заниматься топографической съемкой местности. Маневры "очень занимали кадет, - писал Д.А. Скалон. - Несмотря на утомление, мы с удовольствием принимали в них участие"²³.

Для столичных корпусов место лагерной стоянки было устроено в Петергофе, где император Николай I часто посещал их и наблюдал за учениями. По отзыву одного из выпускников, "он обращался с нами как с детьми; мы привыкли всегда окружать его, не робея, подбегали и шутили с ним, забывая его величие и его сан... между нами не было тогда ни одного, который бы хотя на минуту задумался пожертвовать жизнью для него и за него"²⁴. Кадеты провинциальных военно-учебных заведений могли видеть императора гораздо реже, всего несколько раз за все обучение, и вследствие этого отношение к нему их было даже более благоговейным.

Вспоминает А.Ф. Петрушевский: "Государь Николай Павлович поражал нас своим величием, приковывал к себе глаза своей красотой; он казался как бы другой расы, чем все прочие... Все его движения, жесты, разговор, даже шутки носили на себе ту же печать... Мы инстинктивно понимали, что государь может все, но в этом не видели ничего для себя опасного или устрашающего"²⁵. По приказу наследник престола Александр Николаевич "совершал с кадетами походы, маневрировал с ними, стоял на аванпостах, проводил ночи на бивуаках"²⁶.

К главному начальнику военно-учебных заведений великому князю Михаилу Павловичу кадеты относились с большим уважением и боялись его. Вот мнение М.Я. Ольшевского: "Ретивый служака, знаток службы в том виде, как она тогда понималась и требовалась, великий князь был взыскателен, строг и грозен. Личный его характер поддерживал его репутацию: горячий, вспыльчивый, самовластный, великий князь был очень скор в решениях и поступках". Но при этом, как вспоминал тот же А.Ф. Петрушевский, кадеты скоро уяснили, что под грозной наружностью великого князя скрывалась доброта и любовь к воспитанникам²⁷.

Выпускников военно-учебных заведений в ежегодном пополнении офицерского корпуса вплоть до середины 1850 гг. было сравнительно немного (около 20%), но они хорошо проявили себя в боевых действиях. Например, в Крымскую кампанию 1854-1855 гг. среди погибших офицеров доля выпускников военно-учебных заведений составила 7%, зато 40% имели боевые награды²⁸. А это значит, что подготовка офицеров в николаевское время все же отвечала задачам своей эпохи.

<sup>1. Януш Л.И. Полвека назад // Русская школа. 1907. N 9. С. 97-104.
2. Воспоминания бывшего воспитанника 2го кадетского корпуса // Военный сборник. 1861. N 7. С. 155.
3. Шомпулев В.А. Спартанское воспитание кадет старого времени // Русская старина. 1913. N 2. С. 432.
4. Януш Л.И. Полвека назад // Русская школа. 1907. N 9. С. 46.
5. Шомпулев В.А. Спартанское воспитание. С. 433.
6. Несколько заметок о Втором кадетском корпусе // Военный сборник. 1862. N 4. С. 400.
7. Волков С.В. Русский офицерский корпус. М., 1993. С. 106.
8. Власов Н.А. Гельмут фон Мольтке. Отец современной войны. СПб., 2018. С. 10.
9. Петрушевский А.Ф. Из моих воспоминаний // Русская старина. 1907. N 1. С. 145.
10. Крылов Н.А. Кадеты сороковых годов // Исторический вестник. 1901. Т. 85. С. 953.
11. Бооль В.Г. фон. Воспоминаний педагога // Русская старина. 1904. N 5. С. 389.
12. Януш Л.И. Полвека назад // Русская школа. 1907. N 9. С. 112-113.
13. Семевский М.И. Полоцкий кадетский корпус // Русская старина. 1885. N 12. С. 703.
14. Крылов Н.А. Кадеты сороковых годов. С. 957.
15. Бооль В.Г. фон. Воспоминания педагога // Русская старина. 1904. N 5. С. 387.
16. Миклашевский А.М. Дворянский полк... С. 116.
17. Халютин Л.И. Воспитание в кадетском корпусе за полвека назад // Современник. 1858. N 10. С. 630.
18. Януш Л.И. Полвека назад // Русская школа. 1907. N 7-8. С. 221.
19. Там же. С. 220.
20. Там же. С. 219.
21. Крылов Н.А. Кадеты сороковых годов. С. 963.
22. Заилийский А. Кадетская юность... // Отечественные записки. 1862. N 12. С. 606.
23. Скалон Д.А. Воспоминания // Русская старина. 1908. N 4. С. 186.
24. Воспоминания бывшего воспитанника 2го кадетского корпуса. С. 162.
25. Петрушевский А.Ф. Из моих воспоминаний // Русская старина. 1907. N 5. С. 336.
26. Ольшевский М.Я. Первый кадетский корпус в 1826-1833 гг. // Русская старина. 1886. N 1. С. 92.
27. Петрушевский А.Ф. Из моих воспоминаний. С. 337.
28. Подсчитано по: Ляшук П.М. Мартиролог офицеров Российской армии, погибших при защите Севастополя и Крыма в 1854-1855 гг. Севастополь, 2008. Вып. 1; Симферополь, 2011-2015. Вып. 2-3.</sup>