Лёнчик

Это о таких, как они, сын будет рассказывать кинорежиссеру Евгению Матвееву:

- Понимаешь, Евгений, - нежно смягчая букву "г", говорил он, - главное: монтажом, ракурсом и панорамой не расплескать бы душу! Ты как себе представляешь душу народа?

- ?

- Ты только не смейся... Мне кажется, душа нашего народа чуть-чуть улыбается... Даже когда болит - улыбается.

Краматорск. Стою перед домом по Молотова, 9 ("декоммунизированное" название улицы - Шишкина). Отец построил его в 1936 году, как только получил от металлургического завода участок. На стене табличка: "У цьому домi мешкав народний артист УРСР актор та режисер Биков Леонiд Федорович з 1936 по 1941 та 1944 по 1947 р". На окне - обветшалые кружевные занавесочки.

Дом заколочен. Через покосившуюся калитку можно легко попасть во двор. Он весь зарос диким виноградом и ежевикой. В центре старый грецкий орех, на могучих ветвях наверняка сиживал Лёнчик. А вот и веранда, та самая, на которой он устраивал театральные постановки. Она, как и весь дом, в запустении. Но в скрипе старых ступеней слышатся звонкие детские голоса.

По рассказам местных, во двор Быковых пускали только аккуратно одетых, чистых, обутых и причесанных зрителей, за этим строго следила сестра режиссера Луиза. Она же продавала билетики из синей цветной бумаги по 5 копеек, чтобы после представления напоить детвору чаем с конфетками-бараночками.

Я не знаю, почему из этого дома до сих пор не сделали музей...

До войны Леонид успел окончить в Краматорске 5 классов. Вернулся на родину из эвакуации после освобождения города от фашистов. Повзрослевший и окрепший, пошел по настоянию отца в машиностроительный техникум, на инструментальщика. Но в сердце мальчишки сидело занозой, как в 1943-м он был изгнан за малый рост из спецшколы военных летчиков в Ойрот-Туре (Горно-Алтайске). И в 1945 году Лёнчик поступает в Криворожскую летную школу!

Увы, вскоре она была расформирована, мечта отложена на неопределенный срок. В 1946 году - новое фиаско, теперь в актерской школе при Государственном институте театрального искусства им. Карпенко-Карого. Обаятельного абитуриента завернули из Киева домой, рекомендовав сначала закончить среднюю школу...

Он послушно доучивался в 10-м классе. Город и завод лежали в руинах. После уроков пацаны помогали взрослым разбирать голыми руками завалы, расчищать дороги, чинить кровли. Однажды, как рассказывал в книге "Весенние астры Леонида Быкова" Аркадий Пальм, мальчишки обнаружили на заводе имени Сталина теплицу, а в ней живые роскошные астры. По просьбе Лёни сорвали только три. Одна была подарена хирургу, спасшему ногу друга после бомбежки. Другая - девочке из соседней школы.

А с третьей случилась волшебная история.

"Вечером сводный хор выступал в городском клубе. Ответственный за это мероприятие Леня Быков - щеголь, одетый в курсантскую летную форму - сколотил за считанные часы номер, - вспоминал его одноклассник Аркадий Пальм. - . Наш аккордеонист, любимец всех девчонок Краматорска Витя Глаубе, поблескивая фиксой, провел одну репетицию. Петь мы должны были "Варяг". Не знаю, что бы из этой затеи вышло, но в самый последний момент, когда мы уже сиротливо маячили на сцене, Быков втолкнул на середину строя мальчонку.

- Огольцы! Слушайте его и подпевайте, - приказал Быков. - Все будь спок!

И исчез за кулисами...

Между тем поднялся занавес. Прожекторы ослепили нас. Сковал страх перед черным провалом за рампой. Глаубе взял первый аккорд. Мы молчим. Глотки пересохли, недоуменно косим друг на друга. Легкий смешок из рядов, где сидят соперники - 11-я женская школа. Смех нарастал. Аккордеонист повторил вступление. И вдруг чисто и звонко включился мальчонка: "Наверх, вы, товарищи, все по местам. Последний парад наступает..." Ободренные столь неожиданной поддержкой, мы дружно рявкнули: "Врагу не сдается наш гордый "Варяг", пощады никто не желает..."

А голос мальчика вел дальше и дальше к волнам Тихого океана, где экипаж израненного крейсера и по сей день прощается с нами. В те минуты ни я, ни мои товарищи своих голосов не слышали. Они безраздельно были отданы во власть запевалы. Тогда я не представлял, что один крошечный человек может заполнить собой и сцену, и зал, и все ему будет тесно. Его голос станет требовать новых сердец, и он в конце концов найдет их по всей стране. Аплодисменты и крики "Даешь еще!" вымели нас со сцены. Он стоял один на сцене, пахнувшей свежими досками, и держал в ручонке белую астру. Быков нашел кому ее поднести...

Никому не дано знать свою судьбу. А мальчонку-запевалу звали Иосиф Кобзон".

Через четверть века уже прославленный Кобзон будет подпевать вместе со всей огромной страной ансамблю фронтовых летчиков во главе с дирижером Маэстро. А я, годящаяся во внучки Маэстро, и сегодня, когда трудно, говорю: "Будем жить!" и вспоминаю своего земляка, сильного мужчину с беззащитной улыбкой Маленького Принца. Он все-таки взлетел.